По пути к палате Мишка нос к носу столкнулся с немногочисленным, но дружным Андрюхиным семейством. Пётр Дмитриевич, невысокий лысеющий мужичок, растерянно обнимал за плечи тщедушную жену; Полинка, выше и полнее будущей свекрови раза в полтора, шмыгала носом и то и дело подносила к покрасневшим глазам бумажный платок. Мишка поздоровался с ними, как сумел, жизнерадостно. Сказали им уже, что это из-за его промашки Андрюха загремел на больничную койку?
— Здравствуй, Миша! — Пётр Дмитриевич улыбнулся той же всепонимающей улыбкой, какой любил озадачивать собеседников его сын. — Тоже Андрюшу навестить собрался?
— Ага, иду вот, — Старов зачем-то продемонстрировал пакет со всякой снедью, половина которой непременно окажется забракованной строгими врачами. — Он, э-э-э, не спит?
— Нет, — Полина в очередной раз промокнула щёки изрядно измочаленным платком. — Читает, наверное…
— Полиночка привезла для Андрюши «Всемирную историю» в подарочном издании, — похвасталась матушка. Полинка вознаградила её щенячьим взглядом.
— Круто, — брякнул Мишка, не зная, что тут ещё сказать. — А я вот… принёс всякого.
— Мы с Петрушей рады, что у Андрюшеньки такие заботливые коллеги! — ахнула Бармина и прижала к груди сухие ручки. На душе моментально стало паршиво.
— Так ведь я ж виноват, — через силу выговорил Мишка и сам себя выругал за малодушие. Натворил — отвечай, нечего тут! — Отвлёкся, упустил…
— Миша, не надо, — мягко сказал Пётр Сергеевич. — Мы же понимаем.
— Да, Мишенька, не берите на себя…
— Работа у вас такая…
— Оно случается…
— Врачи говорят, Андрюшка через недельку-другую на ноги встанет…
Мишка неискренне кивал и ждал подходящего момента, чтобы скомканно попрощаться и смыться, пока не стало совсем тошно. Не от Барминых — от себя самого. Положа руку на сердце, лучше б Андреевы родители осыпали его проклятиями. В головомойках от Верховского приятного мало, но они хотя бы по делу. Мишка тоскливо оглянулся на видневшееся сквозь окна здание Управы. Вот так всегда: дел натворить — пять минут, а сколько потом расхлёбывать…
Андрюха и впрямь сидел за книжкой. При виде коллеги он жизнерадостно улыбнулся и бережно пристроил фолиант на заставленной пузырьками тумбочке. Там уже лежал том в роскошной обложке с золотым тиснением; Мишка едва не столкнул его, устраиваясь на хлипком складном стульчике.
— Чтиво у тебя, смотрю, имеется, — заметил Старов и уважительно потрогал острый уголок новенького переплёта.
— Вообще-то не совсем, — Андрюха виновато отвёл взгляд. — «Историю» я уже читал, она мне не очень нравится.
— Зачем тогда просил?
— Это Полина принесла, — Бармин посмотрел на ненужный талмуд с нежностью. — Она так переживает, а у меня, на самом деле, всё неплохо.
— Правда?
— Ага. Это, в основном, укрепляющие, — Андрюха кивнул на батарею склянок. — Алексей Иванович говорит, всё очень хорошо заживает, так что я тут просто так бездельничаю.
— А заражение как, остановили?
— Конечно, — Бармин старательно закивал. — Ну, в первые пару часов плохо было, а к вечеру стало отпускать. Сегодня даже температура нормальная! — похвастался он и тут же спохватился: — Ой, Миш, а у тебя-то как?
— Да мне-то чего будет, — отмахнулся Старов. — Башка поболела — и всё.
Он, конечно, покривил душой. Лихорадило его до поздней ночи, а с утра Мишка проснулся совершенно разбитым и, если бы не долг совести, ни за что не вылез бы из постели. Андрюхе про это знать ни к чему; распереживается ещё…
— Наверное, наш упырь был какой-то слабенький, — предположил Бармин. — Я читал, что их укусы очень тяжело лечатся. Из-за яда.
