Прикусив губу, я продолжила выкачивать из себя энергию, направляя её на Дариона, но получалось всё хуже, а Равианикиэль до сих пор возился в районе правого желудочка. С такими темпами ему придётся реанимировать не только Дара, но и меня в придачу. В какой-то момент я покачнулась, но усилием воли заставила себя выпрямиться и продолжить выжимать из себя те крохи энергии, на которые была ещё способна, несмотря на дикую головную боль, общую слабость и кровь, штормовыми волнами разбивающуюся о стенки сосудов. Я даже не запомнила, в какой момент провалилась в обморок.
В себя я пришла, лёжа головой на коленях Люцифэ. Его прохладная рука на лбу приносила истинное блаженство.
— Что же ты наделала, малышка? — тихо спросил Часовщик, когда я открыла глаза.
— Ты… — я закашлялась. В пересохшем горле немилосердно першило, но я всё же смогла прохрипеть: — Ты о чём?
— Равианикиэль — талантливый источник, но его понятия о развлечениях… Зачем ты согласилась взять на себя часть платы за жизнь Дара? Тс-с-с! Не говори ничего. На, попей немного. Тебе пока нельзя двигаться и разговаривать из-за сильнейшего энергетического истощения. — Я приподняла голову, поддерживаемая Люцифэ. Стоило его ладони исчезнуть с моего лба, как мигом накатили слабость, боль и тошнота. Я с трудом сделала два глотка и вновь опустила голову. Прохладная рука вернулась обратно на своё место, и я вздохнула с облегчением. Так было намного лучше.
— Я слышал, будто Равианикиэля искусственно пробуждали, намеренно усиливая его способности. Вас нельзя насильно инициировать, так как это может привести к малоприятным последствиям и даже смертельному исходу. Однако существует неподтверждённая теория, что такие источники будут намного мощнее обычных. Равианикиэль выжил, но ему сломали генокод и искалечили тело. Наставник мне как-то рассказывал об этом. По его словам, до инициации Равианикиэль владел тёмными силами, а после неё данные ему изначально способности расширились. Но и сам он превратился фактически в проклятого. Представляешь, каково ему было: иметь возможность вернуть других к жизни, дать им красоту и молодость, силу и обширные возможности… и самому всю жизнь оставаться вечным ребёнком?
В своё время его пытали, чтобы пробудить способности, и теперь он в отместку хочет перенести всю эту боль на тебя. Равианикиэль вообще любит причинять другим боль. Не физическую. Ему нравится делать окружающих несчастными. демонстрировать всем, что понятия о добре, дружбе, справедливости, все надежды на лучшую жизнь — просто миф. — Некоторое время Люцифэ молчал, то ли обдумывая что, то ли давая мне возможность осознать всю глупость сделанного шага. Внезапно Часовщик сильнее прижал меня к себе и с невероятной убеждённостью заговорил: — Но, знаешь, я ему тебя не отдам. Лучше сам убью, быстро и безболезненно. Ты даже ничего не почувствуешь.
Я поразилась: как можно с такой любовью смотреть мне прямо в глаза, с такой нежностью гладить волосы и говорить о моей смерти? Кажется, я начинаю осознавать пропасть, лежащую между нами. Поэтому, отведя взгляд, я поинтересовалась:
— Где Дар?
— Он выживет.
— Звучит так, будто ты меня пытаешься утешить.
— Нет, с ним всё нормально, — поспешил успокоить меня Люцифэ.
— А Равианикиэль?
— Ушёл. Странно, что он не потребовал плату сразу же. На него это не похоже.
— Так что он хотел от тебя?
Часовщик только грустно улыбнулся и провёл ладонью по моему лицу, ничего не ответив.
— Знаешь, давай повременим с моим убийством, — на удивление спокойно предложила я. Быть может, причина этому была в том, что я просто не верила, что у Люцифэ поднимется рука сотворить такое. Хотя кто его знает? — Я думаю, всё не так мрачно, как ты мне описываешь. А теперь помоги мне, пожалуйста, встать.
— Не лучшая идея. Твой организм пережил сильнейший стресс. Тебе в ближайшие пару дней вообще не рекомендуется вставать и активно двигаться, а доступа к работе с энергией не будет как минимум четверть луны.
— Я хочу посмотреть, как там Дар.
Поначалу Часовщик попытался меня отговаривать, но я была непреклонна. Вздохнув, Люцифэ помог мне встать и, поддерживая, повёл по этажу. Дар оказался в лаборатории. Он находился в огромной стоящей у стены колбе, опутанный различными проводами и погружённый в бледно-зелёный раствор.
— Он точно живой? — на всякий случай уточнила я, не видя ни малейшего признака дыхания. Хотя как можно дышать, будучи засунутым с головой в непонятную жидкость?
— Да.
— Он так и не изменился.
