— Не знаю я, что там не так! — горячо прошептала Анька, прижимая к груди холёную ладонь. — Я всё делала, как положено! Кольцо с пальца на палец перекинула, волосы порезала, всё как надо!
— Нет, не как надо! — сердито возразила Ира. — Волосы вообще-то жечь надо, а не резать!
— Резать тоже можно… наверное, — буркнула Сафонова и тут же неуместно хихикнула: — Ну, или бедный Славик всю жизнь тебя любил, а тут заклятие спало — и вуаля!
Ира, не сдержавшись, шёпотом послала её к лешему. Анька, почуяв, что подруга не настроена шутить, мигом посерьёзнела. Она сцепила пальцы над нетронутой чашкой кофе и опустила на них подбородок — стало быть, по-настоящему задумалась. Лучше б она думала, прежде чем пускать в ход чары, ей-богу…
— Слушай, ну… Кольцо же не могло такого натворить, да? — с сомнением протянула она.
— Понятия не имею. Тебе виднее.
— Нифига не виднее, — Анька потупила взор. — Я про него почти ничего не знаю.
— И при этом пользуешься направо и налево, — фыркнула Ира. Захотелось, уподобившись Чернову, посетовать в мироздание на безответственность. — Анька, я тебя сдам магконтролю, честное слово.
— Не надо, — быстро сказала Сафонова. — Это ж всего лишь Свириденко, кому он нафиг нужен? Приворот через пару месяцев развеется, и дело с концом…
— А мне-то что делать всё это время? — прошипела Ира. — И вообще, это жестоко!
— Да расслабься ты, — отмахнулась Анька. Будто и не она пару дней назад едва головой в стенку не билась, не зная, куда девать незадачливого ухажёра! — Можешь даже на пару свиданий сбегать в рестораны поприличнее. А жениться на тебе ему всё равно мамка не даст.
Это правда. Татьяна Ивановна может сколько угодно любезничать с мамой по старой памяти, но Ира вряд ли достойная партия Славику в её прагматичном понимании. Что ж, по крайней мере, социальное неравенство сыграло на руку.
— Смотри, договорится с твоим отцом, — проворчала Ира, просто чтобы задеть подругу. — Распишетесь как миленькие, и никакие чары не помогут.
— Не-а, папа никогда против моей воли не пойдёт, — уверенно заявила Анька.
И опять она права. Павел Сергеевич даёт дочери полную свободу выбора; можно только позавидовать. Ира и завидовала. Правда, предложи ей кто поменяться с подругой судьбами, она бы наотрез отказалась.
— Хочешь, буду каждый день с тобой до метро ходить? — жертвенно предложила Сафонова. Чувствует-таки вину за собой, лисица!
— Да нет, не надо, — вздохнула Ира. — Ты же раньше заканчиваешь.
— На пятнадцать минут, — напористо уточнила Анька.
— Хочешь предлог ошиваться около магконтроля — так и скажи, — не удержалась Ира. — Там быстро объяснят, что не рады тебя видеть.
— Больно надо, — неубедительно фыркнула подруга. — Я к ней со всей душой, а она…
Анька, само собой, шутила, но обиженные нотки в голосе проскальзывали. Ира поймала себя на мысли, что устала даже от подруги. Не говоря уж о лицемерно улыбающихся коллегах и выматывающей нервы неизвестности. Все вели себя как ни в чём не бывало, и это громче всего кричало о надвигающейся катастрофе. Если бы Старов не делал вид, будто он тут ни при чём, всё не казалось бы таким вопиюще фальшивым.
От обеденного перерыва оставалось ещё двадцать минут, и Анька предложила по случаю хорошей погоды сделать кружок вокруг Управы вместо того, чтобы торчать в столовой. Ира, подумав, согласилась. На радостно зеленеющие среди тротуарной плитки газончики смотреть оказалось чуть менее тошно, чем на понатыканные по всей Управе тропические чудища.
