— Дамы, — Макс изобразил пародию на галантный поклон, — не желаете ли утолить голод не только духовный, но и низменный желудочный?
Ира неуверенно ему улыбнулась. Ей не хотелось уходить с залитого солнцем холма, с которого видны были, как лоскуты на пёстром одеяле, крыши домов, неровные зелёные заплатки луговин, блестящие пятнышки озёр и неторопливые извивы реки. Лёгкий ветерок овевал лицо и трепал распущенные волосы, полыхали ярким золотом купола церквей, степенно прогуливались мимо такие же любопытные зеваки; всё здесь дышало спокойствием. Даже трещавшая без умолку сестрица принадлежала благостной солнечной дрёме, в одночасье сменившей сгустившиеся было тучи. Они никуда не делись, они бродили где-то за горизонтом, терпеливо дожидаясь своего часа, но прямо сейчас не хотелось даже думать об этом.
— Я знаю недорогое место, — оживлённо защебетала Оля, обворожительно улыбаясь Максу. — Правда, идти отсюда далековато. Мы всегда заходим…
— Я тебя умоляю, — Макс сверкнул крепкими белыми зубами, будто актёр в рекламе жевательной резинки. — Не будем ограничивать себя критерием «недорого». Я желаю безудержно тратить суточные, которые мне когда-нибудь выплатят. Так, что тут у нас поблизости интересного?
Он жестом фокусника выхватил из кармана телефон. Любопытная Оля тут же бесцеремонно сунула нос в экран. Одёргивать сестру Ира перестала ещё с утра, уверившись, что это бесполезно; благо общительный Макс охотно поддерживал беседу. Их безмятежная болтовня скрадывала Ирино умиротворённое молчание.
— Вот, неплохо выглядит, — решил наконец Некрасов. — Осталось начальника дождаться… А, уже не надо! Ярик, иди сюда!
— Убавь децибелы, будь добр, — миролюбиво посоветовал Ярослав. В летней рубашке и светлых джинсах он даже не казался мрачным; а может, Ире просто не хотелось сегодня замечать ничего плохого. — Вы закончили осмотр достопримечательностей?
— Мы ещё не ходили к Золотым воротам, — заявила Олька прежде, чем Макс успел открыть рот. — А так — да, отлично погуляли! Зря ты с нами не пошёл.
Зарецкий пожал плечами.
— Дела сами себя не сделают. До Золотых ворот тут минут пятнадцать, можем и пройтись.
— Зачем идти, когда мы на машине? — заупрямился Макс. — И мы вообще-то собирались поесть!
— Поесть и попозже можно, — заметила Оля, кокетливо накручивая на палец рыжую прядь.
— Я уже настроился на изысканную ресторанную еду, — проворчал Макс. — После пытки тушёнкой так хочется чего-нибудь эдакого, не представляешь.
Оля охнула и всплеснула руками.
— Что ж вы мучаетесь-то! Заходили бы к нам, у бабушки всегда чего-нибудь вкусненькое есть.
Ира невольно усмехнулась. Наивные попытки кузины понравиться московским гостям раскусил бы даже чурбан вроде Чернова, но Макс принял правила игры и делал вид, что всерьёз заинтригован провинциальным гостеприимством.
— Буду счастлив, — заверил он просиявшую Олю. — Но прямо сейчас нам придётся довольствоваться рестораном.
— Нет, давайте сначала посмотрим Золотые ворота, — упёрлась сестра.
— Немощные могут подождать в машине, — с серьёзным видом предложил Ярослав, поигрывая ключами. Оля, не привыкшая к принятой у контролёров манере общения, прыснула, глядя на Максову оскорблённую мину.
— Кто немощный? Я немощный? — возмутился Некрасов, театрально размахивая руками. — Я мощный, как трансформаторная будка! Хочешь, наперегонки до этих твоих ворот побежим?
Зарецкий насмешливо хмыкнул.
— Я с младшими офицерами не соревнуюсь.
Олька хихикала уже безостановочно, бросая в сторону Некрасова лукавые взгляды. Иру это должно было бы раздражать, но отчего-то даже не задевало. Умный Макс, щадя её больную голову, не пытался навязчиво демонстрировать симпатию и ничего не требовал. Ира была ему за это благодарна. Будет ещё время разобраться в себе, а сейчас всё слишком хорошо для трудных решений.
