Какое-то время шли молча. Интересно, подумал Максим, а Эля тоже принимала какую-нибудь гадость? Впрочем, ее дело.
“Бычье”, о котором говорила Геля, стояло возле гаражей, под фонарем. Двое парней с туповатым добродушием на бордовых мордах и плюгавый мужик не то с длинной щетиной, не то с короткой бородой. Максим бегло осмотрел их, на ходу скосив глаза в сторону, чтобы не привлекать их внимание поворотом головы. Парни были одеты в потасканные спортивные костюмы и скорее напоминали простых сельских ребят, чем уличную городскую шпану. Поразительно похожи друг на друга — явно братья. Мужик в рваном свитере и мешковатых, не по размеру, брюках, похоже, имел за плечами срок-другой, но и его, пожалуй, можно было не опасаться.
Один из красномордых парней обернулся к Максиму и его спутникам. Спросил грубоватым голосом:
— Курить есть?
— Нету, — спокойно ответил Максим не замедляя шага.
Парень разочарованно отвернулся.
— Мы не курим! — весело воскликнул Никита, остановившись.
Это было неожиданно. Максим и Элла так и застыли.
Красномордый снова повернулся к ним:
— Ну молодцы, хуле. Спортсмены, — усмехнулся он и опять отвернулся.
— Да, я занимаюсь спортом, — продолжал Никита, уже шагая в его сторону. — Тренировки три раза в неделю. Плюс ежедневная зарядка.
Теперь на него смотрели все трое.
— Те че надо ваще? — спросил второй красномордый брат, державший в руке пивную бутылку.
Элла тянула Максима за футболку. Тот жестом приказал ей успокоиться: ему было очень интересно, чем все это закончится.
— Я просто хотел узнать: а как вы проводите свободное время? — он указал на того, кто спрашивал курить.
— А тебя это колебёт?
— Во-первых, я попросил бы не применять ко мне подобную лексику, — судя по голосу, Никита продолжал улыбаться, — во-вторых, отвечать вопросом на вопрос невежливо.
— Святые покемоны, неужели он это на полном серьезе… — прошептал Максим себе под нос.
К Никите подошел мужик в рваном свитере.
— Ты че до пацана докопался? — хмуро спросил он. У этого господина лицо вблизи оказалось даже не красным, а каким-то лиловым. — Ты че, в натуре, беспределом занимаешься? — он толкнул Никиту в грудь.
— Нельзя ли успокоиться… — попросил Гуреев.
— Что?!
— Вы какой-то нервный.
— Кто нервный? Ты нервный, епт! Ну! Вали! — мужик толкнул его сильнее, потом схватил за рубашку. Что-то треснуло — наверное, оторвался карман.
Раздался глухой звук удара. Мужик тут же рухнул, будто у него ноги подломились. Удар был таким быстрым и неуловимым, что Максим сперва даже не понял, что произошло.
Осознание пришло чуть позже, спустя пару секунд, когда в атаку кинулись оба красномордых брата. Один из них, с пивной бутылкой в руках, почему-то побежал на Максима.
Пинок в пах — парень согнулся, выронил бутылку. Максим тотчас же подхватил ее с асфальта и с силой опустил на массивную голову красномордого. Тот свалился на утрамбованную землю, обливаясь кровью и пивом.
Никита, успев расправиться со вторым братом, подскочил к Максиму и Элле:
— Пойдемте, пойдемте отсюда.
На бегу Максим выкинул горлышко бутылки в первый же попавшийся мусорный бак.
Выбравшись из трущоб на одну из центральных улиц, перешли на шаг.
— Грязно дерешься, — заметил Никита.
Максим невесело усмехнулся:
— Грязно дерусь? Хе-хе. Грязно дерусь… Грязно дерется тот, кто первым нападает. А для обороны все средства хороши. Каратист, что ли?
— Нет. Боксер.