— Ага, Костик говорил, — рассеянно припомнил Мишка. — Ну, значит, повезло нам с тобой.
— Точно! — Андрей воодушевлённо закивал и, понизив голос, виновато прибавил: — У Алексея Ивановича там такой сложный пациент! Его под капельницей держат и каждый день дают стимуляторы, а он всё без сознания. Мне его так жалко, Миш, не представляешь! Я сказал Алексею Ивановичу, чтоб на меня время не тратили, только ко мне всё равно постоянно ходят…
— И правильно ходят, — твёрдо сказал Старов. — Пока полностью не выздоровеешь, никакой работы.
— Это Александр Михайлович так сказал?
— Да, — соврал Мишка. Счастье лицезреть шефа ему сегодня ещё предстоит. — Ты тут не парься, всё схвачено. Документы Ира оформила, а смену ребята додежурили.
— Я знаю. Они приходили, — Андрей светло улыбнулся, будто больше встречи с коллегами его мог обрадовать только визит Полины. — Не вместе, конечно. По-моему, Костя очень устал.
— Ещё бы, — Мишка виновато вздохнул. — Лишнюю смену в Управе торчать, да ещё и с Яриком… Они ж друг друга терпеть не могут.
— Неправда, — горячо возразил Бармин и для убедительности замотал головой. — Просто они оба очень переживают за дело, только по-разному.
Старов промычал в ответ что-то неопределённое. Ей-богу, за такие вот суждения Верховский Андрюху и держит — колошматить-то нежить Бармин не особо годится. То есть годится, конечно; нехорошо так думать о коллегах! Мишка поспешно заговорил о какой-то скукоте вроде пробок на кольцевой; Андрей слушал внимательно, будто ему впрямь было дело до ремонта дорог и обнаглевших таксистов. Впрочем, лучше уж такое, чем опять перебирать в памяти неудачную охоту на упыря.
У самого Мишки вчерашний день никак не шёл из головы. Никогда он не считал себя увальнем, скорее наоборот — и тут вдруг такое… В безлюдном подмосковном лесочке его не сдерживали ни приказы надзора, ни статья за раскрытие тайны сообщества. И ведь далеко не впервые Старов ловил нежить на приманку; никогда прежде не было, чтоб он так бессовестно прозевал момент. Устал, что ли… Это могло ещё сойти за оправдание для себя самого, но уж никак не для коллег и тем более не для Верховского. Встреча с шефом неумолимо приближалась, и, похоже, невесёлое настроение становилось чем дальше, тем заметнее, потому что в какой-то момент Андрюха принялся едва ли не утешать коллегу. Мишка мысленно выругал себя последними словами и счёл за благо поскорее попрощаться.
— Пиши объяснительную, — вместо приветствия бросил начальник, едва завидев в дверях провинившегося подчинённого.
— Вам? — ляпнул Старов скорее от неожиданности, чем всерьёз.
— Нет, вот этим двоим, — ядовито отозвался шеф и кивнул в сторону Чернова, отчаянно пытающегося не зевнуть. Ярик, выглядевший куда как бодрее коллеги, насмешливо фыркнул. — В надзор, Миш, в надзор. И в безопасность заодно, этим страсть как интересно, что тут у нас происходит.
— Может, перебьются? — подал голос Зарецкий, оторвавшись от подшивки пожелтевших бумаг.
— А может, я увижу наконец результаты твоих изысканий? — ласково поинтересовался шеф. — Желание перечитать весь архив похвально, но не то чтобы очень полезно.
— С этим к Андрею, — парировал Ярик и решительно отложил документы в сторону. — Миш, как он там?
— Поправляется, — Мишка протиснулся к своему столу и поискал глазами ручку. — Говорит, прогноз хороший.
