А далее вновь продолжились рабочие будни, которые проходили в последнее время как-то тихо и незаметно. Не особенно интересовался сейчас работой теплохозяйства и майор Лукшин. Андрей даже опасался как бы это тишина и размеренность не стали затишьем перед бурей. Он вновь окунулся в суету подготовки к отопительному сезону — то в одном, то в другом месте всплывали какие-нибудь недоделанные мелочи, и ему приходилось в течение дня мотаться по различным объектам. Но это был пустяк, имея велосипед это не было проблемой. А вот когда для устранения выявленных недоделок требовались люди — слесари и, особенно, газосварщики, то это уже приводило к некоторой чехарде — людей приходилось снимать с одного объекта и срочно перебрасывать на другой. И люди уже начинали бурчать, это начинало создавать нервозность и нервотрёпку. Единственное что спасало, так это то, что рабочие понимали, что это же ими не до конца выполненные работы и поэтому хоть и бурчали, но дело делали. Кроме того, нужен был контроль и за действовавшими котельными.
За этими мелкими хлопотами Андрей как-то и забыл, что планировал в первые же дни недели сходить на вокзал в Борстеле и купить расписание поездов. Он вспомнил об этом где-то уже в средине недели. Он решил не откладывать решение этого вопроса и в среду быстро пообедав, поехал на велосипеде к вокзалу. Велосипед он, естественно оставил на улице, примкнув его специальным замком к ограде. Немцы, конечно, велосипеды не трогали, но было много ещё своих, гарнизонных обитателей, которым стоящий на улице "бесхозный" велосипед мог приглянуться. Доказывать потом, где-нибудь увидев его, что это твой — бесполезное дело. К тому же его можно было быстро перекрасить. С целью предупреждения таких краж в немецких магазинах продавались изготовленные из жёсткого, но одновремённо и гибкого тонкого металлического тросика (в мягкой пластмассовой оболочке) специальные небольшие замки с индивидуальными ключами. Это была очень полезная вещь. В то время в Союзе таких защитных устройств ещё не было. Конечно, это устройство можно было перепилить ножовкой или перекусить мощными рычажными ножницами по металлу, но кто же будет ходить по улице с такими устройствами.
Андрей купил таки на вокзале расписание поездов и, выйдя на улице, начал его с интересом рассматривать. Это была книга в мягком переплёте размерами примерно (на глаз) 27–28 × 21–22 см и толщиной с палец. На голубоватом титульном листе был изображён локомотив на фоне сетки железнодорожных дорог ГДР. Вверху страницы было написано: Kursbuch (железнодорожный справочник) и Winterfahrplan (расписание движения на зимний период), а рядом с локомотивом в верхнем левом углу красовалась по кругу надпись: Deutsche DR Reichs Bahn (Империи пути ГДР).
Андрей листал этот железнодорожный справочник и удивлялся — в нём действительно, было всё (для больших и мелких маршрутов): время отправления и время прибытия не только на конечную, но и на все промежуточные станции. По этому справочнику легко можно было выяснить, как стыкуются в таком-то железнодорожном узле поезда, как можно быстрее и удобнее проехать в любой, даже самый маленький городишко (если только там есть ж/д путь). Это была информация, причём полнейшая, за которой на союзных вокзалах простаивают в очередях к справочному бюро или пытаются разобраться в появившихся автоматических (далеко не полных) указателях. И стоил этот справочник, по мнению Андрея, смехотворно мало — всего какие-то 2,00 марки, это менее 70 союзных копеек. В его руках был справочник на зимний сезон, хотя правильнее его было бы назвать на осенне-зимне-весенний сезон, поскольку он действовал с 26-го сентября 1976-го года по 21-е мая 1977-го года, то есть практически охватывал период в 8 месяцев. На летний же период оставалось всего 4 месяца — с конца мая по конец сентября. И Андрей решил, что это вполне логично — это именно тот период, когда люди, взяв отпуск, едут куда-нибудь отдыхать, и вот тогда необходимы дополнительные поезда.
