— Эб!
Голос Марика заставил Эба насторожиться. Второй день орки проводили в беспробудном пьянстве в честь захвата Монтеры, и абсолютно серьезный тон предводителя наемников мог заставить встревожиться кого угодно.
— Я слушаю.
— Выйдем на улицу.
Наемник лишь пожал плечами и повиновался. Даже легкий хмель, витавший до этого в голове Эба, куда-то немедленно испарился. Марик прикурил самокрутку от висевшего над входом в трактира фонаря и, посмотрев в глаза, произнес:
— Валить тебе надо, Эб.
— Что ты имеешь в виду?! — подобное предложение, да еще и исходившее от человека в столь высоком звании, было неожиданным.
— Что сказал. Кор-Шах заподозрил тебя в измене.
— Меня?! — у Эба чуть глаза не вылезли из орбит. — Я, мать их за ногу, принес на блюдечке Окару этим ублюдкам. Не будь меня — сейчас бы в Монтере два повстанца сидело, а они бы делали, что хотели!
— Я понимаю это, Эб. — Марик сделал глубокую затяжку. — Но оркам этого не докажешь. Кор-Шаху пришло в голову, что это все слишком рискованный, но хорошо проработанный план повстанцев, чтобы без проблем взять Готу и, возможно, Монтеру. Именно твои сведения вывели из города большой отряд, который развязал лесным крысам руки. Сам понимаешь, Варек ему доверяет. Меня бы он даже слушать не стал. Я удивлен, что ты все еще разгуливаешь по городу. Мой тебе совет — беги.
Эба, наученного горьким опытом нескольких лет бандитской жизни, дважды уговаривать не пришлось.
— Спасибо, Марик. Надеюсь, у тебя не будет проблем из-за этого.
Командир наемников лишь махнул рукой.
— Сочтемся еще…
Коротко кивнув на прощание, Эб быстрым шагом направился к себе домой. Подумать только, орки обвиняют его в измене. Да, разумеется, дела у этих тварей шли вполне себе неплохо: они захватили столицу, убили короля, уничтожили Окару. Все даже слишком хорошо, если не считать одной неприятности. Та вылазка монтерского гарнизона в леса на севере действительно позволила повстанцам Роланда незамеченными пробраться в соседнюю с Монтерой Готу и взять ее под свой контроль. И куда только подевался страшный демон Белиара?! Когда воины Кор-Шаха вернулись в Монтеру, повстанцы уже уничтожили дозорный отряд орков и перекрыли дорогу на Фаринг, благо, несколько разведчиков донесли в пограничную крепость о появившихся проблемах. Уже на следующий день большой отряд, да что там отряд, войско элитных воинов Кана ворвалась в деревню Готы, но было поздно — повстанцы закрылись в крепости, и выкурить их оттуда представлялась практически невыполнимой задачей. Второй раз призывать демона никто не хотел.
По слухам, Кан был очень недоволен, послал гневное письмо командующему Вареку, в котором уведомлял последнего, что руководство войсками переходит вызванному из Сильдена Умбраку. Разумеется, монтерский вождь орков был взбешен, и принялся немедленно искать виноватых. А тут еще и подозрения Кор-Шаха…
Благо, у Эба никогда не было много вещей. Он уже закончил собирать свой мешок, когда в дверь постучали.
— Кто? — делая свой голос нарочито пьяным, спросил наемник.
— Открывай, морра! Тебя зовут в крепость, — раздался с той стороны сердитый голос орка-стражника. Судя по звукам шагов, он был далеко не один. Белиар!
Эб немедленно посмотрел на окно. Конечно, можно сбежать, но он знал, что орки тут же подадут сигнал, по которому стража перекроет все выходы из города. Не через крепостную же стену ему перелезать, в самом деле. Нужно было чем-то отвлечь их… Внезапно наемник наткнулся взглядом на небольшую баночку, погребенную под грудой украденных у горожан тряпок.
Порошок городского мага. Как там его звали? Виктор? Впрочем, плевать! Главное, Эб, помнил, чего не надо делать во избежание взрыва, и сделал точно наоборот. Он открыл окно, зажег у двери, в которую долбили орки-стражники, небольшой факел, вскрыл украденный некогда пузырек и со всей силы швырнул его в огонь.