— У нас один парень в офисе цветок держит, — зачем-то сообщила Ира. — Такой красноватый, с большими листьями. В смысле, цветок, а не парень.
— Обычно с растениями женщины возятся, — заметила Анька. — Тимофеева не по этой части?
— Она не очень любит, когда ей напоминают, что она женщина, — хмыкнула Ира. — Ты знаешь, Оксана в последнее время довольно мило себя ведёт. В смысле, отстала от меня, один раз даже пирожным угостила.
— Ну, поздравляю, — хихикнула в ответ Сафонова. — Значит, угрозы её самолюбию ты не представляешь.
— Ой, да и пожалуйста.
— А Анохина чего? — осторожно и как-то виновато спросила подруга. Конечно, её в первую очередь интересуют собственные беды; о чужих она вспоминает в последнюю очередь, и то не всегда.
— Молчит пока, — сдержанно ответила Ира. — Сегодня вот пойду к ней вечером отчётность сдавать — как раз и скажет, что со вчерашнего дня я уволена.
— Да никто тебя не уволит, — покровительственно заявила Анька. — Папа сказал, он, если что, замолвит словечко кому надо — вышвырнут этого Зарецкого к чертям из Управы.
— Он же тебе вроде нравился?
— Да ну его, — легкомысленно отмахнулась Анька. — Мало, что ли, симпатичных парней на свете?
В этом, пожалуй, вся Сафонова. Ира дорого дала бы за то, чтобы так же легко относиться к жизни, да где уж тут с маминым-то воспитанием…
— О, глянь, твои идут, — оживилась Анька, щурясь куда-то в сторону. — Тимофеева, Некрасов… Третьего не знаю, не видела раньше.
— Это Андрей, — зачем-то пояснила Ира, взглянув туда же, и сердито прибавила: — Не мои они.
— Ну да…
Сдержав вздох, Ира решительно потащила подругу обратно в офис. Это Аньке за опоздание ничего не будет, а Ире Чернов обязательно напомнит про безответственность. Надо и впрямь заняться документами, чтобы у Анохиной было поменьше поводов гавкать. Ни на кого не глядя, Ира пробралась на своё рабочее место и принялась сочинять отчёт.
— Ирина, — громыхнул Чернов, воздвигаясь над столом и заслоняя свет потолочных ламп. — Нужно составить расписание дежурств на период активности нежити, а именно — с субботы и до двадцать первого июня включительно. Принцип следующий: в любое время суток в офисе должен быть кто-то из старших офицеров, не связанных, гм, транспортными проблемами. Младших допустимо поставить кому-то в пару, особенно если есть… основания сомневаться, — он красноречиво покосился на Оксанин стол. — Учитывайте текущую загрузку, она вам известна. Смена длится двенадцать часов. Черновик жду через час.
— Хорошо, — смиренно кивнула Ира. — Сколько дней на отдых после смены?
— Не больше полутора суток, — раздражённо отрезал Чернов. — Вы в состоянии умножить двенадцать на три?
И правда, лопухнулась. Старших в отделе четверо, посчитать-то несложно.
— Я поняла. Сейчас сделаю…
Ира развернула чистую таблицу. Итак, в наличии трое контролёров, освоивших пространственную магию; хотя это, наверное, не слишком важно — какова вероятность, что они успели заранее перебывать во всех точках, где примется буянить нежить? Машины есть у всех старших, так что большой разницы нет. С текущей загрузкой сложнее: вроде как все заняты по уши, а куда деваться? Ира разметила на листе смены и задумчиво воззрилась на экран. Ну и что дальше?
— О, дежурства составляешь? — весело поинтересовалась Оксана, бесцеремонно сунув нос к Ириному монитору. Она вместе с младшими офицерами только что вошла в кабинет и принесла с собой запах сладких духов. — Запиши меня на утро воскресенья, я в субботу не смогу.
