— Нет, конечно. — я спокойно покачал головой. — Новую жизнь встречают радостью, а не злостью. Я к нашему малышу ничего, кроме любви, не испытываю. — я снова сделал шутливо-угрожающее лицо. — И тебе не советую!
Галия, наконец, улыбнулась и стукнула меня легонько кулачком.
— Ты правда рад?
— Конечно. Как может быть иначе! Пошли праздновать.
Провел ее быстренько к столу. Увидев свечи и угощение, жена счастливо рассмеялась.
— Когда ты успел только? — спросила она, тут же придвинув к себе тарелку с оливками (кто бы сомневался). — Красиво как все!
— Тебе просто очень повезло с мужем. — скромно ответил я, потупив взгляд.
Галия снова начала хихикать.
— Так. Вино тебе теперь нельзя. — убрал я бутылку со стола. — Будешь пить чай.
Мне вино можно, но решил тоже не пить. В голове и так каша. Не буду усугублять. Я начал хозяйничать на кухне. Поставил завариваться чай, достал красивые чашки из сервиза.
— Что же теперь делать? — снова спросила Галия, жуя оливки.
Отметил, что вопрос уже был задан вполне спокойно. Без надрыва и всхлипываний. Что ж. Надо закрепить эффект.
— Ну-у! — протянул я задумчиво. — Думаю, перво-наперво надо подоконник на кухне почистить, лишнее убрать.
— Что? — жена посмотрела на меня оторопело, видимо, решив, что новость все-таки оказалась слишком шокирующей и теперь придется нам мой чердак в спешке латать.
— Да тут фигня какая-то лежит. Место занимает. — сказал я и, достав с подоконника новую сумочку, вручил Галие. — Это тебе подарок. Думал, что по случаю окончания сессии.
Галия, восторженно всплеснув руками, схватила подарок. Так и замерла, с сумочкой в одной руке и с оливкой в другой, не в силах расстаться ни с тем, ни с этим.
Ну нет, такой кадр я точно не упущу. Взял фотоаппарат (в этот раз я подготовился), щелкнул несколько кадров, игнорируя традиционные протесты из серии «я недостаточно хороша в этом ракурсе».
После этого жена окончательно расслабилась. Мы сели ужинать, потихоньку привыкая к новому грядущему статусу и обсуждая ближайшие планы.
— Что я скажу родителям? Только в институт поступила!.. — Галия схватилась за голову, представив себе их реакцию.
— Не обязательно прямо сейчас всех в известность ставить. — предложил я спокойно. — Это, в первую очередь, наше с тобой личное дело. Когда мы с тобой будем готовы, тогда и сообщим.
— А когда мы будем готовы? — неуверенно спросила жена.
— Даже не знаю. — я почесал подбородок. — Думаю, что когда ребенок в первый класс пойдет, тогда мы уже достаточно привыкнем. Можно будет и рассказать всем. Как считаешь?
Галия рассмеялась, махнув на меня рукой.
— Давай и правда пока не будем никому говорить, — сказала жена успокоено. — Пару недель пройдет, освоимся, все спланируем, тогда и скажем.
Только мы более-менее успокоились, напились чаю, устроили показ мод с новой сумочкой, короче, пришли в чувство, как раздался звонок телефона. Длинный междугородний звонок.
Мы с женой изумленно переглянулись.
Я встал и пошел брать трубку.
Звонила возбужденная мама.
Инна додумалась! Позвонила не только мне, но и маме на работу в Святославль успела звякнуть. А мама, не придумав ничего лучше от волнения, побежала к Загиту с Оксаной, чтобы нам позвонить. Занавес, короче!
Я слушал мамины взволнованно-возмущенные реплики и просто не находил слов. Как⁈ Что за сестры у меня в этой жизни! Попал, так попал, как говорится. Это же надо настолько обширный урон успеть нанести в единицу времени. По мелочи не работает сестричка. Нафига я их в Москву перетянул вообще! На свою же голову. Может, позвонить Балдину, организовать им перевод километриков так за несколько тысяч в любую сторону⁈ Пусть Инна медведей на Камчатке терроризирует. Хотя нет, медведей жалко… Ну кто в двадцать первом веке не умилялся от фотографий мишек с их малышами в соцсетях! Наверное, только люди, живущие прямо с ними по соседству, и знающие, на что способна разъярённая мама-медведь.
— Что вы собираетесь делать? — требовательно спросила мама тем временем. — Не вздумайте избавляться от ребёнка! Прерывать первую беременность чревато!
— Тихо, тихо. — перебил я её, косясь на только что успокоившуюся жену и спокойно добавил: — Никто ничего такого не собирается делать. Даже идеи не возникало. Мамуль, успокойся. Всё хорошо! Откуда вообще мысли такие⁈
Тут трубку у мамы на том конце выхватила Оксана.
— Позови Галию! — требовательно сказала она мне.
Ну, теперь понятно про «избавляться».
Ну уж нет, милая сердцу теща. Я жену только успокоил, нервировать не дам. Пусть на меня проорется, глядишь, Загит трубку заберет.
— А зачем вам? — спросил, кося под дурачка.
— Немедленно дай трубку дочке! — ожидаемо начала звереть Оксана. — Мерзавец! Девочка только учиться начала. Задурил ей голову. Как она теперь⁈ Ей свою жизнь строить надо. Как знала я, что…
Договорить теща не успела. Трубку забрал Загит.
Бинго!
— Привет, Павел. — сказал он спокойно. — Поздравляю с новостью! Ошеломили вы нас, нечего сказать. Как вы там? Как Галия?
— Добрый вечер! Да все отлично, спасибо! Немного понервничала, конечно, новость неожиданная. Но уже успокоил. Празднуем сидим. Поговорить хотите?
— Да, давай. Молодец!
— Только просьба есть. Больше никому для «поздравлений» трубочку не давать. Хорошо?
— Марату можно? — понял мой намек Загит.
— Если он, как вы, настроен, то вполне.
— Договорились! — ответил тесть.
Я подозвал растерянную Галию. Передал ей трубку.
— Привет, пап. — сказала она, садясь на стул рядом с телефоном.