— Синоптики обещают аномально жаркое лето, — торжественно озвучил Макс и прокомментировал: — Надо, что ли, минсельхоз предупредить. В жару всегда полудницы лезут…
— Наше дело — не предупреждать, а действовать, когда уже допредупреждались, — назидательно произнёс Старов. — Не переживай, там надзор работает. С превентивными мерами они отлично справляются сами.
Макс недоверчиво хмыкнул, выразив всё, что думает о коллегах, и принялся листать ленту дальше.
— О! На юго-востоке Москвы орудует маньяк, — жизнерадостно сообщил он. — Известные жертвы — молодые девушки, преимущественно светловолосые… Ир, ты, часом, не в Печатниках живёшь?
Ромашка встрепенулась, испуганно выглянула из-за кипы бумаг.
— Н-нет, в Ясенево…
— Вот и правильно, — одобрил Макс, подмигнув девушке. — На юго-восток не езди. Так, что тут у нас… Очередное падение курса рубля, прогнозы аналитиков… И чего только шарлатанов всяких слушают? Сходили бы вон к Маргарите Алексеевне из финансов, человек виртуозно на кофейной гуще гадает. Точность пятьдесят процентов: либо сбывается, либо нет…
— Макс, сделай милость, заткни пасть! — не выдержала Ксюша. С утра она поцапалась с Мишкой на какую-то заумную тему, потерпела поражение и теперь злилась на весь мир. — У тебя дело есть, вот им и занимайся!
— А я уже всё сделал, — похвастался Некрасов. — Зарегистрировался там у этих чудиков, приглашалку получил. Вот в субботу пойду просветляться.
— Разведка боем? — усмехнулся со своего места Старов.
— Боем против логики и здравого смысла, — хохотнул Макс. — Ксюня, не смотри на меня так. Если бы у меня было какое-нибудь имущество, я бы переписал его на тебя.
— Зачем?
— Чтобы не досталось сектантам в случае безвременной гибели моего рассудка, — пояснил Макс с серьёзной миной.
Тимофеева прыснула.
— Завещай мне свою штормовку, и я, так и быть, передам твоё лишённое разума тело научникам. На опыты.
— Ну нет, мне тогда не в чем будет ездить на природу кому-нибудь поклоняться. Ребят, дайте заявку, пока я со скуки не сдох! — взмолился Макс. — Хоть на артефакты, хоть на нежить! Невозможно же!
— Кто-то в метро давно не спускался, — ядовито заметил Ярик.
— Кто-то на «тойоте», — парировал Макс. — Мы люди простые, общественный транспорт — наше всё.
— Хочешь — пробежимся в выходные по Сокольнической, — ласково предложил Зарецкий. — Ветка старая, кого там только нет.
— Я в выходные не могу, у меня секта, — напомнил Макс. — А что, есть заявки?
— Нет. Просто так, вместо спортзала.
Макс всерьёз задумался. Шастать ночью по обесточенным тоннелям — то ещё удовольствие, но у старших есть чему поучиться. Лучше уж терпеть издёвки Зарецкого в московской подземке, чем ждать, пока пристегнут, как Андрюху, к зануде Чернову и отправят к чёрту на рога.
— Давай на следующей неделе, — решился Макс. — Только, чур, никаких стресс-тестов.
— Ничего не обещаю. Нежить непредсказуема, — философски заметил Ярик.
— Я с вами хочу, — влезла Ксюша, однако Зарецкий покачал головой.
— Нет, не надо. Педагогический эффект пропадёт.
Макс гоготнул и тут же смутился, взглянув на раздосадованное Ксюшино личико. Попробовал бы кто другой ей отказать — получил бы едкую отповедь, но Ярика она слушается. Его, Мишку и Верховского, а больше, пожалуй, никого на этой планете.
— На тебе, не скучай, — сказал Старов и клацнул мышкой. — Только что прилетело. Надо проверить, кто там по ночам воет. Если правда нежить, сдадим надзору.
Макс жадно пробежал глазами заявку и остался недоволен.
— А чего так далеко-то? Через всю Москву пилить, — пожаловался он, оценивая по карте расстояние.
