Всё. Теперь пламя разгорелось знатно. Скорее всего, некоторым тварям удастся выжить и добраться до берега, но это не имело значения. Главное, что преследовать нас они больше не смогут. Разобравшись с врагами, мы стали удаляться от берега.
Жаль, что такой манёвр сработает лишь один раз, ведь даже если никто из арахнидов не выживет и не доберётся до берега, эти твари обладают способностью к телепатии, и информация о том, что одинокий кораблик гораздо опаснее, чем можно подумать, очень быстро распространится во вражеском стане, и в следующий раз арахниды будут действовать более осмотрительно.
К вечеру мы удалились достаточно, чтобы никто не мог видеть нас с берега, но на всякий случай всё же затушили все фонари и лишь после этого свернули на восток.
Всё время стоял штиль, поэтому активно пришлось работать на вёслах. Спустя пять дней мы развернули корабль на юг, чтобы выбрать место поспокойнее и причалить к берегу. За прошедшие дни нам не встретилось ни одно вражеское судно.
Приближались мы ночью, чтобы снизить шансы быть замеченными противником. Гребли аккуратно и медленно, чтобы не был слышен плеск воды и чтобы не напороться на мель. Для большей безопасности впереди пустили спущенную на воду лодку. В лодке помимо гребцов находился человек, определявший глубину с помощью лота, и тигролюд, что лучше других разумных видел в темноте, а потому был назначен смотрящим вдаль.
Отмели мы достигли ближе к рассвету, впереди виднелся скалистый берег. Именно здесь мы и планировали высадиться, так как здесь был меньше шанс нарваться на посторонний взгляд. Для передвижения по горам мы с Мэнди вооружились самой лучшей обувью, что смогли раздобыть в этом мире, оделись в несколько слоёв одежды, став похожими на велок капусты, взяли множество верёвок. Рюкзаки наши весили в районе тридцати килограмм — так велика была наша поклажа, а ведь кроме неё я тащил посох, который к этому моменту весил не меньше полутора килограмм, нож, двуручный клевец и несколько слоёв одежды. Примерно такая же поклажа была у Мэнди, только вместо клевца и посоха у него был лук, колчан со стрелами и короткий меч.
Быстро попрощавшись с командой корабля, я приступил к чуть более долгому прощанию с Оло.
— Ну, прощай, друг. Сильно не рискуйте на обратном пути, вам нужно добраться домой целыми и невредимыми. Меня теперь в расчёт можно не брать, так как есть вероятность, что я уже никогда не вернусь домой. Ты теперь единственный маг на всю планету, и лишь от тебя зависит, будут ли наши потомки знать, что такое магия, или волшебство станет для них наивной сказкой, как в моём родном мире. Доберись домой, тренируйся, а когда подрастёт сицилиусовая роща и появятся кандидаты в маги, займись их обучением. К моим детям присмотрись, думаю, они могут стать магами. Дар ведь наследуется?
— Да, но не всегда.
— У меня предчувствие, что унаследуется. И это… Когда у Лены ребёнок родится, тоже присмотрись. Мало ли, вдруг тоже маг.
— А он-то почему магом будет?
— Да так, тоже предчувствие. Прощай, Оло.
— Прощай, дядя Саян. Надеюсь, что ещё увидимся.
— Я тоже.
Мы спустили на воду вторую шлюпку, несколько гребцов помогли нам с Мэнди добраться до скалистого берега. Плыть пришлось около часа или десятины, если говорить на местный манер, огибая торчащие из воды небольшие скалы и валуны. Место для высадки было крайне неудобным. Берег возвышался неприступной стеной, лодку, несмотря на очень слабый ветер, неслабо покачивало на волнах.
Если честно, будь я один, вовсе бы отказался высаживаться здесь и поискал более подходящее место, так как не представлял, как можно взбираться по столь отвесной скале. Да, на земле есть любители скалолазания, что могут взобраться куда угодно и даже получить от этого удовольствие, но я к ним не относился! Но со мной был ловкий и проворный эльф, что, несмотря на увесистый рюкзак, как только мы приблизились к берегу, оттолкнувшись от лодки, взмыл в воздух, с лёгкостью вцепился в уступ на отвесном берегу и будто таракан стал карабкаться вверх. Оказавшись в удобном уступе, он остановился, снял рюкзак, достал моток верёвки, молоток и скальный крюк.
