Макс был какой-то подавленный. О командировке отчитывался неохотно, в скучных канцелярских терминах; Мишка с трудом выловил в его нудном рассказе информацию, за допуск к которой половина отдела исследований отдала бы пару годовых премий и все авторские отчисления в придачу. Сопоставил даты: сходилось идеально. Должно быть, если бы не случайность с бедной Ирой, у них на руках уже был бы если не весь расклад, то, по крайней мере, твёрдые основания для дальнейших выводов.
— Как-то так, — не по протоколу закончил Макс и неуютно поёрзал на пыточном стуле. — Мезенцев, похоже, подобрался слишком близко к чему-то опасному, запаниковал, побежал к нам и поплатился. Этот… Кузнецов — бандит и ворюга, надо объявлять в розыск и брать. Про безопасников сами уже всё знаете.
Шеф задумчиво кивнул.
— Хорошо. Что насчёт связей с «Восходом»? Может, наведаешься туда на днях? С опергруппой на хвосте?
Макс заметно побледнел и энергично мотнул головой.
— Нет. Нет. След в «Восходе» — ложный. Полулегальный кружок по интересам, только и всего.
— Так ты ж говорил… — начал было озадаченный Мишка и тут же схлопотал предупреждающий взгляд от начальника.
— Спасибо, Максим, — шеф откинулся на спинку кресла. Нетронутый кофе на его столе источал терпкий аромат. — Оформи, пожалуйста, авансовый отчёт. Миша, останься.
Некрасов понуро потрусил к двери. Мишке категорически не нравились перемены в его настроении. Что его так потрясло? Длительное соседство с разломом? Исчезновение Зарецкого в неизвестном направлении? Или просто переживает за Иру — она ему вроде бы нравилась… Шеф постучал по столу тяжёлой позолоченной ручкой, привлекая Мишкино внимание.
— Твои выводы?
Старов, мозгуя, наморщил лоб.
— Ну, с Кузнецовым всё ясно. То есть почти всё, — поспешно поправился он, заметив, как Верховский ехидно кривит рот. — Он по-любому как-то связан с… «Цепью», — притащенное Максом словечко Мишке понравилось, вполне подходит к этому делу. — Надо вменять в вину нападение на сотрудников при исполнении, ловить и допрашивать.
— Где его ловить, Миша? — спросил шеф — то ли саркастически, то ли всерьёз.
— Где-то там, под Владимиром, — не слишком уверенно прикинул Мишка. — Ему же надо за каким-то чёртом к разлому… Хотя, может, это ему на спаде активности надо было, а теперь уже нет смысла там отираться.
— А зачем ему туда надо? — с нажимом проговорил Верховский, сверля его взглядом. Шеф явно не был им доволен. — Я вообще удивлён, что ты начал с этого Кузнецова. Основной вывод напрашивается сам собой, не считаешь?
— Вы сказали не сосредоточиваться на разломах, — обиженно буркнул Мишка. — Основной вывод… ну…
— Мезенцев, — шеф говорил негромко, но каждым словом словно бы бил наотмашь, — Кузнецов. Разлом. Спад активности. Сбои в поисковой магии. Исчезновения. Ну же, Миша, у тебя все те же сведения, что и у меня!
— Разлом можно как-то использовать, — брякнул Мишка очевидное, читавшееся между строк в оставленных ему заметках. — На спаде. Кузнецову это и надо было…
— Что ему надо было?
— Пролезть туда, — почти наобум сказал Мишка и по выражению лица шефа понял, что попал в яблочко. Точно, Мезенцев ведь нёс что-то такое… — За разлом. Ох, блин!
— Что тебя взволновало? — ядовито спросил шеф, прокручивая в пальцах ручку.
— Следующий спад через леший знает сколько лет, — упавшим голосом напомнил Старов. — Получается, наша Ира… И Ярослав тоже…
— И Кузнецов, к вящей всеобщей скорби, — Верховский раздражённо закатил глаза. — Миша, напряги извилины. Стал бы Кузнецов так рьяно рваться в неизвестность без гарантии возвращения? А потом так легко бросать свои начинания и драпать куда подальше, лишь бы не поймали?
— У него ещё способы есть, — оторопело проговорил Старов. — Только… может, более трудоёмкие.
— Наконец-то, — шеф нехорошо улыбнулся. — И вот мы подобрались к точке, с которой, судя по всему, начинал твой коллега. Зачем им туда?