— Ты же любишь общественный транспорт, — ехидно напомнил Ярик.
Некрасов возвёл очи горе и демонстративно отвернулся, отказываясь переругиваться. Время — одиннадцать, к двенадцати как раз можно добраться, где-нибудь на часик возни, а потом надо будет поесть и назад; считай, день и прошёл. Выкинув из рюкзака всё лишнее, Макс распечатал на всякий случай текст заявки, проложил маршрут и поднялся из-за стола.
— Со щитом или на щите, — провозгласил он. Ира посмотрела на него обеспокоенно; приятно, чёрт возьми, когда за тебя волнуется какая-нибудь прекрасная дама!
— Координаты оставь, — невинно попросил Ярик. — Куда потом мчаться тебя спасать?
— Я укажу в заявке на спасение, — пообещал Макс и, чувствуя себя победителем, отправился в путь.
Станция оказалась открытой. Стоило поезду раздвинуть двери, в вагон хлынул пьянящий запах буйствующей зелени. Парк, а вернее, обозванный таковым и чуть-чуть облагороженный лес, дуреющий от весны, начинался тут же, за низеньким бетонным забором. По другую сторону станции нежился в солнечных лучах спальный район, покинутый по дневному времени большинством обитателей. Макс покрутил головой, оценивая обстановку. Он располагал описанием нескольких примет местности и примерными координатами, любезно указанными заявителем; поиски, несомненно, следовало начинать оттуда. Несправедливо: нежить человека за версту чует, а некоторая особо продвинутая ещё и минуса от мага на раз-два отличает; саму же её поди отыщи… Чем дурью маяться, заморочились бы исследователи да изобрели бы какой-нибудь детектор — сколько бы сил всем сэкономили!
Под сенью деревьев по асфальтированным пешеходным дорожкам чинно фланировали пенсионеры и мамы с колясками. Протоптанные среди деревьев тропинки после позавчерашнего ливня ещё не просохли, а значит, конец кроссовкам. Макс, сколько получилось, прошёл по асфальту, сделав приличный крюк, а потом пришлось спрыгнуть в желтоватую грязь. Одна радость — никто из здешнего гуляющего контингента за ним не последует.
Речушку, если верить табличке, звали Серебрянкой. Подходящее название для бегущей воды, за которой город прячется от неживых лесных обитателей. В самой речке мелковато даже для самой неприхотливой водной нечисти, нет ни заводей, ни глубоких омутов. Макс зачем-то потрогал носком кроссовки торопливый прозрачный поток и поморщился от коснувшегося кожи холода. В следующий раз надо быть умнее и выбирать обувку не за модный бренд, а за практичность. Вон Мишкиным вездеходам вообще уже года три, и ничего им не делается: грязь палочкой отколупал — и беги дальше.
От ближайшего мостика Макс ушёл уже далековато, так что через речку пришлось перебираться прямо здесь, разувшись и закатав джинсы. Стоит повышать категорию хотя бы ради того, чтобы научиться наконец прыгать через пространство. Впрочем, старшие обычно предпочитают менее экстремальные виды перемещения, оставляя магию на крайний случай. Можно ли считать таковым необходимость брести почти по колено в ледяной воде? Не хватало ещё поймать простуду. Или битое стекло, тоже не слишком здорово. Хорош он, должно быть, со стороны! Надо было сначала перейти мостик, а потом уже сворачивать в глушь, но кто же знал…
Возмутительница спокойствия обнаружилась на удивление близко к указанным в заявке координатам. Русалка, прекрасная и печальная, как положено, сидела на берегу речушки, живописно разметав вокруг зеленоватые волосы. Почуяв рядом человека, неживая красавица вскочила и обернулась; на иссиня-бледном личике мелькнула радость, моментально сменившаяся разочарованием. Неужто ждала кого-то конкретного? Кого?
— Уходи, — грустно пропела русалка, укоризненно глядя на Макса большими водянистыми глазами.
