— Опоздали, ваше благородие, — констатировал очевидный факт его сопровождающий. — И как только успели обернуться столь быстро?
Взглянув на невозмутимо молчащего чародея, Змей с опаской сделал небольшой шажок назад. Реакция мага казалась ему странной — он ожидал, что тот будет зол, начнет расспрашивать его о подробностях произошедшего, требовать разузнать, куда именно увезли его человека… Однако вместо всего этого Пётр неожиданно для бандита улыбнулся — насмешливым, самодовольным оскалом хищника, развлекающего с угодившей в его добычей, ещё не подозревающей о том, что ей грозит…
Ледяной пот пробил спину Адепта, он на одних лишь звериных, вбитых нелегкой бандитской жизнью рефлексах попытался сделать тоже, что и всегда при встрече с опасностью — укрыться в тенях и удрать. И на этот раз испуганный Змей даже не пытался использовать свою собственную магию теней — у низкоранговых преступников неоткуда было бы взяться действительно серьёзным чарам этой школы наподобие тех, что использовали Тени Второго Императора, способные полностью сливаться со своей стихией.
Однако дожить до своих лет и даже стать командиром лучшей команды теневиков Сумеречных Котов и правой рукой их главаря, но не иметь при этом козырей было бы очень странно. Собственно, приученный своей рискованной профессией всегда иметь план «Б» на случай, если всё пойдет совсем не так, как хотелось бы, мужчина использовал свою самую большую ценность, о которой не знал даже его собственный главарь — таинственный артефакт, оставшийся от одного древнего и на данный момент уже истреблённого боярского Рода, который достался ему ещё в молодости.
От красивого золотого перстня, покрытого искусной резьбой, разошлась тихая, почти неощутимая волна магии. По телу бандита побежала лёгкая алая рябь — и рванувшая вперед подобно атакующему змею ладонь Старшего Магистра ухватила лишь пустоту. Оказавшийся в десятке метров от того места, где стоял мгновением раньше Адепт рванул вглубь города, расталкивая и сбивая с ног случайно оказавшихся на его пути к спасению прохожих.
— Караул! — орал он. — Спасите, Христа ради, люди добрые! Убивают!
— Жандармов кликните! — выкрикнул кто-то из окна соседнего здания, с интересом наблюдая за разворачивающейся погоней, которая обещала стать увлекательным развлечением для стороннего зрителя.
Ускорившийся и прекративший орать Змей нырнул в ближайший переулок и побежал, а к Смолов рванули несколько чародеев жандармерии, патрулировавших с группой солдат улицы. Учитывая, что район располагался близ критически важного объекта инфраструктуры города, воздушной гавани, патрулировали здесь улицу отнюдь не пара-тройка Учеников с пятком рядовых солдат. Мастер и четверо Адептов, отряд рядовых — два десятка Подмастерьев, отлично вооруженных и экипированных.
— Сударь, прошу вас представиться и показать документ, удостоверяющий вашу личность! — вежливо, но твёрдо обратился к нему возглавляющий патруль капитан жандармерии. — Что здесь произошло?
Мастер, в отличии от его подчиненных-Адептов, явственно ощущал исходящую от Смолова ауру Старшего Магистра — сегодня он её не скрывал, позволяя любому достаточно сильному магу понять, кто перед ним. Нарочно тоже не выпячивал, пытаясь подавить окружающих, как например прошлым вечером в разговоре со Змеем и его людьми, нет — скорее просто был расслаблен и открыт. Правда, служителя закона сей факт если и смутил, то не слишком сильно. За его спиной вся мощь и поддержка правоохранительной системы Ростова, так что в своих возможностях он был уверен. Правда, вежливость тоже сохранял — перед ним не какой-то слабак низших рангов без роду и племени, чародей шестого ранга вполне имел и право, и возможность по простецки набить морду капитану, если тот рискнет превышать свои реальные полномочия.
Адепты и ниже не могли правильно оценить ранг Старшего Магистра своим восприятием, ибо оно у них было ещё слишком слабо развито. Однако сам факт того, что перед ними персона явно не рядовая это им не мешало — сам факт громадной силы чародея они чувствовали отчетливо и желанием проявлять излишнее служебное рвение не горели.
— Конечно, капитан, — достал он документы из внутреннего кармана осенней куртки, пошитой из шкуры Проклятого Медведя. — Петр Самойлов, наследственный дворянин в силу своего ранга и вассал Рода Николаевых-Шуйских. У вас имеются ко мне какие-то претензии?