— Боксер — это да. Это рул, — Максим прислонился к стене, от волнения его немного пошатывало. — Я вот… — он сделал глубокий громкий вдох. — Я вот когда-то пытался ходить в карате. Понял только одну вещь: все эти маваши-гери — это, конечно, здорово, да, угу. Только… только за всю историю человечество не придумало приемчика лучше, чем старый добрый пинок по яйцам.
— Нельзя бить людей ногой в пах. Нельзя бить человека бутылкой по голове.
— С какого хрена?
— Есть же мужской кодекс чести!
— А с какого хрена я должен соблюдать этот кодекс?
Никита внимательно посмотрел ему в лицо.
— А я тебя раньше встречал, — уверенно произнес он. — Ты со своей девушкой пил коктейли в парке, вчера вечером.
— Со мной, — напомнила Элла.
Максим несколько секунд изучал Никиту взглядом:
— Да, теперь и я тебя узнал… В белой рубашечке у тебя гораздо более осмысленный вид, дворник.
Тот даже не поморщился. У него был забавный вид: рубашка распахнута, полуоторванный карман висит. Никита проследил за взглядом Максима — застегнулся, оторвал карман.
— Кодекс чести… — вдруг сказала Элла ехидно. — А когда вы бомжей палками бьете — это тоже по кодексу чести?
Максим чуть не расхохотался, увидев, как тает несокрушимая улыбка Гуреева.
— Откуда у вас такая информация? — спросил он, изо всех сил стараясь сохранять прежний самоуверенный тон. Получалось не очень.
— Откуда-откуда! Это все знают!
Никита перевел взгляд на Максима и заговорил таким тоном, словно оправдывался перед ним:
— Да, нам часто приходится работать на разных заброшенных объектах... И приходится сталкиваться с асоциальными элементами. Случались нападения на “санитаров”, двое даже был ранены. Теперь мы принимаем превентивные меры…
— Они знаешь как делают? Целой толпой окружают дом, кидают внутрь световые шашки и орут. Бомжи в панике выбегают — а они их палками, палками, — сообщила Элла.
— Если можешь предложить более эффективный способ — предлагай, — отрезал Никита. — Была идея выкуривать бомжей слезоточивым газом — не прижилось. Бывает, что газ подолгу не выветривается, особенно в подвальных помещениях, это затрудняет дальнейшую работу.
— А зачем газ? Сделал бы все сам, в одиночку, по кодексу чести, — предложил Максим. — Заходишь в подвал, к бомжам: одному — хук справа, второму — хук слева… Как вон тех ребят опрокинул, — Максим ткнул большим пальцем через плечо.
— Я ценю твое чувство юмора, — Никита опять улыбался как ни в чем не бывало.
— Слушай, ты, боксер! Какого хрена ты с этими уродами вступил в дискуссию? Что, руки зачесались?
— Если бы эти парни были адекватными, они бы не полезли в драку. Я просто хотел поговорить.
— А ты что, сам не видел, что они неадекватны? — заорал Максим. — Блин, мы бы спокойно прошли мимо, если бы не твой глупый выпендреж!
— Максим, тебе обязательно нужно посетить наши тренинги. Тогда бы ты узнал, что с любым человеком можно наладить вербальный контакт. Хоть с пьяным, хоть с каким.
— Ага, я видел, как ты налаживал контакт.
— Эти парни были совсем неадекватны.
— А ты на что вообще надеялся? Что они с тобой будут сюси-пуси разводить?
— Спокойной ночи, Максим. Обязательно посети наш тренинг. Центр развития, вторник, четверг, суббота, в 18.00. Первый раз — бесплатно. Все, до новых встреч, — Никита пожал Максиму руку, развернулся и ушел быстрым шагом.
— Я от него просто шизею… — пробормотала Элла. — Это не человек, это марсианин какой-то.
— И не говори. Я раньше таких встречал. Им за год-два так мозги пропаривают, что смотреть страшно…
— Максик, а мы куда?
— Домой.
— К тебе?
— Ты — к себе, я — к себе.
— Как так? — она остановилась как вкопанная.
