Последняя предлетняя пятница худо-бедно набирала ход. Костик с самого утра объявил, что ему нужно привести дела в порядок перед началом дежурств, и на любой раздражитель реагировал, как бык на плащ тореадора. Ксюша не преминула бы этим воспользоваться, но злить Чернова было лень. Старавшийся на всю мощность кондиционер разгонял жару, но не нежелание работать. Тем противнее казалась стопка разномастных разрешений, в которую Ира всю неделю вносила посильный вклад. Пересиливая себя, Ксюша время от времени вытаскивала оттуда случайную бумагу, невнимательно вникала и изо всех сил пыталась быть справедливой. Выезд? Да пожалуйста. Специальное разрешение на практику? Ладно, так и быть. Просьба поселить водяного в прудике на заднем дворе? Ещё чего! Можно подумать, без этого забот у надзора мало…
Слабые духом разбежались кто куда, выискав себе предлоги поприличнее. Макс пропадал в архиве, Андрюша — у научников; последним сдался Мишка, объявивший, что ему кровь из носу надо наведаться в виварий перед трёхнедельным закрытием. Даже Верховского куда-то унесло; видимо, мрачные Костиковы флюиды просачивались под дверь логова. Не имевший привычки делать скидку на пятницу шеф с утра приволок устрашающего вида папку, сплошь обвешанную официальными печатями, всучил Ярику и непререкаемым тоном потребовал не выходить из Управы, пока всё не будет разобрано. Зарецкий послушно корпел над страшными тайнами; Костик попытался было на него рычать, но получил язвительную отповедь и теперь сохранял вооружённый нейтралитет.
Ксюша отложила очередную бумагу. За соседним столом Ира сосредоточенно что-то печатала; все черновские капризы она каким-то образом ухитрялась беспрекословно исполнять, оставляя злюку без поводов для придирок. Впрочем, Костика нынче покусал кто-то на редкость бешеный, потому что доставалось секретарше в двойном размере. За недостаточно строгую блузку, за взбрыкнувшую кофемашину, за луну не в том созвездии…
— Мне нужны календари, — заявил Чернов громко и сварливо.
— В шкафу стоят, — любезно напомнила Ксюша.
— Я знаю, где они стоят! — огрызнулся Костик.
Ира, потревоженная сердитым тоном, встрепенулась и отодвинулась от стола. Конечно, всему отделу делать нечего, кроме как по первому слову подносить Чернову всякий хлам!
— Вот и умница, — быстро сказала Ксюша. — Бери, нам не жалко.
Костик в ответ разразился гневной тирадой. На особенно проникновенном пассаже о потерянных драгоценных минутах Ирка не выдержала — сорвалась-таки с места. До шкафа, впрочем, не добежала: створки распахнулись ей навстречу, выпустив наружу целую дюжину пыльных альбомов. Переплетённые в плотный картон календари ровной стопкой грохнулись на стол перед носом у Костика, надёжно отгородив притихшего скандалиста от внешнего мира.
— Достаточно? — едко спросил Ярик и щелчком пальцев захлопнул шкаф.
— Не думаю, — донеслось из-за баррикады.
— Это заметно.
Костя сердито зашелестел переложенными калькой страницами. От поднятой в воздух пыли хотелось чихать и першило в горле; достойный предлог, чтобы прогуляться к чайнику. Не работается сегодня, хоть ты тресни! Вот и Ирка тоже оценила идею спонтанного чаепития — а может, решила воспользоваться случаем, раз уж выбралась с рабочего места. Ксюша отодвинулась, пропуская секретаршу к тумбочке.
— С шиповником неплохой, — посоветовала она, размешивая сахар.
— Спасибо, — кивнула Шаповалова и взяла с апельсином.
Ксюша хотела сказать ещё что-нибудь вежливое, но продолжить беседу ей не дали.
— Здесь нет графиков изменений фона! — громогласно заявил Чернов. — Где они? Кто брал?
— Кто угодно, — хмыкнула Ксюша. — Мишка, небось, уволок.
— Почему не предупредил?
— Сходи к нему в виварий, уточни, — Ксюша ласково улыбнулась. Чернов от злости глупеет, а глупый Чернов — это смехотворно.
Костик вскочил с кресла, шарахнулся было к Мишкиному столу, но, оценив царивший там бардак, передумал громить чужое рабочее место. Ярик не глядя придержал стопку бумаги, которую Чернов едва не разметал полой пиджака.
— У научников такие точно есть. Попроси у них, — вполне себе миролюбиво посоветовал Зарецкий.
