— Надо же, а я-то думал, что я первый такой. Где же ты их откопал-то, если некромантия официально запрещена в Империях?
— А тебе, похоже, все запреты побоку.
— Ну не отказываться же от части себя только потому, что какие-то умникусы придумали идиотский закон? — пожал плечами Равианикиэль и вернулся на своё прежнее место.
Меня так и подмывало метнуть ему в спину кинжал, но я прекрасно понимала, что сконцентрированная вокруг тела источника сила послужит прекрасным щитом, а вопросов я потом не оберусь. Тем не менее, известие о том, что Равианикиэль некромант, ещё сильнее уронило его в моих глазах. Хоть я и понимала, что с Караданом он никоим образом не связан, антипатия от этого ничуть не уменьшалась.
— Не используй больше при мне эту гадость.
— Смерть — обратная сторона жизни, а не гадость. Между прочим, некромантия даёт воистину обширное поле для экспериментов.
Я а зубами скрипнула от желания свернуть ему спичку-шею. Для таких, как он, окружающие всего лишь эксперименты! Я поспешно направилась к двери, не обратив внимания на оклик источника. Однако выйти мне не дали. В коридоре обнаружился тот самый сероволосый оборотень, на территории которого мы сейчас находились. На этот раз один.
— Мы завтра идём на дело. Не желаете присоединиться?
— Желаю, — без раздумий ответила я. Мне было всё равно куда, зачем и с кем, лишь бы не куковать вдвоём с этим шизанутым некромантом, с завидным постоянством испытывающим пределы моего терпения.
***
Дарион
Нам два дня пришлось по очереди дежурить у постели Люцифэ, пока он полностью не пришёл в себя. Довольно жуткое, надо сказать, зрелище, чем-то похожее на одержимость, когда одногруппник внезапно начинал вести себя и говорить то от имени Дарк, то Ариона.
Причиной столь странного поведения, как рассказал мне Амореонэ, стал 'поцелуй русалки' — своеобразная способность впитывать в себя чужую память. Побочным эффектом, как оказалось, была возможность потерять собственную личность, растворившись в чужих воспоминаниях. Следовательно, Люцифэ знает всё о Дарк и — я невольно покосился на задремавшего в кресле магистра — Арионе.
Как относиться к одногруппнику в свете последних событий и рассказа Амореонэ, я не знал. К магистру Ариону тем более. Как ни удивительно, но наставник не заикался больше о передаче Люцифэ властям и мне сказал забыть об этом. Наблюдая за каменеющим лицом наставника, когда на морфа находили воспоминания о личности стража тёмного факультета, я даже понимал почему. Кому хочется отдавать подобное оружие против себя? В данной ситуации, похоже, даже долг перед Империей малодушно капитулировал.
Меня удивляло только одно: что Арион не воспользовался возможностью, чтобы убить морфа или выудить интересующие его сведения, пока тот не пришёл в себя. Хотя по поводу последнего, я, кажется, понимаю причины — пытаться выудить информацию из головы, где такая каша из минимум трёх жизней, является довольно рискованным предприятием. Несмотря на то, что магистр достаточно силён в ментальном плане, это его не профилирующая способность.
Люцифэ пришёл в себя внезапно. Я почувствовал на себе его долгий взгляд и отвлекся от размышлений. Морф выглядел вполне вменяемым и безгранично спокойным.
— Долго я был… неадекватным? — тихо спросил он.
— Два дня.
— Понятно. И ты за мной присматривал. Почему?
— То есть?
— Ты мне доверился, а я тебя использовал. Почему ты вызвался присматривать за мной?
— Так ведь больше некому, — стараясь говорить небрежно, откликнулся я.
— И Арион не стёр тебе память… это на него не похоже.
Люцифэ попытался встать, но я сел на одеяло поверх его ног.
— Погоди, ты куда собрался?
— Мне нужно помыться и привести себя в порядок, а то выгляжу как потасканная гиел.
— А ты больше ничего не хочешь сделать? — мягко поинтересовался я.
— Дел, конечно, много, но на данный момент…
— Извиниться, например?
— Глупости, — фыркнул морф.
— Или поблагодарить? — продолжил я гнуть свою линию, не обращая внимания на скепсис, явственно отразившийся на лице Люцифэ. — Или рассказать кое о чём?
— Дар, не порти моё мнение о тебе идиотскими сантиментами и пустыми словами, — буркнул Люцифэ, резко сталкивая меня на пол. — Я ничего не забыл и ничем тебе не обязан. Как и ты мне.
Угрём выскользнув из постели, морф натянул валяющуюся на стуле одежду и направился к двери. Мне стало обидно. Как он может вести себя так после того, что я для него сделал? Джер! Я надеялся, что этот самовлюблённый бесчувственный чурбан хоть немного оценит степень риска, на который я пошёл ради него. Я громко скрипнул зубами, но, когда морф обернулся, его ожидала пустая сияющая улыбка.
— А перед магистром Арионом отчитываться мне?
— Он и так всё слышал. Когда нам заступать на следующее дежурство?
— Сегодня в ночь, то есть через четыре боя, — откликнулся магистр, после чего потянулся в кресле и, наконец, открыл глаза. — Через бой я возвращаюсь в Город и надеюсь, что с твоей стороны никаких глупостей больше не будет.
— Взаимно, магистр Арион, — ухмыльнулся Люцифэ. — Можем даже клятвами обменяться при желании.
— Не могу, — откинувшись на спинку кресла, прикрыл глаза Никаэль.
— Джер тебя побери, ты же ангел! Ты обязан её чувствовать в любом состоянии!
— Ты, между прочим, тоже, — огрызнулся Никаэль. — Её кто-то прикрывает. Такое чувство, что в стену головой долблюсь. Судя по тому, что ты снизошёл до подобия просьбы ко мне, у тебя такая же ситуация.
В ответ Рикасард только выругался и связался с Риокой.
— Какие новости?
— Никаких, за исключением того, что Риверэ предположил возможность вмешательства Паука.
— А сам Паук?
— Утверждает, что жутко занят, и посылает подальше.
— То есть помогать он нам не хочет?
— Сказал самим разбираться. Цитирую: "Не маленькие уже".
— Значит, он причастен. В общем, так. Я свяжусь с Риверэ и призову андрогиников. Будем прочёсывать Ночной и Сумеречный Город квадратами.
— И как ты себе это представляешь? Ладно, я могу и память считать и невольных помощников использовать, но вы-то?..