Как назло, на выходе из подъезда Карина столкнулась с мамой, которая тут же затараторила:
— Далеко ль собралась? Опять куда-то убежала, нет бы со мной до магазина прогуляться? Сашенька убежал, ты убежала. А мне одной в магазин ходить? Мужика-то в доме нет. Хоть бы сумки помогла донести.
“Пропади ты со своим Сашенькой-фигашенькой”, — подумала Карина в сердцах.
— Давайте, я помогу, — Максим взял у нее все пакеты разом. Набитых до отказа пакетов было пять, на ладонях матери с обеих сторон остались красные полосы.
Когда надо, он и подхалимом быть умеет, отметила Карина. Интересно, как он это определяет: с кем быть вежливым, а кого с ходу осадить.
Максим с пакетами исчез в подъезде. Мама задержалась на секунду и спросила:
— Что за мальчишечка? Однокурсник?
— Да, — соврала Карина, чтобы отвязаться от лишних расспросов.
— Симпатишный. — сказала мама.
— Может быть, я что-то не заметила, — пожала плечами Карина. — Мама, а где Саня?
— Ушел к друзьям. Будет только завтра вечером.
Неожиданно.
— К каким друзьям?
— Адрес тебе, что ли, сказать? — мама засмеялась. — Явки, пароли? Сказал: переночую у друга, от него — сразу на работу. Так что дома будет завтра вечером, не раньше. А тебе-то что? Волнуешься, что ль?
— Да, немного, — опять соврала Карина.
— Большой он уже у нас, Карик! Имеет право.
Через минуту ей пришлось попрощаться с Максимом:
— Макс, мне жаль, мама требует, чтобы я ей помогла… Хочет меня запрячь до самого вечера…
— А как же Сашу искать?
— Он будет только завтра вечером… И я вообще понятия не имею, где он. Знаю только одно место, где он может быть, да и то мне почему-то кажется, что его там нет. Ты сходи, проверь.
— А может, маму вместе уболтаем?
— Лучше не надо. Она и так на меня постоянно сердится, непонятно за что…
— Не грусти, — сказал Максим. — Торопиться нам пока что некуда. Я позвоню, если будут новости.
Он сжал в руке ее пальцы. Карина высвободила их, но только спустя секунд пять.
— Иди прямо по улице, до первого поворота направо, свернешь и иди еще столько же. Там будет игровой салон.
— Как называется?
— Так и называется: игровой салон. Вывеску увидишь. Поднимешься на второй этаж, спросишь там Сашу Колосова. Его там все знают.
— Пока, Карина.
— Пока.
В момент прощания ее лицо было вполне доброжелательным. Кажется, она всерьез поверила, что Максим — супержурналист из столицы. Забавно.
Ему стало жаль Карину. Ведь он скоро выиграет это пари, первый шаг сделан, а остальное — дело ближайшего времени. Это хорошо, конечно, но ведь потом ему все равно придется бросить девушку и исчезнуть… А она опять останется одна. Почему-то Максим понял, что у Карины уже давно никого нет. И не будет, если она не выпилит свое изрядное самомнение.
Что характерно, Эллу ему вообще не было жаль. И даже больше: он не чувствовал, что поступает с ней как-то нехорошо. Ведь он ей сразу сказал: я хочу хорошо провести выходные, и больше ничего. А Элла согласилась.
Да какая разница, вообще? В любом случае, ни одной из этих девушек Максим не мог предложить никаких серьезных отношений. И несерьезных — тоже. Он здесь максимум дня на три. Вряд ли это дурацкое расследование продлится дольше. Ну, походят они с Кариной туда-сюда, найдут пару “зацепок”, да все на этом и закончится. А потом он выиграет пари, заберет у Кости то, что принадлежит ему, да и поминай как звали. Эх, до чего ж приятно жить, когда не надо думать о будущем! И главное — никаких ежедневных тренировок, которые за последние несколько лет надоели до сблева.
Эллу нужно обязательно увидеть сегодня же вечером. И как следует с ней оторваться. А вот интересно, что выбрал бы он, кабы ему предложили: еще одна ночь с Эллой или еще один поцелуй Карины? А, неважно. Уже ничего не имеет смысла. Пусть другие барахтаются в надежде получить от жизни сладкий пирог, но уж кто-кто, а Максим точно знает: никакого пирога нет. The cake is a lie.
Он брел, неторопливо везя отяжелевшие ноги по горячему асфальту. В животе у него до сих пор было тепло и приятно от супа, съеденного в гостях у Кати. Последние годы он жил на одном фастфуде, и каждый раз, когда Максиму доводилось поесть чего-то посерьезнее куска пиццы и стакана колы, его начинало клонить в сон. Потому он и старался питаться пореже, а главное — не обедать. На завтрак Максим обходился чашечкой кофе с какими-нибудь бутербродами, зато под вечер наедался до отвала, но только в том случае, если знал, что ночью удастся поспать. Максим привык бодрствовать по двое-трое суток — и жил в такие периоды на одних энергетиках и шоколадках.
Достал КПК, отправил Элле сообщение: “Как поживает моя девочка? Как насчет приятного вечера вдвоем?” Может, плюнуть на этот салон? Нет, надо заглянуть обязательно. Большая часть жизни Максима прошла в таких заведениях. Пусть будет еще один.
