Семь дней спустя.
Окрестности родового замка графа Ливидия Первого.
Магнус Еркинсон.
Мой отряд, собранный из тридцати лучших выродков Нивграда, бесшумно приближался к разбившим в поле лагерь мятежникам. Пригибаясь и прячась в поднявшихся побегах пшеницы, мы медленно и осторожно приближались к поставленным вокруг лагеря часовым, после снятия которых уже ничто не помешает нам разбить врага. Юный господин, его величество Карл и его план, превзошли мои всевозможные ожидания. Сначала, мы с лёгкостью уничтожили несколько обозов с провиантом, собранным крестьянами для своих, осаждавших замок графа господ. После, когда враг послал за нашими парнями полсотни своих рыцарей, мы совершили практически невозможное: загнав преследователей в ловушку перерезали всех и каждого, не потеряв и человека. Наши атаки, частые, резкие, в разных местах, на деревни и снабженцев вынудили лордов сначала отвести часть своей армии от города, а после и вовсе этой же армией доставлять провиант к осаждающему лагерю. Эти тупорылые свиньи даже и подумать не могли, что загнав Ливидия и его свору в ловушку, кто-то начнёт хозяйничать в их тылах. И как самый итог, две резиденции лордов были разграблены с разницей в один день, а их семьи, включая жён и наследников, стали нашими наиценнейшими заложниками.
Компания близилась к завершению. По тем редким данным, попадавшим в мои руки от пленников, вражеские командиры, не зная сколько нас и где ожидать удара, находились в смятении и растерянности. Пусть за эти несколько дней мы и потеряли при штурмах поместий два десятка человек, итог наших действий превзошёл любой, даже самый смелый прогноз, сделанный мной на эту компанию. Принц, коего я считал отбросом и не достойным даже капли крови императора, в тактике, стратегии и даже в любви к своим солдатам, на голову превзошёл меня, вызвав чувство неподдельного стыда у воина, что никогда ещё до этого не ошибался.
Я, Магнус Еркинсон, некогда один из сильнейших капитанов при дворце Богоподобного императора, кровью искуплю свои греховные выводы, и любой ценой завоюю победу и славу для своего командира и хозяина, ещё до конца не осознавшего истинную силу бывшего капитана Имперской гвардии его величества!
Вместе с ночным порывом ветра, прошедшимся по верхушкам колосков, используя магию перемещения телепортировался за спину двум зевавшим рядом друг с другом патрульным. Острый имперский меч, блеснув в свете редких факелов, вернулся обратно в ножны. Брызнула кровь, две головы, постепенно отделяясь от туловищ, сползли по плоти, а после рухнули в мною подставленные ладони. Шлемы этих мертвецов из составных деталей и при падении могли создать ненужный шум. Ну а тела… Бил так, что те, упёршись друг в друга, беззвучно сели на задницы.
До этого лишь наблюдавший со стороны за действиями своих подопечных, я, убедившись в их навыках и умениях лично, решил тряхнуть стариной и показать как «надо делать». Оглядевшись по сторонам, заметил выбранных мною для подобных действий авантюристов, при поддержке наёмников также отлично справлявшихся с поставленной задачей. А значит, можно было приступать к постепенной зачистке вражеских шатров.
Использовать авантюристов и их грязные трюки, мне, имперскому капитану, да ещё и для того, чтобы резать ни о чём неподозревающих, спящих воинов — позор. Вот только, я больше не имперец, а эти трусливые крысы, восставшие против своего господина, не воины. В принципе, для предателя смерть от удара во сне не должна быть такой уж страшной. Куда лучше, чем на дыбе или инквизиторском костре.
Пробравшись в первый шатёр, куда наш маг уже успел напустить сонного дыма, кивком дал разрешение: действуем.
Бродя от одной лежанки до другой, мы резали спящим горло, пробивали сердца и головы острыми кинжалами. Разбирались с теми, кому уже никогда не удосужиться проснуться. Один шатёр, затем другой и третий. С моими навыками, прирезать и пятерых селян патрульных дежурящих у костра не сложнее, чем кухонный нож заточить, и я сам, в одиночку да в чистом поле, мог в честном бою одолеть половину этих выблядков, но всё же господин велел мне стать командиром и достойным сотником, что будет уметь пользоваться не только собственной силой, но и тех, кто ему служит. Достойный приказ и слова достойного человека: «Ваше высочество, я Магнус Еркинсон, с гордостью в сердце и верой в ваше доброе имя, выполню приказ»!
Более нескольких часов собирая кровавую жатву, бродили мы по лагерю, от шатра до костра, от костра до сторожевого поста и обратно. Заливая кровью поля, удобряя телами примятые побеги пшеницы. Командиры и их походные шлюхи, разведчики, снабженцы и полевые повара. Всех ждало неминуемое наказание, что для предателя может быть лишь одно — смерть. В эту ночь, из ста семидесяти воинов, состоящих на службе у мятежных лордов, рассвет увидел лишь один. Мальчишка поварёнок, с виду обычный раб, над коим в момент расплаты решил надругаться вышестоящий по званию собрат. Как и просил господин, я не стал убивать неповинного, впервые в своей жизни оставил свидетеля своим деяниям, и самолично дал тому наказ оповестить лордов о произошедшем. Я видел ужас в его глазах, когда тот смотрел на залитого с ног до головы кровью меня. Видел, как темнеют снизу его штаны, стучат от страха зубы и трясутся ноги. Именно такой человек, молодой трус, беглец затаивший обиду на своих братьев. Именно он, бросивший мёртвое воинство для спасения своей никчёмной жизни, лучше всего подходил для запугивания уцелевших, а также наведения ужаса на командующих.
— В этом лагере из выживших только ты, — вслед за этими словами, протянул тому руку с тремя именными медальона, — а вот это принадлежит нашим пленным. Передай безделушки лордам и сообщи: если не снимут осаду, в следующий раз мы пришлём им головы сыновей, дочерей, их пожилых матерей и отцов.
Трясясь, как лист на ветру, тот схватил украшения, тотчас вскочив на стоявшего рядышком коня, пустив того в галоп. Через полдня пути в таком темпе он загонит лошадь насмерть, после побредёт пешком. Всего путь займёт сутки. Вполне достаточно для того, чтобы мы со всеми парнями находились достаточно далеко от этого места. Подав знак остальным, ожидавшим в укрытии бойцам, взглядом встретился с авантюристом магом. Молодой парнишка, привыкший сражаться разве что с чудовищами и бандитами, с полными безумия глазами глядел на свои руки и посох. Именно его сонное заклятие помогло нам так легко разбить мятежников.
— Ты на войне, солдат, и не убей сегодня мы их, завтра они убили бы тебя в поле, а твоих товарищей, оставшихся в крепости, ждала бы ещё более мучительная, голодная смерть. — Маг встрепенулся, а после, переведя взгляд на лежащий рядом труп, наконец-то понял, что значит настоящая война.
— Прошу простить моё сомнение, — проговорил тот.
— Прощаю, но только на этот раз. Если во время боя допустишь ту же ошибку, что сейчас передо мной и задумаешься «убивать или нет» — умрёшь. Запомни мои слова… — Стукнув того по плечу, двинулся к махавшему мне рукой бывшему командиру авантюристов. Кажется, парни нашли что-то ценное, возможно даже деньги или жалование, предназначавшееся для тех, кто сейчас находился на передовой.