Широкая прямая улица шумела между рядами невысоких нарядных домов. Сегодня, кажется, понедельник; машин много, а праздно гуляющих пешеходов почти нет, несмотря на ясную погоду. Ира приотстала на пару шагов, предоставляя Максу развлекать Олю беседой. Не прерывая болтовни, он мельком оглянулся и ободряюще подмигнул в обычной своей манере. Похоже, сестрица всё-таки надеется зря.
— Всё хорошо? — негромко спросил Зарецкий, тоже замедляя шаг.
Ира, подумав, кивнула.
— Я поняла, в чём дело, — понизив голос, сказала она. — С моими тестами. Вернее, без понятия, что именно с ними не так, но я ничего такого не знаю… Это правда случайное стечение обстоятельств.
— Я в курсе, — Ярослав устало вздохнул. — Много успела услышать?
Это он о чём?.. Ира пристыжённо охнула, чувствуя, как кровь приливает к щекам.
— Не очень, — призналась она, пряча взгляд. — И почти ничего не поняла. У тебя неприятности, да?
— Ерунда, — Зарецкий небрежно отмахнулся. Лукавил, само собой. Из-за ерунды не срываются с места на ночь глядя, на чужой машине, с напутствиями вроде тех, какие давал Верховский. — Тебе что-нибудь прописали?
— Да, я принимаю, — Ира энергично закивала, будто от этого слова становились убедительнее. — Спасибо. И извини, пожалуйста. Я напортачила, а тебе теперь разгребать…
— Работа такая, — Ярослав пожал плечами. — Можно тебе посоветовать не разговаривать с незнакомцами?
— Особенно с чёрными котами, — хихикнула Ира. Зарецкий вежливо улыбнулся; похоже, не оценил шутку. — Я даже не знаю, о чём мне нельзя разговаривать. И, если честно, знать не хочу.
— В этом порочность нашей системы, — задумчиво проговорил Ярослав. Макс, как раз сделавший паузу в громогласных излияниях, заинтересованно обернулся. — Защищая себя от хаоса, она отбивает у людей всю охоту стремиться к знанию. Неудивительно, что наша наука так отстаёт от минусов.
— Уши вянут, — улыбаясь во весь рот, прокомментировал Макс. — Ярик, можно хоть на отдыхе без дум о высоком?
— Кто это тут на отдыхе? — едко спросил Зарецкий. Ире на миг стало жаль их разговора, почти доверительного, а потом летний ветерок унёс и эту случайную печаль.
— Ну а что, при исполнении, что ли? — фыркнул Макс. — Мы ж даже в местный магконтроль не зашли. Значит — частный неформальный визит, то есть отдых.
Оля непонимающе посмотрела на обоих и на всякий случай хихикнула.
— Вот это, что ли, ваши хвалёные ворота? — ворчливо осведомился Некрасов, кивая на увенчанную золотым куполом белокаменную громаду. — Было из-за чего ноги бить.
— Они очень древние! — возмутилась Оля. — Памятник архитектуры!
— Всяким старьём у нас Андрей интересуется, — фыркнул Макс. — Так, вы как хотите, а я иду есть. Вот хоть сюда!
Он решительно свернул к ближайшему кафе. Оля, всем своим видом выражая кокетливое недовольство, побежала следом. По правде говоря, Ире больше хотелось остаться на свежем воздухе, под ласковым летним солнцем, чем нырять в темноту полуподвального зала.
— Идём, — поторопил её Зарецкий, — пока Макс не уничтожил все запасы съестного.
Макс и впрямь ни в чём себе не отказывал. Мельком изучив меню, Некрасов озвучил официантке весьма обильные пожелания и заявил, что банкет за его счёт.
— Для всех, кроме тебя, — прибавил он, обвиняюще ткнув пальцем в сторону Зарецкого. — Потому что ты злодей. И зарплата у тебя больше.
— Уймись уже, — флегматично протянул Ярослав. Говорливый младший офицер, похоже, утомил его.
Макс, как ни странно, послушался: сбавил тон и прекратил трещать обо всём, что приходило на ум. Красивым жестом передав винную карту Оле, растерявшейся от вида здешних цен, он придвинулся к Ире и негромко спросил:
— Ты как? Может, винца? Если медики разрешили, конечно.
— Нет, не хочу, спасибо, — Ира покачала головой и попросила у официантки минеральной воды. Её вполне устраивало нынешнее настроение, к тому же мешать с алкоголем колдовские микстурки и впрямь не стоило.
