Разбирая мою добычу за этот день, Галия именно в этой коробке нашла потом пятьдесят рублей и с удивлением показала мне.
Рассмеялся тоже, немало удивлённый. Ну, допустим, коробку с дефицитом они мне заранее собрали, но пятьдесят рублей когда директор успел туда подсунуть? На глазах же у меня всё время был, фокусник.
Галия положила передо мной купюру. Смотрел на неё, смотрел, вспоминая растерянное лицо директора… Я и так бы никому ничего доносить не стал, зря он так… Но однозначно будет тупо ехать к нему на электричке на следующей неделе, чтобы вернуть. Сейчас-то Сковородка туда меня не повезет, у нас уже другие направления в работе. Ясно, что если я припрусь все же, директор сделает морду кирпичом, и скажет, что деньги не от него. Не осмелится забрать, вдруг я уже приехал от органов, и его тут же повяжут за дачу взятки.
Идея пришла в голову неожиданно. Но мне она понравилась. Взял трёхлитровую банку, бросил в неё купюру и поставил на подоконник.
— Это что? — не поняла моего перформанса жена.
— Это копилка с добровольными пожертвованиями на коляску и кроватку для малыша.
Галия улыбнулась. Видимо, идея пришлась ей по душе, потому что, выйдя из кухни и вернувшись, вскоре заметил в банке ещё один рубль.
На ночь опять нагрел себе вина, чтобы поддержать связки. Всё-таки не легка лекторская работа такими вот темпами. Вспомнилось, как я обрадовался, когда мне её только предложили, думая, что пронесет, не будет проблем с голосом. Как же я ошибался.
*
Бейрут.
Амаль и Фирдаус с женой вернулись в Бейрут. Родители предпочли остаться за городом. Когда Фирдаус уехал ненадолго по делам, Диане пришлось сидеть одной на террасе в городской квартире Эль-Хажжей. Вернее, Амаль был всё время рядом, но языковой барьер делал невозможным их общение.
Да… Придётся в срочном порядке учить арабский. — думала Диана. — Чтобы к лету, хоть что-то говорить и понимать.
Когда муж вернулся и предложил ей прогуляться по старому городу, она с охотой согласилась.
Они вышли из дома втроём с Амалем и направились пешком вдоль по улице.
*
Бейрут.
Резидент КГБ в Ливане решил лично посмотреть на нового перспективного агента «Скворец». Припарковав машину в сорока метрах напротив дома Эль-Хажжей, он дождался, когда семья вышла на прогулку. Диана ярко выделялась, сразу было видно, что она не местная. Местные даже зимой так быстро, порывисто не ходят — не принято. Климат обычно жаркий, люди привыкают передвигаться степенно, даже в молодом возрасте, чтобы не потеть.
Так-то у резидента имелась фотография агента, он был недавно в Москве на инструктаже, там и посмотрел дело. Имелось и мнение завербовавшего ее старшего лейтенанта, который всячески ее расхваливал. Но огромный опыт резидента не позволял полагаться на фотографию. И на мнение старлея, который, конечно, всячески стремился показать всем, что сделал очень важную работу. Этот что угодно напишет с этой целью, не понимая, что сам себе копает могилу, если ошибся. Разведка не место, где можно перехваливать совсем незнакомого тебе агента, разумный человек скорее опишет его в полутонах и выразит определенные сомнения, чтобы подстраховаться, если что-то пойдет не так. Вот что значит отсутствие опыта.
Внимательно посмотрев на семью, прошедшую мимо него, он завел машину и отъехал, сделав определённые выводы. Скворец — очень эмоциональна и взбалмошна. Это было видно по взглядам, что она бросала и на мужа, и на других членов своей новой семьи. Мимика девушки была очень выразительна, эмоции сразу же отражались на лице, скрыть их или замаскировать она даже не пыталась. За примерно двадцать секунд, пока семья проходила мимо его машины, выражение лица девушки сменилось раз пять. Скорее всего, эмоционально она еще незрела, серьезных секретов он бы ей доверять не стал. Значит, Скворца придется использовать только в крайнем случае, если совсем уже выхода не будет. И быть готовым к тому, что это будет одноразовый вариант.