Ярослав молча кивнул. Под строгим взглядом Верховского Мишка отобрал у принтера пару чистых листов; обладавший искусством складно сочинять служебные оправдания Костик сейчас мог разве что осовело моргать, а жаль. Врать нельзя, изворачиваться противно, а писать как есть — опасно для отдельской репутации. Одна радость — шеф прекратил-таки сверлить Мишку взглядом и переключился на Зарецкого. Ну, и что же мы будем излагать? По-канцелярски обзывать себя балбесом и тормозом?
— Здравствуйте, Александр Михайлович, — Ира боком протиснулась в кабинет, прижимая к себе пухлую пачку корреспонденции. — Э-э-э… Можно вас отвлечь?
— Разумеется, — шеф любезно кивнул секретарше и напоследок поддел Ярика: — От тебя жду содержательных выводов, помимо того, что мне повезло не руководить магконтролем в то время. Ирина, что у вас?
— Прислали ответ по сибирской аномалии, — секретарша протянула шефу запечатанный конверт. Костя зашевелился у себя за столом, как разбуженный филин. — И тут ещё… Это надо подписать. За… за тень.
Она с виноватым видом протянула Ярику тоненькую папку. Тот бестрепетно взял, пролистал содержимое и удовлетворённо кивнул.
— Выговор, я полагаю? — осведомился Верховский.
— Да, с депремированием, — спокойно ответил Ярослав, подписывая приказ.
— Это несправедливо, — тихо сказала Ира, глядя в сторону. Надо же, не испугалась при начальнике!
— Всё по делу, — сдержанно возразил Зарецкий, возвращая ей папку. — Для Оксаны, надеюсь, ничего нет на подпись?
Секретарша покачала головой и отложила документы отдельно от прочей макулатуры. Мишка покосился на Верховского: чего молчит? Ира ведь права, не дело контролю отвечать за глупые приказы надзора! С Яриком-то всё понятно, с его взглядами на жизнь премии — дело десятое, но вопрос же масштабнее. Эдак можно докатиться до того, что магконтроль обвинят во всех смертных грехах, а шеф в ответ слова сказать не посмеет. Верховский, однако, внимательно читал извлечённую из конверта бумагу, будто ничего важнее в мире не существовало.
— На, изучи, — равнодушно бросил он Чернову, протягивая письмо. — А потом — домой, отсыпаться. Мне достаточно сотрудников на больничных койках. Ярослав, в кабинет.
Костя вспыхнул, но безропотно взял бумагу и вперился в неё взглядом. Ничуть не напуганный грядущей головомойкой Зарецкий прихватил со стола несколько распечаток и с независимым видом проследовал за шефом в логово. В воцарившейся тишине отчётливо слышно стало, как тикают настенные часы. Так как… Так как в настоящее время наблюдается всплеск активности… Нет, активность нежити тут ни при чём, это ни один управский писака не примет за достойное оправдание. В связи с усилением… С увеличением числа обращений… Да с чем, в конце концов, кроме собственной глупости?!
— Пятого июня! — взвизгнул вдруг Костик. Мишка аж вздрогнул от неожиданности; ручка оставила на бумаге неряшливый росчерк. — Оно пришло пятого июня! Почему мы получили только сегодня?!
— Я забираю внешнюю корреспонденцию по вторникам, — дрогнувшим голосом отозвалась Ира. — Это распоряжение…
— Мне плевать! — взорвался Чернов. А ведь пару минут назад клевал себе носом, не мешал никому! — Мы потеряли неделю! Не-де-лю! Вы хоть представляете себе, что это значит?!
Мишка оглянулся на плотно закрытую дверь логова и предпринял отчаянную попытку утихомирить коллегу:
— Кость, не начинай…
— О, я не начинаю! — закусивший удила Чернов тряхнул в воздухе треклятым письмом; удивительно, как это оно не схватилось пламенем. — Я леший знает сколько времени твержу, что нам нужен ответственный! Исполнительный! Сотрудник! А не ведьмы-недоучки! Скажите на милость, кто нам вернёт упущенное время? Вы хоть понимаете, чего нам будет стоить ваша халатность?!