— А меня вместе с Ксюшей, — прибавил Макс. — Я в зимнюю с Мишкой дежурил — никакой пользы, он сам всё делает.
— Мне кажется, Миша — хороший напарник, — мягко заметил Бармин.
Ну вот тебя к нему и припишем… И поставим на вечер воскресенья, а то вдруг Старов не успеет очухаться после тоника? Чернов как самый опытный пусть открывает всю эпопею. Зарецкому, наверное, всё равно, раз сидит молча. Получится у них по сорок часов в неделю при такой раскладке, или это не обязательно?.. А, ладно, с этим пусть разбираются сами. Ира сохранила файл, отправила его Чернову и вернулась к отчёту. Через пару часов уже сдавать, а конь и не думал валяться…
— Я внёс некоторые правки, — важно возвестил Чернов. — Коллеги, посмотрите, есть возражения?
— Нет, — моментально откликнулся Зарецкий.
— Ты даже не смотрел!
— Меня любой расклад устраивает.
— А у нас с Ксюшей дежурство прямо в мой день рождения, — проныл Макс.
— Уважительные причины переставить смену имеются? — ядовито поинтересовался Чернов, выделив голосом первое слово.
— Ну чего ты вредничаешь, Кость, перекинь Макса на другой день! — укоризненно попросила Тимофеева.
— Нет уж. Я буду дежурить в свой день рождения и преисполняться чувства ответственности, — похоронным голосом заявил Некрасов.
— Это я виновата, — запоздало призналась Ира. — Я так поставила…
— Тогда тем более оставь! — Макс откинулся на спинку кресла и заговорщически подмигнул.
— Больше ни у кого нет личных, семейных и религиозных праздников? — грозно поинтересовался Чернов.
— У меня могут появиться религиозные, — гоготнул Макс. — Но я предупрежу, если что.
Чернов смерил его уничтожающим взглядом и громко клацнул мышкой, ставя точку в разговоре.
— Всё, отправил шефу. Надеюсь, вы сможете придерживаться графика, а не как в прошлый раз…
— Как все прошлые разы на моей памяти, — хмыкнул Зарецкий. — Успокойся, Кость, всё равно будет бардак.
Чернов нахохлился, сразу обретя сходство с большой сердитой вороной, но ничего не сказал.
К Анохиной Ира спустилась без двадцати шесть, прижимая к груди распечатанный отчёт. Долго собирала остатки храбрости, прежде чем открыть дверь, и зря: у начальственного стола уже торчала чья-то спина. Пришлось занять наблюдательный пост рядом с кабинетом, обозначая своё присутствие и готовность бороться за место в очереди. На него, впрочем, никто не претендовал; лишь изредка мимо пробегали незнакомые служащие, не проявлявшие к Ире никакого интереса. У правопорядка есть хотя бы банкетки, а здесь голый коридор; может быть, специально, чтобы народ не задерживался…
— У Натальи Петровны тяжёлый день, я смотрю, — светским тоном заметил вынырнувший из ниоткуда Зарецкий.
Ира с трудом сохранила нейтрально-доброжелательную мину. Нанялся он, что ли, хвостом за ней ходить? В руках какая-то бумаженция; может, и по делу явился… И наябедничать заодно. Ну и ладно, ну и пожалуйста…
— Давай я тебя пропущу, — любезно предложила Ира и, не удержавшись, прибавила: — Мне, похоже, надолго.
— О нет, я подожду, — гляньте только на него, сама учтивость! Встал в паре шагов, вроде бы ничего такого, но путь к лифтам преградил. — Отчётность?
— Да, — ляпнула Ира и тут же мысленно себя выругала. У вопроса совершенно точно было двойное дно. Ну, раз уж попалась на удочку — остаётся только нагло смотреть контролёру в лицо, и пусть думает, что хочет. — Хочешь, твою бумагу тоже отнесу?