— Откуда я знаю, — растерявшись, пробормотал Мишка. — Нежити к нам сюда напустить… Или, может, там ментальные маги стадами бродят, их сюда к нам и тащат в товарных количествах…
— Плохо, Миша, — золочёный «паркер» выбил мелкую дробь по лакированной столешнице. — Ты пытаешься отвечать на вопросы, которые даже не ставил. Давай-ка я тебе помогу. Какая может быть выгода от путешествий на другую сторону разлома? Кому она на руку? Кто обладает достаточным объёмом знаний? Где их источник?
— В исследованиях Свешниковой, — ляпнул Мишка, просто чтобы что-то сказать.
— Или нет, — рыкнул шеф. — Вот тебе ещё информация к размышлению. Двадцать первого числа из вивария упустили тень. Ту самую, которую приказом надзора велено было не уничтожать.
— Это тут при чём?
— При чём-то, раз я счёл нужным тебе сообщить, — сердито фыркнул Верховский. — Зайдёшь в пять, поделишься результатами осмысления.
Всё, свободен. В глубокой задумчивости Мишка вывалился из логова в кабинет; Андрюха, рыхливший землю в цветочном горшке, сочувственно проводил его взглядом. Макса не было — наверное, ушёл оформлять командировку. Зато была Ксюша, которой Старов перед головомойкой у Верховского обещал с чем-то помочь.
— Поштурмуем? — Тимофеева просочилась к нему за стол с распечатками и пачкой печенья в руках, уселась рядом на складном стуле. — Я тут подсуетилась на выходных, кое-что раскопала…
Вообще-то ему хватало собственных неприступных вершин для мозгового штурма, но обещал — значит, обещал. Стараясь не обращать внимания на ревнивые Костиковы взгляды, Мишка придвинул к себе Ксюшины распечатки. Лучше бы она к Чернову пошла, ей-богу, тот-то в самом деле умный…
— Наследничек прислал, — хмыкнула Оксана, кивнув на копии приходных накладных. — Настырный. Хочет во что бы то ни стало гадов на чистую воду вывести.
На бумагах ярко-розовым маркером выделены были одни и те же позиции — «амулет стандартный, класс воздействия III-А, не подлежит обязательной сертификации». Пробные партии: десять штук, пятнадцать, пять. Всё какие-то индивидуалы, свидетельства о регистрации проверять замучаешься: Лыков, Бугаев, Петраков, Зацепин — ни о ком Мишка навскидку ничего не помнил. Класс III-А — мелкие медицинские фитюльки, чар в них на донышке; серьёзный артефакт за такое не выдашь, любой приёмщик на складе завернёт, едва наведя сканер чар на упаковку. Старов оглянулся на сейф; запертая в нём подвеска и впрямь мощностью не отличалась. Тонкая иголка, безошибочно направленная в сердце. У Татьяны Свириденко диагностировали инфаркт…
— Ты их искала? В реестре индивидуальных предпринимателей? В нашей базе? — наугад спросил Мишка.
— Да, разумеется, — Ксюша подперла щёку кулаком и вздохнула. — Всё чисто, максимум — мелкие налоговые грешки. И не скажешь, что барыжат нелегальщиной…
— Может, и не барыжат, — Старов, только что сам получивший за отсутствие логики в рассуждениях, изо всех сил старался делать корректные выводы. — Может, только один из них… Или вообще ни один, а этот амулет просто подсунули в коробку. На производстве, при перепродаже или в самой «Гекате»…
Ксюша приободрилась.
— Это выяснить как нефиг делать. Коробки все на складе, даже из витрин всё изъяли. Съезжу вечером к Свириденко, проверю… Спасибо за идею!
— Подсунули, — уверенно сказал Мишка. Его только что осенило. — Официальная партия — слишком прямолинейно, её легко отследить. «Геката» же не у кустарей закупается и не у… коллекционеров…
— Я всё равно съезжу, — Ксюша энергично закивала, выбивая длинным ногтем дробь по экрану телефона. Договаривалась о визите, не иначе. — Выясню, кто принимал партию, всё такое… Можешь эту штуку достать, пожалуйста? Покажешь мне, как распознать…
Мишка покорно потянулся к сейфу. Поставил перед собой контейнер, с великой осторожностью снял крышку, сощурился, принуждая себя воспринимать чары в видимом спектре.
