Ранним осенним утром Трелис был прекрасен. Тяжелый густой туман, висящий над рекой, скрывал от глаз все то, что находилось на другом берегу. Над орочьим лагерем висела тишина. Кое-где тихо переговаривались между собой дозорные, где-то еще потрескивал углями костер, где-то похрапывала дневная смена. Из крепости третий день не было новостей — морра как будто вымерли. Лишь пяток-другой солдат показывались изредка на стенах, дабы проверить, не готовится ли кто к штурму.
Но орки даже не пытались делать этого. Укрепления Трелиса даже при малом количестве защитников внушали опасения — слишком крепкими и ладно построенными казались они. Вак хотел избежать больших потерь в своем отряде, он вообще не хотел потерь. К сожалению, полностью избегать их не удавалось. Несмотря на то, что атак больших соединений армии короля Робара Второго не было (на удивление!), но недобитки ее, повстанцы, сбившиеся в банды, постоянно тревожили дозорных, часто нападали на обозы и фуражиров. Последних вообще боялись выпускать из лагеря без большой охраны. Местные морра-крестьяне, не успевшие скрыться за стенами крепости, были отнюдь не рады гостям с севера. Обитатели одной из ферм вообще сбежали за несколько минут до прихода орков, оставив воинам лишь пылающую ферму, от которой грозилась запалиться некошеная сухая трава в округе.
Долок потянулся. Руки и ноги его затекли за время долгого дежурства, во время которого он не вылезал из кустов неподалеку от ворот в Трелис, которые, как виднелось с его позиции, изнутри были завалены мебелью и прочим хламом. Количество хлама стало потихоньку убавляться — дрова в замке, видимо, кончились.
Внезапно из-за спины раздался шорох опавших листьев. Долок резко развернулся, выхватив Краш Тарагх, но это оказался всего лишь Грубуц.
— Какой ты шуганый. Я тебе еды принес.
— Благодарю тебя, Грубуц. Как дела в лагере?
— Не слишком хороши. Несколько орков подхватили какую-то болезнь морра, и теперь из кустов не вылезают. Говорят, даже с кровью…
— Иннос наверняка наслал, дабы хоть чем-то помочь своим рабам. На севере же ничего такого не было.
— Север — наша территория.
— Там и рабы Инноса живут. Эти, северные морра, из кланов непокорных.
— Там не все Инносу поклоняются. Мне один шаман рассказывал, что Иннос поработил только один клан, другие поклоняются своим древним божкам в гробницах, третьи — духам предков. Белиар ногу сломит в их религии. Безбожники, что еще сказать.
— Как думаешь, долго мы еще здесь пробудем?
— Белиару одному ведомо. Морра упрямые, как горные бараны. Что они, и вправду думают, что король придет и освободит их? Я слышал, как Вак с кем-то из командиров переговаривался. Наши братья взяли Монтеру штурмом, и, кажется, почти зашли в Гельдерн. Остался лишь восток. А там лишь Венгард и куча деревень. Никаких проблем!
— С морра и без проблем? Ты еще скажи, что они нас встретят по своим обычаям, хлебом. И шнапса своего нальют. Хотя я бы их шнапс не пил бы. Мало ли, отравят еще.
— Всего-то ты боишься, Долок, — хмыкнул Грубуц. — Смотри лучше за морра, я пойду.
Но не успел Грубуц сделать и шага, как изнутри донесся шум. Что такое? Долок припал к земле. Вроде ничего такого не было, но глаз зацепился за одну маленькую деталь — на стенах никого не было, и даже высокий тощий морра, болтавшийся по укреплениям половину ночи, пропал. Прорываться они что ли решили?
— Грубуц, дай сюда ту палку с шаром.
Друг растеряно протянул валявшуюся под ногами длинную палку с металлическим навершием. Когда-то она предназначалась для давки ягод, а сейчас она служила сигнальным инструментом. Тут же, в кустах, лежал пустой металлический чан. Ворота чуть-чуть приподнялись. Нельзя, нельзя их спугнуть раньше времени. Около ворот дежурило еще трое или четверо орков, но сигнал подать мог только Долок. На нем лежала самая большая ответственность. Морра шли без тяжелых доспехов — они полагались не на свою боевую мощь, порядком уменьшившуюся за последние недели, а на скорость ног и скрытность. Уже пятеро оказалось по эту сторону решетки. Рано, рано!!! Шестеро… Семеро… Сколько же их было внутри Трелиса? Вот уже почти все собрались у ворот. Из кустов стал доносится недовольный говор орков. Они знали приказ, но уж слишком сильно им хотелось спустить тетиву арбалета. Еще секунду…
БАМ! БАМ!
