Зима в этом году выдалась хоть и ранняя, но малоснежная — несмотря на скорое зимнее солнцестояние, сугробы в окрестностях Венгарда едва доходили до колена. Возможно, сказывалось влияние моря, ведь в Фаринге в это время уже снег приходилось выбрасывать из крепости через стены или же топить на кострах. Матиас спустился с крепостной стены и подошел к котлу, возле которого собралось множество солдат, призванных в королевскую армию в последние недели.
— Приветствую вас, господин командующий! — вскочили новобранцы, едва лишь заметив подошедшего паладина.
— Что готовите? — сурово спросил тот. — Глинтвейн опять? Пьяными на дежурство решили явиться?
— Никак нет! — прокричал один из солдат так громко, что Матиас поморщился. Хорошо же их натаскали в казармах замка короля. — Похлебка из репы!
Паладин молча кивнул и отправился дальше. Признаться, он рассчитывал именно на глинтвейн — таскаться полдня по стене в тяжелых доспехах — занятие для сильных духом, а дух лучше всего подкреплялся именно вином. Последние дни город жил в ожидании скорой атаки орков, и радости это никому не добавляло, разве что самым отбитым воякам, которые наверняка погибнут в первом же бою.
По слухам, орки готовились штурмовать крепость Фаринга во второй раз. Участились нападения на конвои, идущие из столицы на север. Несколько раз орки, взявшие Монтеру и осадившие Готу, посылали диверсантов в деревню возле Фаринга, дабы отрезать защитников от больших запасов провианта. Из Ардеи давно уже не приходило новостей — значит, она уже была под контролем армии Кана. В лесах Реддока крестьяне и немногочисленные выжившие военные организовали повстанческие отряды, и теперь, в свою очередь, атаковали новых хозяев Востока. Их примером стоило вдохновлять многих, но большинство предпочло бежать в Венгард, под защиту королевских знамен. Что удивительно, брать в руки оружие и защищать Миртану они не очень-то и хотели. «Орки сильные!», «Орки нас всех убьют!». Слабаки… Всю свою жизнь они бегали от сборщиков налогов, стеснялись пожертвовать церкви Инноса лишнюю монетку, а теперь они просили защиты. До чего же противные людишки…
В узком боевом ходе на стене все было по-прежнему: мелко переступали с ноги на ногу, замерзая, часовые, свистел ветер, а все пространство за пределами столицы угрожающе молчало. Ни одного огня. Ни одного. В начале зимы хотя бы фермы еще были жилыми. А сейчас? Сейчас город окружали лишь перекопанные поля с множеством ловушек. Матиасу как раз следовало завтра отправиться во главе отряда на северо-западную часть полей и руководить возведением переднего рубежа обороны.
И почему Кобрин не начал подготовку к отражению штурмаосенью, когда земля не была еще тверда как камень? Кирки и мотыги согнанных на работу горожан с трудом вгрызались в землю, а лопаты вышвыривали наверх небольшие куски глины, давая лишь четверть той эффективности, что могла бы быть достигнута в теплое время года.
Схема обороны, предложенная кем-то из умников в штабе короля, была проста до безобразия. Состояла она из трех рядом (или «эшелонов», как их называл тот самый умник и его сторонники).
Матиас днями как раз работал на первом, находившемся примерно в трехстах шагах от крепостных стен. Состоял этот ряд из траншей, на дне которых были забиты заточенные колья. Баллисты, находящиеся на башнях Венгарда, уже давно были пристреляны по специальным вешкам.
Вторым эшелоном шли грубо сколоченные ежи из стволов растущих в русле местной речки ив и ольх. По уму стоило ставить их впритык друг к другу, но до конца строительства было еще далеко. Сквозь второй эшелон пройти оркам должно было быть еще сложнее — со всего востока Миртаны король призвал лучников и охотников, а стрел на стенах было более чемдостаточно.
Третьим же рубежом служила, собственно говоря, сама стена, тренировки по обороне которой велись практически каждый день. Весь город горел мыслью о скором нападении орков, и большинство горожан честно и со страстью выполняли свой воинский долг. Впрочем, и без жулья не обошлось — цены на продукты в городе взлетели в несколько раз, и теперь даже кусок тухлой рыбы стоил столько же, сколько приличный окорок в мирные времена.