Спустя несколько минут он вбил крюк, закрепил верёвку и бросил мне свободный конец, и, лишь обвязав вокруг себя верёвку, я рискнул выбраться из лодки. Поблагодарил гребцов и попрощался. Затем, выждав, пока волна поднимет лодку повыше, оттолкнулся от лодки, споткнулся и рухнул в воду. Если бы не верёвка, ушёл бы ко дну, влачимый тяжеленым рюкзаком. Но я вцепился в верёвку будто клещ, и, не жалея сил, втянул себя на скалу, ухватился за удобный уступ. Накатывающие волны доставали мне до колен, но это уже не слишком пугало, ведь я успел вымокнуть до нитки, тем самым утяжелив своё снаряжение ещё килограммов на десять.
Не люблю, когда какое-то дело плохо начинается. Оно в таком случае, как правило, заканчивается тоже не слишком хорошо. Но отступать поздно. Я не могу в данной ситуации сказать «ан нет, извините, но я передумал, везите меня домой». В этом мире такое не сработает.
Пришлось карабкаться, едва ли не зубами вгрызаясь в камни. Добравшись до уступа, где меня ждал Мэнди, я поинтересовался:
— Ну что, привал?
Эльф улыбнулся и стал карабкаться дальше. Значит, придётся обходиться без привала.
Как ни странно, но высадка оказалась самым сложным этапом пути и самым неудачным. Да, карабкаться вверх по холодным скалам с тяжёлым рюкзаком и промокшему до нитки очень тяжело, но терпимо.
Мэнди каким-то чудом находил на, казалось бы, непреодолимых скалах лазейку, а я лишь шёл следом, хватаясь за острые выступы. Когда все доступные зацепки заканчивались, эльф каким-то образом продолжал карабкаться вверх, вбивал в скалу крюк, пропускал через него верёвку и спускал мне.
Когда Светило оказалось в зените, мы как раз закончили подъём. Здесь, наверху, местность была относительно ровной и в значительной степени пустынной. Лишь клочки лишайников и мха нарушали безжизненный простор, тянущийся до самого горизонта. Взглянув в сторону моря, я увидел крошечную точку нашего корабля, практически скрывшегося за горизонтом.
Оглянувшись по сторонам и не заметив ничего подозрительного, я безапелляционно заявил:
— Привал!
Эльф не возражал. Я достал из рюкзака промокшие вещи, разложил их прямо на камнях. Погода стояла достаточно тёплая, и за время отдыха Светило хотя бы немного должно подсушить снаряжение. Жаль, что костёр развести не получится. Вокруг не было ничего подходящего на роль дров, а если жечь магический костёр, которому не нужно топливо, а лишь магическая энергия, то за время привала я рискую полностью опустошить искру. Но на разогрев пищи я всё же не поскупился и потратил немного энергии на простенькое заклинание.
Обед оказался достаточно лёгким. Припасы мы старались экономить. Немного передохнув, двинулись дальше.
Не знаю, каким образом, но у меня в голове было что-то вроде компаса, и я точно знал, в каком направлении нам двигаться, чтобы добраться до обиталища Голоса. Это он во время последнего разговора каким-то образом вложил в меня это знание. Топать нам предстояло ещё достаточно далеко, сперва мы должны были преодолеть небольшой горный хребет, что должен быть почти необитаем, но потом придётся спуститься в равнинную местность, где мы наверняка повстречаемся с тварями и теми, кто у них находится на положении рабов.
По пути мы развлекали себя тем, что болтали, но чаще просто молчали, экономя силы. Я рассказывал Мэнди о своём родном мире, о чудесах науки и техники. Эльф тоже был не из этого мира, но из-за тяжёлой травмы он не помнил родного, да и многие воспоминания из этого были пока заблокированы, однако кое-что важное он всё же вспомнил.
— Та тварь, которую убил Каварл, это не стратег.
— Но ведь после её убийства твари стали вести себя глупо и хаотически. Они не могли толком организовать оборону, а если верить Каварлу, то поначалу их и вовсе парализовало. Это не может быть не из-за неё.
— Всё верно, Саян, смерть твари стала причиной столь странного поведения роя, очень важна она была в иерархии этих существ, а потому они так себя вели. Но стратеги не ведут войско в бой, не ходят по полю боя. Они сидят в штабе и продумывают всё на несколько ходов вперёд. Руководят полководцами, рабочими и тактиками.
— Так значит, тварь была кем-то вроде генерала?
— Да. Генерал, тактик, полководец. Важная шишка, но есть куда важнее. Так что кажется я знаю, как нанести рою максимально болезненный удар. Нужно убить стратега.
— Хорошая мысль. Вот только как его найти и как к нему подобраться?