Костя недовольно оглянулся на него и, не говоря ни слова, выскочил из кабинета. Чай сразу стал вдвое вкуснее.
— Что за человек… — вздохнула Ксюша.
Ей никто не ответил. Два великих молчуна уткнулись в мониторы; воистину, некоторым никакая пятница нипочём. Ксюша одной рукой дотянулась до стопки прошений и взяла верхнее. Всем чего-то надо. Всем требуется высочайшее разрешение. Кто-то когда-то придумал, что государство должно знать о каждом чихе самого занюханного одарённого, а страдать теперь Ксюше…
Телефоны во всём кабинете призывно пиликнули. Уже хватая трубку, Ксюша рассмотрела номер — горячая линия, надо же… Ну чему там приспичило случиться под конец недели?
— Магконтроль, Тимофеева, слушаю, — тон построже, не то на том конце провода полчаса станут собираться с мыслями.
— Здрасьте, оператор Соколова, срочное обращение, — скороговоркой посыпалось из трубки. Ярик встрепенулся и жестом попросил включить громкую связь; Ксюша повиновалась. — Туристы долго из леса не возвращаются, а там рядом полигон, местные волнуются…
— Адрес скажите, — перебила Ксюша.
Оператор Соколова судорожно клацнула мышкой и назвала. Ярик едва слышно выругался, Ксюша сдержалась, хотя тоже подмывало. Если надзор пропустил в свою богадельню для нежити простых обывателей, а то и вовсе минусов, у Верховского появится повод бить копытом и изрыгать пламя, но это будет потом. Сейчас надо заткнуть трещащую, как сорока, операторшу и мчаться выяснять обстановку. Ксюша стряхнула под столом офисные туфли и нашарила припасённые заранее удобные ботинки. Хорошо, что она сегодня в брюках…
— Чёрт, я там не был никогда, — процедил сквозь зубы Ярик, разглядывая карту.
— Тебе шеф уходить запретил, — напомнила Ксюша. Не слишком напористо. Вдвоём, в конце концов, всегда проще.
— Переживёт, — Зарецкий наскоро собрал документы в папку, вернул на место печати и запихнул секретку в сейф. — У тебя аптечка далеко?
Ксюша молча выдвинула ящик стола и продемонстрировала пластиковый чемоданчик с эмблемой Управы. Ярик одобрительно кивнул.
— Поехали, — велел он, хватая за лямку рюкзак.
— Сейчас, ключи найду…
— Зачем?
И правда, зачем? Ксюша запихнула аптечку в сумку, мазнула взглядом по общему столу, где среди хлама наверняка прятались ключи от машины, и вскочила на ноги. Рассчитанные на высокий каблук светлые брюки подметали пол; надо будет закатать перед пробежкой по лесу.
— Остаёшься за главную, — зачем-то бросила Ксюша Ире. Та подняла взгляд от монитора и тут же вновь опустила.
— Удачи, — тихо сказала Шаповалова своей клавиатуре. И на том спасибо.
На пустынной парковке пеклись в солнечных лучах глянцевито блестящие крыши машин, преимущественно тёмные. Ксюша, проходя мимо, тоскливо оглянулась на Вишенку — яркое пятнышко среди чёрно-сине-серого однообразия. Не сейчас, миленькая; по буеракам пусть лучше Ярик подвеску убивает. Швырнув сумку на заднее сидение, Ксюша пристегнулась, чуть подвинула кресло и поинтересовалась:
— Какие будут указания?
— Координаты вбей, — Зарецкий лихо вырулил в проезд и моргнул фарами зазевавшемуся охраннику. Шлагбаум резво пополз вверх. — И запроси у оператора контакты звонивших, будем связываться напрямую.
Ксюша кивнула, плечом прижала к уху телефон и принялась возиться с навигатором. Точно всё равно не получится, пока не удастся созвониться с заявителями, ну так для начала надо хотя бы выехать из Москвы. Дождаться, пока операторша сообразит, что к чему, и пришлёт информацию; набрать бдительной тётушке, выслушать сбивчивый рассказ, успокоить и попросить ждать через…
— Полчаса, — прикинул Ярик, бросив взгляд на карту. Компьютер оценил дорогу в пятьдесят минут, но он-то рассчитывал на нормального обывателя, торопящегося разве что на дачу.
— Полчаса, — повторила Ксюша в трубку. — Пожалуйста, звоните на этот номер, если что-то вспомните или узнаете.