Матиас бродил по краю траншеи, поглаживая рукоять своего меча. Пока все было спокойно, только на севере собирались тучи — орки готовили финальный штурм Фаринга…
***
— У вас есть шкура снежного волка? Я готов многое дать за нее!
— Нет, не прихватили с собой, увы, — помотал головой Долок.
Ближе к утру ноги его уже подкашивались от усталости, а глаза наполнились кровью. За одну ночь орки преодолели путь от Браго до Бен Эрай, и сразу же после — до Лаго, небольшой деревушки на севере Варанта, имеющей выход к морю. По словам властителя Бен Эрай, толстого торговца, имени которого Долок, разумеется, не запомнил, по воде добраться до Бакареша было куда проще, хоть и дороже. Благо, Вак выдал достаточно золота в дорогу.
Отмахнувшись от местного обкуренного торговца, выпрашивающего шкуру снежного волка, орки направились к дому властителя Лаго. Хотя, в первую очередь, стоило упомянуть, какой именно деревней было это поселение. Когда-то морра, по имени Расул, нашел способ выращивать на клочке пустыни отменную болотную траву, которую можно было курить. Казалось бы, что в этом такого? Но хашшашины были особенным народом. По заверениям Гиббочча, они могли разбогатеть, продавая друг другу песок в пустыне, а уж если у них появлялся редкий ресурс… Истинный владелец пустыни, торговец Гонсалес из большого города Мора Сул, тут же вложил в дело несколько тысяч золотых, и Лаго из затхлой деревушки, единственным достоинством которой была лишь пристань из нескольких бревен, превратился в один из ремесленных центров страны. Несколько раз в год хашшашины отправляли в Лаго небольшой корабль, откуда он возвращался, полный травы. Конечно, и Фабио, глава Лаго, и раб Расул, занимавшийся производством, не оставались внакладе, но основную прибыль получал именно Гонсалес. Нечестный «бизнес», но таков был мир хашшашинов. И в нем Долоку предстояло жить еще очень долго.
— Я бы здесь остался… — со слишком сладостным выражением лица сказал Грубуц. — Как приятно пахнет…
— Потому что это дурманящая трава, которая туманит разум. А мне нужны бойцы, Грубуц. Аршак, как думаешь, здесь живет дичь какая-нибудь?
Орк-охотник потянул воздух широкими ноздрями и покачал головой.
— Разве что шныги и кровавые шершни. Мяса мы здесь не найдем.
— О, Белиар… Сколько у нас еще осталось запасов?
— Еще немного сухого мяса, и чуть-чуть воды, — с готовностью ответил Гиббочч. — Но мы в поселении, и, в крайнем случае, мы сможем все купить.
— Так у нас и золота не хватит… А мы еще даже не в Бакареше. Орки, в отличие от хашшашинов, не настолько богаты.
— Может, мы сможем отплатить им работой?
— Конечно, сможем, вопрос, какой ценой. Сейчас я хочу только спать.
Возле дверей дома Фабио орков встретили хашшашины-воины, которые были в высшей степени удивлены визитерам. Как выяснилось, орков в своей жизни они не видели ни разу. Сам же Фабио вышел на улицу только спустя несколько минут, сонными глазами оглядел компанию Долока, тут же встрепенулся и заискивающим тоном спросил, чего угодно друзьям народа хашшашинов.
— Нам нужно добраться в Бакареш. По морю. Пустыня нас утомила. И мы знаем, что завтра в Лаго прибудет корабль за травой.
— Ну… — Фабио поморщился. — Корабль — собственность Гонсалеса, и он идет прямиком в Мора Сул. Я боюсь, что вас не возьмут на борт. Шамир, сын шакала, слишком верен приказам.
— С ним мы разберемся. А сейчас нам нужен отдых…
— О, дети севера! Прошу простить меня за то, что не могу предоставить вам свой дом для передышки после долгого пути. У меня ж…
— Нам будет достаточно тени и воды, — осклабился Долок, привыкший к простому, можно даже сказать, орочьему образу жизни.
Место нашлось очень быстро — им оказалась раскидистая акация неподалеку от причала, к которому была привязана лишь одна лодка. Орки по своей дикарской привычке тут же скинули с себя всю одежду и вчетвером нырнули в холодное море. После нескольких долгих дней пути по Варанту вода была спасением для неприхотливых выходцев из Нордмара.