— Ну, не совсем… — чуть смутился капитан, оглядываясь в поисках кричавшего. — Тут кричали…
— Ну что ж, коли вы убедились в подлинности моей личности — не соблаговолите ли отдать мои документы? У меня, господа жандармы, ещё много дел, которые непременно требуется уладить именно сегодня, — протянул руку Пётр минуту спустя, дав капитану прочесть предоставленные ему бумаги и убедиться в подлинности печатей.
— Да, конечно, — взял тот под козырек, к явному облегчению своих бойцов. — Всего хорошего, господин Смолов, и прошу простить за доставленные неудобства.
— Да ну что вы, господа, я все понимаю — служба такая, — покивал понимающе Петр.
А затем неспешно направился в туже сторону и повернул ровно в тот проулок, куда завернул Змей, удиравший от него. Пройдя по ней немного вперед, он повернул на перекрестке направо и увидел небольшой двухэтажный многоквартирный дом, парадную дверь которого напрочь смело вовнутрь от явно могучего пинка.
И как не удивительно — при всём при этом ни особой суеты, ни громких криков слышно не было. Посреди мирного города кто-то устроил разборки с применением боевой магии, но никто этого будто бы не заметил. Немногочисленные прохожие, конечно, удивленно поглядывали на выбитую дверь, но не более.
— Запаздываете, господин, — осуждающе заметила выглянувшая из дверного проема женщина. — И как подобное ничтожество могло удрать от вас?
— А на что вы мне тогда, если даже за подобной мелкой швалью бегать пришлось бы лично мне? — поднял брови Смолов. — Это ты организовала тишину и спокойствие? Молодец, Фрося, зря я не верил в твои навыки менталистики.
— Не называйте меня так, — топнула ножкой его собеседница. — Так варварски коверкать моё имя — это преступление!
Феркия ол Лавиан, некогда нолдийская пленница, а ныне же — полноценная гражданка Российской Империи наравне со всеми своими сородичами, получившими его от Второго Императора, имела вполне себе законную возможность покинуть Родовые земли Аристарха Николаева-Шуйского. Ибо Павел Александрович распорядился предоставить право на выкуп всем пленникам, имеющимся у его дворян. За исполнением этого указа следили на удивление строго, впрочем, никто сильно и не упирался — нолдийцы охотно платили за каждого из своих. Артефактами, знаниями, материалами, добытыми в непосредственной близости у самого Разлома, а потому редкими даже по меркам Сибири…
Однако Феркия за те недели и месяцы, что ей довелось провести среди людей успела всё для себя решить. Да, люди относились к ней с Ильхаром весьма настороженно, ветераны гвардии Рода и вовсе кривились и ругались при их виде, да и говорили с ними сквозь зубы и нехотя. Однако продолжалось так лишь первое время, и чародейка некоторое время спустя с удивлением заметила, что на них постепенно перестают обращать внимание. У неё появились какие-никакие, но приятельницы — несколько чародеек второго ранга, с которыми она работала артефактором — способности её в этом искусстве были на достаточно неплохом для её ранга уровне, да и наука эта у её народа была куда развита куда лучше, чем у местных. Новые владения сейчас заполнялись сотнями и тысячами разумных, отбросивших былую жизнь и отчаянно желающих найти новый угол, в котором можно будет обосноваться и обжиться, так что требовалось огромное количество разной разной бытовой мелочевки на основе магии — а это она умела.
Ильхар, наконец поправившись благодаря щедро распорядившемуся не жалеть на него алхимии Аристарху, приступил к своим новым обязанностям — стал инструктором фехтования у его гвардейцев. Поначалу он сильно робел и опасался показывать свою настоящую силу и навыки — для него люди были теми же нолдийцами, разве что без рогов, и он помнил, как те относились к слишком много, на их взгляд, позволяющим себе сорсам…
А затем Шапкин, заведующий всеми делами гвардии, заставил его показать себя по настоящему — и понявший, что здесь за своё мастерство и силу он наказания не получит, Ильхар быстро научил уважать себя всех здоровяков-гвардейцев. Воины, как никто другой, ценили личную силу и мастерство, и даже ветераны перестали ворчать — они как никто знали, сколь важна личная сила на войне. А потому её серокожий возлюбленный пропадал с утра до вечера, обучая группы по тридцать человек из наиболее перспективных бойцов. День него был расписан целиком и полностью…
И главное — здесь им не нужно было ни от кого скрывать свои отношения! Уж на что на что, а на это людям было глубоко наплевать. Эка невидаль, здоровяк и хрупкая красавица — ну нравятся они друг другу, да и бог с ними. И за это она готова была простить людям что угодно — от грубости и отсталости в бытовом плане их цивилизации до странных замашек в их разнородных и разношерстых религиях, в которых она до сих толком не разобралась… Об Ильхаре и вовсе нечего — у нолдов он был рабом, особенно презренным плодом кровосмешения, и пушечным мясом, а у людей стал почтенным мастером боя на оружии и почти полностью свободным разумным.