Макс тепло ей улыбнулся. Раньше это выходило у него заразительнее. А ведь он тоже обеспокоен… Либо ничего не понимает в происходящем, либо, напротив, что-то узнал и теперь нервничает. Впрочем, на аппетите это никак не сказалось: провозгласив что-то про молодой карьерно растущий организм, Макс запросто умял добрую половину всего, что оказалось на столе. Оля озабоченно поглядывала на опустевшие тарелки — видимо, вспомнила своё опрометчивое приглашение и опасалась за бабушкин холодильник.
— У нас сегодня оплата только наличными, — виновато сообщила официантка, проворно убирая грязную посуду.
— Во дела, — Макс расстроенно посмотрел на экран телефона. — А перевести куда-нибудь можно? Или где тут у вас банкомат ближайший?
— Не напрягай людей, — Зарецкий ловко отобрал у него счёт и вложил в папку несколько купюр. Обрадованная официантка благодарно ему улыбнулась.
— Сколько я должен? — с облегчением выдохнул Макс. Наверное, не очень хотел на полный желудок бежать к банкомату.
— Отработаешь, — хмыкнул Ярослав, первым вставая из-за стола.
Некрасов скорчил в ответ недовольную гримасу и тоже вскочил.
— Я лучше деньгами. Сорняки полоть не стану!
— Хорошо, тогда будешь чинить забор.
Несмотря на их серьёзные мины, Ира поняла, что оба смеются. Даже странно, что она прежде принимала все эти пикировки за чистую монету. Оля вот и сейчас принимает; озадаченно переводит взгляд с одного на другого, сжимая в руках кошелёк.
— А с нас сколько? — отважилась она наконец.
— За вас он три дня будет дежурить по кухне, — постановил Ярослав. Макс довольно заржал.
— Ты не представляешь, на какие муки себя обрёк! Моё кулинарное творчество даже тараканы не жрут.
Окончательно растерявшаяся Оля залилась краской.
— Вы тогда к нам обязательно приходите, — выпалила она. — Так всё честно будет.
— Принято, — важно кивнул Макс и обернулся к Зарецкому: — Ну всё, я свои проблемы с продовольствием решил, а ты как знаешь.
Оля радостно заулыбалась. Не так уж кузина и неправа; Ире подумалось, что она искренне рада будет видеть в гостях обоих контролёров. Рядом с ними как-то спокойнее, а с Максом ещё и весело. Оживший после обеда Некрасов согласился-таки поближе взглянуть на архитектурные древности, лично оббежал по кругу Золотые ворота и наделал фотографий со всех возможных ракурсов.
— Иди сюда, — он обнял Иру за талию, целясь себе в лицо фронтальной камерой. — Будет фотка на память… Улыбнись, всё хорошо!
Он тоже лукавил. Когда всё действительно хорошо, нет нужды напоминать об этом. Макс вряд ли посвящён в какие-то тёмные тайны, но он волнуется за неё — именно за неё, а не за судьбы мира. Ира послушно улыбнулась объективу; фото вышло немного грустным, но вполне симпатичным.
В машине утомлённая ранним подъёмом, прогулками и впечатлениями Оля быстро задремала. Ира поудобнее устроила сестрину голову на своём плече и тоже прикрыла глаза. Солнце сквозило мягким красноватым светом через сомкнутые веки. Славный, вопреки ожиданиям, выдался день.
— Ну? — тихий голос Макса едва-едва перекрывал рокот мотора. — Расскажешь, чем на самом деле был занят?
— Я тебе уже говорил, — так же негромко отозвался Ярослав. — Вон, полный багажник доказательств.
— Мне-то можешь не врать. Следы искал?
— Нету тут ничего. Сделай милость, не мешай девушкам спать.
Оля так и дремала до тех пор, пока гладкий асфальт не сменился ухабистой грунтовкой. Тряска её разбудила; сестрица встрепенулась и принялась охорашиваться, поглядывая на блёклое отражение в оконном стекле. Она выглядела очень довольной.
— Пойдёмте к нам на чай, — настойчиво напомнила Оля, когда машина аккуратно сползла с дороги к бабушкиному забору. — Как договаривались! Самовар поставим, и ба с утра пироги затеяла…
— Самовар! — мечтательно протянул Макс, снова входя в роль жизнерадостного болтуна. — С ума сойти! Ярик, пойдём, а? Сорняки никуда не денутся, я тебе гарантирую!