Хашшашины, немногие жители Лаго, что уже не спали, смотрели на орков с нескрываемым удивлением. Для них, изнеженных огненным солнцем Инноса, море зимой было невыносимо холодным. Орки же, закаленные нордмарскими ветрами, наслаждались чистой морской водой, которая расслабляла и добавляла духа.
Долок, зажмурился, заткнул уши и ноздри пальцами, и нырнул с головой. О Белиар, до чего же хорошо! Даже путешествуя ночью, орки ощущали основную угрозу песчаной пустыни. Нет, это была не жара — все-таки по ночам в Варанте достаточно холодно — опасна была сушь, из-за которой фляга с водой опустошалась за несколько часов. Неподалеку от Лаго вода у орков кончилась, и единственным желанием (помимо сна, разумеется) было окунуться в реку или море, после чего выползти на берег и осушить кувшин-другой с вином.
Перебирая ногами в воде, Долок схватился за причал и спросил плескавшегося рядом Гиббочча:
— Думаешь, сможем договориться с тем капитаном корабля? Как его там…
— Шамир. Мне кажется, что, если не сумеем договориться именем Вака, то мы всегда сможем пустить в ход золото.
— Не хотелось бы тратить его почем зря. Никто нам его просто так не даст в этих землях.
— Работа…
— У нас есть работа, Гиббочч, — прервал молодого орка вынырнувший из-под воды Аршак. — Пока мы ее делаем, мы ни на что не отвлекаемся. Разве что на охоту. Аккуратнее, Долок, я видел на берегу следы шныгов. Эти твари и в море сидеть могут.
Долок одним рывком оказался на причале, предоставив свое лишь покрытое шерстью тело солнцу.
— Ты раньше сказать не мог? А если бы они сейчас схватили кого-нибудь из нас?
— Я знал разве? — фыркнул Аршак. — Плыву, вижу знакомые следы на берегу. Уж явно не мракорис тут бродит.
— Мракорис нам бы не помешал, — вставил свое слово Грубуц. — Он хоть мясистый. Наделали бы заготовок. До завтра времени еще полно.
— Со шныгов тоже можно мяса снять. Правда, есть его можно только после очень долгой обработки, — задумчиво протянул Аршак. — Я бы предпочел сначала отмачивать его долго, а потом запечь в костре. Долго запекать…
— Аршак, прекрати о жратве, во имя Белиара, — пробурчал Грубуц. — Я бы сейчас рухнул под деревом и отправился бы во Тьму до вечера. А потом бы попробовал траву…
Долок перевернулся, положил руки под затылок.
— Я тебе дам траву! Нам нужно быть наготове всегда. Мы не Трелис осаждаем… Кто первый будет дежурить?
— Ты о чем, Долок? Мы в безопасности. А погрузка травы нас в любом случае разбудит.
— Гиббочч, пойми, мы должны оказаться на корабле хашшашинов раньше травы, в худшем случае — одновременно с ней. Следующий корабль, по словам того торговца, будет ближе к лету. Идти по пустыне мне совершенно не хочется, тем более, мы будем углубляться в пески. Подхватить заразу песчаную мне неохота — на сотню миль нет ни одного шамана, кто бы мог вылечить нас. Что у нас по зельям, кстати?
Грубуц помолчал с минуту.
— Почти дюжина средних пузырьков. Хватит надолго, конечно, если не будет никакого серьезного боя.
— Я надеюсь, что никакого серьезного боя не будет. Тренироваться надо нам, да, но вступать в схватку в стране, где каждое второе оружие пропитано ядом… Не хочется.
— Какой ты нежный, Гиббочч. Война — то, для чего мы, орки, созданы. А если боишься яда, то используй арбалет.
— Ты-то никого у нас, Аршак, не боишься, — усмехнулся Долок. — Только Белиара и того, что у тебя заклинит арбалет.
— Арбалет называют оружием трусов те, кто им ни разу не пользовался. Пускай попробуют шерстистых бизонов в горах Нордмара раз на раз с топором уложить. Посмотрю я на них…
— Ну да, ну да… Мне вот интересно, хашшашины не думают, что траву могут утащить?