На звон в голове Долок не обратил внимания — схватив Краш Тарагх, он выскочил на дорогу, Грубуц за ним. Из частого хитросплетения веток кустов и деревьев в морра полетели арбалетные болты. Трое воинов королевской армии рухнули на землю. Поняв тщетность своей затеи, трусливые твари побежали к решетке. Черта с два!!!
Перепрыгнув через трупы морра, Долок что было силы метнул свое оружие в спину одному из наиболее богато одетых воинов. Попал! Грубуц с адскими криками попытался сделать тоже самое, но его топор лишь с грохотом отскочил от принявшейся опускаться решетки. Не понимая, что он делает, Долок разбежался и на скорости полетел в подкате, не зная, успеет ли он проскочить под закрывающимися воротами. Ободрав кожу об выщербленный камень дороги, орк оказался внутри крепости, и его бы наверняка тут же насадили на копье как бабочку, но неизвестный арбалетчик пробил морра грудь. Долок откатился в сторону. Краш Тарагх остался на той стороне решетки. Плевать!
Схватив копье (до чего же тонкое древко!), орк прорвался во двор крепости. Морра были слишком ошеломлены неудавшимся побегом, и на орка, кажется, даже не обратили внимания. Воспользовавшись суматохой, Долок нырнул в боковое помещение, где располагался подъемный механизм, около которого стоял, упершись ладонями в колени и тяжело дыша, высокий морра, размерами своими напоминавший орка. Не успел тот даже выпрямиться, как Долок насадил его на копье. План созрел в голове орка в доли секунды.
Помещение представляло собой узкий темный чулан с единственной бойницей в качестве источника света. Во внутренний двор вела толстая дверь, щедро обитая металлическими пластинами. Белиар знает зачем, внутрь морра притащили огромную бочку с водой. И именно она играла важнейшую роль в плане Долока. Отбросив захлебывающегося собственной кровью морра, он захлопнул дверь и изнутри подпер ее тяжелой бочкой, которую даже он, хорошо физически развитый орк, еле сумел сдвинуть. Фу-х…
Против часовой — решетка спускается. По часовой- поднимается. Сделав усилие, Долок принялся вращать ворот вправо. Снаружи сразу же принялись доноситься непонятные крики.
— Какого дьявола?! Джерри!!! Сука! Открой двери! Парни! У нас предатель!
— Открывай, ублюдок!
Долок не обращал внимания на вопли и на толчки в дверь. Он только искренне надеялся на то, что орки за стеной уже подняли сигнал тревоги, и что к воротам несется огромный отряд тяжеловооруженных воинов. Бах! Не оборачиваясь, Долок вращал ворот. Р-р-раз! Р-р-р-раз!
— Решетка поднимается! К бою!
Остановившись на мгновение, Долок примкнул к бойнице. Те орки, что сидели в засаде в кустах, уже оказались на дороге с топорами наготове. Над речной долиной гудел сигнальный рожок, орки в лагере что было силы долбили в барабаны. Долок почувствовал прилив сил, и тут же вернулся к вороту. Р-р-раз! Р-р-р-раз! Ворота открыты. Передовой отряд уже подступил к мосту и построился. В дверь уже перестали долбиться — морра готовились к своему последнему бою. Долок застопорил ворот и рухнул без сил на холодный пол. Он чувствовал себя героем…
***
Матиас проснулся от сильного удара снизу. Как оказалось, опять дурак-возница нашел на дороге камушек. Будь же ты проклят, деревенщина… И ведь ни одна солома не спасает. С трудом подняв тяжелую после вечерней пьянки голову, паладин высунулся из повозки, дабы глотнуть свежего воздуха, вдобавок отругав извозчика.
Над пригородом Венгарда висела темная ночь, и лишь огни на башнях королевского замка служили каким-никаким, но ориентиром в царившей тьме. На въезде в Венгард колонну с ранеными остановила стража.
— Откуда едете и что везете?!
— Фаринг, гпдин, — протараторил начальник колонны, неприятный с виду, похожий на крысу тип. — Орками стрелянных взем, на лечение, хе-хе. Жлаете проверить?
— Да, желаю, — хмуро произнес командир стражи и принялся осматривать повозки.
