— Где ты научился так драться? — спросила Света. — Даже я бы их так аккуратно не вырубила…
— Были учителя… — загадочно ответил Иванов.
— Что думаешь? — обратился я к своей помощнице.
— Пока мне нечего сказать. Он сказал правду.
Тогда расспросим наших незваных гостей. Пришлось влепить им пару пощечин, чтобы поскорей привести балбесов в чувство.
Первый очухался Караваев.
— Ну, не твое это, Боря. Не твое! — покачал головой Дима. — Не усложняй ситуацию. Покайся!
— Борис, не нанимай на это дело идиотов! — покачала головой Лора. — Особенно если ты сам идиот.
— Мы уходим, уходим! — выдохнул Караваев, пытаясь встать.
Остальные тоже пришли в себя и медленно, со стонами и держась за голову, поднимались на ноги.
— Надеюсь, нам не стоит объяснять, что если вы провернете нечто подобное во второй раз, мы подадим официальную жалобу роду? — расписал на пальцах Дима их перспективы.
Караваев смерил его злобным взглядом, но ничего не сказал. По уши вляпался, куда уж дальше?
После их ухода мы закрыли дверь на замок. Кому надо постучатся.
— Ну что за денек⁈ — растерянно произнес Бердышев. — Еще даже обед не настал, а мы уже нажили себе врагов!
— Антон, извини, это мы с ними в ресторане поцапались, — повинилась Света. — Мы и не думали, что они настолько глупы и сразу решат отомстить. — Она слегка улыбнулась. — Как и о том, что ты раскидаешь их, если честно…
— Мы с Караваевым еще в распределительном центре повздорили, — добавил я. — На дух не переносит простолюдинов…
Иванов ничего не ответил, только задумчиво посмотрел на закрытую дверь.
— Эх, сбили мне сон, — вздохнул он. — Пойду перекушу. Далеко ресторан?
— Второй этаж, третий вагон, — объяснил Дима и подошел к нему поближе, чтобы не услышала Света. — Там очень дорого… — шепнул он. — У тебя есть деньги?
Антон только улыбнулся, похлопал себя по карману и вышел. Видимо, деньги у него имелись.
— Думаете, с ним все будет в порядке? — заволновалась Света.
— Ты же видела, что он сделал с теми ребятами. — Дима удобно устроился в кресле и достал книгу. Я пригляделся к обложке — Николай Гоголь «Мертвые души. Том 2. Чичиков наносит ответный удар». Да уж. Похоже, Николай Васильевич в этом мире был немного другой натурой.
— Ну… Он так выглядит… Как будто, денег у него в обрез. — Девушка аккуратно подбирала слова. — Да и родового кольца на пальце нет.
— А говорил сын барона, — кивнул я.
Мы еще немного порассуждали на эту тему, высказывая разные теории. Наблюдения касательно Иванова я решил не озвучивать — пусть секретничает. Сам расскажет, если захочет.
Потом каждый решил заняться своими делами. Света принялась приводить в порядок и без того идеальный маникюр. Дима погрузился в чтение, а я уставился в окно.
Мы давно выехали из Москвы, и теперь дорога проходила через леса. Иногда показывались мелкие деревеньки.
После вкусной еды и под стук колес начало клонить в сон. Первым сдался Дмитрий — он тихо засопел в своем кресле, укрывшись книжкой. Следом и Света начала клевать носом, извинилась и ушла в свою комнату.
Тут вернулся Иванов. Удивленно глянув на спящего парня, он улыбнулся и сел за стол напротив меня.
— Встретил проводницу. Она сказала, что скоро будет остановка на пятнадцать минут, — тихо сообщил он. — Может, подышим свежим воздухом?
— Да, почему нет? — пожал я плечами. — Хоть сон прогоню. А что за станция?
— Какая-то деревушка. «Урень», если я правильно понял.
Поезд вправду начал сбавлять скорость.
*
Станция «Урень» была небольшой. На перроне поезд окружили местные бабушки, торгующие пирожками. Ларьки с газетами стояли чуть поодаль. Помимо нашего поезда тут проходили и обычные пассажирские составы, направляющиеся в разные точки страны. Было всего три пути, включая наш.
На соседних путях ждали поезд в Москву, народ толпился и скучал. В основном простолюдины да мелкие аристократы, которые хотели посетить столицу ради покупок и экскурсий.
Студенты из незнатных семей побежали к бабкам за пирожками и газировкой. Увы, не у всех хватало карманных денег, чтобы распивать вино в вагоне-ресторане.
— Скажите, — подошел я к проводнице, которая была увлечена газетой. — Ребят у вас чего совсем не кормят? Оголодали совсем.
— Как же не кормят? Два раза в день и бесплатно. Утром — манная каша с киселем, вечером — чай, — сказала она, посмотрев на меня как на дурачка. — А вам-то зачем, господин Кузнецов? Забыли где вагон-ресторан?
— Просто интересуюсь, — пожал я плечами и отошел от нее. Да уж. Каша с киселем. Аттракцион невиданной щедрости.
Антон пристально наблюдал за толпой голодных студентов, которые окружили прошаренных старушек и скупали у них мучные изделия втридорога. О такой «оригинальной» схеме обмолвились две женщины, сетующие на высокие цены. По их словам до прибытия поезда цены у этих бабок были вдвое ниже.
Самые нищие студенты, у которых не хватало денег даже на пирожки, грустно вздыхали и отходили, с завистью наблюдая за тем, как другие с радостью уплетают горячие, ароматные расстегаи.
— Ты посмотри, какие хитрожопые! — у меня начало гореть с такой наглости.
— Не хватает двух копеек, не продам! — злилась бабка-продавщица. — Так! Два пирожка с картошкой, рубль ровно! — Всунула она два свертка в холщовой бумаге в руки оголодавшему студенту.
— У нас не хватает одной копейки. Продадите нам самый дешевый? — спросила девушка в простой одежде.
— Еще чего⁈ Проваливай и не мешайся, если не хватает денег! — огрызнулась бабка.
Да, видимо прав был граф. Простому люду тут нелегко живется. Обдерут как липку, даже если ты едешь в КИИМ служить Империи.
— Извините, разрешите! — Я протолкался через толпу ребят. Все недовольно зашептались, но расступились при виде родового перстня.
«Неужели аристократ решил побаловать себя привокзальной едой? Совсем зажрался в своем вагоне-ресторане!» — было написано на их лицах.