Немолодая женщина в ответ нервно рассыпалась в благодарностях. Загулявшие туристы приходились ей какой-то не очень дальней роднёй и явились из Москвы отдохнуть на природе. Парень — слабенький колдун, и девушка — вовсе минус. Лучше, чем двое минусов, но всё равно…
— Должны были знать, что там полигон, — проворчала Ксюша, сбросив наконец вызов. — Если не тётка эта, то парень. Зря, что ли, надзор свои брошюрки печатает?
— Выходит, зря, — хмыкнул Зарецкий, закладывая крутой поворот. Навигатор, предполагавший совсем другую дорогу, пожаловался на смену маршрута.
— Штрафов нахватаешь, — заметила Ксюша. Пролетающие мимо знаки требовали ползти в полтора, а то и в два раза медленнее.
— Да, в июне и в декабре всегда солидно выходит, — согласился Ярик.
— Мишка потом возвращает. Надо доказать, что был при исполнении, какая-то форма особая есть…
— Да ну, время только тратить.
Телефон вновь разразился пронзительной трелью. Ксюша взглянула на экран и поморщилась: звонили из надзора.
— По поводу третьего полигона! — затараторили в трубку сразу после скомканных приветствий. — Объект при обнаружении не уничтожать! Не уничтожать! Обездвижить и вызвать по персональной связке дежурного сотрудника надзора! Это приказ!
— Да чтоб их! — зло процедил Ярик. — Сами упустили, а мы теперь мучайся…
— Ну, если оно примется нас убивать, присяга не сработает, — вздохнула Ксюша. — Как думаешь, что там такое?
— Чёрт знает, — Зарецкий вырулил на прямое полупустое шоссе и вдавил в пол педаль газа. — На полигонах опасное не держат, но время-то…
— На третьем, кажется, сухопутная всякая шушера.
— Точно.
А это значит — почти всё, что угодно. Ксюша мельком глянула на проносящиеся мимо высотки и принялась методично губить собственный элегантный облик в угоду удобству. Стянула на затылке волосы, сняла кольца, осторожно, чтобы не впечататься головой в бардачок, нагнулась закатать брюки. На глаза попался приставший к коврику длинный светлый волос. Надо же, Ярик и на подружек время находит… Но в ближайшие три недели — простите, дамы, работа вне конкуренции.
В обещанные полчаса они уложились. Бдительная тётка с мужем ждали в чистом поле, у кромки густого мрачноватого леса; к контролёрам чета бросилась, как к родным, стоило только вылезти из машины. Ксюша для порядка показала удостоверение, Ярик тоже махнул корочкой.
— Куда примерно ушли, не знаете? — поинтересовался Зарецкий, окидывая взглядом негостеприимную лесную громаду.
— Да к озеру хотели, есть там одно, — мужичок взмахнул руками, пытаясь обозначить не то размер водоёма, не то направление.
— На карте покажите.
Супруги склонились над протянутым телефоном. Женщина сориентировалась быстрее.
— Вот тут, — она ткнула пальцем в экран. — Я до леса-то их проводила, сказала дальше по синей разметке идти…
Ксюша заглянула ей через плечо. Далековато от полигона. Либо неведомая тварь сбежала от надзора пару дней назад, либо она крайне шустрая, либо… Либо нежитью тут и не пахнет, а парочка попросту заплутала в незнакомых лесах. Это самый лучший исход, даже если Верховский потом устроит выволочку.
— К лесу не приближайтесь, — распорядился Ярослав, пряча телефон в карман. — Вам лучше вернуться в посёлок. С вами свяжутся.
— В течение часа, — уточнила Ксюша. Часа ведь хватит? Должно хватить…
— Возьмите, — тётушка протянула ей аккуратно сложенную тряпочку. Шёлковый шарфик. — Это Настенькин… Вдруг поможет…
— Поможет, — заверил Зарецкий. — Ксюш, идём.
Синяя разметка начиналась вместе с тропкой, уводящей в глубь тёмной чащи. Мощные сосновые корни тут и там торчали из земли, перегораживая и без того не слишком удобную дорожку; не прогулка, а полоса препятствий. Додумались же городские гости отправиться приобщаться к природе именно сюда! И как хорошо, что каблуки остались в офисе…
— Давай сюда, — Ярик протянул руку, и Ксюша безропотно передала ему комок ткани. Зарецкий прикрыл глаза, сосредоточиваясь на тряпочке, которая, если повезло, хранила ещё память о хозяйке. — Н-да… Прыгнуть не выйдет, но направление примерно понятно. Пробежаться сможешь?
— Ага, — Ксюша осторожно кивнула. Она уже догадывалась, что ближайший час вряд ли будет лучшим в её жизни.