С момента того самого боя в южном Нордмаре прошло около недели. Нога Матиаса, разумеется, до какой-то степени успела зажить, и ему, как истинному воину Инноса, стоило бы остаться в пограничной крепости, дабы, в случае чего, помочь братьям по оружию отразить удар орочьей армии. Но… Матиас понял, что ловить там нечего. Вообще, первым желанием юного паладина был отъезд из Миртаны куда-нибудь подальше. Первая встреча с орками оказалась слишком ужасной, чтобы желать чего-то подобного еще раз. Матиас тут же начал обдумывать план побега. И созрел он достаточно быстро.
Лекарей в Фаринге из-за близости орков постоянно не хватало, и раненых зачастую отправляли либо в Готу, либо в Венгард. И Матиас ждал, когда отправиться колонна именно в столицу королевства. Уговорить гарнизонного лекаря удалось за пару сотен золотых, предварительно заправленных тремя пинтами крепкого пива.
— Что же случилось с тобой, паладин? — спросил начальник стражи, заметив расшитое знаками Инноса исподнее на Матиасе.
— Ранен я в приграничной стычке с орками. Серьезный бой был, мне вот удалось остаться в живых, единственному из всего отряда.
— Сочувствую. Да помилует Иннос души павших.
С этими словами командир стражи дал первому вознице добро на проезд в город, добавив, чтобы тот двигался в сторону городского храма, не задерживаясь в кварталах, в которых в последние дни «расплодилось слишком много фермерской швали». Люди бежали отовсюду: с богатого запада и с рыбацкого востока, с северных рубежей и с границы с Варантом. Скорость продвижения армии орков стремилась к каким-то воистину фантастическим показателям. По мнению некоторых паладинов, войну могла остановить только скорая зима, обещавшая быть в этом году холодной. Орков она могла затормозить, позволив войскам короля реорганизоваться и хоть как-то приготовиться к битве. Многие винили Робара в том, что он слишком большое внимание уделял крепости Фаринга, совершенно наплевав на Сильденский перевал, откуда, собственно, орки и пришли.
Теперь оставалось полагаться только на волю Инноса и на мощь крепостных стен оставшихся незахваченными городов.
В столице, несмотря на ее близость к Фарингу, Матиас не был уже несколько лет, но кабак «Блохастый варг» он мог найти с закрытыми глазами. Благо, даже идти далеко ему не пришлось — временный госпиталь разместили в подсобных помещениях храма Инноса, находившийся буквально в двух шагах от трактира. Поскольку ранение Матиаса не было слишком серьезным, место на больничной койке он занимать не стал — и без того было много раненых парней — хотя ему, как представителю Ордена, и предлагали. Отмахнувшись под предлогом «Мне нужно к королю», Матиас, отчаянно хромая, даже чуть сильнее, чем вынуждала его рана, вышел из храма. Оказался он на некогда тихой площади, на которой раньше собирались бедняки, желавшие помолиться богу света и огня, и многочисленные нищие, протягивавшие руки к ногам богачей, совершавших воскресный молебен. Сейчас на этом месте не нашлось бы клочка земли и для одного попрошайки — все было заставлено повозками, на окраинах у костров сидели легкораненые, ожидавшие отправления в гарнизоны, из темных окон близлежащих домов на них угрюмо смотрели местные торговцы, дело которых окончательно и бесповоротно разрушила война. Матиас предпочел долго не задерживаться, повернул на север и поспешил по узкой грязной улочке. В мирное время ее освещали с обеих сторон, и через пять-шесть домов обязательно дежурил стражник. Теперь же горела лишь половина фонарей, а из людей паладин встретил лишь хмурого низенького паренька в капюшоне. Наверняка вор. Узрев представителя Ордена, он пожал плечами и скрылся в густой тьме меж домов, не желая быть узнанным.
«Блохастый варг» представлял собой двухэтажное здание из посеревшего от времени дерева, стоявшее под самой крепостной стеной на севере Венгарда. Вокруг него было удивительно тихо, и даже яркий фонарь над вывеской, зазывавший каждого прохожего под низкие своды кабака, не горел. И лишь лысоватый трактирщик сидел на скамейке перед входом и потягивал самокрутку. Заприметив направившегося в «Блохастого варга» человека, он категорически заявил:
— Мы закрыты.
— Ага, как же… Я не по делам короля. Я выпить.
— Охотно верю, но приказом губернатора Венгарда и лично Робара Второго, кабаки могут быть открыты только с полудня до заката солнца.
— А если, — Матиас обернулся. Вроде никого. — Если просто так? Хоть я и хожу сюда ради окружения и веселья, но и выпить мне охота. Думаю, дара в полсотни золотых будет достаточно.