Итак, один запланированный вопрос он решил. Но у него оставался ещё один очень важный вопрос, который обязательно нужно было решить, но Андрей никак не мог к нему приступить. Это был вопрос личного плана. Дело в том, что в последних своих письмах его жена высказывала ему упрёки, что он совсем забыл о ней и о сыне, редко пишет письма, а если и пишет, то эти письма коротенькие и очень сухие — он, мол, забыл её, загулял там с кем-нибудь, и так далее и тому подобное — в общем, обычное письмо женщины, надолго оторванной от своего мужа (или точнее наоборот). Андрей понимал, что Валерию нужно успокоить и всё объяснить. Он уже который раз думал о том, что в письмах не будешь же давать отчёт о том, чем ты занимался сегодня, вчера и позавчера. Но его письма, он это понимал, действительно были суховатыми, ласковых слов там было очень мало. Андрей вообще не любил писать письма, а уж тем более выражать в них свои чувства. Но, как известно, женщины любят ушами, а мужчины — глазами. Сейчас же Валерия любила, можно сказать глазо-ушами — она читала письмо и как бы слушала его слова. А добрых слов было маловато. И Андрей решил, что не позже, чем до конца недели он напишет жене подробное письмо, в котором и объяснит всё.
Встретившись в один из дней с Александровым, они обсудили дату поездки в Магдебург. Это можно было сделать не ранее следующих выходных — в эту субботу у Андрея-врача было ночное дежурство, а ехать в воскресенье им не очень хотелось. Магдебург большой город и там можно заскочить в магазины, которые в воскресенье будут закрыты. Они договорились, что поедут в Магдебург в следующую субботу 9 октября. Это было удобно ещё и тем, что к тому времени они уже получат зарплату за сентябрь месяц — авось деньги в Магдебурге пригодятся. На дальше же откладывать поездку было тоже не желательно — начнётся отопительный сезон, и кто его знает, как там пойдут дела уже у Андрея-инженера. Теперь нормально спланировать поездку поможет и купленный им справочник Kursbuch.
А сегодня вечером Андрей засел за письмо жене. В этом письме на 6-ти страницах (правда, почерк у Андрея был не особо мелкий) он заново признавался жене в любви и писал, что она для него единственная на всю жизнь и больше ему никто не нужен. Он писал, что очень любит её и сына и очень по ним скучает. В письме было много хороших ласковых слов и всего такого. Это письмо будет очень своевременным и должно доставить радость жене ещё и потому, что в ближайшие дни она отпразднует свой день рождения. Это её первый день рождения, который она за 6 лет их совместной супружеской жизни будет встречать неполной семьёй. Завтра Андрей обязательно поздравит её телеграммой, заказав бланк красивой открытки, а ещё через пару дней она получит письмо, которое вновь станет для неё праздником. Забегая вперёд, можно сказать, что жене письмо, действительно, очень понравилось, и она его сохранила на долгую память, как образец того, как нужно писать жене письма — так сказать, как образцово-показательное. Правда, укоряла его, что таким было лишь одно письмо, хотя в дальнейшем Андрей и старался писать так, чтобы письма не были такими уж сухими.
Следующая неделя таки ознаменовалась завершением подготовительных работ к отопительному сезону. Андрей лично с Николаем и старшими бригад кочегаров обошёл все котельные, и проверили всё оборудование. С начала новой недели в течение первых же двух дней (11–12 октября), Андрей планировал заполнить все теплосистемы водой и испытать их под давлением — на предмет обнаружения возможных утечек ввиду какой-либо местной частичной разгерметизации системы. Они, наконец-то закончили переоборудование своей мастерской. Осталось только навести там после ремонта порядок — уборка, мытьё и расстановка мебели и прочего. Но это уже мелочи. К началу отопительного сезона они уже также будут сидеть в уютной "каптёрке". Теперь их мастерскую уже не стыдно показать и майору Лукшину, Грицюку, да и кому угодно. Только это уже будет на следующей неделе.
ГЛАВА 25. Магдебург
Но вот уже закончилась трудовая неделя и наступила суббота — день, на который была запланирована поездка с Александровым в Магдебург. Находился тот примерно в 55 км на юг от Стендаля. И хоть это не так уж далеко, выехать они решили пораньше: во-первых, в Магдебург предстояло ехать с вокзала в Стендале, а во-вторых Магдебург — это не Гарделеген, там придётся долго бродить по нему. Вот только они совсем не знали этого города, и не представляли, где именно им придётся бродить. Врачу, правда, его коллеги (те, с которыми они играли в карты) объяснили, как добраться до нашего гарнизона в городе, но о самом городе и они мало что знали. Друзья же надеялись, что на большом вокзале в Магдебурге им удастся купить какой-нибудь буклет или путеводитель по городу — если такие буклеты есть, к примеру, в Киеве, то почему им не быть в Магдебурге. А ещё, как говорится, язык до Киева довёдёт. Правда, этот язык в их исполнении пока что очень ненадёжное средство общения, но что поделаешь — не всё сразу.
