Саня вернулся домой в шесть вечера. Разулся, напевая: “Третья планета”, “Третья планета”… В своей комнате, за компьютером, обнаружил сестру.
— Карик, привет. Ты надолго?
— Да, — сухо ответила Карина, не оборачиваясь. — Надо кое-что найти в Интернете.
— Что-то конкретное?
— Да. Надо по работе.
— Ты наконец-то на работу устроилась?
У него был такой ехидный голос, что Карина развернулась на вращающемся кресле и спросила:
— Ты что себе позволяешь, тунеядец?
— Уже нет, — сказал он и с победными интонациями отчеканил:
— Количество дней, отработанных Александром, — два. Количество дней, отработанных Кариной, — НОЛЬ!
В руках он держал какую-то книгу в потрепанной обложке — наверное, библиотечную.
— Да что у тебя за работа? Ты же дворник!
— “Санитар города”, — снисходительно поправил Саня.
Какой ребенок, подумала Карина. Кажется, думает, что раз он помахал метлой два дня, то теперь он настоящий мужчина. Саньку бы в деревню к тете Вале, и не в сене валяться, а вкалывать, как деревенские парни вкалывают, которых с детства приучают к физическому труду. Быстро бы понял, какое он ничтожество.
— И сколько тебе платят, санитар?
— Пятьсот рублей в день.
— Не многовато за такую работу? Ты сам-то в это веришь?
— А чего “веришь”? Мне уже заплатили. У нас каждый день платят, в конце рабочего дня.
“Все против меня”, — с отчаянием подумала Карина, которая если что-то и заработала в своей жизни, то какие-то совсем жалкие копейки за публикации в местных газетах. Нужно пробиваться в крупные журналы, но там все места давно поделены. А еще лучше — в столицу, в большие издания.
Но последнее слово она попыталась оставить за собой:
— А чего-нибудь поинтеллектуальнее ты не смог найти? Охота тебе тереться с разными алкашами и чурками?
Саня с довольным видом рассмеялся:
— Нет там ни алкашей, ни чурок. В “Санитары” берут только студентов. У нашей компании такое правило: работу имеет тот, кто этого достоин.
Молчание.
— Ты скоро? — повторил Саня.
— Подождешь.
Как назло, как раз в этот момент в комнату заглянула мама и затараторила:
— Карик, ну что ты опять мальчишку притесняешь? Пусть поиграет, он сегодня заслужил. Могла бы тоже куда-нибудь на лето пристроиться, большая ведь уже у меня! Правильно говорят: велика Федора, да дура.
Карина вскочила:
— Нате, подавитесь! — И выбежала из комнаты, чуть не сбив маму с ног.
И что они от нее хотят? Чтобы она, как этот недоумок Саня, пошла в дворники? Или, может, на улице рекламные листовки раздавать? Ей однажды предлагали поработать промоутером. Она отказалась: несерьезно. Совсем не хотелось услышать на собеседовании в какой-нибудь солидной организации: “Девушка, а где я вас видел? Это не вы на площади рекламировали “Империю пиццы”?
— Карик! Карик! — позвала мама.
— Ну что еще?!
— Вернись.
Зачем-то она послушалась.
— Карик, что с тобой? Это из-за Алены?
— Не знаю. Наверное.
И зачем только она напоминает об этом?
— Карик, ну что теперь, из окна выкинуться? — спросила мама, не слыша в своих словах злой иронии.
— Вы можете оставить меня в покое?
— Ладно-ладно, Карик. Я все понимаю, — мамин голос стал добрым. — Я вот блинчики хочу испечь, твои любимые. Будешь блинчики?
— Буду… — устало ответила Карина. Можно подумать, у нее есть выбор!
А мама относится к ней, как к девочке детсадовского возраста. Хочет успокоить ее какими-то глупыми блинчиками!
Мама ушла. Карине тоже нечего было делать в комнате брата. Осталось лишь спросить:
— А что это за книжку ты принес?
— Посмотри.
Карина взяла со стола томик, глянула на название и бросила обратно, фыркнув:
— Все сказочки читаешь? Когда ж ты повзрослеешь!