Зарецкий поколебался с пару мгновений, потом заглушил мотор.
— Если только не помешаем.
— Не помешаете, — ответила Ира, пряча улыбку.
Из дома, на ходу вытирая руки о передник, к калитке спешила бабушка. Иру ужалила совесть: пока они с Олькой праздно гуляли, на кухне вовсю кипела работа. Что ж, по крайней мере, поставить тесто они с утра помогли…
— Здрасьте! — сияющий Макс придержал калитку перед Олей и следом вошёл сам. Бабушка пристально его осмотрела, задержав взгляд на колечке в брови. — Можно я не по протоколу? Меня Максим зовут, очень рад знакомству!
— Здравствуйте, — бабушка радушно улыбнулась. — Антонина Михайловна. Это вы, значит, внучек моих балуете?
— Строго говоря, сегодня больше Ярик, чем я, — Макс указал на задержавшегося у машины Зарецкого. — Но при моём непосредственном участии, это да!
— Ба, скажи Афоньке, чтоб самовар ставил, — суетливо распорядилась Оля. Домовой, высунувший нос из-за входной двери, недовольно прянул чуткими ушами.
— Зачем? Сами справимся, — подошедший Зарецкий вежливо кивнул бабушке и под её цепким взглядом поправил воротник рубашки. — Добрый день. Мы вам не слишком поперёк планов?
— Нет, нет, какое там, — бабушка чуть замешкалась с ответом, словно в самом деле перекраивала в голове какие-нибудь планы. — Проходите, конечно. Олюшка, надо бы в саду тогда накрыть…
Поднявшаяся уютная суета напомнила Ире прежние семейные визиты в Ягодное; правда, теперь вместо мамы у стола суетились они с Олей, а вместо папы с пузатым латунным самоваром возился Ярослав под нескончаемые Максовы остроты. Действовал он со сноровкой, какой сложно ожидать от столичного жителя; Афонька, втайне довольный, что его освободили от работы, ревниво наблюдал за гостями, но с придирками не лез.
— А мне запретил, — проворчал Макс, наблюдая, как коллега прикосновением поджигает щепку.
— И ты знаешь, почему, — хмыкнул Ярослав и бросил горящую лучину в тёмный зев трубы.
— Ну тут-то можно?
— Можно. Только уйди, пожалуйста, куда-нибудь к водоёму.
Макс сердито фыркнул и отступил подальше от самовара, внутри которого начинало гудеть и потрескивать разгорающееся пламя. Струйка пахучего дыма потянулась следом за ним.
— Ну хорош! — Некрасов обиженно замахал руками, отгоняя дым.
— Я тут ни при чём, — с достоинством заявил Ярослав, забрасывая в огонь притащенные Афанасием шишки. — Не надо во всём подряд искать чью-то злую волю.
В полной душистого жара кухне бабушка расставила на столе жестянки с сушёными травами и теперь беспомощно щурилась на почти выцветшие надписи. Ира, встав на цыпочки, сняла с верхней полки буфета расписной заварочный чайник размером с небольшую кастрюлю, окатила его кипятком и, приобняв бабушку за плечи, деликатно оттеснила её в сторону.
— Ба, давай я. Чего положить надо?
— Спасибо, Иринушка… Липу и малину, и где-то у меня были апельсиновые корки…
— Может, любистока сыпануть? — промурлыкала Олька, проворно выкладывая на блюдо пирожки.
Бабушка сердито сдвинула брови.
— Ольга! Я тебе покажу любисток!
— Чего его показывать — вон под забором растёт… Да чего ты, ба, я ж шучу! — под строгим бабушкиным взглядом сестра стушевалась и состроила виноватую гримаску.
— Смотри мне, — грозно предупредила бабушка и тут же заулыбалась: — Максим, вам помочь?
— Не-а, я сам помогать пришёл, — Некрасов сунул нос в тесную кухню и счёл за благо остаться в коридоре. — Таскать, может, что-то надо?
— Пирожки, — решительно распорядилась Оля, протягивая ему блюдо. — Осторожно, тяжёлые!
— Есть в мире вещи и потяжелее, — изрёк Макс, взвешивая ношу на руках. — Например, бремя ответственности. Поберегись!