БАХ!
Взрывной волной Эба вышвырнуло на улицу, его счастье, что по пути ему подвернулись копны из запасенного сена, а не торчащие из земли вилы. Первый этаж бывшего дома семейства Окарских запылал, к нему со всей Монтеры сбегались ошарашенные рабы, наемники и орки. Кто-то из стражников живым факелом выбежал на улицу, но его нельзя уже было спасти. Эб с трудом поднялся на ноги. Пора валить, еще несколько минут — и орки усилят отряды на выходах из города для предотвращения побега рабов.
Пора бежать.
Ферма Доменика, берег Южной реки, заросли, обломки лодки. Эб сам не помнил, как он сумел выбраться из Монтеры, как миновал опасный перевал, как обошел спрятавшихся у обочины бандитов. Лопаты у него с собой не было, пришлось рыть землю клинком верного палаша. Небольшой сундучок с припасенным золотом старика Окарсого, как и прежде, радовал глаз. Как и прежде, он был полон. Что ж, золото у него было. К оркам ему больше хода нет. К повстанцам — тем более. Куда податься? Эб прекрасно понимал, что одиночкой он долго не проживет. Снова собрать банду? Из кого? Да и захватившие власть орки вряд ли будут рады появлению еще одной шайки на своей земле.
А что, если… Эб много слышал о богатых землях Варанта, лежавших на юге. Он зачастую видел пузатых торговцев, чьи караваны бороздили просторы от Трелиса до Фаринга. Решено! Раскидав по карманам и поясным сумкам большую часть имевшегося золота, Эб прикопал обратно порядком опустевший сундучок, вытер палаш о траву и отправился вниз по течению реки.
***
От старого доброго Венгарда остались лишь воспоминания. Конечно, Пауль много слышал о ходе битвы, и предполагать встретить в столице прежнее великолепие было, по меньшей мере, наивно. Но то, что увидел Пауль, потрясало воображение.
Во всем городе не осталось ни одного полностью сохранившегося дома. По бедным кварталам столицы после штурма прокатился пожар, часть стен и крыш орки разобрали на костры, городские улицы были разрушены, завалены мусором, хламом, а кое-где и трупами. Несколько рабов снимали с мертвых «морра» доспехи и оружие, складывая их в большую кучу рядом с южными воротами. Другие рабы кидали тела на большую тележку, на которой их должны были доставить до ближайшего леса — на ближайшие несколько недель здешние варги будут сыты. Юстина, едва прибыла в город, отправилась в развернутый в одной из таверн госпиталь, где лечили орков, и ее немедленно попытались сделать рабыней. Впрочем, знак Ур-Гоша, выданный в честь окончания обучения, решил все недоразумения.
Паулю же ничего не оставалось, кроме как направиться прямиком в бывший некогда королевским замок. Юстина в последнее время перестала быть его вечной спутницей всегда и везде. У нее появились свои интересы, свои знакомства, в том числе и в орочьей среде. Как там называли это ученые мужи? Ассимиляция? Кажется, так. Что ж, она прошла успешно.
Кан со своей свитой прибыл в Венгард еще вчера, своим появлением прекратив начавшийся грабеж города теми орками, что караулили Барьер с внешней стороны. По его мнению, которое можно было даже считать в какой-то степени справедливым, город грабить имели право только те орки, что все это время сидели под куполом, а после бились с лучшими силами короля. Разумеется, на королевский замок и его казну это не распространялось.
Пауль всю свою жизнь мечтал хотя бы одним глазком заглянуть в это помещение, запрятанное в катакомбах глубоко под Венгардом. Что ж, орки исполнили его мечту. Ему было велено не то что взглянуть на государственную казну, а еще ее и пересчитать, выдав в помощники уже знакомого Аркмачча.
Вел к казне длинный, хорошо освещенный коридор с резными стенами, который был в трех местах перегорожен толстыми металлическими дверьми, когда-то охраняемыми могучими воинами, а теперь открытыми настежь.
