Совершенно ошеломленный, я покачал головой. Такая оригинальная, потрясающе свежая мысль мне и в голову как-то не приходила.
- Детей и подростков интересуют вещи, о которых вы не пишете. Я не видал ни одной статьи о Дэвиде Тибете (музыкант такой.- М. В.), об индустриальной музыке, об Адольфе Гитлере, о вреде пьянства, наконец. Я знаю подростков, которые выпивают. Это настолько омерзительно, глупо, бессмысленно! А Россия - молодая страна. Даже младенческая. У нее интеллект только формируется. У вас какая зарплата?
Я испуганно пошарил в карманах, понимая, что у меня будут одалживать деньги, но не найдя ничего, с облегчением вздохнул и назвал цифру.
- Ну, это ничего,- одобрительно сказал Курёхин.- Это что-то около десяти долларов выходит? Или около трех?
- Больше!
- Двенадцать,- убежденно сказал он.- На банку "Кока-колы". А вы еще предлагаете мне стать редактором вашей газеты, да еще главным! Кстати, будь я редактором, вас бы уволил в первую очередь - за скептицизм. Давайте сменим тему...
- Вы любите приключения?
- Я люблю приключения в катакомбах.
- Подземные приключения. Я бы в катакомбах разместил сеть ночных клубов.
- И вы советуете нам...
- Я не могу предложить ничего позитивного - кроме как для самого себя и для круга близких друзей. Я не хочу навязывать свое мнение. Я не пропагандист. Есть вещи, которые я ценю, и вещи интимные, к которым я стараюсь никого не допускать...
- Вы человек открытый?
- Теоретически - да.
- В школьные годы много было неприятностей, связанных с вашим характером?
- Сначала все шло в нормальном русле - учеба, отметки... А потом в пятом классе произошел перелом -от человека, который приемлет все, до человека, который не приемлет ничего.
- Отсюда и ваша любовь к скандалам и разным эксцентричным действиям?
- Я терпеть не могу скандалы, считаю их безвкусицей и пошлостью. Просто есть несовпадение между внутренним движением и внешним. Это рождает трение. Я позволяю себе делать то, что считаю нужным.
- А что вам больше всего мешает?
- Мне ничего не может помешать... Впрочем, это все личные вопросы. Давайте сменим тему...
- А что вас интересует больше всего?
- Меня интересует область сакрального.
Я испуганно посмотрел на Сергея Анатольевича, и он, вздохнув, объяснил:
- Сакральное - это область таинственного, имеющая под собой ритуальную основу. Понятно?
- Нет,- признался я.
Он удовлетворенно кивнул головой.
- А область таинственного, не имеющая своего ритуала - это не сакральное, а "Говно-На-Палке". Понятно?
- Вот это уже понятно,- отвечал я.
- Сакрального в жизни очень много. Это область, которая всегда свежа, а свежесть - это то, что я больше всего ценю. Есть глупости, которыми я интересовался всю жизнь - философия, например. Раньше я старался все это скрывать, а теперь - нет...
Признаться, больше всего на свете я боюсь двух вещей - головной боли, потому что когда болит голова, ничего не пишется, и философии - потому что от нее начинает болеть голова.
Встретиться под первое апреля с философом -веселенькое дельце! Я было схватился за голову, но Курёхин сказал...
Как вы думаете, что сказал Курёхин? Правильно: давайте сменим тему!
- Вы еще не решили, как будете праздновать конец второго тысячелетия? решил я выпендриться и задать навороченный вопрос.
- А оно уже давно прошло!
- То есть как это - прошло?
- Очень просто. В связи с новыми астрономическими открытиями пересматривается вся астрология
как лже-наука. Сейчас уже известно, что знаков Зодиака на самом деле больше, чем это принято считать. И время идет вперед тоже быстрее. Я недавно купил несколько древних книг по календарям и хочу сейчас сделать для вашей газеты специальное заявление. Двухтысячный год прошел где-то пять-шесть лет тому назад, а вы этого даже не заметили.
- И чем это нам грозит?
- Ничем не грозит. Однако, давайте лучше сменим тему.
Холодный пот градом катился со лба. Мне казалось, что за пятнадцать минут общения я переменил, по крайней мере, тридцать тем, и все безуспешно. Курёхин, по-прежнему, наотрез отказывался шутить, или, быть может, все то, что он мне поведал - на самом деле было совершенно несерьезно. Он то и дело поглядывал на часы - очевидно, боясь, что они окончательно уйдут вперед. Иногда взгляд его скользил куда-то вверх, к куполу планетария, и мне казалось, что он рассматривает свою пока еще не открытую звезду и одновременно ругает нерадивого работника, перепутавшего его с Бетховеном. Как человек упрямый до неприличия, я сделал еще одну попытку.
- Вот у вас трое детей - одному двадцать один, другому - одиннадцать, третьему - полгода. Да еще внук. А вы вообще детей любите?
- Я очень люблю детей и подростков. Взрослые меня совсем не интересуют - это люди, которые остановились в своем развитии,- сказал он, участливо посмотрев на меня,- а дети и подростки - они все еще идут вперед. Кроме того, они по природе романтики, а романтизм для меня - категория положительная. Давайте сменим тему.
- Давайте,- согласился я обреченно.
- Я могу еще кое-что пожелать читателям вашей газеты,- вдруг сказал Курёхин.- Девушкам побольше юношей. Юношам побольше девушек. Всем вместе побольше денег. Лимонада не пейте - желудок испортите. Книги читайте только специальные и нужные - их вообще сейчас очень много развелось. Оберегайте себя от информационного нашествия. Лечите болезни. Спортом занимайтесь, но умеренно, не делайте из этого культа. Оранжевый цвет не носите - безвкусица, девушкам дарите цветы. Какие цветы человек дарит - показывает, что у него внутри. Цветы - это достойно мужчин и поддерживает романтизм...
- Так вы тоже романтик?
- Не отвлекайтесь. Еще переходите от кислот к щелочам, а то многие сейчас увлеклись кислотами. Занимайтесь наукой. Настоящий романтик сейчас -это человек науки. Ее надо поднимать.
Я так сосредоточенно следил за ходом его мысли, что на полном автомате нагнулся, чтобы поднять, не сообразив, что науки там нет, с трудом разогнулся.
- Кроме того, слушайте музыку Дэвида Тибета, слушайте любую постиндустриальную музыку. Не читайте газет с плохими названиями...
- Давайте сменим тему,- решительно сказал я...
Уже потом, при зрелом размышлении, я понял, что сердиться на Курёхина бессмысленно. Возможно, купола, телескопы, звезды - вся эта отъездная обстановочка планетария подействовала на него так, что он захотел говорить серьезно. Поди разберись! Но вообще свои бесподобные, изумительные приколы он обычно выдает поздней осенью и ранней весной -стало быть, время уже прошло, подождем до осени. Кроме того, он не юморист-сатирик - выдающийся композитор, и в последнее время написал очень много великолепной, свежей, такой разной музыки...