Бежать через сосняк, ещё и в городских ботинках вместо кроссовок — удовольствие ниже среднего. Из-за полуденной жары тяжело дышать, а тут ещё и коряги, так и норовящие выскочить прямо под ногами… А Ярику хоть бы хны — знай себе несётся сломя голову, не хуже спортсмена Мишки. Время от времени он останавливался, чтобы свериться с направлением, и Ксюша тайком радовалась передышкам. Не признаваться же, что устала!
— Тут где-то, — наконец негромко сказал Зарецкий.
— Мы… далеко?.. — Ксюша кивнула в ту сторону, где в её представлении должен был быть полигон.
— Порядочно, — Ярик шагом двинулся дальше. Вряд ли запыхался, скорее, изучал местность. — Прохладно тут…
Точно. И солнца не видно за густыми сосновыми кронами. Это, наверное, хорошо… Только неправильно. Сейчас полдень, а на небе с утра не было ни облачка. Ксюша судорожно сглотнула, успокаивая пересохшее горло. Кто там у нас способен напустить холоду?..
— Потеряешь меня из виду — сразу зови, — тихо попросил Ярик.
— Думаешь, глаза отводит?
— Почти наверняка. Слышишь?
Ксюша навострила уши. Пока Ярик не сказал, она не слышала ничего, кроме их разговора и собственного шумного дыхания; теперь же где-то впереди сквозь душную тишину прорезался тонкий испуганный крик. Он то возникал, то пропадал, как радиопомехи, и, странное дело, становился только глуше, хотя с сокращением расстояния должно было быть наоборот.
— Ко-о-о-о-ля… — жалобно звала девушка, почти наверняка — хозяйка платка. — Ау-у-у… По-мо-ги-и-и…
— Можешь прыгнуть на голос? — шепнула Ксюша.
— Здесь? Нет.
Холод густел. Шли быстро, но пейзаж вокруг, как в ночном кошмаре, почти не менялся, а далёкий аукающий голос слышался теперь отовсюду. Морок, без сомнения; а значит, и нежить, только какая? Явно не русалки…
— Тень, — негромко сказал Ярослав, и Ксюша, подумав, кивнула. Да, пожалуй, похоже. Вот только… — На полигоне таких не держат. Пришлая.
— Точно. И сжечь нельзя…
Почему не слышно парня? Неужели тварь до него уже добралась?.. Да нет, тогда бы бросила охотиться. Снова закричала, зовя на помощь, девушка. Или тень?.. Ярик решительно взял левее, хотя звали вроде бы справа.
— Нам не в другую сторону?
— Нет.
Ещё с десяток метров — и из ниоткуда послышался шум нетвёрдых шагов, отдающийся в пустоте эхом, как в гулком зале. Кто-то тяжело и хрипло дышал; парнишка-колдун, если это был он, оказался умницей и хранил молчание. Вот девочке своей объяснить забыл…
— Стоять, — приказал Ярик. От звука его голоса Ксюша невольно вздрогнула. Коллега либо каким-то образом уверился в правильности догадки, либо безрассудно рисковал. — Контроль, офицер Зарецкий. Ответьте.
Шаги стихли, далёкий крик — нет. Да, нежить наверняка где-то не здесь, но всё равно заговаривать вот так с хищной пустотой… Кто покусал всегда осторожного Ярика?
— О-офицер, — неуверенно отозвались неподалёку. Ксюша завертела головой, пытаясь обнаружить говорившего. — Офицер Зарецкий… Я здесь… Не вижу вас…
— Оставайтесь на месте. Отвечайте мне, — приказал Ярик. Оглянулся на Ксюшу, прежде чем вновь двинуться вперёд. — Осторожнее, не отставай.
Ксюша не отставала. Колдун покладисто отзывался, не забывая обращаться лично к офицеру Зарецкому, до тех пор, пока не возник из ниоткуда между соснами. При виде контролёров парнишка выдохнул с облегчением; выглядел он неважно — встрёпанный и бледный, на щеке ссадина, к рукаву клетчатой рубашки прицепился невесть откуда взявшийся репей. Не дожидаясь подсказки, Ксюша полезла за аптечкой. Как минимум, успокоительное тут точно лишним не будет.
— Николай, верно? — улыбнулась она, откупоривая пузырёк. Колдун судорожно дёрнул головой. — Офицер Оксана Тимофеева. Вот, пожалуйста, выпейте.
— Оксана, спасибо, — паренёк послушно проглотил снадобье и вернул мерный колпачок. — Я никак не могу найти… Настя, она… Не знает, что надо молчать!