— Вот, смотри, сюда вшито, — он взял со стола одну из десятка близнецовых пластиковых ручек, которые терялись быстрее, чем исписывались, и кончиком обвёл крохотный значок на серебряном креплении. — Вот это, по краям — обвязка: усиление, маскировка, повышение точности… Остальное — декор.
Он пригляделся к безликому, почти промышленному узору чар. Простенький, но надёжный; снять грубой силой нелегко, но можно нейтрализовать, если нарушить несколько звеньев или, например, добавить лишнюю линию… Руки зачесались попробовать и посмотреть, что получится, но тогда обезвреженный амулет мигом перестанет быть уликой.
— В общем, если бы в «Гекате» водились маги с четвёркой или выше, нифига бы не сработало у этих гадов, — Мишка вздохнул и поднял взгляд на коллегу. — Тут уже по цвету видно, что дрянь. Скажи Свириденко, пусть всё опечатает, и забери на экспертизу — посмотрим тут у себя…
Он озадаченно осёкся. Ксюша сидела между ним и окном, жалюзи на котором он с утра раздвинул, радуясь хорошей погоде. Солнечные лучи путались в её каштановых локонах; в игре света он не сразу обратил внимание на тонкий, почти прозрачный двойной ободок, кончики которого растворялись в фарфоровой коже где-то у висков. Строгие, безупречно аккуратные узоры; один замысловатый, второй значительно проще. Не широкая лента, безжалостно опутавшая несчастную Тришину, но, без сомнения, той же природы. Мишка нервно поскрёб в затылке.
— Ксюш, — осторожно проговорил он, на ходу неумело подбирая слова, — ты… э-э-э… хорошо помнишь последние два месяца?
Коллега удивлённо вскинула брови.
— В смысле? Хочешь сказать, что-то уже случалось похожее?
— Нет, я… — Старов непроизвольно поднял глаза к календарю, с которого Андрей утром сорвал ушедшие в прошлое листы. Коллеги с интересом поглядывали на Мишку со своих мест. Из вивария упустили тень, ту самую… — Тридцать первого мая помнишь, что было?
Остатки улыбки смыло с Ксюшиного лица. Она поникла, отвела взгляд.
— Забудешь такое…
Значит, не то. Или то, но по-другому?.. Не похоже, чтобы Оксану тяготили наложенные на неё чары. Тришина — та явственно чувствовала, что с ней что-то не так, но её и прошили, как листок бумаги суровыми нитками…
— Не было такого, чтобы вот хоть убей, не помнишь, что делала? — безнадёжно спросил Мишка. — Ни разу? Только честно…
— Было, — огрызнулась Ксюша. — На день рождения Макса. Я была пьяная и злая на кое-кого бестолкового.
Старов виновато отвёл взгляд. Что бы там ни было, допытываться бесполезно. Не хочется верить, что в этих чарах кроется что-то зловещее, но вера — не та категория, которой следует оперировать… Мишка вздохнул и зашелестел бумагами.
— Ладно, проехали… Что тут ещё у тебя?
— Нет, не проехали, — фыркнула Оксана. Она выдернула из самого низа стопки распечатанный клочок карты и положила Мишке под нос. — Продолжим о паразитах. Этот адрес тебе о чём-нибудь говорит?
Старов вчитался в разбросанные по карте названия. Не очень дальнее Подмосковье, посёлок городского типа, улица не из главных; на приложенном фото — типичная приземистая многоэтажка, облепленная понизу аляповатыми вывесками каких-то мелких контор. Дом как дом.
— Он тут скрывается? — глубокомысленно спросил Мишка, пытаясь найти в здании на снимке что-нибудь приметное. Сколько таких безликих панелек на просторах родины…
— Его здесь видели, — хмыкнула Ксюша. — Я туда ездила. Ничего особенного, просто жилой дом. Что этому придурку в Подмосковье понадобилось? Они разве не в толпе обычно держатся?
— Ну, не в толпе, но поближе к скоплениям людей, — поправил Старов. — Да, ты права, странновато. Мне кажется, его туда вывезли. Чтобы нам глаза не мозолил… или чтобы под рукой был, если вдруг нужен.
— Для чего он нужен?!
— Для чего-то нужен, раз с ним возятся.
