Мерзкий, злобный и властный материнский голос герцогини Матильды: я даже будучи за прочными стенами и под одеялом ни с чьим другим перепутать не мог. Соизволивший вчера нажраться, с мигренью, шатаясь, поднялся с постели. Усталость после наших вчерашних физических нагрузок до сих пор приятно отзывалась в руках, ногах и ещё кое-где. Удовлетворившая мои потребности Хивара таки получила свою монету, а также, в благодарность за дополнительные работы с Августой и мной, ещё пару кувшинов вина. К слову, насколько я помню, гордую и напившуюся в хламину грязнокровку, растерявшую с её же слов последние крупицы чести и достоинства, уносили под руки.
За очередным стаканом, а за ним и кувшином, мне удалось подкорректировать свои понимания традиций клана Фаэрил, в коем она скорее являлась не принцессой, а всего навсего старшей дочерью Матрэ Нибы, или же старейшины матриархального клана Нибэ. По началу это сильно разочаровало меня, продавая Дроу я рассчитывал на солидный куш, а мог получить лишь пшик. Хивара поняла это, и с усмешкой обвинив меня в незнании их племени пояснила, что племена темных по размерам иногда превосходят даже городские города. Фаэрил не была того же статуса что и я, но происходила из достаточно богатого рода. Наше с ней общение и её преувеличение по поводу собственной значимости, наверняка могли быть связаны с её опасениями о моей неосведомлённости, что в данном случае являлись не напрасными.
Шатаясь, поднял кубок воды, заботливо оставленный вчера кем-то из моих рабов: прохладная влага затопила воцарившую во рту и горле пустыню; по привычке согнувшись, хотел найти свои носки, брошенные под кроватью, и лишь столкнувшись с дичайшим головокружением, наконец-то вспомнил кто я есть и крикнул во всё горло: прислуга!
Влетевшие дамочки быстренько уволокли моё тельце в ванную, примарафетили, вытерли, одели и отправили во мрачный и очень жестокий реальный мир, где меня уже ожидала разодетая в свои лучшие шелка Матильда.
— Ох, вы ещё не уехали… — Со вчерашнего женщина сделала какие-то свои выводы, и не то что уберегла меня от своих колкостей по поводу внешнего вида, но и даже приветственно и почтенно поклонилась. Вот только я не собирался играть в эти дворянские игры и прямо намекнул, что гостей уже давно ждет резиденция покойного Тутлюса.
Со стойкостью самого Иисуса, женщина приняла брошенный в свой адрес камень, улыбнулась и даже спросила: «как мне спалось». От чего прям аж в дрожь кинуло. Уверен, её сейчас буквально разрывало изнутри от злобы, но вместо этого я видел лишь красивое лицо, стройную фигуру, и как казалось мне ранее не свойственное данной даме почтенное, покорное и крайне вежливое обращение ко мне. Пропустив приветствие мимо ушей, по-хамски кивнул, молча пройдя мимо. Возможно, мы вчера и вправду друг друга слегка не поняли…
За спиной моей послышался хруст сжавшихся кулаков и скрежет зубов, за которыми последовало едва слышное, шипящее «Щенок». Не, вчера я всё правильно понял… Усмехнувшись, не обращая внимания на старуху пошёл к лестнице, надеясь, что подошедшая стража не позволит этой женщине отправить меня в полёт по ступенькам.
Сюрпризы от семейства Бэгских на этом для меня не закончились. Оказалось, причиной поднявшего меня на ноги с утра пораньше скандала, стало требование графини разбудить меня для завтрака. Знавшие мою любовь к работе по вечерам, причем не только с женщинами, но и с бумагами, слуги пытались убедить Матильду, что делать этого не стоит, однако настойчивая женщина всё-таки сумела добиться своего. Пусть чутка другим путём, тем не менее я всё же проснулся, и теперь, сидя напротив клячи и её дочерей, с трудом запихивал в себя завтрак, чей каждый кусок комом становился в моём горле из-за трёх женских, пристальных взглядов.
— Скажите принц, неужели вы и вправду не уделяете тренировкам какого-либо времени? Вы же мужчина, а долг мужчины владеть оружием и защищать женщину, а также землю и государство… — Не удержав своё любопытство за стенками своего молодого ротика, впервые подала при мне голос старшая из «Бэгских». Вроде её звали Элизабет.