— Равианикиэль не стал лезть в его генетическую структуру. Наверно, изменения были слишком глобальными. А может, просто не захотел делать ещё и эту часть работы. Дарион уже не феникс, Дарк. Он стал совершенно иным существом классом выше. Некоторые косвенные признаки указывают на его демоническую сущность, но я ни разу не сталкивался ни с чем подобным.
— Зачем его туда засадили?
— Равианикиэль восстановил его тело, но полноценно напитывать энергией, укреплять воссозданные каналы и сращивать ауру не стал. Подозреваю, ему просто не хотелось возиться ещё четверть луны. Процесс это не сложный, но длительный и монотонный.
— Понятно. Когда он придёт в себя?
— Где-то через пол-луны, полагаю.
— А почему Равианикиэль не снял этот меч-браслет? Тоже побоялся?
— Нет. Если бы эта вещь угрожала Дариону или мешала лечению, Равианикиэль обязательно избавился бы от неё. Похоже, проклятый меч перешёл в статичное состояние, когда ему не требуется больше энергии. Он может вообще больше не проснуться, так навсегда и оставшись браслетом. Но скорее всего у Дариона появилось хоть какое утешение во всей этой неприглядной ситуации — собственный меч, которым ему ещё предстоит научиться пользоваться.
— Понятно, — протянула я и криво усмехнулась, подумав о наставниках. — Как ты думаешь, что скажет Див, увидев живого Дара?
— Что мы ослушались его приказа. В общем, ничего хорошего, но и ругать сильно, думаю, не будет. Скорее уж начнёт выпытывать, каким образом нам это удалось сделать. Пошли, я отведу тебя в комнату.
— Тогда в мою прошлую. Заодно посмотрим, как там Божественная. К тому же она может помочь мне быстрее восстановиться.
Даже под руководством и опекой Божественной первичное восстановление заняло четыре дня. Люцифэ, сдав меня в надёжные руки и вывалив на наши головы кучу указаний и рекомендаций, пропал в неизвестном направлении. Див всё не появлялся, Дар не подавал видимых признаков жизни, а я отчаянно скучала.
Наконец, на четвёртый день Божественная позволила мне полуторачасовую прогулку по Академии. Ни о какой пробежке и речи быть не могло, а об активных тренировках можно забыть минимум ещё на неделю.
Я бесцельно блуждала по коридорам, когда почувствовала что-то не то. Странное, необъяснимое ощущение, будто кому-то нужна моя помощь. Сильно нужна. Я хотела было отмахнуться от навязчивой абсурдной мысли — кому в пустой Академии я могла понадобиться? — но она упорно не уходила. А вдруг это Люцифэ меня так зовёт? Одно воспоминание о Часовщике заставило меня активно взяться за поиски. Его уже четыре дня нет. Что если ему нужна энергия?
Он обнаружился в одной из ученических спален. Сжавшись в маленький комок и трясясь, как в лихорадке, Равианикиэль не издавал ни звука. Так, значит, он не покинул Академию. А где тогда Люцифэ?
Я с некоторой опаской приблизилась к мальчику. Но стоило мне поднести к нему руку, как Равианикиэль отпрянул. Ударился о стену и распрямился. Меня обожгли потоком ненависти огромные красные глаза, а в следующее мгновение я была уже на середине комнаты. Ещё бы! Мальчик выглядел поистине ужасно: эдакий скелет, обтянутый пожелтевшей, морщинистой кожей.
— Проваливай отсюда! — свистящим шёпотом пригрозил источник. Мне и самой хотелось уйти. Очень-очень хотелось. Но ведь ему нужна моя помощь, причём безотлагательно. Поэтому переборов отвращение, я направилась к странному существу, в которое превратился мальчик.
— Я сказал: проваливай!
Его начало трясти с ещё большей силой, даже зубы стучали, когда он говорил.
— Не дождёшься. Пошли, я отведу тебя в лабораторию.
— Я и сам могу справиться со своими проблемами! — не диво неприветливо огрызнулся Равианикиэль.
— И ты знаешь, заметно, — съехидничала я, подхватывая лёгкое тело, чтобы стащить его с кровати, но мальчик с неожиданной силой ударил меня по рукам.
— Ах ты!.. — во внезапной вспышке гнева я двинула Равианикиэля кулаком в челюсть. Я ему тут помогаю, а он ещё и сопротивляется! Источник ударился головой о стену и потерял сознание. М-да, похоже, я малость переборщила.
Дотянуть Равианикиэля до лаборатории оказалось сложновато. Хоть и весил он всего ничего, но и я сама была далеко не в лучшей форме.
«Надень на него свой браслет, — посоветовал голос. — В нём должно быть немного энергии».
Так это всё-таки истощение! — с прорвавшимися нотками триумфа сообщила я свою догадку.
«Истощение, истощение. Все вы, источники, со сдвигом. Причём на всю голову. Ты что задумала?»