Сам здоровяк, давший прикурить в схватке на мечах самому Аристарху, тоже нашелся внутри. Огромный, закованный в прочнейшие зачарованные доспехи воин без труда держал за шиворот потерявшего сознание Адепта, словно не ощущая веса его тела. Впрочем, существо, способное носится быстрее коня в доспехах под семьдесят килограмм веса и при этом активно размахивать щитом, изрыгать проклятия, истребляя противников пачками, едва ли действительно замечало вес худого и жилистого чародея.
— Он пытался сопротивляться, — чуть виновато пожал плечами здоровяк под укоризненным взглядом Петра. — Ударил по Феркии заклинанием, вот я и вспылил немножко. Но я аккуратно, честно!
— Смотрю, русский язык тебе уже хорошо даётся, — вздохнул Смолов. — Он говорить-то сможет? Челюсть вы ему не ломали, надеюсь? А то искать целителя сейчас весьма не ко времени.
— Да цел он, не переживайте, — заверила его чародейка, поправляя изящную шляпку, скрывавшую рожки. — Сейчас приведу в чувство, напою кое чем и можно будет задавать вопросы — под моей ментальной магией ему никуда не деться.
Так и вышло — буквально несколько минут спустя приведенный в чувство Адепт с остекленевшим взглядом отвечал на вопросы предводителя весьма необычной троицы. Впрочем, вопросов было немного — всё, что ему было нужно, Петр знал и так, сейчас же просто уточнил пару маловажных деталей. Пока они беседовали, явился четвёртый член отряда — невысокая девушка в скромном платье и небольшом, дешевом полушубке, накинутом на плечи. Наряд, более соответствующий средней руки мещанке, нежели официально обладающей дворянским статусом маре в ранге Мастера.
— Мы навестили их базу, — отчиталась девушка перед Петром. — Разгромили всё и перебили большинство членов банды. Благо находилась она у них не в городской черте, а в пригороде, так что сумели сделать всё прежде, чем нагрянули жандармы. Даже странно, почему не в городе хоронились — тут бы нам никто не позволил брать укрепленный коттедж отрядом в сотню гвардейцев при тяжелом оружии.
— За то, что бы держать базу в городской черте, им пришлось бы такие горы золота заносить в жандармерию Ростова, что оставшегося на хлеб с водой едва хватило бы, — ответил на вообще-то риторический вопрос девушки Петр. — Ладно. Всё сделали, как я велел?
— Гвардейцы и Олег с Денисом уже на корабле — базу мы разгромили ещё час назад, и сейчас вся сотня с двумя Мастерами на судне, — ответила Алтынай. — За детей этого мужлана Приходько можно не переживать, у них сейчас охрана, почитай, серьёзнее чем у большинства Наследников дворянских Родов этого города.
— Отлично, — улыбнулся Петр. — Что ж, все актёры этой дешевой пьесы уже на позициях, дамы и господа! Осталась лишь финальная сцена да эпилог — и можно лететь домой, твёрдо зная, что господин Аристарх Николаевич будет нами весьма приятно удивлен. Ну а теперь — по коням!
— Господин, у нас же это… Коней нету, — с недоумением уставился на него Ильхар. — Нет, если нужно — я могу Фер и госпожу Алтынай на себе унести, если надо…
Ильхар, однорогий феномен народа сорсов, парнем был неглупым, скорее даже талантливым. Но иногда чрезмерно прямолинейным… С недоумением покосившись на захихикавших девушек, он с вопросом в глазах повернулся к Петру. Смолов, сняв перстень с уже начавшего остывать Змея (в живых он лишних свидетелей оставлять не намеревался) и спрятав добычу до лучших времен, пояснил сорсу:
— Нет, здоровяк, тащить будешь только свою рогатую подружку, если она того пожелает, — пояснил Петр. — Всё, в путь! Приходько минут тридцать как увезли, так что нужно спешить.
Быстро передвигаться при помощи в черте города, если при этом использовалось что-то помимо магии теней и прочих видов чар, что никак не влияли в процессе на материальный мир, людям благородного статуса на прямую не запрещалось. За это следовал лишь денежный штраф, который большинство аристократов вполне могло себе позволить. Однако дворяне всё же без крайней нужды старались в городской черте подобным не заниматься — это считалось показателем весьма дурным тоном в благородном обществе. Вот только из всей четвёрки, что сейчас стремительно неслась через городскую черту прочь от воздушного порта, в сторону окраин города, лишь Пётр мог бы считаться действительно человеком, вхожим в это самое благородное сообщество.