*
Москва. Квартира Ивлевых.
Каникулы какие-то получились суматошные. — думала Галия, оставшись, наконец, одна на целый день. Гости разъехались, Паша на работе. Тишина и покой. Только она улеглась поудобнее с книжкой в руках, как раздался телефонный звонок.
Кто это может быть? А вдруг опять тётка? Вспомнив её напористость и беспардонность, Галия непроизвольно вжала голову в плечи и неподвижно ждала, когда телефон перестанет звонить.
А часа через полтора в дверь постучали.
Тузик зашёлся лаем у входной двери. Неужели, тётка, не дозвонившись решила приехать?
Галия, чуть дыша, на цыпочках подкралась к двери и глянула в глазок.
За дверью оказалась соседка сверху Рита. Галия подумала, что та пришла поговорить насчёт потопа и открыла ей дверь.
— Добрый день. — заискивающе улыбаясь, проговорила Рита. — Можно позвонить? Очень надо.
Делать было нечего, уже открыла дверь, не закрывать же её теперь перед соседкиным носом. Галия сделала шаг в сторону и пропустила соседку в квартиру, рукой показывая на телефон.
— Спасибо. Я быстро.
Галия ушла на кухню, чтобы не стоять у соседки над душой. «Быстро» растянулось минут на пять. И ладно бы соседка просто говорила. Но где-то посередине разговора она начала на кого-то орать. Натуральным образом орать! Тузик, испугавшись, начал лаять на соседку.
Галия, раздираемая противоречивыми чувствами, не спешила закрыть где-нибудь пса, чтобы не мешал. Она представила себе, как Рита вот также явится, когда уже родится маленький, и начнёт вот так же орать… Будущая мать сама еле удержалась, чтобы не облаять соседку вместе со своим псом.
В конце концов, психанув, Рита с громким стуком шмякнула трубку на место и ушла, хлопнув дверью. Ни тебе спасибо, ни тебе извиниться хоть за такое поведение. Словно ей все должны вокруг по гроб жизни.
Больше не буду ни к телефону подходить, ни дверь открывать. Всё! Нет меня дома. — решила Галия.
*
Галия стала бояться телефонных звонков. Если меня не было дома, она к телефону вообще не подходила. Это мне Диана невольно сообщила, когда они вернулись с Фирдаусом в Москву.
— Где вы пропадаете целыми днями? — удивлённо спросила сестра, дозвонившись-таки в пятницу вечером. — С обеда звоню.
А я-то знаю, что Галия весь день дома была. Эх, надо заканчивать с этой историей с родственничками. А то у бедной моей девочки фобия разовьётся.
— Можно, мы заедем к вам завтра? — в открытую стала напрашиваться сестра. — Мы с подарками из солнечного Ливана. — игриво добавила она.
— Ну, заинтриговала. — рассмеялся я. — Приезжайте, конечно. Когда вас ждать?
— Часов в одиннадцать не рано?
— Хорошо, приезжайте в одиннадцать. — пригласил я сестру и попрощался до завтра.
Эк, ей припёрло. С утра пораньше встретиться готова. Что там стряслось, что ей так не терпится? Или это не у неё, а у Фирдауса появились ко мне вопросы? Но он сам бы позвонил. Ладно, к чему гадать? Утро вечера мудренее.
Василич, когда привёз меня сегодня из Солнечногорска к дому, напомнил, что подарки последнего дня идут ему и Константину Сергеевичу.
— С Константином Сергеевичем я сам поделюсь. — ответил я Сковородке. — Это всё себе забирай.
— Серьёзно? — недоверчиво глянул он на меня.
— Конечно! Две недели меня катал…
Расстались мы, если не друзьями, то добрыми коллегами.
Поужинав, решил, наконец, дозвониться мужу тёщиной сестры из Балашихи, договориться с ним о встрече, чтобы закрыть уже этот вопрос. И надо же, повезло — в этот раз мне впервые ответил мужской голос. Наверное, эта его Мария куда-то вышла.