Сникшая под его напором секретарша бросила попытки лепетать оправдания и только ошалело мотала головой, чем только больше злила Чернова. Мишка попытался было на него рявкнуть, но Костя то ли не заметил, то ли не обратил внимания. Укрощать бурю уже поздно; можно либо переждать, либо убраться с её пути. Ира выбрала второе. Выскользнув из-за стола, она зайцем проскочила мимо надвигающегося Чернова и вылетела в коридор. Старов укоризненно покачал головой: что б там такого ни случилось, зачем девочку до слёз доводить?
— Я пишу докладную, — заявил Костя, сердито раздувая ноздри. — Сколько можно? Вопиющий непрофессионализм…
— Ты погоди, — взмолился Мишка, отчаянно соображая, на что его переключить. — Давай сначала проблему-то решим. Чего там, в письме?
— А ничего уже не сделаешь, — горько отмахнулся Чернов. — Земля передана в собственность, дальше только через суд.
— Значит, надо в правопорядок передать, — напористо предложил Старов. — Они там знают, как чего. Или, может, с шефом посоветоваться?
— Понятия не имею, — зло бросил Костя и резким движением поправил очки. — Хочешь нянчиться со смазливыми дурами — флаг в руки. Никогда в этом отделе порядка не будет…
Он швырнул письмо на свой стол. Бумага, подхваченная сквозняком, соскользнула на пол; Чернов прошипел очередное проклятие и полез доставать. Мишка потоптался рядом, не зная, что б ему такого сказать, так ничего и не придумал и вернулся к объяснительной, которую пришлось переписывать на чистый лист. Итак, «я, нижеподписавшийся Старов Михаил Аркадьевич»… Интересно, что Костя про него-то думает после вчерашнего?
Спустя четверть часа творческих мук Мишка поскрёбся в дверь логова. Шеф благосклонно ему кивнул; Ярик, почуяв окончание аудиенции, поднялся с пыточного стула.
— Это всё неплохо, — сказал ему Верховский, — но без конкретных имён имеет мало смысла. Можешь назвать хотя бы пару?
— Пока нет, — Зарецкий скользнул равнодушным взглядом по застрявшему в дверях коллеге. — Нужно время.
— Оно уходит, — с нажимом напомнил шеф. — Я предложил бы тебе выходной на изыскания, но это сейчас непозволительная роскошь. Выдержишь смену?
— Без проблем.
— Хорошо. Больше ничего не хочешь мне сказать? — со значением спросил Верховский. Мишка, будь вопрос обращён к нему, принялся бы вспоминать, где он мог серьёзно накосячить за последние пару недель.
Ярик на миг задумался, видимо, пересчитывая собственные промахи, и решительно качнул головой.
— Нет. Ничего.
Он забрал свои бумаги и вышел из логова, оттерев плечом замешкавшегося приятеля. Мишке ничего не оставалось, кроме как протянуть начальнику выстраданные объяснительные. Написано в них было примерно одно и то же, только для безопасности пришлось прибавить подробностей. Шеф, хмуря брови, пробежал взглядом оба листа и соизволил кивнуть.
— Сойдёт. Передай Ирине, и пошустрее, пока про нас не настрочили очередной памфлет.
Мишка замялся. Нажаловаться, что ли, на Костика? Да ну, и так понятно, что шеф скажет: человек полторы смены оттрубил, переживает, и вообще — где лучший сотрудник магконтроля, а где секретарша, которых Анохина набирает и выгоняет чуть ли не каждый месяц? Проще самому отнести злосчастные бумажки, а тут пока всё как-нибудь устаканится.
— Александр Михайлович, — неуверенно начал Старов. — Давайте я на смену останусь. Ребята устали…
Шеф вопросительно вскинул брови.
— Тебя, кажется, упырь покусал?
— Да я нормально себя чувствую, — горячо возразил Мишка. — Упырь какой-то слабенький был, Андрюха вон тоже уже оклемался…
— Михаил, — Верховский скривился, будто от зубной боли. — Ещё слово — и отправлю на переаттестацию. Упыриный яд слабеньким не бывает. Я, по правде говоря, уверен был, что ты неделю проваляешься с лихорадкой.