Ему следовало отпустить очередной многозначительный комментарий на тему нахальных шпионов, однако Зарецкий только пожал плечами.
— Было бы неплохо. Её надо только заверить.
Ира забрала лист и не глядя присоединила к собственным распечаткам. Вот так, всё честно. Впрочем, будь бумага по-настоящему важной, чёрта с два он бы её отдал.
От необходимости продолжать малоприятный разговор Иру избавила открывшаяся дверь кабинета, а заодно и возникший на пороге Викентьев. Безопасник задержал ладонь на дверной ручке, и Ира очутилась между Сциллой и Харибдой.
— Добрый вечер, коллеги, — холодно улыбнулся Викентьев. — Ирина Викторовна, рад вас видеть. Жаль, что обстоятельства не позволяют нам сотрудничать более активно.
«Обстоятельства» намёк поняли и не преминули напомнить о себе.
— Я, кажется, доступно объяснил вашему посланцу, что в этом нет необходимости, — бросил Зарецкий. Она-то, дурёха, была ему тогда благодарна, а он попросту подозревал, что Ира с Викентьевым заодно!
— Переживаете за свои тайны, Ярослав Владимирович? — усмехнулся безопасник.
— Переживаю за свой бланк. До конца рабочего дня десять минут, — нагло заявил Зарецкий.
— Верно. Не смею задерживать.
Викентьев отошёл наконец от двери, и Ира поспешно протиснулась в кабинет, предусмотрительно оставив дверь приоткрытой. Пусть жрут друг друга без её участия. Правда, ускользнув от двух чудовищ, она угодила прямиком в лапы третьему, и что противнее всего — на сей раз добровольно. Наталья Петровна смерила подчинённую сумрачным взглядом.
— Здравствуйте, — совершенно по-дурацки проблеяла Ира, протягивая начальнице бумаги. — Вот отчёт, а это подпишите, пожалуйста…
Анохина хмыкнула и пытливо сощурилась на одинокий лист. Вздохнула, недовольно качнула рыжими локонами и потянулась за ручкой.
— Передайте коллеге, что мне надоели запросы задним числом, — проворчала она, возвращая Ире подписанный бланк. — В следующий раз откажу и поставлю в известность Верховского. Что у вас?
— Отчёт, — поколебавшись, ответила Ира. Раз уж в неё сразу же не швырнули заявлением на увольнение, может, всё не так плохо? — За месяц.
Начальница без особой охоты пролистала три с половиной листка и отложила отчёт куда-то к другим бумагам. Неудивительно: ничего интересного и тем паче секретного там нет, только нудная повесть об офисных приключениях обыкновенного секретаря. А вдруг Анохина как раз и ждёт, что Ира станет протоколировать для неё житьё-бытьё магконтроля? Тогда вообще замечательно: начальнице не угодила, нагоняй получила просто так…
— В следующем месяце присылайте в электронном виде, — смилостивилась Наталья Петровна. — Что в целом можете сказать? Жалобы есть?
— Нет, — покривила душой Ира. — У меня всё в порядке.
Анохина смерила её скептическим взглядом поверх очков.
— Хорошо. Можете идти.
И всё, что ли? А как же напомнить о важности миссии магконтроля и о том, что Ирина карьера всё ещё висит на волоске? Неужто Сафонов побеседовал-таки с Анохиной на эту тему? Паршиво, если так. Не хочется решать свои проблемы за чужой счёт.
Викентьева из коридора куда-то унесло, Зарецкого — нет. Старательно делая вид, что не видит других причин, способных его здесь задержать, Ира вручила контролёру его бумагу и сухо сообщила:
— Наталья Петровна просила передать, что больше не примет запросов задним числом.
— Это, надеюсь, последнее предупреждение? — в тон ей осведомился Зарецкий и придирчиво оглядел документ. — Благодарю.
— Не стоит.