Чьё-то кресло глухо скребнуло колёсиками ламинат. Мишка вскинул голову и столкнулся взглядом с Костиком, выпрямившимся во весь свой немалый рост. Ксюша неприязненно покосилась на Чернова; они так толком и не помирились после неслучившегося Ириного увольнения.
— Миша, на два слова, — резко бросил Чернов. Буравя коллегу взглядом, он вдавил пальцем очки в переносицу, так, что на коже остался красный след.
— Да, конечно, — помедлив, кивнул Мишка. Тщательно закрыл контейнер и убрал в сейф. — Извини, Оксан, позже договорим…
— Да договорили уже, — Тимофеева одним движением беспорядочно сгребла бумаги и выскользнула из-за его стола. — Поеду в «Гекату». Звоните, если что.
Проигнорировав переговорную, Костик решительно вышел из кабинета и направился через коридоры научников к курилке. Мишка запоздало сообразил, почему туда: в разгар рабочего дня там ошиваются разве что нерадивые лаборанты, которых легко шугануть одной лишь силой авторитета, а из-за могучего гула кондиционерных блоков разговор можно подслушать, только стоя в двух шагах. Чернов выудил из кармана пиджака дорогие сигареты, сунул одну в зубы и поджёг небрежным прикосновением; не жаловавший табачного запаха Мишка задержал дыхание и отодвинулся.
— Значит, на Тимофеевой чары, — без предисловий заметил Костик, выдыхая плотный сизый дым.
— Ага. Тоже увидел?
— Ну ещё бы. Ты на неё несколько минут пялился, как баран на новые ворота, — зло процедил Чернов. — Даже цветок у Бармина что-то заподозрил, ей-богу. Менталка?
— Думаю, что да, — Мишка навалился грудью на металлический поручень, чтобы ухватить немного свежего воздуха. Далеко внизу нежились на летнем солнышке выползшие на послеобеденную прогулку управские клерки. — Не хочу… делать поспешных выводов…
— Чего их делать? Насмотрелся я на такое, — он скривился и изобразил зажатой между пальцами сигаретой что-то неопределённо-замысловатое. — Хрен с ним, со спектром — почерк-то не спутаешь. Давно говорил: гнать надо поганой метлой из контроля…
— Это ты его сдал? — не выдержал Старов.
Костя возмущённо фыркнул и закашлялся, давясь дымом.
— Чтобы весь отдел потом три года отмыться не мог?! Я на психа похож? Нет, просто посоветовал Михалычу подписать задним числом увольнение по статье. Пока ещё не поздно, между прочим!
— То-то Верховский злой, как упырь, — пробормотал Мишка себе под нос.
— Ты меня извини, но шеф сам себе яму выкопал! — рыкнул Чернов. — Помнишь, чем всё начиналось? Тогда, когда вы пришли только?
— Помню, — глухо отозвался Старов. — Очень хорошо помню. И кто всю ту гниль в итоге вскрыл, помню.
— А потому что иначе хрен бы Верховский его здесь оставил, — категорично заявил Костя. — Шеф и не хотел! Это Виктор Сергеевич всё с Зарецким носился, ну и что в итоге?
— Да при чём тут это? — буркнул Мишка. Скупые лучи зимнего солнца в просторной кухне, въевшийся в одежду запах крепкого кофе, разложенные на столе карты — первое в жизни серьёзное, самостоятельное дело… Тогда и мысли не возникало усомниться в коллеге. — Слушай, я с тобой ругаться не собираюсь. Лучше пойду дело поразбираю…
— Дело, — Чернов скривился, как от зубной боли. — Не знаю уж, кого Верховский больше наказывает — меня, себя или отдел. Нафига он всё тебе отдал, если ты очевидно не тянешь?
— Кость…
— Что «Кость», — огрызнулся коллега и щелчком швырнул догоревшую сигарету с балкона. — Я всё, блин, сделаю, чтоб это дерьмо разворошить до основания! Шеф думает, что мы тут в песочке копаемся, так пусть утрётся… На, держи, — он сунул Мишке в руки потрёпанную записную книжку в кожаном переплёте. — Отцовская авторская группа. Кое-кто даже ещё жив. Чёрт знает, зачем они тебе, всё равно всё заморозили к лешему и даже мяукать на эту тему запретили. Но у тебя-то теперь допуск…
— Ого, — Старов пролистал первые страницы, исписанные убористым почерком, — спасибо. А ты не знаешь, почему заморозили?