— Будьте моим гостем, господин паладин, — проворчал трактирщик и распахнул дверь. — Только быстрее.
Обстановка внутри, подсвеченная лишь тремя-четырьмя тусклыми масляными лампами, была, казалось бы, знакомой, но Матиас ее не узнал. Со времени последнего посещения «Блохастого варга» изменилось очень многое. Не было больше пьяных бесчувственных тел под грубо сколоченными столами, не было веселых песен в дальнем углу, не было разлитого пива, не было смазливых девочек, готовы отдаться за несколько десятков золотых, не было тренькания лютни. Ничего этого не было — только толстуха, являвшаяся, судя по всему, женой стремительно лысеющего трактирщика, подметала пол.
— Ханна, налей гостю выпить.
— Шарки, ты знаешь правила! — попыталась было взбунтоваться толстуха, но тяжелый взгляд, брошенный трактирщиком, поставил ее на место.
— Господин паладин наш гость. Почему вы без доспехов, посмею вас спросить?
— Я прибыл в город по ранению — досталось немного от орков в горах Нордмара. Я не хотел уезжать из Фаринга, но комендант настоял, — не моргнув и глазом, Матиас принял из рук жены хозяина кабака тяжелую кружку с пивом. Глотнув немного, он добавил: — Еще и мой любимый меч твари забрали…
— Тяжелое ранение было?
— Не слишком, но спасла меня только воля Инноса, и я ему благодарен. Наверное, ОН все-таки чтит своих самых верных слуг.
Внезапно толстуха шмыгнула носом и, с трудом сдерживая слезы, убежала в подсобное помещение. На вопросительный взгляд Матиаса трактирщик процедил сквозь зубы:
— Обоих наших сыновей Иннос не пощадил. Первый сгинул в песках Варанта десять лет назад. Мигелем его звали. Ушел вместе с войсками короля. Не вернулся парень, и весточки ни одной…
— А второй?
— Второй… Хэрри, любимец наш… Он после начала войны все рвался в королевские войска, мы его с матерью как только не отговаривали, ведь работа у него есть, а встать на защиту Венгарда он и так бы смог. Но нет. Решил паренек, что должен обязательно поучаствовать в освобождении страны — четырнадцать всего дураку было. Он в сильденском гарнизоне был, оруженосцем… И…
Продолжения не требовалось. Матиас и без слов трактирщика знал, что произошло в охотничьей столицы Миртаны. Город пал первым, и у его защитников не было ни единого шанса на спасение. В лучшем случае малого орки превратили в своего раба, но, пусть Иннос спалит его солнцем, разве это жизнь?!
— Он пал во имя бога нашего Инноса, — тихим голосом произнес Матиас. — Это достойная смерть, лучше и не придумаешь…
— Да какая к черту разница! — махнул рукой трактирщик и исчез за стойкой.
Матиас покачал головой. Ну что за слабак… И нельзя было сказать, что этот суровый муж, державший один из самых грязных кабаков Венгарда, способен расстроиться из-за такой чуши. Паладинов с детства готовили к тому, что они должны отдать свою жизнь во имя светлого бога по первому же приказу. А этот… Парень погиб не в пьяной драке. Чего ныть-то?
Трактирщик молча налил еще кружку пива, и Матиас уже было пригубил ее, как сзади послышался стук в дверь. Судя по резко посеревшему лицу Шарки, это была ночная стража. Явиться в кабак она могла по двум причинам: либо собрать дань «за защиту», либо проверить, соблюдает ли «Блохастый варг» указ короля.
— О, Шарки, я смотрю, мы тут нарушаем…
— Этот паладин — наш гость.
— Паладин? — даже спиной Матиас почувствовал, как изогнулась бровь стражника в помятой форме королевской армии. — Не знал, что к тебе хотят воины Инноса.
— Еще как ходят, — не оборачиваясь (еще чего, пусть сам подходит) заметил паладин. — Или ты не доверяешь словам воина Ордена?
— Конечно, нет, паладин. Только, боюсь, мне придется прервать вашу трапезу.
— Это еще почему?
— Мне велено найти всех воинов в городе, дабы отправить их к главе гарнизона господину Кобрину.
— На кой ляд?
— Приказ!
— Да что случилось-то, мать вашу? — не на шутку разъярился Матиас. Ему очень не нравилось, когда всякая мелкая шваль отвлекала его от чего-либо.
— Разведчики с дальних рубежей подали знак. Орки замечены на дороге к Ардее…