— Вам придётся идти с нами, — непререкаемым тоном распорядился Ярик. — Пока не нейтрализуем тень, выбираться самостоятельно опасно. Ксюш, держитесь сзади, но сильно не отставайте. При малейшем сомнении — зови.
Мог бы и не напоминать. Ксюша на всякий случай взяла дрожащего колдуна за предплечье. Теперь шли быстрее, почти бежали; Ярик нервно комкал шарф и уверенно выбирал дорогу, несмотря на чертовщину со звуками. Николай дёргался каждый раз, слыша отчаянное ауканье, но не вырывался и особых хлопот не доставлял. Всегда бы жертвы нежити так себя вели… Ксюша в очередной раз окинула взглядом одинаковые сосны и вздрогнула: в полусотне метров от них скользила меж деревьев человеческая фигура, точь-в-точь похожая на колдуна. Наверняка даже репей на месте; не хватает чего-нибудь другого: зрачков, зубов, голоса… У тени всегда есть изъян, от которого не избавиться, чей бы облик она ни позаимствовала.
— Ярик… — шёпотом позвала Ксюша и крепче стиснула руку подопечного.
Зарецкий кивнул, давая понять, что слышит. И видит. И знает, что делать. Не пытаясь больше скрываться, он широкими шагами помчался — нет, не наперерез лже-Николаю, а туда, куда двигалась тень. Где-то там, очевидно, плакала в отчаянии девушка-минус; теперь, когда лакомую добычу увели из-под носа, нежить польстилась на то, что осталось.
— Николай, сможете бежать? — осведомилась Ксюша, прислушиваясь к собственным напряжённым мышцам.
Колдун самоотверженно кивнул. Что ж, сам согласился. Не выпуская его запястья, Ксюша перешла на бег. Всё как по учебнику, никаких ошибок они до сих пор не сделали, но тревога не отпускает. Хорошо, что они хотя бы вдвоём, одна Ксюша точно не справилась бы…
Тень вынырнула из-за деревьев в точности там, где должна была. Колдун охнул и сбился с шага; Ксюша поддержала его, не давая упасть. Шутка ли — увидать злобную копию самого себя! Какая у твари примета? На лице вроде всё на месте… Умница Ярик, не теряя времени, хлестнул гадину чем-то забористым; тень, защищаясь, вскинула руки. Вот оно как — на обеих ладонях недостаёт мизинцев. Поди разгляди в пылу драки!
— Коля! — отчаянно взвизгнул тоненький голосок.
Вон она, девчонка, сжалась в комок у подножия огромной кривой сосны! Вряд ли видит настоящего Николая, а ненастоящий пятится перед методично наступающим Зарецким. Ксюша потянула колдуна правее, в обход завязывающейся схватки.
— Николай, вам нужно успокоить девушку и проследить, чтобы ничего не случилось, — торопливо объясняла она. — Ваша задача — не сходить с места и… а, чёрт!
Уходя от брошенной наудачу сети, тень резво отпрыгнула и оказалась почти что у них на пути. Ксюша попятилась и неряшливо махнула рукой, не столько надеясь поймать тварь, сколько защищая себя и подопечного; яркие язычки пламени вхолостую полыхнули в воздухе.
— Нельзя! — рявкнул Зарецкий, перекрывая тоненький скулёж напуганной девчонки. — Уводи людей!
Тень хищно осклабилась и ринулась ему навстречу. Заговорил, дурак! Ксюша не выругалась вслух только потому, что сама слишком хорошо знала правила. Сеть у неё получилась плохонькая, но делать как следует некогда — надо спасать коллегу. Светящиеся алым призрачные нити мазнули тень по плечу; она мельком обернулась, ощерила крепкие белые зубы, и всклокоченную башку тут же накрыла другая сеть, золотистая. Ярослав, чтоб его черти взяли, не собирался сдавать в утиль свободу и волю к жизни.
— Настя! — каркнул вдруг колдун.
Девчонка, про которую все позабыли, с воплем «Не трогайте Колю!» зайцем бросилась между тенью и Зарецким. Ксюша едва успела ухватить за рукав рванувшего на помощь колдуна.
— Николай, вы хоть не мешайте!
— Настя… Оксана, простите, я…
Тень, не будь дура, заминкой воспользовалась. Миг — и на месте рослого мужчины возникла щуплая девушка. Пока Ярик отмахивался от её близнеца, тень выскользнула из-под растерянно опавшей сети. Удерёт ещё, паршивка! Ксюша послала ей наперерез вытянувшийся хлыстом язык пламени. Ну, надзор, век не расплатитесь за дебильные распоряжения!