— Официально — нехватка финансирования, — фыркнул Чернов. — А на самом деле кто-то в верхах перетрусил после тульского. Я тебе так скажу, — он выщелкнул из пачки ещё одну сигарету, — отцовы коллеги сидят, как мыши под веником, и на тему ментальной магии вякнуть не смеют. Можешь их мучить, но лучше ройся в фигурантах тульского… В тех, что удрали от следствия.
— Ярик то же самое говорил, — не удержался Мишка.
— А я и не утверждаю, что он идиот, — поморщился Костик. — Лживая сволочь — это да, но далеко не дурак… Ты держи меня в курсе, — он сбавил тон и со значением посмотрел на Мишку. — Шеф же с тебя неразглашение не брал?
— Не брал.
— Вот и прекрасно. Мы вдвоём эту шваль нелегальную под орех разделаем. Вот, — Костя достал из кармана пластиковую карточку без опознавательных знаков и торжествующе помахал перед Мишкиным носом, — допуск к судебным архивам. Отец все свои связи напряг, чтобы раздобыть. Поехали сегодня после работы?
— На Таганку? — бестолково переспросил Мишка. Белый пластик мельтешил у него перед глазами почти гипнотически. — А меня пустят?
— Не пустят — рядом подождёшь, — хмыкнул Чернов. — Список имён я тебе вынесу в любом случае. Дальше — дело техники.
Старов благодарно кивнул. Моральные вопросы они рассмотрят когда-нибудь потом. На благополучном берегу. Костик прав: надо поскорее раскрывать чёртово дело. И шеф тоже прав, когда ругает за сумбур в голове. Вернувшись в кабинет, Мишка плюхнулся в укоризненно скрипнувшее кресло и вытащил из-под стопки черновиков схему, которую, наверное, уже мог бы перерисовать по памяти. Вот бы и в мыслях такой же порядок, строгий, бескомпромиссный…
Шеф позвонил в пятом часу. Отрывисто велел взять походную аптечку и через минуту быть на втором этаже. Старов, некстати вырванный из путаных размышлений, львиную долю отпущенного ему времени искал по всему кабинету хоть какую-нибудь аптечку, под конец догадался сунуться в логово и уже оттуда с пластиковым чемоданчиком в руках кое-как провалился на десять этажей вниз, к оперативникам безопасности. Шеф выразительно глянул на часы и промолчал. Одетый в строгий офисный костюм, он как-то неестественно смотрелся рядом с упакованным в полевую форму Викентьевым.
— Добрый день, Миша, — сухо сказал Евгений Валерьевич, пожимая Старову руку. — Возьми, пожалуйста, сигнальный амулет.
— Без надобности, — Верховский любезно оскалился. — Мы с Михаилом уже бывали в тех местах. Миша, ориентир — село Денисово. Там встречаемся с тульской опергруппой и выдвигаемся к объекту Ясень. Инструкции стандартные.
Старов нервно дёрнул головой, обозначая, что что-то понял. Не очень много. У разлома творится какая-то ерунда, вот что ясно. У «Цепи» точно есть способ через него перебраться, и сегодня она решила им воспользоваться. Отгоняя тревогу, Мишка сосредоточился на полузабытой серии точек на карте. Домики, вперемежку жилые и заброшенные, выгоревшие на солнце поля, безголовая полуразрушенная церковь. У последней топчутся, неправдоподобно изображая туристов, тульские оперативники; отряд в десять человек с сержантом во главе. Подполковничьи погоны московского начальника сподвигли их на мгновенную и однозначную реакцию: поприветствовать и перейти в распоряжение. На штатских — Мишку и Верховского — бойцы косились с профессиональной подозрительностью.
— Миша, — шеф деликатно взял Старова за плечо; Мишка понял намёк и отступил на несколько шагов в сторону. — Наша задача — наблюдать. Вмешиваемся только в крайнем случае. Если поймём, что это по нашему делу, ясно?
Старов кивнул. Что ж тут непонятного?
— Артефакты сними, — небрежно напомнил Верховский.