Хотя бы потому, что среди всех четверых он вообще-то был единственным представителем этой расы. Он сам и Феркия летели, подхваченные его чарами воздуха, в то время как Алтынай и Ильзар неслись, прыгая по крышам двух-трёхэтажных зданий. Тяжеленный, закованный в сталь с головы до ног воин при этом ступал едва ли не легче хрупкой, почти невесомой девушки, каким-то диким, своеобразным образом совмещая физическую силу и мизерные, едва заметные манипуляции маной, благодаря которым хлипкие постройки выдерживали приземления этой здоровенной туши, что со своими доспехами и оружием весила под две сотни килограмм.
Всё оказалось именно так, как предположил Смолов ещё изначально. Жена одного из сыновей Главы Рода Игнатьевых была родом из этих краёв, и именно это стало изначальной ниточкой, распутывать которую он отправил тех бандитов, что покорились его воле, предпочтя практически рабство свободной смерти. И те не подвели, разузнав очень много интересного…
Здесь, в Ростове, был некий дворянский Род, в последние лет двадцать неплохо поправивший свои финансовые дела за счет того, что нашел надежного торгового партнера в среде Александровского дворянства. Собственно, Владу не повезло и повезло одновременно — в любом другом городе его детей Игнатьевым пришлось бы попросту похитить и держать у себя, что бы заставить его повиноваться. С другой стороны — будь они у него в ином городе, вполне возможно что никому бы не пришла мысль озаботиться подобным. Нашли бы иной способ знать всё, что нужно, о тогдашнем враге Рода.
По приказу Аристарха Пётр занялся вопросом детей Приходько ещё тогда, в день, когда господин решил сохранить жизнь своему другу. И пока он узнавал, как обстоят дела, выяснилось нечто интересное — ростовские союзники Игнатьевых развили странную кипучую деятельность вокруг детей Влада. Докладывавший ему об этом темный, один из нескольких выживших Адептов, утверждал, что его заверили — прежде троица молодых магов никого особо не волновала, а сейчас, мол, их подтягивают в свой круг общения несколько юных аристократов.
Остальной пазл сложился уже здесь — не став посвящать в свои планы Влада, чародей собрал ударную группу из двух Мастеров, сотню ветеранов нолдийской кампании а так же ещё троих чародеев, которых посчитал нелишним проверить в деле и лично оценить их потенциал. Гвардейцы со своей частью уже справились — логово Сумеречных Зверей уже уничтожено. Речных Котов он трогать не собирался — Змей изначально соврал, сказав, что именно это темное братство занималось детьми Приходько.
Сейчас же им оставалось последнее дело — приехать в некий особняк за городом, расположенный на уютном островке посреди реки ниже по течению Дона, в который сейчас везли Влада. Там он собирался лично пообщаться с позволившими себе иметь глупость тянуться к запретным знанием дворянами… И фамилия у них была отнюдь не Донские. Неплохой трюк — если не можешь или почему-то не хочешь убирать свидетелей своих грязных делишек, внуши им ложную информацию. Если бы дети Влада явились с жалобами на неких Донских, даже в том невероятном случае, в котором им не дали бы пинка под зад сразу же, едва они назвали бы эту фамилию, быстро выясниться, что они либо лгут, либо ошибаются. И тогда жандармерия точно не будет заниматься всякими глупостями — в Ростове ежедневно по совершенно разным причинам пропадают десятки человек. Одним больше, одним меньше…
А вот Род Николаевых-Шуйских ими во внимание даже не брался. Не то считали, что молодому Главе не хватит власти и возможностей разобраться в вопросе, толи, что более вероятно, вполне обоснованно полагали, что к моменту как он что-то узнает да предпримет, пройдет уже слишком много времени. Вот только ждать, пока что-то случиться, Смолов не собирался. В Тайной Канцелярии Императора их учили — действуй первым, бей по возможной угрозе первым — и ты победишь. Реагировать надо до того, как возникнет сама причина этого. Вот Смолов и реагировал, отправив Аристарху короткое письмо с заверением, что всё нормально и дело его друга решается им лично. Доверять бумаге подробностей он, по понятным причинам, не мог, и уж тем более не мог ждать ответа — так что остаётся лишь надеяться, что Аристарх одобрит его поступки.