— Ну, значит, я крепкий, — неловко хохотнул Старов.
— Нет. Значит, медики надавали вам с Барминым какой-то убойной дряни, купирующей реакцию организма, — брюзгливо заявил шеф. — Сдашь писанину — и брысь домой. На общественном транспорте.
Мишка уныло кивнул и поплёлся, куда послали. После слов начальника ему стало казаться, что голова и впрямь едва заметно гудит. Или не казаться, чёрт его знает… Чувствуя себя бессовестным симулянтом, Старов добрёл сперва до надзора, где местная секретарша охотно забрала у него бумагу и сочувственно пожелала поправляться, а потом поехал в безопасность. На лифте. Хотя обычно спускаться предпочитал по лестнице — просто так, разминки ради.
Вездесущий Викентьев поймал его в коридоре, в паре шагов от приёмной. Старов вежливо притормозил поздороваться и заодно отдать объяснительную; всё равно ведь бумажка рано или поздно ляжет на стол Евгению Валерьевичу.
— Здравствуй, Миш, — Викентьев пожал Старову руку. Им доводилось говорить вот так запросто ещё месяц-другой тому назад, когда Мишка вылавливал вместе с безопасностью шайку нечистых на руку колдунов. Куда только всё делось? — Как самочувствие? Найдёшь минутку поговорить?
— Найду, — осторожно кивнул Мишка.
Вот прицепились все к его самочувствию! Шеф, конечно, предостерегал откровенничать с безопасниками, так про всё подряд болтать и не надо. Тем более ничего таинственного во вчерашней истории нет. Ну, упырь, ну, агрессивный — подумаешь, диво дивное, перед летним-то солнцестоянием… Евгений Валерьевич впустил Мишку в кабинет, жестом указал на кресло у стола и уселся напротив. Заглянувшая в кабинет лаборантка Галочка была немедленно отослана заваривать чай.
— Давай, что там у тебя, — Викентьев взял объяснительную, мельком проглядел и отложил в сторону. — Крепко досталось?
— Не очень. Видите, функционирую, — Мишка, как сумел, простодушно улыбнулся.
— Молодец, — похвалил Евгений Валерьевич. — Упырь — дело такое… Ещё и бешеный, наверное, был?
— Нежить не болеет, — хохотнул Старов. — У неё просто настроение плохое.
— Да-а-а, поди пойми сейчас, кто просто так с катушек слетел, а кто… — безопасник неопределённо пошевелил пальцами. — Этот твой, надеюсь, в пределах стандартных поведенческих циклов?
— Упыри весь год злобные, — Мишка пожал плечами. — А сейчас даже с домовыми аккуратно надо. Все бузят.
— Одиннадцатое сегодня, — задумчиво констатировал Викентьев. — До сих пор до серьёзного вреда не доходило. В последний раз перед самым началом лета случилось, если я верно помню. Странно, да?
— Так день туда, день сюда… Нежить не по календарю с ума сходит.
— Справедливо. У неё другие какие-то резоны, правда?
— Кто его знает, — Старов вздохнул. Он без малого месяц рылся в справочниках, до рези в глазах вглядывался в звёздные карты и донимал научников просьбами снять замеры магического фона, но так ни к чему вменяемому и не пришёл. — Может, беспокоит их что-то. Или в фоне возмущения. Или заставил кто…
— Это твоя догадка? — быстро спросил Викентьев.
— Нет, коллеги… Но это ерунда какая-то, если честно, — признался Мишка. — Я весь архив перерыл — нету таких случаев, чтобы что-нибудь крупнее шишиги человека слушалось.
— Ясно, — рассеянно бросил безопасник. Явилась Галочка с чаем, и он надолго замолк, дожидаясь, пока лаборантка расставит чашки и скроется в своей каморке. Потом вздохнул и, понизив голос, доверительно сообщил: — Я, Миш, против вас ничего не имею. Чего там себе Верховский в голову вбил — это его проблемы. Я работать пытаюсь, а мне только палки в колёса ставят. Вот и задумался тут недельку-другую назад…
Старов нарочито громко хлюпнул чаем. Шефу о разговоре придётся рассказать. Викентьев этого не понимать не может; на что рассчитывает?