Афонька, не привыкший к такому обращению, проворно отскочил в сторону с его пути и сердито заворчал. Ира бросила в горстку чайных листьев ароматную апельсиновую корку, добавила на свой вкус малину и смородину и вставила ситечко в носик чайника. Не снадобье, но тоже почти колдовство.
— Ирка, хватит возиться, пошли! — поторопила её сестра.
Макс уже тащил к столу исходящий дымом самовар. Странно было видеть его здесь, под сенью старой яблони, у места, где раньше всегда садился папа. Единолично захватив в свои руки распоряжение чаепитием, Некрасов до краёв наполнял чашки и передавал их Оле одну за другой.
— Осторожно! — воскликнул он за миг до того, как Оля, ойкнув, выпустила из рук неудачно схваченное блюдце.
Сестра растерянно замерла и наверняка бы ошпарилась, не оттащи её Макс. Кипяток выплеснулся в траву; чашка вместе с блюдцем повисли в воздухе в десятке сантиметров от земли, а затем неспешно взмыли над столом и аккуратно спланировали прямиком под кран самовара.
— Ну что ж ты так, — Некрасов укоризненно потрепал Олю по плечу, прежде чем отпустить. — Несчастный случай на ровном месте… Зато видишь, как слаженно работает московский магконтроль? Я спас тебя, а Ярик — посуду.
Оля неуверенно хихикнула. Она, похоже, не прочь была ещё что-нибудь уронить, но чай ей больше не доверяли. Макс лично поставил перед собой последнюю чашку и довольно потёр руки.
— Не вижу причин дольше оттягивать приятный миг! — провозгласил он, первым усаживаясь за стол. — А с мясом пироги имеются?
Всё это казалось настолько же умиротворяющим, насколько невероятным. Словно бы не было треволнений последних дней; словно бы Макс не стоял у постели раненного Андрея, а Ярослав не торговался с тенью за Ирину жизнь. Будто мимолётный сон среди беспросветного мрака, слишком сладостный, чтобы быть правдой. Кажется, одна только Оля не понимала, что иллюзия всеобщей беззаботности хрупка, как первый предзимний лёд. Бабушка нет-нет да поглядывала тревожно в Ирину сторону; волновалась, наверное, что внучка пропустит приём снадобья или ни с того ни с сего начнёт мёрзнуть посреди жаркого дня.
— Как ты их двигаешь? — Макс сосредоточенно сощурился на стоявшую перед ним полупустую чашку. — Через стандартное построение Симонова?
— Нет, но через него тоже можно, если предмет небольшой, — любезно отозвался Ярослав. — Нужно включить вторую компоненту, потому что появляется передаточная среда…
— И сил побольше вбухать, — радостно перебил Некрасов, простирая ладони над чашкой. — Только не арестовывай меня, пожалуйста, я ж забавы ради. Ну, милая, давай!
Глядя на его покрасневшее от усердия лицо, Ира невольно засмеялась. Макс по-всякому менял положение пальцев, кусал губы, цветисто ругался на чашку или увещевал её, словно живую; всё тщетно, хоть Оля и уверяла со всей горячностью, что видела, как донышко чуть-чуть приподнялось над блюдцем. Бабушка наблюдала за экспериментами с опаской — должно быть, переживала за сервиз.
— О-о-о! — торжествующе завопил Макс. Чашка медленно, словно нехотя, взлетела над блюдцем и повисла, опасно кренясь то на одну, то на другую сторону. — Видали? Ну всё, вернусь в Москву — буду требовать внеочередную аттестацию!
Оля восторженно ахнула, а Ира отвернулась, пряча улыбку, и ненароком встретилась взглядом с Зарецким. Он лукаво усмехнулся и едва заметно шевельнул пальцами; Максова чашка рухнула обратно на блюдце, слегка обрызгав озадаченного чародея остывшим чаем. Оля, охая, помчалась к нему с полотенцем; Некрасов заботу охотно принял, внимательно оглядел чашку и обиженно воззрился на коллегу.
— Ну ты и зараза, — вздохнул он.
— К чему это ты? — Ярослав невинно пожал плечами. — Чайку налей, пожалуйста.
— Сам наливай, раз умный такой, — отмахнулся Макс, демонстративно отодвигаясь от самовара. — Пирожки выше всяких похвал! Особенно с черникой.
— Это наша, местная, — похвалилась Оля. — Я вчера собирала!