— Вряд ли наши братья нашли это место до прибытия Кана, — заметил идущий впереди Аркмачч. — Надеемся, что золота там предостаточно.
— Там разве еще никого не было?
— Из тех, кого я знаю, нет. Кан велел никому не прикасаться к казне. Мало ли, украдут еще.
— А если там ловушки какие? — поинтересовался Пауль. Кто знает, что в голове было у Робара.
Аркмачч пожал плечами, дескать, плевать, справимся.
Конечно же, никаких ловушек в казне не было — все было строго функционально. Она представляла собой широкий коридор, вдоль стен которого стояли укрепленные стеллажи. На нижних ярусах располагались деревянные ящики, в которых были насыпаны золотые монеты, порою попадались монеты и других стран, например, южных островов или Варанта. В некоторых валялись украшения, в некоторых — оружие или слитки.
На верхнем ярусе лежали внавалку кожаные кошельки, до отказа набитые золотом. Стол, за которым обычно сидел казначей, был пуст — никаких счетных книг не виднелось. Черт…
— Надо найти сначала бумаги. Без них мы тут засядем надолго.
Аркмачч, готовый заниматься всю свою жизнь ерундой вроде подсчета монет, принялся выполнять приказание. Особыми военными талантами он никогда не обладал, что среди орков, безусловно, считалось слабостью, но отличался усидчивостью и довольно-таки острым умом, которые, сочетаясь с правильной родней — его отец в свое время был другом одного из верховных командующих орков — помогли ему стать счетоводом на службе Кана. Впрочем, никаких бумаг он не нашел, и ему пришлось отправиться наверх, в королевский замок.
Пауль остался наедине с собой. Когда-то давно он мечтал видеть такую кучу золота каждый день. Воспитанный в духе рода Окарских, он четко усвоил, что главное в жизни — тяжесть кошелька. А сейчас… Сейчас он не знал, был ли он рад своим достижениям. Ему до сих пор не давала покоя мысль о том, что он работает на орков, тех, кто захватил и уничтожил его страну. Конечно, можно было утешать себя тем, что та же Юстина под их властью спасла больше жизнью, чем некоторые маги-лекари за долгие годы. Можно было утешать себя тем, что у него не было особого выбора, что его заставили. Можно было утешать себя тем, что он не убивал людей, что он пытался спасти как можно большее их количество, что целью всей своей деятельностью он видел мир между орками и миртанийцами. Можно было много чем себя утешать. А что толку-то? Он работает на орков и точка. Больше говорить нечего.
Аркмачч все не возвращался. Устав его ждать, Пауль расправил на столе свиток, пододвинул к себе перо с чернильницей, после чего с превеликим трудом стащил с нижнего яруса первый деревянный ящик, и принялся выкладывать на стол монеты, выставляя столбики по десять золотых в каждом. Примерно на третьей сотне Пауль уже потерял нить своих мыслей, в его голове остались лишь числа. Триста пятьдесят семь, триста пятьдесят восемь, триста пятьдесят девять…
Машинально Окарский откладывал в сторону подозрительные монеты, среди которых попадались как удивительно легкие, так и откусанные и откровенно фальшивые, на которых не всегда был даже правильно отчеканен герб Миртаны. Он делал это, совершенно не задумываясь, практически наощупь — уж слишком много таких монеток он передержал в своей жизни.
В первом ящике оказалось пятьсот сорок шесть монет, еще штук двадцать Пауль отложил в сторону, приготовив для них отдельный мешок. Судя по всему, королевские казначеи во время войны не сильно утруждали себя осмотром поступавшего к ним золота, ведь в те годы важнейшим делом было не качество «золотых», а их количество.
Аркмачч вернулся только тогда, когда Пауль заканчивал пересчитывать третий ящик с монетами. Вернулся он с крайне растерянным видом, разумеется, безо всяких бумаг.
— Не нашел?
— Нет, — орк помотал головой. — Похоже, укрепления на юге, о которых мы говорили, Кану не понадобятся…
— То есть? — Пауль насторожился.
— Хашшашины собрали войска на границе, а неподалеку от Кап Дуна видели их боевые корабли. Будет война, морра.