— Ксюш, забери! — крикнул Ярик.
Левой рукой он придерживал за плечо притихшую Анастасию. Обалдевшая девчонка таращилась во все глаза на мечущуюся меж деревьев копию. Никуда не шарахается — и на том спасибо…
— Оксана, давайте я! — колдун храбро выдвинулся вперёд. Его подружка обернулась на голос, истерически охнула. — Настя, стой на месте, молчи, слушайся этих людей!
Ксюша сердито его окликнула. Руки, как назло, заняты, а этот тип всерьёз собрался помогать! Благо тут всего с десяток шагов — или больше?.. Безликий лес дрогнул, подёрнулся белой дымкой. Ксюша закрыла глаза ладонями, защищаясь от недобрых чар. Голоса стали тише, смешались в невнятную какофонию, смолкли. Это ничего, это всего лишь морок; плевать, что никого не видно — все здесь, рядом, надо только аккуратно выйти из ненастоящего пустынного леса…
— Настя!..
Справа? Слева? Чёрт его пойми, но идти надо вперёд, это Ксюша точно помнит. Понесло же идиота геройствовать! Где-то рядом хищно шипит тень; злится, должно быть, что добычу увели из-под носа…
— Ах ты…
Вспыхнуло, как будто резко включили свет. Нет, всего лишь солнце прорвалось сквозь морок! Зачем тварь его сняла?.. Вон она, у корявой сосны; держит четырёхпалой рукой воротник клетчатой рубашки. Колдун! Попался-таки, несчастный… Неужели — всё?
— Ксюш… Забери… девочку…
Ярик прижимает к лицу ладонь, словно пытаясь унять головокружение. Девушка в ужасе прячется за него; она, бедняжка, совсем ничего не понимает… Один за другим — двенадцать шагов; ладонь у Насти маленькая и липкая от пота. Ксюша неестественно ровным голосом втолковывает девушке, что надо молчать и слушаться указаний. Та механически кивает и вряд ли слышит.
Тень зарябила, вновь меняя обличье. В смазавшихся чертах Ксюша на миг с отвращением различила свои собственные. Нет, голубушка, так не обманешь… Да она и сама знает; бросила Ксюшин облик, принялась лепить из себя своего врага. Зарецкий шагнул навстречу двойнику; Ксюше показалось, что как-то нетвёрдо. Неужели выдохся? Он-то?
— Оксан, зови надзор, — глухо приказал Ярик.
Да кому они нужны, тетери глухие… Ксюша со злости позвала обоих знакомых ей дежурных. Будут ещё минут пять суетиться, прежде чем сюда доберутся. Сколько их там в надзоре хотя бы с четвёртой категорией? Двое? Трое? Один Мишка был бы полезнее всей полусотни дорогих коллег, но со Старова станется прихлопнуть тварь, не разбираясь, и угодить под нарушение присяги… Ксюша вскинула руки, готовая если не помочь, то отвлечь, однако тень и тут спутала карты. Нежить плотоядно оскалилась — Ксюша поёжилась при виде искажённого злобой знакомого лица — и кинулась врукопашную.
Девчонка за спиной испуганно всхлипнула. Тень угадала верно: хуже не придумаешь! Ну и кого теперь лупить заклятиями? Как хотя бы понять, кто кого схватил за горло или ударил в челюсть? Поди сосчитай пальцы в мелькающих кулаках…
— О-о-ох, твою ж…
Явились! Аж трое сразу — почитай, вся надзорская элита. Все обвешанные колдовскими железками, как новогодняя ёлка — гирляндами. Таращатся на схватку не хуже, чем перепуганная Настя — на них самих. Ну, втроём-то осилят как-нибудь изрядно помятую тварь!
— Василий, приступайте, — зло бросила Ксюша ближайшему из надзорщиков. — Это тень, узнать можно по четырём пальцам на руках. Ярик, бросай её!
Коллега последовал совету буквально. Отброшенная безыскусным силовым ударом нежить шмякнулась спиной о ближайшую сосну и недовольно заворчала. Надзорщики не сплоховали: разбежались в разные стороны и пригвоздили теряющую человеческий облик тень к стволу сразу тремя сетками. Ксюша, вымещая злость, прибавила сверху ещё свою. Так-то, зараза, подёргайся теперь!
— Она сытая, — хрипло проговорил Ярик и мотнул головой, будто отгоняя назойливую мошкару. — Осторожнее.