Единственный фонарь. Старый огромный дом с аркой, ведущей во двор, — такое здание очень уместно смотрелось бы в Петербурге. Вокруг ни души.
— Ну, вот так…
— Максик, ты обиделся? На что?
— Нет.
— Ты расстроился из-за Никиты, из-за этой драки?
— Да нет же! Просто хочу сегодня спать один. Я имею на это право?
— Да, конечно… — растерянно произнесла Элла. Она придвинулась к Максиму, упершись в него своим большим бюстом. Поцеловала в губы — точнее, схватила их своими губами и попыталась всосать в себя. Вчера Максиму показалось, что Элла не умеет целоваться, а теперь он вдруг понял, что Элле просто нравится “целоваться” именно так. У каждого свой стиль, что ни говори.
Он обнял девушку, завел в арку, прижал к стене и стал целовать, но не в губы, а ниже: подбородок, шея. Элла зажмурилась и запрокинула голову. Ей было сладко настолько, что Максим это почувствовал и в одну секунду возбудился до предела, хотя еще минуту назад хотел только спать. Ему словно сделали укол адреналина пополам с виагрой. Бешено колотилось сердце, не успевшее успокоиться после недавней драки.
Правой рукой обминая грудь Эллы, левой он развязал розовый шарфик, чтобы не мешал целовать девушку в шею. Под шарфом обнаружилось здоровенное фиолетовое пятно, которого еще вчера не было, — при свете фонаря кровоподтек был отлично виден.
Максим остановился. Секунд через пять Элла перестала ерзать спиной о стену, открыла глаза и будто очнулась. Во взгляде ее была тревога.
— Что это? — очень строго спросил он.
Вариантов ответа было всего два.
Либо это синяк, след от удара, — тогда обидчику Эллы не поздоровится, Максим запросто мог это организовать.
Хуже, если это засос. Максим не собирался ревновать Эллу ни к кому, это было бы глупо, — но будет неприятно, если она развлекается с кем-то без предохранения. Не хватало подхватить какую-нибудь заразу и испортить себе последние беззаботные дни.
Элла сделала самое глупое, что могла: промолчала, вместо того чтоб хотя бы соврать. Максима это рассердило:
— Ты точно не хочешь мне ничего сказать?
Молчание.
— Пока, Эля. — Он развернулся, но девушка схватила его за руку.
— Максик, — сказала она, глядя под ноги.
— Элька? — передразнил он.
— Мне нужно… ну… я не знаю… — она готова была расплакаться.
— Да, детка?
— Можно я попрошу у тебя кое-что…
— Ну?
— Максик… можно я поживу у тебя немного… хотя бы пару дней. Мне некуда больше идти. Пожалуйста.
Кажется, она не шутила. Максим был окончательно сбит с толку. Обняв прильнувшую к нему Эллу и гладя ее по голове, он сказал:
— Ну, ладно…
Он мог бы поставить ей условие: либо ты расскажешь, откуда синяк, либо топай куда подальше. Но не стал. Прав был Костя: у него комплекс Че Гевары, или Дон Кихота, или Супермена — называй как хочешь. Максим не мог отказать человеку, который просил его о помощи. И не мог злиться на этого человека.
Да, он больше ничего не спрашивал у Эллы. Он опять привел ее домой, где все спали. Напоил горячим чаем с домашним печеньем (кто его испек, интересно? уж не Вадимка ли?). Уложил в кровать. Элла очень хотела его отблагодарить, но Максим предпочел отключиться. Если эта девчонка все равно теперь обитает здесь, то секс можно отложить на утро.
На этот раз ничего особо страшного ему не снилось. Просто-напросто его прошлое, те времена, когда игра “Квейк” была новинкой. Игровой салон “Мираж”, знакомое до сблева душное полуподвальное помещение, с деревянным скрипучим полом и узенькими окнами под самым потолком. Стены оклеены постерами из журналов про компьютерные игры. От табачного дыма и едкого запаха пота не продохнуть. “Мираж” был легендарным местом, первым в городе игровым салоном, открывшимся чуть ли не в конце восьмидесятых, — тогда там стояли списанные из какого-то НИИ советские “Корветы”, которые лишь году к 1994-му заменили на IBM. И хотя от посетителей всегда было не продохнуть, прибыль у салона была невысокой, — поэтому к тому времени, когда Максим стал завсегдатаем этого салона, “Мираж” перешел на круглосуточный режим.