Гиббочч показал пальцем на навес рядом с плантациями болотной травы. Под натянутой тканью лежали друг на друге десятки тюков, от которых наверняка исходил удушливый аромат сладострастия и самозабвения. Их никто не охранял, за исключением раба Расула, который ковырялся в посадках неподалеку. Но что мог сделать хилый раб при, скажем, нападении пиратов? Бойцов в Лаго было немного, и с ними, наверное, без особого труда справился бы и отряд Долока. В Бен Эрай, на золотодобыче, охраны было столько, что казалось, будто шахтеров меньше, чем сторожей. А здесь… Хотя по доходам оба поселения были вполне себе сопоставимы.
— Можешь сходить и взять один, если хочешь, Грубуц. Я смотрю, ты все жаждешь затянуться отравой морра.
— Меня хашшашины за свое золото четвертуют, — с грустью сказал орк. — Пока не буду пытаться. Хоть богатство и лежит буквально в грязи…
Вскоре орки вылезли на берег, обсушились, оделись
— О, Белиар! — внезапно раздался крик с плантаций болотника.
Долок встрепенулся. Что случилось?
Уже через мгновение он увидел, как раб Расул, тот самый человек, что принес в Лаго благоденствие, бежит со всех ног в сторону деревни, а за ним вальяжно летит кровавый шершень, или же кровавая муха. Вслед за ней из зарослей вылетел еще один, и еще…
— К бою!
Первым выстрелил из своего арбалет Аршак, но его болт лишь пробил крыло мухе, но не прикончил ее. Тем временем насекомые уже достигли границы деревни. Раздался шум. Расслабленные от долгого бездействия хашшашины не могли толком сообразить, что случилось, и лишь некоторые из них схватились за оружие.
— Уру-Шака! — взревел Грубуц и с топором наперевес понесся защищать тюки с травой, которые почему-то привлекли тварей. Долок схватил свой Краш Тарагх, сделал рывок и встал в боевую стойку. Ему нередко приходилось иметь дело с дикими зверьми, но вот кровавых шершней на таком близком расстоянии он видел впервые.
Похожие на гигантских мух, они смотрели своими необычными уродливыми глазами на орка, а само тельце источало невыносимую вонь. Про жужжание и говорить смысла не было — оно раздражало слух. Вдобавок Долок слышал, что эти твари ядовитые, и посему получать от них урон — дело заведомо гибельное.
Взмах топора и… Мимо! Мухи были слишком шустрыми соперниками. Впрочем, тут же в шершня прилетела стрела кого-то из хашшашинов — народ Варанта наконец-то вступил в бой. Грубуц на удивление легко разобрался уже с двумя шершнями, но третий грозил вонзить свое жало ему в спину. Аршак перезаряжал арбалет, Гиббочч, уклоняясь от выпадов одной мухи, споткнулся и рухнул вниз по склону в море. Долок вздохнул.
Н-Н-Н-ННА! Брошенный Краш Тарагх древком задел нападавшего на Грубуца шершня, и тот отлетел куда-то в заросли болотника, где тут же на него обрушилось оружие другого орка. Долок же остался с пустыми руками, краем глаза заметив еще одну приближающуюся справа тварь. Оружия, кроме ножа для мяса, у орка не было, и ему оставалось лишь уворачиваться от выпадов жалом. Стрела хашшашина пронеслась мимо, едва не задев наконец поднявшегося наверх Гиббочча (не везет же парню!), а шершень лишь приближался к Долоку, угрожающее стрекоча своими крыльями.
Тут орк заметил Расула с длинной мотыгой. Крикнув по-миртанийски «Дай!», Долок нырнул вперед. Благо, раб разгадал его намерение. Схватив брошенную мотыгу, орк резко развернулся, крепко выругался и сделал замах, еще один! Шершень отлетел немного назад, видимо, понимая, что сейчас с ним будет. И он не ошибся. Аршак, наконец закончив перезаряжать свой арбалет, встал на одно колено, прицелился и метким выстрелом пригвоздил досаждавшую муху к ближайшему дереву.
— Да сгорят они в огне Инноса! — всплеснул руками наконец добравшийся до места боя Фабио. — Вы настоящие львы, дети севера!
— Какого демона здесь произошло?! — закричал Долок, которого настигло осознание, что в заварушке он никого не сумел убить.