— Шедевр, — Некрасов цапнул с блюда лиловый от сока пирожок. — Ир, а ты ягодной охотой не увлекаешься? Я тут ежевичники разведал, между прочим.
— Ой, нет, — Ира встрепенулась и смущённо уставилась в свою чашку. — Я в лес давно уже не ходила.
— Боится, — бесцеремонно объявила Олька. — Заблудилась как-то в детстве, с тех пор даже близко не подходит. Полчаса погуляла, а слёз было!
— Не полчаса, — возразила Ира, бросив на сестру укоризненный взгляд.
— А сколько? Час?
— Полдня где-то, — она поёжилась от неприятных воспоминаний. — Если бы парнишка местный дорогу не показал, так бы там и осталась…
— Да ты всё навыдумывала от страха, — сестра обняла её за плечи и слегка встряхнула. Ира деликатно высвободилась. — У нас лес-то — за час насквозь пройти можно…
— Неправда, — вступился Макс. — Там на карте такое пятнище огромное — ужас. Ириш, если боишься, то лучше и правда не соваться.
— Да не боюсь я, — пробормотала Ира. К щекам прилила кровь: в самом деле, стыдно ведь на третьем десятке пугаться лесных чащ. — Просто… не очень люблю.
— Ну всё, хватит мне сестрёнку смущать, — покровительственно заявила Оля, словно не она завела весь этот разговор. — Макс, хочешь — завтра с утра можно за черникой сходить.
— Завтра с утра я занят, — с важным видом сообщил Макс и выразительно покосился на Зарецкого. Ярослав словно бы и не заметил; рассеянно глядя в чашку, он размешивал сахар в крепком чае, будто в мире не было занятия важнее. — Но, если вдруг выживу, можем днём прогуляться…
Вечером, сидя у кухонного стола и досуха вытирая свежевымытые тарелки, Оля едва дождалась, пока бабушка уйдёт за чем-то в комнату, чтобы выпалить:
— Ирка, признавайся: что у тебя с Максом?
Ира смыла с блюдца пахнущую лимоном пену и взялась за следующее.
— Сама не знаю, Оль, — вздохнула она. — Он такой… Не может не нравиться. Но мне сейчас немножко не до того.
— В смысле — не до того? — возмутилась сестра, хватая мокрый заварочный чайник и запуская руку с полотенцем в его просторное нутро. — Надо ковать железо, пока горячо! Это ж дело такое, сегодня есть — завтра нет…
— А зачем мне так, если завтра — нет? — возразила Ира. Ей впервые пришла в голову эта мысль.
Оля фыркнула.
— Ну, не знаю, сестрёнка! По-моему, ты капризничаешь. Я на твоём месте…
— …Мечтаешь оказаться, — не выдержала Ира. Очарование минувшего дня стремительно рассеивалось сестриными стараниями. — Оль, не хочу с тобой ссориться. И думать про всё это тоже не хочу. Мы с ним, в конце концов, вместе работаем…
— Ну и что? — запальчиво перебила Оля. — Он же, кроме тебя, вообще ни на кого не смотрит! А хорошие парни на дороге не валяются…
— И верно, — бабушкин голос заставил обеих сестёр вздрогнуть. Олька покраснела до корней волос и принялась усердно тереть чайник. — Иринушка, не спеши с решениями. Такого, может, единственный раз в жизни встретишь, и то за счастье; не пожалеть бы потом…
Ира удивлённо обернулась к стоявшей в дверях бабушке. Это с чего она взялась сватать Макса старшей внучке? Олька — понятно, та безнадёжно очарована молодым контролёром, но бабушка-то…
— Я и не спешу, ба, — вздохнула Ира, вытаскивая из груды грязной посуды блюдо из-под пирожков. — Может, у нас и сложится… Только мама по-любому будет против.
— С Леночкой я поговорю, — серьёзно заверила бабушка. — А ты не оглядывайся ни на кого. Жизнь — твоя, и жить её — тебе.
Ира ничего не ответила. Мощная струя горячей воды сбивала с фарфора хлопья пены. Время — лучший лекарь; пройдут две недели отпуска, закончится таинственная неразбериха, и, наверное, она снова будет искренне рада прогуляться с Максом по столичным паркам, а пока…
— Ему тоже сейчас не до меня, — решительно сказала Ира, отдавая сестре чистое блюдо. — Ребята работают. Но за совет спасибо, ба.
— Было бы, за что, — тепло улыбнулась бабушка.