— Это нам и предстоит выяснить. Думаю, когда мы доберёмся до говорящего в ночи, он сможет дать нам подсказку.
Корабль с Оло и остальными моряками не отправился прямым курсом на Халион или на Стокс. У экипажа «Горизонта» — так назывался корабль— были другие задачи. Да, Саян просил юного Оло, что теперь командовал кораблём, не рисковать и быть осторожным, но он и не рисковал. Он был полностью уверен в собственном превосходстве на море, как в этом были уверены все олодцы. Не случайно ведь почти ни одно государство на всём Хаоне не обладало хоть сколько-нибудь значимым флотом, хотя несколько десятилетий назад всё было иначе. Просто с приходом олодцев в этот мир благодаря магии никто не мог с ними тягаться на море. Одного мага на борту, способного создать с десяток огненных шаров, было вполне достаточно, чтобы расправиться с целым флотом неприятеля. Этим олодцы и пользовались, за несколько лет уничтожив даже намёки на серьёзную морскую мощь.
До флота арахнидов руки не дошли, так как обитали эти существа на другом континенте, и до них просто руки не дотянулись и не хватило времени и ресурсов.
Сейчас же корабль под руководством Оло отплыл подальше от места высадки Саяна и Мэнди, так, чтобы его не было видно с берега, и чтобы меньше привлекать внимание, и поплыл на запад, к тому месту, где не так давно прошло морское сражение с арахнидами.
Добравшись до места, корабль поплыл ближе к берегу. К этому моменту здесь собралось немало вражеских кораблей. Арахниды знали о том, что произошло, но недооценили силы противника и решили, что нужно просто использовать больше кораблей для атаки. Заприметив приближающийся корабль, гигантские членистоногие двинулись навстречу неприятелю.
Оло только этого и ждал. Залпом выпив усовершенствованное зелье манны, придуманное Мароном, Оло принялся колдовать. Несмотря на юный возраст, он был прекрасным магом с талантом именно к боевой магии, поэтому и резерв у него был более крупным, чем у Саяна, и на одно заклинание тратилось меньше манны.
Спокойное движение посоха — и готов конструкт. Замысловатые движения пальцами, каждый из которых чертит в воздухе отдельную руну — и вот конструкт уже наполнен символами. Подпитка манной, волевое усилие — и начертанная магическим алфавитом формула трансформируется в огненный шар, несущийся навстречу одному из кораблей.
Один огненный шар, тут же другой. Далёкий взрыв, в результате которого пламенем охвачена почти половина корабля. Моряки, что сидят на вёслах «Горизонта», даже немного сбиваются с ритма и гребут абы как, заворожённые зрелищем пылающих судов. Раздаются крики радости и похвалы в адрес юноши.
Оло нравится похвала, но он не теряет времени и продолжает волшбу, уничтожая один корабль противника за другим. Твари, попавшие под действие заклинания, в панике бросаются в море, чтобы потушить огонь.
Вскоре все корабли роя охвачены огнём и не способны на сопротивление, но этого недостаточно. Юный маг говорит подплыть ближе к берегу к давно запримеченной верфи. Манны осталось мало, но достаточно, чтобы уничтожить и её и причал, а зелье помогает быстро восстановить потраченную энергию.
Несколько минут — и огнём охвачены и верфь, и причал. Всё, теперь можно разворачиваться и плыть вдоль берега на запад, сберегая силы для следующего боя, который обязательно будет, однако, что предпримут твари, пока неизвестно. Важно лишь привлечь их внимание, оттащить силы дальше на запад, чтобы максимально обезопасить дорогу Саяну. К тому же даже просто уничтожить побольше арахнидов — дело хорошее. Пусть боятся, пусть укрепляют оборону и сидят на страже своих побережий, а не бороздят моря. Чем больше сейчас удастся уничтожить их судов и верфей, тем позже они появятся у берегов Халиона.
Два дня моряки спокойно плывут вдоль берега, не встречая особого сопротивления, поджигая небольшие деревушки на берегу, не особо налегая на вёсла, сберегая силы для более опасных ситуаций. На третий день такая ситуация случается.
С вечера «Горизонт» встал на якорь, моряки, за исключением смотрящих вдаль, отдыхали. А на рассвете со всех сторон стали появляться лодки и плоты с тварями. Сперва десятки, а затем сотни лодок. Когда экипаж проснулся, то к кораблю приближалась едва ли ни тысяча плавстредств, к тому же множество арахнидов подплывало просто так, прямо по воде. Видимо, это была какая-то особая разновидность тварей, что крайне хорошо чувствовала себя на воде.