— Мухи любят болотник. Жрут, как свиньи, — забрав обратно свою мотыгу, сказал Расул. — Это еще ничего. А как личинки свои откладут в негодном болотнике, что я за ограду выкидываю, так вообще жуть. Плодятся и плодятся.
— Может, лучше сжигать негодное, чтобы они не откладывали? — вставил свое слово сердитый Гиббочч, которому не повезло еще больше, чем Долоку.
— Так они все равно лезут и лезут. Надо с ядоваром пройтись по округе, а так толку нет, — протянул Расул, взял из-под навеса вилы и принялся убирать трупы шершней со своих посадок. Судя по всему, такие набеги в Лаго уже давным-давно никого не удивляли.
Фабио принялся благодарить орков, чуть ли не кланяясь, но Долоку до него дела совершенно не было — короткая речь раба засела в его голове, складываясь во что-то очень непонятное. И вдруг его осенило! В его голове появился план, как попасть на корабль. Дело оставалось за реализацией.
Корабль прибыл на рассвете. Пузатый когг родом с венгардской верфи встал под черным флагом на рейде, и тут же, не мешкая, с него спустили шлюпки, направившиеся к берегу.
Долок поправил обмундирование и встал на причале рядом с нервничающим Фабио. Тюки травы уже давно были приготовлены, проверены и уложены, но последнее слово о приеме «товара» все равно было за человеком Гонсалеса.
Тот, судя по всему, был не в духе. Им оказался сам Шамир, чей суровый взгляд тут же отметил орков и на особом варантском наречии, которого даже Гиббочч не знал, спросил Фабио, что в Лаго делают воины Кана. Ответ его не удовлетворил.
— Я не возьму никого на борт! У меня важное поручение от Гонсалеса!
— Я и не сомневаюсь, что вы искренне желаете его выполнить, — усмехнулся Долок. — И мы вам в этом даже поможем.
— Чем же? — Шамир упер руки в широкие, как океан, бока. Как же они отъедаются до такого состояния в столь жарком климате?
— Мы знаем, что в одном из тюков с травой то ли по невнимательности, то ли по злому умыслу, оказались личинки кровавых мух. А они ой как любят болотник…
Гиббочч в процессе перевода с недоумением посмотрел на главу отряда, но тот жестом дал понять, что все идет по плану.
— И…
На лице Шамира выступили крупные капли пота. Он понимал, что орки разыгрывают свою партию, но не понимал, стоит ли верить Долоку. Конечно, орки не занимались уборкой урожая, и знать о том, что там попало в тюки, не могли. Но, с другой стороны, трава лежала под навесом никем не охраняемая (за что теперь наверняка попадет Фабио), и что в ней — загадка. Тюков было слишком много.
— Спасибо охотнику среди нас, что заметил следы кровавых шершней…
— КАКОЙ ТЮК?! — взорвался Шамир. В мореплавании он наверняка был хорош, но дипломатическую схватку он проиграл даже не вступив в бой.
— … и скорее всего, — продолжил Долок, не обращая внимания на капитана когга. — По дороге до Бакареша они еще не успеют вылупиться. А там, глядишь, тюк уже можно будет выбросить в море или, что еще лучше, продать его тамошним торговцам.
— Фабио, сын шакала, о чем он говорит?!
— Откуда мне знать, Шамир? О, сыновья севера, о чем вы говорите?
— Рассказываем о том, что видели в течение вчерашнего дня. О той же атаке кровавых шершней…
— Дети пустынных ящеров… — протянул Шамир. — Я все скажу Гонсалесу! Он и так недоволен тобой, а тут еще и такой позор…
— Еще ничего не доказано!
— Не доказано, что личинок там нет, — ухмыльнулся Долок. — Аршак, как быстро они смогут прогрызть ткань и пролезть в прочие тюки?
— Меньше одного дня, — безразлично ответил охотник, с ходу уловив правила игры.
— О, Белиар! Ладно! Ваши условия?
Так бы сразу.
— Вы берете нас на борт и везете до Бакареша. Это по пути в Мора Сул — мы знаем. В Бакареше мы сойдем на берег.
Шамир побагровел. Но делать ему было нечего — он не мог уйти сегодня без груза. Фыркнув, он дал согласие на прием пассажиров.
Долок широко улыбнулся и жестом пригласил свой отряд в шлюпку.