Сюда ходила в основном мелюзга школьного возраста, целыми толпами — один играет, остальные стоят за его спиной и галдят. Появлялись и взрослые парни, лет 20 — 25-ти, с хулиганским прошлым и полубандитским настоящим. Максим более-менее общался только с одним из них, Рустамом, смуглым и вечно небритым амбалом. Рустам работал в автосервисе, каждый вечер после работы приходил в “Мираж”, приносил с собой салаты в стеклянных банках, печенье, булки, паштеты, выпивку и оставался до утра, затем снова шел в свой автосервис. (Максим частенько ломал голову над вопросом: когда же этот железный человек спит? Впрочем, потом и в его жизни настал момент, когда он практически перестал спать.) Разговаривал без акцента. Играя по сети с малолетками, вел себя по-детски шумно. Громко ругался каждый раз, когда его убивали, вскакивал со стула, намереваясь расправиться с обидчиком — уже не виртуально, а “в реале”, — но тут же садился обратно и заново вливался во всеобщую бойню.
Из всей этой компании Рустам был самым адекватным, его друзья — угрюмые жлобы, которые могли и в морду дать, если считали, что кто-то из остальных игроков жильдит (слова “читерство” не понимали). Могли выкинуть непонравившегося посетителя из салона, а потом доиграть оплаченное им время. Отжимали деньги у кого-нибудь из салаг. Пили самогон под молчаливое одобрение администратора (сонного металлюги-сатаниста, который и сам не прочь был рассосать на рабочем месте бутылочку пива или чего покрепче). В пьяном виде были способны на все. Максима, впрочем, не трогали — уважали в нем “отца”, то есть талантливого игрока. Лишь иногда брали денег в долг, без отдачи, — да и то когда поблизости не было Рустама (он и Максим постоянно играли в паре, вдвоем против всех, — и неизменно побеждали).
Максима начинало в буквальном смысле трясти, когда кто-то из этих парней появлялся в салоне. Как-то раз они при нем обсуждали, как опустили одного пацана, который был должен им денег и не вернул. Максим слушал это и вдруг понял, какое он ничтожество в их глазах и как легко они смогли бы с ним расправиться, если б захотели. Да, он боялся этих людей, искренне боялся, но в салон ходить не переставал: ему негде было больше проводить время, свободное от школы, а дома было хуже, чем где бы то ни было.
Снилось Максиму, что он завис в “Мираже” на целую ночь и не может никуда уйти, потому что за дверью салона бегают в темноте какие-то странные существа, громко ухают и скрежещут. И никто не может объяснить Максиму, что это за чудовища там, снаружи. Админа нет, а все остальные только плечами пожимают, не отрываясь от компов. “Ничего, — говорит Рустам, — пусть только попробуют сюда влезть”. Он добродушно смеется и хлопает себя по карману. Все знают, что там лежит пистолет ТТ, Рустам иногда его достает и по-детски хвастается. Когда Рустама нашли мертвым у него дома, рядом валялся этот самый пистолет. Итог следствия — неосторожное обращение с оружием. Никого даже не смутило, что единственная пуля, выскочившая из ствола ТТ в результате этого “несчастного случая”, угодила парню точно в сердце.
Текст: “Уйду”. Магнолия, 15 лет. Источник: young4ever.org
парю на сломанном крыле
в раскованном полете
а вы остались на земле
вы пьете спите жрете
вокруг белеют облака
кокосовые стружки
прощайте глупые друзья
убогие подружки
не стать мне женщиной седой
старухой изможденной
не властно время надо мной
уйду непобежденной!
Окончание следует