В поезде они, как раз и обсудили тему преподавания иностранных языков в Союзе — в школе и в институте. Раньше Морозевич думал, что это только ему так "повезло" со знанием иностранного языка, но, пообщавшись с тёзкой, понял, что это проблема более глобальная. В специализированных ВУЗах иностранные языки преподавали очень хорошо, но на то они и специализированные. А вот в других ВУЗах — и технических, и гуманитарных языки молодые специалисты после окончания учебного заведения знали очень плохо. В анкетах, которые им доводилось заполнять, была графа "Знание иностранных языков", в которой практически все писали изучаемый в школе язык (английский, немецкий, французский) и далее приписывали "со словарём". Вот только подобный словарь им был необходим практически от "А" и до "Я", потому что собственный словарный запас был очень ограничен. Андрея очень удивляло, когда он в газетах или журналах прочитывал о том, что какой-нибудь зарубежный инженер среднего звена знает два-три иностранных языка, и знает очень хорошо — легко на них объясняется.
Но думы думами, а они уже начали приближаться к Магдебургу. Оба приятеля впервые ехали в немецком поезде по советским понятиям дальнего следования. Поездка в Гарделеген это было какое-то подобие электрички. Сейчас они ехали проходящим через Стендаль дневным экспрессом, который останавливается только в крупных и средних городах. Такие поезда имеют разделённые стеклянной дверью купе с сидячими местами, а также бар или ресторан. Они выяснили, что бывают также дневные высокоскоростные экспрессы, которые останавливается только в крупных городах, а также ночные спальные поезда — одно- двух- и четырёхместные купе со спальными местами. Недалеко от Магдебурга они пересекли, судя по указателю, реку Эльба.
— Вот, где-то в этих местах наши отцы и встретились с союзниками в Великую отечественную войну, — задумчиво протянул Александров.
— Да, это так, только одно непонятно — мы пересекли Эльбу, а города то ещё не видно. А Эльба протекает через Магдебург. Странно.
— Да нет ничего странного — или река петляет или же у неё имеются рукава.
— Вполне возможно. А вон, кстати, уже и город показался.
— Ну что ж, значит скоро и начнётся наша экскурсия.
Экскурсия, а точнее будет сказать, попытки её осуществления, действительно, вскоре начались. Здание магдебургского железнодорожного вокзала производило довольно странное впечатление по сравнению с довольно симпатичным строением вокзала Стендаля. Это была тёмная двухэтажная постройка с немного выступавшей центральной частью. Окна, да и сами этажи (особенно первый) были довольно высокими. Но само здание больше напоминало какое-то административное учреждение, очень уж оно было каким-то строгим и "тяжеловесным". Напротив здания вокзала, за привокзальной площадью располагалась девятиэтажная гостиница "Интернационал".
В киоске, не на самом вокзале, а возле него они нашли некое подобие буклета по Магдебургу, где были приведены достопримечательности города. Но их ещё нужно было отыскать в этом переплетении улиц. Магдебург то довольно крупный город. Этот древний город является столицей федеральной земли Саксония-Анхальт. Его население насчитывает более 200 тысяч жителей. Это город со многими отраслями промышленности, но преобладает в нём тяжёлое машиностроение, например, Магдебургский комбинат тяжёлого машиностроения. Одновремённо в городе имеется множество красивых уголков.
На этот раз основную экскурсию было решено провести именно по городу, а уже в гарнизон наведаться, когда для этого останется время. Как живут наши люди в гарнизонах, они уже знали. Конечно, в Магдебурге гарнизон значительно больший, ведь там располагается не полк, не дивизия, а 3-я общевойсковая Краснознамённая армия. Но быт во всех гарнизонах одинаков, разве что в некоторых магазинов побольше да вместо клубов Дома офицеров. Так что военный городок они оставят напоследок — если останется время. Вот только с чего начать экскурсию по незнакомому городу?
— Ты знаешь, — задумчиво протянул Морозевич, — можно применить метод, который я использовал для более детального изучения Москвы, когда работал в Калуге.
— И что это за метод?
— Я ехал в центр, например к Красной площади, а там отходил немного от неё, садился на автобус или троллейбус и ехал наугад в любом направлении. Минут через 15–20 я выходил и уже пешком направлялся в сторону Красной площади. И по пути, который длился уже часа полтора, я открывал для себя очень много интересных мест.
— А почему ты отъезжал на троллейбусе или автобусе? Ведь в Москве есть метро.
— Э, нет, на метро это не получится. Ты же не видишь, в какую сторону ты отъезжаешь и куда нужно возвращаться.
— Можно было по солнцу ориентироваться.