Здесь бы гордо уйти, но им, увы, в одну сторону. Пришлось глупейшим образом тащиться по другой стороне коридора и изображать крайнюю заинтересованность в содержимом молчащего, как назло, телефона. В лифте, к счастью, обреталось несколько припозднившихся обитателей Управы; Ира с чистой совестью забилась в угол и до самого двенадцатого этажа сердито листала туда-сюда пёстрые значки приложений. Даже соизволь Анька ответить на посланное от безнадёги сообщение, интернет в лифтовых шахтах слишком паршивый… Ну чего было сразу не взять с собой сумку — уже бежала бы домой, обгоняя ветер!
У двери кабинета Зарецкий замер, подозрительно щурясь на замок. Прозрачный обычно кристаллик кварца тревожно розовел в пластиковом гнезде. Ира остановилась в нерешительности; очень хотелось в кабинет и домой, очень не хотелось нарываться на очередную ссору.
— Кто-то у нас побывал, — сдержанно заметил контролёр и поднёс ладонь к замку.
Кварц тут же успокоился, сменив цвет на нейтрально-белый. Зарецкий оставил дверь открытой; Ира осторожно проскользнула мимо него к своему столу и вцепилась в сумку. Все вещи, кажется, на месте. Кто бы сюда ни пробрался, лез он явно не за кошельком секретарши.
— Мишка, блин, — процедил Зарецкий тихо и зло.
Ира обернулась. На столе Старова царил такой же бардак, как и всегда: ворох бумаг, грязная кружка, пустой контейнер из-под обеда, какие-то провода… Что могло не понравиться Зарецкому, знал только он сам.
— Ты, когда уходила, никого тут не видела? — спросил контролёр, отвлекшись от созерцания сваленных в кучу брошюрок.
— Оксану и Андрея, — честно ответила Ира.
Зарецкий многозначительно хмыкнул.
— Сильнодействующая, говоришь, была микстурка? — ни к селу ни к городу спросил он.
Какая ещё микстурка… Та дрянь, которую Старов купил по незнанию?
— Она тут при чём? — осторожно поинтересовалась Ира.
— При том, что она здесь стояла, — Зарецкий кивком указал на их со Старовым общий стол. На светлом пластике виднелся маслянисто блестящий кружок.
— Её унесли? — бестолково спросила Ира.
— Вероятно. И Мишкину добычу заодно, — контролёр сердито щёлкнул ногтем по контейнеру. — Сколько раз говорили такие вещи в сейф убирать…
Это, наверное, была какая-то важная штука, раз он так расстроен. Иру, впрочем, занимало другое.
— Я не брала, — твёрдо сказала она.
Настоящий вор на её месте говорил бы то же самое, но ведь последние полчаса она торчала в канцелярии, и Зарецкий это прекрасно знает! Хорошо, что его угораздило туда заявиться…
— Я в курсе, — контролёр невесело усмехнулся. — Для чего можно использовать стимулятор?
Прозвучало это, как вопрос на экзамене. Неужели не знает сам? Хотя маги пренебрежительно относятся к колдовству и его премудростям…
— Ну, собственно, для мобилизации ресурсов организма, — правильная формулировка сама собой выпрыгнула из памяти. — Когда надо за короткое время сделать какое-то очень большое усилие. Иногда ещё в медицине, если… ну, если другого выхода нет.
Зарецкий задумчиво кивнул.
— А медальон?
— Какой медальон? — недоумённо переспросила Ира.
— Неважно.
Ира потопталась на месте с полминуты, ожидая обвинений или хотя бы каверзных вопросов, однако Зарецкий утратил к ней всякий интерес. Это, наверное, хороший знак; а значит, пора сматываться, пока контролёр не передумал. Скомканно попрощавшись, Ира выскочила в коридор и поспешно зашагала к лифтам. Любопытство, конечно, чуть-чуть её глодало, однако иногда лучше ничего не знать. И не хотеть знать.