— Вась, может, того? — неуверенно спросил один из надзорщиков. — Прибьём, и дело с концом? Не наша же…
— Нет, Володь, приказ. Попрём на полигон, куда деваться…
Вот и пусть возятся. Буксируя за руку истерически всхлипывающую Настю, Ксюша решительно приблизилась к коллеге.
— Ярик, ты чего?
— Ничего, жить буду.
— Зарецкий, ты хоть сейчас меры предосторожности соблюдай! — не выдержала Ксюша. — Я всё понимаю, ты везучий…
— Я везучий? — раздражённо процедил Ярик. — Тебе бы так… везло…
— Всё, ребятки! — на весь лес гаркнул Василий. — Спеленали, можете болтать, сколько влезет!
— Надо ещё посмотреть… — Ксюша запнулась о слово «жертва» и судорожно сглотнула. — Вдруг ещё не…
— Уже, — безжалостно перебил Зарецкий. — Коллеги, поможете с… транспортировкой?
— Как не помочь, — растерянно протянул дюжий Володя. — Девушка, не смотрите туда, не надо…
Ксюша с чистой совестью выпустила ладонь подопечной. Вот и прекрасно, пусть надзор сам разбирается… Если бы не их идиотский приказ, всё бы обошлось. Наверняка обошлось бы! Верховский устроит скандал, и поделом… Или не устроит, ведь тень не с полигона сбежала… Слушать, как Василий путано что-то объясняет, а выжившая девочка-минус жалобно пищит ему в ответ, нет никаких сил.
— Пойдём, — тихо попросила Ксюша, и Ярик не стал возражать.
Треклятые сосны, хоть с мороком, хоть без, всё равно одинаковые. Паршивое местечко, ни капли не живописное, не привлекательное ничем! За каким лешим колдун потащил сюда свою… кто она ему? Подруга, девушка, сестра? Какая теперь разница… Ксюша до боли прикусила сухую губу.
— Он умер, — тихо сказала она.
Ярослав поднял взгляд от тропы — вернее, от пыли, перемешанной с прелой хвоей. От запаха разогретой солнцем смолы першило в горле.
— Да, Ксюш, умер.
Простые слова, бесцветный тон — и почему-то страшнее, чем всхлипывания оставленной на попечение надзорщиков девушки. Наверное, потому, что Зарецкому Ксюша верила. Он не говорил бы, если б не был уверен…
— По-дурацки всё, — грубовато сказала Ксюша. Ярик не спешил её одёргивать, и она через силу продолжила, сама не зная, зачем: — Так хорошо себя вёл… Слушался, правила все соблюдал… Как так вышло-то?
Зарецкий прерывисто вздохнул. В душном мареве будто бы почти не осталось кислорода. Едва-едва миновал полдень; самое время для нежити.
— Как всегда бывает, — Ярик терпеливо объяснял очевидное. Зачем? — Не заметил, случайно наткнулся, заговорил…
— Ты тоже заговорил, — возразила Ксюша. Получилось почему-то обиженно, хотя чего тут обижаться? Радоваться надо, что коллега жив-здоров. — И ничего, отбился…
Ярослав мрачно усмехнулся.
— Я очень сильно не хочу умирать.
Никто не хочет. Ни выбравшиеся погулять дачники, ни надзорщики, не способные подойти к нежити без килограмма артефактов, ни даже сама нежить, хотя ей-то куда уж дальше… У кромки леса никого уже не было — и хорошо. Как сказать взволнованной родне, что они не справились? Тётушка ведь всё сделала правильно, забеспокоилась, позвонила в Управу… Да и магконтроль упрекнуть не в чем, всё шло как надо, кроме одной досадной случайности. А кто тогда виноват?
В машине было душно и пахло разогретым пластиком. Ксюша пристроилась на краешке нагретого солнцем пассажирского сидения, потянулась к бутылке с водой — тоже отвратительно горячей. Ярик рухнул в водительское кресло, бессильно уронил руки на руль и уткнулся лбом в сгиб локтя. Ему плохо, физически плохо, а помочь почти что нечем — разве что укрепляющей настоечкой из дежурной аптечки…
— Зацепило-таки? — виновато спросила Ксюша, дивясь собственной недогадливости. Чем конкретно тени мучают людей, она запамятовала, но, по большому счёту, какая разница… — Может, выпьешь чего-нибудь?
Зарецкий откинулся на спинку кресла, покачал головой.
— Не надо, сейчас пройдёт. Дай минуту.
Минуту, час, день… Торопиться уже некуда. Раскалённые секунды сыплются из ниоткуда в никуда, как сухой песок. На песке ничего не растёт, только сосны; в сосновых лесах светло, в них нет места теням, но поди объясни это нежити… Грозно зашумел кондиционер, выметая из салона застоявшуюся жару. До Москвы почти час, если не гнать сломя голову, а куда им теперь торопиться?