— Сигналы-то со всей Москвы идут, — значительно сказал безопасник, словно позабыв, о чём только что говорил. — Ворьё мелкое, паразиты, мошенники, оккультисты, теперь вот нежить ещё… Как будто обострение у всех, честное слово. А нам тут не чихни без двадцать раз подписанной бумажки. Я так думаю, в Управе у нас нечисто.
— Леший его знает, — буркнул Мишка.
— Знает, безусловно, — серьёзно подхватил Викентьев. — Если нашего диверсанта вся окрестная нежить слушается. Тут не то что третьей статьёй пахнет — тут первая в полный рост, за угрозу сообществу.
— Евгений Валерьевич, это ж невозможно, — мягко укорил безопасника Старов. С надзором в этом плане проще, они про нежить всё знают. — Ну, то есть, может, тут кто дурака и валяет, но с нежитью — никак. Не известно такое науке.
— Вы у нас ребята продвинутые, — вздохнул Викентьев. — Цвет современной магии. Если б мне Александр Михайлович поговорить с вами дал нормально, может, вместе что-нибудь и выяснили бы… Костя Чернов — в девятом поколении маг, представляешь, сколько он всего знает?
— Костя-то да, — пробормотал Мишка, потому что безопасник ждал ответа.
— А я его всё поймать не могу. То занят, то на выезде, — пожаловался Викентьев. — Зарецкий — тот вообще на людей кидается, как вы его терпите — ума не приложу.
— Он хороший спец, — вступился за приятеля Мишка.
— Может, и хороший, только с людьми работать вообще не умеет. А у нас тут как раз про людей, — Викентьев развёл руками. — Это нежить в своих законах живёт, как в силках, а человек — существо изворотливое. Я как подумаю, что та сволочь, к примеру, в Магсовете заседает — так и хочется всех к следственной присяге и расспрашивать по очереди…
— Евгений Валерьевич, я пойду, наверное, — выдавил Старов, отодвигая недопитый чай. — Мне ещё… по делам надо.
— А, извини, — Викентьев поднялся и зачем-то щёлкнул пультом от кондиционера. — Давненько выговориться не доводилось. Ты не бери в голову. Мне иногда под вечер кажется, что пора врачам без боя сдаваться, так голова пухнет. Только стимуляторы и спасают…
От стимуляторов Старов зарёкся. В прошлый раз всё оказалось в точности так, как Ира сказала: час-другой бодрствования, половина суток кошмарной головной боли. Вернувшись в кабинет, Мишка покосился на зло стучащего по клавиатуре Костика. Неужто на одном чувстве долга держится? Ничем особенным в кабинете не пахло, но так и кондиционер не зря трудится.
— Кость, — осторожно позвал Старов. Коллега поднял от монитора хмурый взгляд, но далеко и надолго посылать не стал. — У тебя диаграмм поведенческих нету?
Чернов дёрнулся, будто его током тряхнуло, и буркнул:
— Тебе зачем?
— Ну как… Аномалии сопоставить.
— В архиве возьми, — нервно отрезал коллега.
— Там за прошлый год только. У тебя ж отец столько лет в науке работал, может, осталось чего?
— Вряд ли, — Костя сердито наморщил лоб. — Он по ментальной магии защищался, а не по нежити.
— Так это ж рядом всё, — пожал плечами Мишка. — Менталкой-то только нежить и пользуется.
— Много ты понимаешь, — возмущённо фыркнул Чернов. — Там областей теории — выше крыши.
— А практики?
— А практика в докторской никому не нужна, — рявкнул Костя. — Чего тебе надо, Старов? Сдал бумаги — ну и вали домой.
— К шефу зайду и поеду, — вздохнул Мишка.
Ему пришло в голову, что досконально пересказывать Верховскому малоприятный разговор с безопасником вовсе не обязательно.