А вот и он. Двухэтажное здание XIX века, ярко-белое, ухоженное. На первом этаже, если верить вывеске, — какая-то страховая компания, на втором — игровой салон, ага. И между этажами на стене небольшая памятная дощечка: “Дом купца Третьякова, охраняется государством”.
Поднялся наверх по длиннющей деревянной лестницей, упиравшейся в двери туалетов, мужского и женского. Площадка удивительно чистая, даже не натоптано, не говоря уже об окурках и кожуре от семечек.
Открыв дверь, очень толстую, Максим оказался в просторном помещении. Вдоль стен — столы с компьютерами. Посетителей немного — человек восемь. Все школьники, если не считать одного парняги внушительных размеров. Да это же Вадим Мельников!
— Привет, Вадим.
— О, — мрачно удивился он. — А ты какими судьбами тут?
— Ищу одного парня, Сашу Колосова. Знаешь такого?
— Знаю. Только его здесь уже дней десять как нет. Раньше он раз в два-три дня стабильно появлялся… — Вадим почесал ладонь о щетинистую щеку и поинтересовался:
— А на фига он тебе?
— Денег должен.
Вадим понял, что это не его ума дело, и умолк.
Так вот куда он уходит каждый день — в компьютерные игрушки по сетке играть! Неинтересно.
А здесь неплохо. Чисто, и никакой вони. Напротив, Максиму показалось, что в помещении витает еле заметный аромат некоего благовония, сандала либо ладана. Не было слышно и мата. Небольшая бригада мальчишек колотила по клавишам компьютеров молча, с сосредоточенными лицами, лишь один из них вскрикнул вдруг: “Ну ты, блин!..” — и тут же затих, сконфуженно глядя в сторону администратора.
Максим проследил за его взглядом и изумился еще больше: за администраторским компьютером сидел бородатый поп в рясе. Священник погрозил пальцем, сурово сдвинув густые брови, и важно произнес:
— Блины будешь дома стряпать, блинопек!
— В шоке, да? — спросил Вадим. — Этот салон принадлежит нашей церкви. Здесь нельзя ругаться, плеваться, пить и курить. И жвачку жевать, и семечки грызть. Зато цены ниже, чем во всех остальных салонах.
— Я думаю, и доходы невелики?
— А они не ради доходов все это сделали, а для того, чтобы школота по улицам не шаталась. — Он перешел на шепот: — Попов ненавижу с детства. Хожу сюда только потому, что здесь тихо и уютненько. Можно посидеть, повариться в собственных мыслях. Ну, ты понимаешь…
— Ах ты, мыслитель!
Мальчишки начали бросать в сторону Максима любопытные взгляды.
— Я тебя умоляю, — прошептал он на ухо Вадиму. — Только не говори им, кто я такой.
— Договорились.
Максим двинулся к выходу. Не удержавшись, по пути завернул к столику администратора и с невинным лицом спросил:
— Вы случайно не из этих… не из православных геев?
— Я-а-а тебя! — протянул поп, показав огромный волосатый кулачище.
Присмотревшись к Максиму, произнес совсем другим тоном: — Ты смотри, кого к нам Бог занес! Поздравляю!
— С чем? — обалдел Максим.
— С победой. На чемпионате “Панда геймз”.
Говорил священник размеренным, полным достоинства баском, отчетливо окая.
— А вы откуда знаете?
— Ну что ж мы, прости, Господи, новостей “Яндекса” не читаем? — усмехнулся сквозь бороду священник.
Максим опустил пониже козырек бейсболки и выбежал из помещения.
Видео: Михаил Слегой и Мария Иванова. Источник: young4ever.org
Камера подрагивает — ее держат в руках. В кресле светловолосая девушка из категории “миленькая, но ничего особенного”. На ней шлепанцы и домашний халат, в руках сигарета.
Мария. Снимаешь, да, Миш? (Заученно.) Здравствуйте, меня зовут Маша Иванова, мне восемнадцать, я в теме три недели. Три недели назад меня не допустили до сессии. Сначала не допустили, а потом официально отчислили. Домой я еще не вернулась. Мои родители уверены, что у меня сейчас сессия. Если они узнают, что меня выгнали за прогулы, то просто не пустят обратно. Они же столько своих денег отдали, чтобы я поступила…
Мой друг Миша в теме четыре с половиной месяца. Он убедил меня стать вечно молодой. Мы с Мишей решили не ждать двадцати одного. Мы уйдем сегодня. (Нормальным голосом.) Ну как, нормально получилось?
Михаил (за кадром). Ага, супер.
Разворачивает камеру к себе. Лицо широкое, похожее на боксерскую перчатку.
Меня зовут Михаил Слегой. Мне двадцать. Да, я уговорил Машу. Ведь отчислили ее в какой-то степени из-за меня…
Мария(за кадром). Да ладно, Миш!
Михаил. Да, из-за меня. Поэтому я ее уговорил. Если мы уйдем вместе, то получится, что никто никому ничего не должен. И спрашивать не с кого. Лично я решил стать вечно молодым по своей воле. Причины? Никаких. Захотел, и все. Понял, что это мое. А еще я Машку люблю очень. И не хочу когда-нибудь увидеть ее старой и толстой. Все. С вами были Миша и Маша. Маш, давай сюда.
Отводит руку с камерой так, чтобы в кадр попали оба. Мария обнимает его. Михаил кивает — это сигнал.
Мария и Михаил (Хором). Мы прожили долгую жизнь и ни о чем не жалеем!