Сами каторжники находились в ужасных условиях: грязные, нечесаные, едва одетые, почти все босые. Мало у кого были одеяла или даже тряпки, чтобы на них лежать. И на что они надеются? Оружия как такового я тоже особо не заметил. И вообще странно, что у них до сих никакой эпидемии не вспыхнуло: еды почти нет, питьевой воды и того меньше, условий никаких. Я бы на их месте уже давным-давно сдался. Ну не я конкретно, а всякое трезвомыслящее существо.
Наконец, мы приблизились к цели нашего путешествия. "Комната" упоминаемого Хлыстом Дихты имела такую невиданную роскошь, как дверь. Ею служил лист начавшего ржаветь металла. По бокам от него (видимо, чтобы поддерживать, когда заходят посетители), стояли прислонившись к стенам двое довольно крепких парней, одетых немногим лучше остальных. На поясе у них была кое-как приделана самодельная кобура с оружием. У меня возникли вполне оправданные сомнения в том, сможет ли эта парочка быстро воспользоваться своими пистолетами в случае необходимости. Но это нам даже на руку: больше шансов сбежать будет.
— Чево надо? — лениво спросил левый.
— Мелких к Дихте привели, — поспешил отчитаться картавый, опередив выдвинувшегося вперёд Хлыста. — Пропускай.
— Всех сразу? — прищурился правый. — Много чести.
— Не всех, — спокойно отозвался Хлыст, а картавый зачастил:
— Как так не всех? Поймали-то разом, значит, и отчитываться вместе.
— Это как? С каждого по слову? — хмыкнул правый, но сразу же посуровел: — Хлыст, проходи, а остальные здесь будут. И мелкие тоже, — предупредил он, заметив, что тот поворачивается к нам.
— Колпак, — помрачнел Хлыст, — ты нарываешься.
— Если Дихта захочет с ними поговорить — тогда да, но не раньше, — поддержал правого левый.
Хлыст отступил под этим двойным напором. Немного поворчав, он прошёл к главному бунтовщику. Мы же остались по эту сторону двери, под изучающими взглядами. Мне лично было очень неуютно. Люцифэ, если судить по тому, как он вжимался в меня, тоже. Хотя это вполне могло оказаться частью его игры.
Амореонэ, как ты думаешь, у нас есть шанс вырваться отсюда?
"Шанс есть всегда. А тебе не кажется, что белобрысый изменился?"
Какой? — не понял я.
"Да Люцифэ".
С чего это ему меняться?
"Он стал как-то мельче. Однозначно. И в том числе чуть ниже".
Глупости!
"А ты сам проверь. Проведи руками и обними, будто хочешь защитить".
Ещё чего! — я чуть не поперхнулся от подобного предложения.
"Ты же брат. Соответствуй роли".
Обойдёшься! Не собираюсь я с ним обжиматься.
Через стигну, прошедшую в полном молчании, перегородка отодвинулась, и появился Хлыст.
— Дихта сказал привести ребятню. И тебя, Колпак, тоже позвал.
— А мы? — возмутился картавый и уже не так уверенно добавил: — Вместе же поймали!
— А с тобой, — с явной угрозой проговорил правый, — Дихта поговорит отдельно… если ты ещё будешь здесь, когда я выйду.
За перегородкой оказался коридорчик, выходящий в просторную, абсолютно пустую комнату. Справа был проём, куда мы и направились. Люцифэ споткнулся и повис на моей руке, как утопающий на спасательном круге. Так и подмывало его стряхнуть, ведь именно по его глупости мы оказались здесь, но я сдержался. Нужно соответствовать роли брата-простачка. Чтоб их всех демоны побрали!
Упомянутый Дихта нашёлся в следующей комнате, всё убранство которой составляли пара коротких лавок-седушек из более-менее ровных камней, стоящих у стен. Дихта оказался высоким, довольно плечистым и не изнурённым, как большинство других клеймённых, да и одежда его была относительно целой и чистой. Уж всяко не полное рваньё, как у многих. Предводитель бунтарей стоял к нам спиной и я невольно подивился ухоженным чёрным волосам с поседевшими прядями, отливающими в неверном свете почему-то в голубизну. Собранные в небрежный хвост, волосы достигали невиданной среди других клеймённых длины — середины лопаток.
Когда Дихта повернулся, я понял отчего так. А ещё окончательно уверился, что мы с Люцифэ попали. Феникс феникса просто не может не узнать. Какого джера нам вообще не сказали, что бунтом руководит выпускник Академии?!
Пару мигов мы смотрели друг другу в глаза, потом я не выдержал и опустил голову. Как глупо. Против него у нас вообще никаких шансов. И почему всё так неудачно повернулось?
— Не думаю, что эта малышня может показать нам, где портал, — раздался, наконец, негромкий голос предводителя.
— Но попробовать-то можно. Я помню, где мы нашли их, а оттуда…
— Ты чего-то хочешь от напуганных детей, блуждавших в страхе по тёмным коридорам? Глупо требовать от них, чтобы они вспомнили дорогу.
— Но попытаться всяко можно, — упорствовал Хлыст.
— Хорошо, попытаемся. Колпак, Щупа опять баламутит народ?
— Нет, но возмущается много и не по делу.
— Ты хотел сказать, наглеет, — уточнил Дихта.
— Можно выразиться и так, — не стал возражать Колпак.
— Как жаль, что у нас больше трети таких, как он, а то можно было бы уже сейчас избавиться. Пока же придётся терпеть. Зарвётся — уберём, но не раньше. Иди. Хлыст, тоже. Я хочу поговорить с ребятишками. Может, чего толкового и добьюсь. Потом проводите их в "гостевую комнату".
— Как скажешь, — кивнул Колпак. Оба каторжника развернулись и без возражений вышли, отчего мне стало ещё неуютнее. Я инстинктивно попытался заслониться всё ещё цепляющимся в меня Люцифэ, но когда осознал это, то выпрямился и сделал шаг в сторону. Не дело за кем-то прятаться. К тому же это всё равно бесполезно.
Дихта с полстигны молча рассматривал нас, потом спокойно предложил сесть. Я удивлённо глянул на предводителя бунтовщиков. К чему это? Неужели надеется от нас что-то узнать? Так мы ему и скажем!
Не дождавшись ответной реакции, Дихта сел сам. Сообразив, что простым молчанием от нас ничего не добьёшься, он заговорил:
— Неужели Варан настолько опустился, что отправил на такое детей?
— Не понимаю, о чём вы! — разыграл изумление Люцифэ.
— Вот только не надо здесь устраивать театр, — поморщился Дихта. — Вы прекрасно поняли, кто я, но и учеников Академии невозможно не опознать. Хотя бы по остаткам специфичной одежды. Хорошо, хоть другие не присматривались. Но не поручусь, что никто не обратил на неё внимания. Что вы делали в этом районе?
— Мы заблудились, — жалостливо протянул Люцифэ. Дихта скривился:
— Прекрати. Веди себя нормально. Нас никто не подслушивает.
— Но это правда, — не успокаивался тёмный. Я с силой сжал его руку, показывая, что достаточно этой глупой игры и сделал шаг вперёд.
— Осматривали местность.