— Это в лесу можно по солнцу ориентироваться, но не в случае с метром. Я первый раз так и сделал, но потом так заблудился, что пришлось искать ближайшую станцию метро. Хорошо что там схемы метро есть.
— Не понял, почему ты заблудился? Например, ты запомнил, что тебе к Красной площади нужно идти в сторону солнца. Вышел из метро и иди себе в этом направлении.
— Раньше и я так думал, — улыбнулся Андрей. — Пока не обжёгся. Ты представь себе, что метро завозит тебя тоже по направлению к солнцу. Тогда ты выходишь между Красной площадью и солнцем. Но ты же этого не знаешь — ты же под землёй ехал. И куда ты попадёшь, продолжая идти в сторону солнца? Уразумел?
— Подожди, почему ты не знаешь, в какую сторону ты ехал на метро? Там же схемы есть.
— Есть, конечно, только эти схемы не привязаны к сторонам света. В Киеве что, на аналогичных схемах есть указатели сторон света?
— Нет, конечно. Но они более-менее, насколько я сейчас помню, соответствуют этим указателям.
— Вот именно, более-менее. Нет, нужно ехать только наземным транспортом, чтобы видеть в которую сторону он направляется. Он, конечно, петляет, но это не мешает находить дорогу назад по тому же солнцу.
— Да, ты смотри как интересно, — улыбнулся и Александров. — Я о таких нюансах и не подумал. Но нам это не грозит, потому что в Магдебурге нет метро. Так что доберёмся до центра, а там используем твоё метод, хоть что-нибудь да увидим.
Увидели они не так уж и мало. Самой запоминающей, по мнению обоих Андреев была скульптура, посвящённая одному физическому явлению, а именно — вакууму. Магдебург как раз был известен каждому школьнику, учившему физику, благодаря этому памятнику. Именно в этом городе был проведен опыт с "магдебургскими полушариями": два плотно подогнанных друг к другу металлических полушария соединили, откачали из них воздух и попытались разъединить шестнадцатью лошадьми. Вакуум держал полушария вместе и не давал лошадям разъединить их. Представшая перед друзьями скульптура как раз изображала всадников на двух лошадях, которые безуспешно пытались разъединить половинки шара, из которого выкачан воздух.
— Да, любопытная скульптура, — отметил Александров. — Только, насколько я помню, лошадей должно было быть побольше.
— Но это же просто символический памятник.
Что же они увидели в Магдебурге ещё. В первую очередь, его как бы символ — собор святых Мауритиуса и Катарины с его башнями высотой около 100 метров. Собор с его фронтонами и аркадами, его порталами, эпитафиями и скульптурами предстал перед ними в виде ансамбля произведений искусства восьми веков. Увидели они также Магдебургского всадника — статую всадника, представляющую кайзера Отто I-го, которая была создана в 1240-м году и находится на Старом рынке. Около всадника изображены две девушки, которые символизируют юных дев, сопровождавших властителя при каждом его появлении на публике.
В "светской" части Магдебурга (а есть ещё и "духовная часть") они увидели Рыночную площадь с двухэтажной ратушей XVII-го века. Но что было удивительно для друзей, так это то, что и перед ней стоял рыцарь Роланд. Здесь уже Александров дополнил рассказ Морозевича об этом рыцаре. Он где-то вычитал, что в Средние века эту статую было принято ставить на главную площадь города, чтобы он охранял город от напастей вроде войны или чумы. Ну, и, конечно, Роланд также служил символом справедливости в городе. Интересной достопримечательностью Магдебурга был его городской парк "Ротехорн". Он расположен на внутригородском острове Эльбы. Это так называемая "зелёная душа" Магдебурга и вообще один из красивейших английских парков Германии. Парк являлся одним из любимых мест магдебуржцев для проведения времени на природе, особенно летом. Приятели осмотрели его, прогуливаясь по пешеходному подвесному мосту через Эльбу.
Конечно, друзья не могли увидеть все достопримечательности города, за такое короткое время это было и не возможно. Но они радовались и тому, что увидели. Кроме достопримечательностей города они ещё просто ходили и любовались его улочками и площадями, его строениями. И вот как раз с улицей у них был связан один эпизод, который они запомнили надолго и по возвращению в Союз часто рассказывали о нём друзьям и знакомым.