Кроме венка из незабудок — и где только надрала в таком количестве? — на ней ничего не было. Макс привык уже к тому, что нежить плевать хотела на человеческие правила приличия, но всякий раз чувствовал себя неловко. Ладно ещё, когда оно бесплотное или мохнатое, а вот так… Зачарованное колечко в брови ощутимо нагрелось, отражая слабенькие чары. Русалка — не туманница, можно и поговорить, если осторожно.
— Младший офицер магконтроля Некрасов, — сухо сообщил он, для порядка щёлкнув корочкой. — По какому поводу беспокойство?
Напрямую не обращаться, имя не сообщать, в глаза не смотреть. Вроде всё соблюдено. Серебро ещё разок сердито обожгло кожу и успокоилось — видимо, русалка оставила надежды очаровать сурового контролёра. Вид у неё был, на удивление, не испуганный — скорее, несчастный.
— Уходи, — повторила она. — Ты мне не нужен.
— Девушка изволит ответить на вопрос? — прохладно поинтересовался Макс. — Жители жалуются на подозрительный шум.
Так и тянуло нахально обозвать русалку гражданочкой, но это было бы вопиющим нарушением всех мыслимых протоколов. Нет у нежити ни гражданства, ни прав, и хорошо. Не хватало ещё, чтобы какие-нибудь упыри принялись бороться за признание их отдельным малым этносом.
— Какое тебе дело? — тоскливо протянула русалка. Длинные бледные пальцы скользнули сквозь мокрые пряди. — Мне чужих жизней не надо… Я вас не трогаю, и вы меня оставьте…
— Надо бы прекратить выть по вечерам, — копируя Мишкины интонации, потребовал Макс. Потом, подумав, смилостивился: — Либо можно встать на учёт в Управе и переехать туда, где никто никому мешать не будет.
— Нет! — испуганно пискнула русалка. Она отступила на полшага, коснулась пяткой воды и, вскрикнув, отбежала от речки подальше. Оказавшись таким образом ближе к Максу. — Оставьте меня здесь! Я не буду… Не стану…
— Общеизвестно, — Некрасов, напрягшись, выудил из памяти подходящую формулировку, — что нежити позволяется не покидать места обитания в непосредственной близости к человеку только при условии мирного сосуществования. В противном случае мы имеем право ликвидировать нарушителей.
Красавица отчаянно зыркнула куда-то в сторону; Макс, как учил Мишка, слегка шевельнул пальцами, готовый в случае чего накрыть шуструю девицу сетью. Впрочем, она очень уж не хотела уходить от своего наблюдательного поста, чтобы всерьёз пытаться удрать.
— Я не буду больше плакать, — заунывным голосом пообещала русалка. — Хочешь, поклянусь тебе? Не прогоняй только… Он сказал быть здесь…
— Кто сказал? — быстро переспросил Макс.
Русалка сделала страшные глаза и прижала ладони к бескровным губам. Интересные дела… Что тут у нас за самозваный надзор, который распоряжается нежитью по своему усмотрению?
— Не скажу… Не могу, — прошептала мёртвая девица, отчаянно мотая головой. — Обещала… Не заставляй…
В тоненьком голоске послышались истерические нотки. Макс мысленно помянул всех русалочьих родственников с их скудными мозгами и перепадами настроения. Что ж, выгонять куда-то эту красотку теперь не просто незачем — это контрпродуктивно. Надо выяснять, что это за загадочный «он», а значит, заставить русалку сдать паршивца, не нарушая клятв. Пошарив в рюкзаке, Макс вытащил оттуда учётную бирку. Интернет здесь, разумеется, не ловил. Макс наскоро соорудил заметку, в которой записал выбитый на серебре номер. Как только цивилизация вновь окажется поблизости, надо будет всем сообщить, чтобы последили за сигналами…
— Метку я всё же оставлю, — непререкаемым тоном заявил Некрасов, бросая цепочку в траву. Русалка покладисто наклонилась и подобрала бирку. — Если вдруг здесь опять услышат вой…
— Я буду молчать, — обречённо повторила нежить, безропотно надевая на шею цепь. Хоть бы саван какой у неё был, а то никакой конспирации… — Мне ничего не надо, только… Только его не трогайте. Мы никому зла не делаем…
— А что делаете? — брякнул Макс, позабыв про словесные экивоки. Бровь снова обожгло, и посильнее, чем в прошлый раз. Пришлось прикрикнуть: — Ну-ка без фокусов!