Мишка торопливо расстегнул защитную цепочку и сунул в карман, уверившись, что в ткани нет коварных дырок. Серебро стремительно остыло и теперь отрезвляюще холодило кожу сквозь тонкий хлопок. Пользуясь заминкой, пока Викентьев строил временных подчинённых, Старов запихнул чемоданчик со снадобьями в сумку и перетянул её ремень так, чтобы ноша не мешала на бегу. Шеф, в свою очередь, не спеша избавился от запонок и снял с пальца обручальное кольцо. Верховский начинал когда-то в таком вот отряде безопасности и, говорят, был в своём деле весьма неплох. Из оперативников редко вырастают стоящие кабинетные кадры; шеф оказался исключением… или нет?
До объекта, сколько позволяли регламенты, ехали на автомобилях, затем быстро, но без суеты, шли через лесок, бдительно озираясь по сторонам. Одному из туляков стало плохо; хлынувшая носом кровь яркими пятнами легла на камуфляжную куртку, парень сложился пополам и жалобно захрипел. Мишка дёрнулся было ему помочь, но наткнулся, как на стальную стену, на предупреждающий взгляд шефа. Безопасники не дураки, знают, куда ехали. По команде сержанта кряжистый оперативник подставил сослуживцу плечо и проворно поволок назад, к машинам.
Начали болеть виски. Мишка, уже однажды испытавший под бдительным присмотром Верховского всю причитающуюся случаю гамму эмоций, прекрасно знал, откуда трясучка, но поделать с ней ничего не мог. Не он один: у разлома всем становилось паршиво. Сержант резко нагнулся; Старов приготовился было лезть за аптечкой, однако оперативник, бледный, но невредимый, поднял что-то с земли и протянул Викентьеву. Тот взял рукой в перчатке, внимательно рассмотрел.
— Пара-беллум[1], — сказал он с расстановкой и продемонстрировал находку контролёрам. В обтянутых чёрной тканью пальцах остро блеснула золотым боком стреляная гильза. — Свеженькая, Александр Михайлович. Посмотрите?
— Я вижу, — проронил Верховский. Он обежал внимательным взглядом округу и указал на морщинистый древесный ствол: — А вот и пострадавший. Похоже, стрелок практиковался.
И правда, примерно в двух метрах от земли среди складок коры тускло поблёскивал металл. Нашли место стрелять…
— Неумёха, — прокомментировал Викентьев, приблизившись к дереву. — У меня новобранцы и то лучше справляются.
— Точность не так важна, когда патронов много, — насмешливо хмыкнул шеф.
Викентьев обернулся, растянул в улыбке узкие губы.
— Или когда в резерве магия.
Шеф не удостоил его ответом.
Шли, замедляя шаг, пока животный страх не парализовал окончательно большую часть отряда. Мишка дрожал, как осиновый лист; Викентьева тоже потряхивало, один Верховский казался почти невозмутимым — если не считать синюшной бледности. Не склонный к навязчивым движениям шеф то и дело оправлял лишённые запонок рукава и болезненно кривил рот.
— След дальше идёт, — сообщил сержант, тыча пальцем в куцую лесную подстилку.
Мишка через силу сосредоточился и сообразил, о чём речь: чахлая, задушенная сплошной тенью от широких листьев трава везде была вытоптана, будто здесь целый взвод прогулялся. И этот след действительно уходил вперёд, туда, куда смотреть-то страшно, не то что двигаться… Шеф бросил на Старова значительный взгляд. Какая может быть выгода? Кому? Кто может знать?..
Безопасники рыскали вдоль невидимой границы битый час, вдоволь налюбовались на загубленную траву и поломанные кое-где кусты и ничего путного не нашли. Мишка по-настоящему счастлив был вернуться к машинам; пострадавший оперативник уже оклемался и выглядел не в пример бодрее вернувшихся от разлома коллег. Шелестели индивидуальные медицинские пакеты, безопасники глотали капсулы с укрепляющими зельями. Мишка не стал следовать их примеру; он с недавних пор не доверял колдовским снадобьям.
— Центральная? — спросил Викентьев в телефон, устраиваясь на пассажирском сидении. — К объекту Ясень — постоянное наблюдение, не дальше пяти километров от точки. Протокол че-эс-три, отчитываться лично мне.
— Мы тоже хотели бы рассчитывать на оповещения, — заметил Верховский, созерцая схваченную запонкой манжету. Казалось, ничто в мире не интересует его больше.
Викентьев холодно улыбнулся.
— Да, Алексадр Михайлович, разумеется. Вы можете рассчитывать.
Мишке совсем не понравился его тон.
[1] Para bellum — готовься к войне (лат.)