— У тебя страховка открытая? — неуверенно спросила Ксюша. Вряд ли она сходу справится с чужой машиной, напичканной незнакомой электроникой, но до шоссе есть ещё поле и отрезок просёлка, можно приноровиться…
— Нет, — Ярик, всё ещё бледный, выпрямился в кресле и взялся за руль. — Не бойся, в аварию не влетим.
Не влетели. Зарецкий вёл, как на экзамене, добросовестно соблюдая скоростной режим и подчиняясь всем мыслимым правилам. Ксюша его не отвлекала; молчали до самой Управы. Говорить предстояло наверху. Лучше бы с одним только шефом, но, как назло, все были на местах. Даже Андрюшка со своей книжкой. Даже уткнувшаяся в бумаги Ира.
— Рассказывайте, — сухо приказал Верховский.
Отчитывался Ярик — коротко, без эмоций, как о рядовой вылазке. Ксюша, не вытерпев, плеснула в кружку воды из чайника, всё ещё тепловатой, но хотя бы не обжигающей губы. Хочется плюхнуться в кресло, но Верховский не поймёт — или, вернее, поймёт слишком много. Зарецкий держится на ногах, хоть и опирается на стол будто бы ненароком. Ему наверняка достанется за отлучку из офиса, а шеф вполне может вдобавок отчитать обоих ещё и за непрофессионализм. Где же они всё-таки ошиблись?
— Упрекнуть вас не в чем, — задумчиво произнёс начальник. — Вы, похоже, действительно сделали всё, что смогли.
— Не всё, — глухо отозвался Ярик. Он всего лишь скрестил на груди руки, а Ксюше показалось, что его знобит; должно быть, потому что ей самой после жары стало холодно под кондиционером.
— А кто бы сделал больше? — влез Мишка. Он, похоже, всерьёз распереживался за коллег. — Нас слишком мало на Москву и Подмосковье, вот в чём беда. Был бы кто там поближе…
— Нас вообще мало, — самодовольно хмыкнул Костик. — Много ты знаешь людей хотя бы с четвёркой?
— А что тогда делать? — Макс свёл к переносице светлые брови. — В каждую деревню сажать по магу и учить звать нас по привязке?
— По имени, — задумчиво, будто сам себе, сказал Ярик.
Чернов торжествующе фыркнул.
— Да будет тебе известно — из нас всех зов по имени способен слышать только Александр Михайлович! Не может же он работать коммутатором, — Костя верноподданически воззрился на начальника. Смотри, мол, шеф, кто тут самый умный!
— Не могу, — подтвердил Верховский. — Потому что зов по имени — это первая категория, а у меня — вторая.
Чернов тут же сник и сделал вид, что на мониторе появилось что-то неотложное. В другое время Ксюша бы позлорадствовала. Не сегодня.
— Тень они куда дели? — сменил тему Мишка. — На полигон?
— Да ты что, на полигоне она дел натворит, — с умным видом заявил Макс. — Отменят приказ и прибьют по-тихому. А откуда она вообще вылезла? Опять аномалии?
— Разве аномалии? По-моему, тени везде встречаются, — усомнился Андрей. — Только не очень часто…
— Я бы сказал, очень редко, — уточнил из-за монитора Костя. Быстро же он оправился от конфуза! — Миша, это в твою копилку случай.
— Да знаю я, — отмахнулся Старов и отвернулся от Костика. — Ребят, не вините себя. Александр Михайлович, вы же понимаете…
— Кое-кто страдает от излишнего человеколюбия, — ядовито бросил Чернов, непонятно, кому и зачем.
— Трудно не любить то, что защищаешь, — тихо сказал Зарецкий, глядя в сторону.
— Скорее, трудно не защищать то, что любишь, — заспорил Макс.
Ярик не ответил. В повисшей тишине равнодушно гудел в тон компьютерам кондиционер. Набранная в кружку вода кончилась, силы — тоже. Ксюша уселась в кресло; ноги противно гудели, напоминая о том, что она всё ещё жива.
— Давайте-ка оба по домам, — устало сказал шеф. — Приходите в себя. Дежурства вам подвинуть?
— Не надо, — Ярик тяжело оттолкнулся от стола и потянулся за рюкзаком. — Завтра отработаю.
— И мне не надо, — механически повторила Ксюша, поднимаясь на ноги.
Ключи от машины нагло поблёскивали на самом виду поверх стопки неразобранных прошений.