Русалка тоненько всхлипнула и замотала головой. Она, похоже, и сама не рада своей вредоносной природе. Любопытный случай, ничего не скажешь…
— Мы только говорим, — прошелестела нежить, нервно теребя бирку. Нет уж, красавица, теперь не снимешь, пока надзор не разрешит! — Только говорим. И ещё… Зачем тебе? — она вдруг оборвала сама себя, сердито сжала кулаки. — Что вам за дело до чужой… До чужого…
Макс едва удержался, чтобы не присвистнуть. Ксюхе понравится, она любит странные сказки. Ладно ещё русалка, соскучившаяся по ласке и отыскавшая себе кавалера на одну ночь, этого добра навалом, но чтоб так? А вообще умеет ли нежить всерьёз любить или ненавидеть? Вряд ли научники когда-нибудь этим интересовались, а ведь любопытно…
— Нужно ли напомнить седьмую статью Магического свода? — официальным тоном осведомился Макс. — Во избежание дальнейших инцидентов.
— Нет. Я знаю… Помню… — русалка ещё раз тронула бирку и испустила горестный вздох. — Ты оставишь нас? Не придёшь больше?
— Зависит от обстоятельств, — отрезал Макс. Несчастной влюблённой ещё повезло: явился бы вместо него Костик — молча депортировал бы куда-нибудь на Шатурские болота, и дело с концом. — Если нарушений больше не будет, то, наверное, не приду.
— Я не забуду, — серьёзно пообещала русалка. Макс не понял, была ли это благодарность или угроза. — И ему скажу… Скажу, что ты меня не тронул. Он тоже тебя не тронет.
Вот это милости, чёрт подери! Это кто тут будет решать, трогать ли офицера магконтроля? Интереснейший, однако, вырисовывается субъект, достойный если не былины, то особой папочки в отдельском шкафу. Макс задумчиво проводил взглядом русалку, удалившуюся грустить ниже по течению. Ну ладно, допустим, какой-нибудь сбрендивший минус мог втюриться в неживую красотку, но перед минусом оная красотка вряд ли благоговела бы, будь он хоть трижды богат и влиятелен. Если взглянуть с этой стороны, то русалки — идеальные любовницы: кошельком не интересуются, серьёзных отношений не требуют. Но они же, блин, мёртвые! Неужели не противно?..
— Не столько противно, сколько опасно, — мрачно поправил Мишка, когда Макс поделился сомнениями с коллегами. — Они же все поголовно жизненную силу тянут. Ну, то есть я могу понять русалку — нашла себе постоянную кормушку и радуется, но человек? Тем более если из наших…
— А русалки чем-нибудь полезные? — наугад спросил Макс. — Ну, в смысле, можно же домовых приспособить чистить хату, а лесовиков — следить за туристами…
— Ну и что, по-твоему, должны делать русалки? — фыркнула Ксюша. — Они ж только и умеют, что мужикам головы морочить.
— Мало ли, — буркнул Макс. Достойного применения истеричной нежити он сходу не придумал. — А есть вообще магия, позволяющая управлять нежитью? Не через клятвы, а прямо подчинять полностью?
— Нет, — откликнулся Ярик, подняв голову от разложенных на столе бумаг. — Только договоры или шантаж.
— Погоди, а всякие там кудесники-волхвы-чародеи? Они могут? — Мишка наморщил лоб. — Мне кажется, я на что-то такое натыкался…
— Сказки это всё, — Ксюша всласть потянулась и решила, что ей самое время прогуляться к чайнику. Макс, подумав, тоже полез за припасённым в тумбочке чаем.
— А вдруг не сказки?
— Максюша, — Тимофеева глянула на него укоризненно, как учительница на двоечника, — теория магии, базовый уровень. Чем маги отличаются от… ведьм, например?