— Не помню, чтобы у кого-то занимал, да и так, чтобы всю жизнь по долгам платить… — Поставив ответом ту в тупик, ответил я, на что младшая из моих гостей лишь усмехнулась. Эта мелкая, с её взглядом, рассматривающим всё, казалась мне ничем не лучше своей матери. Ибо именно молчащих и наблюдающих за всем игроков, а также людей, я привык опасаться больше всего.
— То есть, вы вообще не владеете мечом и щитом, я вас правильно поняла? — в этот раз по настоящему удивлённо и без дольки пафоса спросила женщина.
— Отчасти… — Кивнул я. — Мой меч — это цифры, а щит — золото. Посмотрите на меня, на мой рост, комплекцию и сравните с третьим, вторым и уж тем более первым принцем. Сколько бы я не тренировался, я никогда не смогу их победить в честном бою, но, при этом с лёгкостью смогу нанять кого-то, кто на голову превзойдёт в бою их. И если брать во внимание силу на поле боя, то мне, как командиру, навык владения мечом и желание его продемонстрировать будет лишь мешать. Сами посудите, чем чаще всего заканчивается для армии гибель командующего?
— Вы так верите в свою гениальность и тактическое мышление, считаете себя умнее всех? — не оценив моего выпада в сторону братьев, и исказив по-своему мои слова, проговорила Матильда.
— Уважаемая герцогиня, я верю в то, что вижу и слышу и поверьте, вижу я достаточно для того, чтобы понять, насколько убог этот мир и населяющие его люди… — На полном серьезе проговорил я. Но мои гостьи, хихикая, вновь не оценили слов хозяина дома. В глазах всех трёх женщин чувствовалось презрение и высокомерие, они не верили не единому моему слову, а я, собственно, и не собирался в очередной раз кому-то и что-то доказывать. Мне хватило увиденного в отчётах на бумаге. Доходы росли, с их помощью уже удалось перекрыть полные расходы на содержание наёмной сотни, а также огромного числа рабов, чьё количество в шахтах и на лесоповалах росло с каждым днём. Я уже добился многого…
Поднявшись из-за стола, Матильда, показав своё истинное лицо, обтёрла от жира губы, и бросив грязную салфетку на два надкушенный кусочек курицы, произнесла:
— Спасибо за завтрак, мы сполна отведали вашей лживой бравады… Шарлотта… — Взглянув на всё так же сидевшую и уплетавшую куриную ножку с мазиком дочь, недовольно требуя чтобы та прекратила, шикнула женщина. Бедное дитя опустив взгляд на еду, а после переведя на родичей тихо произнесла: «я ещё не доела» — на что Матильда, вздёрнув платье и развернувшись, едко выплюнула:
— Вся в отца…
Видя спешно удалявшихся к своим комнатам родственниц, и переведя взгляд на меня, светловолосая своим немым взглядом будто спрашивала: «как мне быть»?
— Можете идти в след за родственницами, еду и напитки принесут лично в ваши покои — я распоряжусь, — вздохнув и взглянув на часы, отметил, что пора направляться в класс для очередного занятия с монахинями. После предстояло посетить мэрию, рынок, а также строящиеся кварталы для личной инспекции, всё же мне не хотелось, чтобы батрачившие там рабы, коих в городе не хватало, погибали в пустой «потогонке» за сроками сдачи, намеченными местными аристократами.
— А можно я с вами пойду… — Удивив меня своей непокорностью матери, и по-видимому отличавшимися от родичей интересами, как-то нерешительно с набитым ртом проговорила Шарлотта. Интересная всё же девчонка. Спокойная, тихая, чертами лица чутка напоминала Дункана, что в свою очередь также сначала думал, а после говорил.
— Мисс Шарлотта, я не против вашей компании, но боюсь, то место, куда мы отправимся, может вам слегка не понравится, — видя сначала непонимающее, а после стыдливо раскрасневшееся и уткнувшееся в тарелку с едой лицо, осознал, что меня неправильно поняли! — Я имею в виду учебный класс. Видите ли, у меня есть небольшое увлечение, и в свободное от работы время я… — Договорить мне не дали.
— Неужели вы лично обучаете чернь? — встав из-за стола, хлопая своими большими ресницами словно веерами, да и ещё с открывшимся от удивления ртом, спросила Шарлотта.
— Именно… — Коротко и недовольно выдал я. Отчётливо помня какие речи из ртов аристократов и их отпрысков вылетали после подобных моих признаний.