Ещё в самом начале своей экскурсии по центру города по их предполагаемому маршруту им необходимо было перейти довольно широкую улицу. Транспорта было мало и перед переходом, оглядевшись по сторонам и не увидев приближающихся машин, они смело ступили на пешеходную дорожку, размеченную на проезжей части. Морозевич сделал всего пару шагов по ней и явственно ощутил (пожалуй, впервые в жизни) как его спину что-то буравит. Он, а за ним и Александров, оглянулись назад и увидели, что их "буравят" недоумённые и даже испуганные взгляды немцев. Они тот час поняли, в чём дело и тут же вернулись на тротуар. Они стояли с красными лицами, не смея поднять глаза. Перед переходом, как обычно, стоял светофор. Они видели, что он горел красным цветом, но не придали этому никакого значения, машин то нет, значит можно спокойно переходить. В Союзе все так поступали, особенно в провинциальных городах. В Союзе да, но не в Германии! Немецкая пунктуальность и дисциплинированность не позволяла гражданам даже мысленно представить себе ситуацию, при которой можно идти на красный свет светофора — есть ли на проезжей части автомобили или же их нет. В Стендале улочки были небольшие, светофоров мало и поэтому одному и другому Андрею не приходилось сталкиваться с подобной проблемой. Получив хороший урок, они в дальнейшем были очень внимательными при переходе улиц.
Они заходили в некоторые крупные магазины, попадающиеся им по пути. Мелких они избегали. Александров уже тоже был наслышан о традициях, так сказать, мелких магазинчиков: зашёл — купи. Но поскольку они не планировали покупать что-то конкретное, то предпочитали крупные магазины — в них хоть можно немного осмотреться. Хотя часто и в них, вероятно, заведующие секциями подходили к ним и спрашивали о том, что они хотят приобрести. В самом городе они в итоге так ничего и не купили — Александров, правда, купил позже одну мелочь, но не в самом городе.
Поскольку они проводили пешую экскурсию, лишь изредка подъезжая на общественном транспорте, то к обеду уже изрядно устали. Они зашли в ближайшее кафе и, не спеша, основательно там подкрепились, а заодно и немного отдохнули. Следует пару слов сказать о посуде, в которой хозяева заведений подавали пищу. Она была подобна в разных городах — и в Стендале, и в Магдебурге. Морозевич это отметил давно. Если для первых блюд были обыкновенные тарелки, то вот тарелки, на которых немцы подавали вторые блюда, были довольно интересными. Такая тарелка прямоугольной или немного овальной формы (фарфоровая или пластмассовая) со скруглёнными углами была разделена рельефными выступами на две части: в первой части располагалось основное блюдо, например, отбивная. Вторая же была предназначена для гарнира и подобными рельефными выступами делилась уже на 3–5 частей — они могли быть прямоугольной или в форме усечённых секторов (чаще). Все эти части заполнялись разными видами гарнира. Это в зависимости от сезона, вкусов хозяина заведения или его фантазии могли быть: отварной картофель брусочками, отварные морковь или свекла кубиками, свежая или тушёная капуста, зелёный горошек, тонкие отваренные стручки спаржевой фасоли или сама рваная спаржа. Характерным было ещё и то, что гарнир (даже отварной картофель) был совершенно пресным — его никогда не поливали никакими соусами, что так характерно для славянской кухни. Он мог быть разве что слегка подсолен (варился в солёной воде) и только. Далее клиент его сам досаливал, доперчивал и тому подобное.
Далее приятели обсудили план своих дальнейших действий и решили продолжить экскурсию уже в направлении гарнизона — всё равно они весь город не осмотрят, а представление о нём они уже получили. По дороге к военному городку они попутно ещё что-нибудь увидят. Так они и поступили. Попали на территорию гарнизона они довольно скоро и без проблем. Они немного побродили по городку, пообщались с местным населением, заглянули в некоторые магазинчики. Конечно, территорию гарнизона никак нельзя было сравнивать с территорией их городка. Ведь в Магдебурге, где, как они узнали из рассказов местных жителей, стоял штаб армии и размещался приличный гарнизон, кроме того, рядом ещё находился и крупнейший в ГСВГ полигон, куда регулярно съезжались части с бронетехникой чуть не со всей ГДР. Оба Андрея не ставили себе целью детально изучить городок, зачем это нужно. Так, немного ознакомились — и достаточно. В городке им запомнились многоэтажные казармы, Дом офицеров и, конечно же, располагавшаяся поблизости средняя школа? 37. Это было массивное угловое трёхэтажное (а с мансардами так и четырёх) строение с круглой башней и арочным угловым входом со стороны Эльбы.
Там же в городке, зайдя в один из бакалейных гарнизонных магазинчиков и посмотрев на его полки, Александров вдруг сказал своему тёзке:
— О, здесь я кое-что куплю.
— И что же ты присмотрел?
— "Герцеговину Флор".
— Ух, ты!? — удивился тёзка. — Это тот самый табак, который курил Сталин?