Она красноречиво оглянулась на притихшую в своём уголке Иру. Мишка нахмурился, но ничего не сказал.
— Ну, — Макс убедился, что Оксанка всерьёз ждёт от него ответа, и послушно припомнил терминологию: — Ведьмы и колдуны силы черпают во всяких там переживаниях, и им обязательно нужен носитель для заклятий. А мы — всё за свой счёт. Поэтому можем больше и живём меньше, — жизнерадостно завершил он.
Ксюша благосклонно кивнула.
— Я примерно это и хотела услышать. Ведьмы, колдуны, шаманы, даже паразиты — все откуда-то извне силу тянут. С потерями, разумеется. Поэтому самый слабый маг сильнее самой сильной ведьмы, — она многозначительно хмыкнула. — Чуешь, куда клоню?
— К шовинизму?
— К тому, что ещё более мощного источника, чем собственная жизненная сила, не придумаешь! — Тимофеева досадливо поморщилась. — Следовательно, всякие побасенки про какие-то особо могучие сорта магии — сказки. Я так думаю, всякими кудесниками звали просто очень крутых магов, а потом перестали, потому что появились категории.
— Ну, фиг знает, — неуверенно протянул Мишка. — Надо научников спрашивать.
— А я и так знаю, что они тебе скажут, — Ксюша, сердито звеня ложечкой, плюхнулась в кресло и закинула ногу на ногу. — Что магия со временем вырождается. Отсюда и сказки про великих чародеев прошлого.
— Тогда почему бы не допустить…
— Потому что не надо строить необоснованных гипотез, — Тимофеева поджала губы. — Одно дело знать, что средний потенциал с годами снижается, а другое — верить во что-то невообразимое… Ну как ты будешь нежитью повелевать, если с ней рядом рот-то открыть страшно?
— Ярик, а ты же говорил что-то такое, — вдруг оживился Мишка. — Помнишь? Про тех туманниц…
— Я говорил ровно про то, что сейчас озвучил, — слегка раздражённо отозвался Зарецкий. — Либо сделки, либо угрозы.
— Интересно мне, что такого можно предложить туманницам, — скептически хмыкнула Ксюша.
— Или чем напугать, — подхватил Макс. — Ну, кроме Костиковой рожи, но она на этой неделе вне подозрений.
— Викентьевскими оправдательными писульками, — хохотнул Старов и тут же посерьёзнел. — А правда, Слав, чего может настолько бояться нежить?
— Небытия, — просто ответил Зарецкий. — Следовательно, всего, что может таковое гарантированно обеспечить.
— Тогда можно взять огнемёт и стать повелителем нежити, — заметил Макс. Он присел на пустой угол Андрюхиного стола и глотнул пахнущего мятой чая. — Ксюш, делись печеньем.
— Сам возьми, — отмахнулась Оксанка. — А с огнемётом не выйдет. Нормальная нежить тебя зачарует и удерёт быстрее, чем ты в неё прицелишься. И пакость какую-нибудь сделает на прощание. Вот с наших туманниц можно было попробовать что-то стребовать, особенно если они там давно мариновались…
— А что с них требовать? — поднял брови Макс. — Они же состоят из тумана и злости.
— Блин, а это дельная мысль, — вдруг сказал Ярик. Он окончательно отвлёкся от бумаг и принялся нервно крутить в пальцах карандаш, которым делал пометки. — Допустим, в ловушку их заманили обманом, а потом оставили дозревать до полного озверения. Только всё равно непонятно, зачем…
— Если бы кое-кто оставил хоть одну в… неживых, — укоризненно произнёс Мишка. — Привезли бы в подвал, расспросили бы…
— Я бы на это посмотрел, — Зарецкий зло усмехнулся. — А если серьёзно — Миш, даже не пробуй. Это тебе не лесовики — не заметишь, как уведут.
— Блин, это нечестно, — буркнул Макс, сердито разглядывая раскрошенное печенье. — Почему нежить умеет чарами морочить людям голову, а люди друг другу — нет?
— Люди прекрасно справляются и без чар, — заметил Ярик и перевернул чистой стороной вверх испещрённый цифрами лист.