Работа после визита этой зазнобы совершенно не клеилась. Привыкнув получать всё, чего только пожелаю, сейчас кусал локти, вспоминая в своих руках эти колышущиеся из стороны в сторону подвижные холмы. Под вещами талия казалась куда пышнее, но как только мои пальцы соприкоснулись с её бёдрами и лопатками, я хорошо ощутил, где что начинается и заканчивается. Эти чёрные одежды, будь они прокляты, прятали под собой настоящее сокровище, коего я даже ни у одной рабыни, привезённой к нам на аукцион, не видел. Какая досада и трата, а исходя из того, что она сознание от одного лишь моего поцелуя потеряла, и то, как за ту после вступилась сестра, преодолеть данный барьер целомудрия и воздержания придётся долго и упорно, да ещё и не факт, что получится.
От проблем рабочих и прочих, меня отвлекла постучавшаяся в двери Бьянка. Чувствовавшая моё волнение и кое что другое лучше других, она постоянно, иногда уместно, а иногда и нет, предлагала мне свои услуги. При этом оставаясь всё время вторым номером среди моих рабынь горничных. Осознавая причину её визита, решил воспользоваться временным отсутствием сестры, отправившейся помочь своим «сёстрам» обустроится в особняке. К тому же, смуглая грудь Бьянки пусть и уступала той церковнице, но тем не менее она являлась очень и очень внушительной.
Строя из себя всего такого на пафосе, пальцами подозвал ту, и чтобы той было удобнее работать, повернулся в кресле. Объяснять служанке, что нужно делать не пришлось: с лёгким румянцем на смуглых щеках она моментально оказалась у моих колен. Не вставая, жестом предложил той всё сделать самой и горничная, повинуясь, припала к земле. Принявшись своими взмокшими от нервов ладонями высвобождать из-под ремня моё достоинство. Это у служанки получалось куда лучше, чем в первые дни нашего знакомства. Несколько секунд и мои яйца в её ручках, а член уже во всю вспоминает вкус её приятных уст. Движение за движением, такие же как и ранее, не несли былого кайфа.
— Не так, — вставив, словно кукле, в рот два пальца и высвободив свой член, проговорил я. Следом, запустив влажную руку той под одежду, вытащил наружу сначала одну, а после и другую коричневую грудь. Потянув служанку к себе, вставил член в узкую щель, возникшую между прилегающими друг к другу холмиками. Бьянка победно улыбнулась, понимая, что никто, кроме неё, подобного в особняке сделать не сможет. Груди Августы и Лили слишком мелкие для такого, а вот её, пусть и с натяжкой, но вполне справлялась. Всего несколько секунд наблюдения за удовлетворённым, показушным постаныванием кареглазой, и моё накопившееся за пару дней семя, взрываясь, вырывается наружу, заливая той лицо, рот, а следом скатываясь на грудь.
Стук в дверь, а после и резкое её открытие застают меня врасплох. Буквально схватив рабыню за голову, затягиваю ту под стол, и уже спустя секунду в комнате появляется Августа в компании той самой монахини, что сменив одежды на более лёгкие и светлые, стала ещё сексуальней и аппетитней.
— Ваше высочество, вы примете нас? — приподняв одной рукой собственную грудь, отчего та стала ещё больше и чутка подпрыгнула, в полупоклоне проговорила монахиня, когда я, воспользовавшись её отвлечением, жестом попытался показать сестре, что им следует удалиться. Моё молчание и резко переместившийся с сестры взгляд на ту самую Катрин, воспринялись как нежелание общаться. Но та настойчиво решила идти до конца и не дождавшись, пошла на сближение и в наступление. — Понимаю, я даже не представилась вам, но прошу простить меня, тогда я была с дороги, и едва могла стоять на ногах.
Глядя как краснеют от волнения эти белые щёки и как плавно из стороны в сторону двигаются обтянутые более узкой тканью бёдра, внутри всё вновь стало наполняться. Переведя взгляд на сестру, понял — эта давящая лыбу сучка всё знала. И то, что у меня сейчас гостья, и то, что форма этой монахини как минимум мала!
Распинаясь и всё также описывая свой долгий и тяжёлый путь, монахиня продолжала возбуждать меня своими резкими жестами, спровоцировав на движения и кое-кого другого.
На моего друга тонкой струйкой полилась горячая слюна Бьянки, после чего её язык вновь прошёлся по всему основанию прибора. Началась какая-то нездоровая муть. Служанка, словно играясь, искала новые, не испытанные ею до этого движения, принялась гнуть, водить вдоль и поперёк своей упругой грудью по моему члену.
— Чёрт… — Подперев голову локтем, чуть лбом не стукнулся об стол я, когда головкой ощутил касание её двух соединившихся сосков, коими она принялась со мной играться.
— Простите… — Извинилась и умолкла в ответ на мою ругань церковница.
— Да я не о том, мне льстит ваш визит и то, что столь прекрасные дамы решили прийти к нам на помощь. Честно… — Вновь опустив взгляд в стол, проговорил я. Бьянка снизу только распалялась. Видимо устав играть, она решила вернуться к прежней тактике с одним небольшим изменением. Теперь, помимо обхвата моего члена грудью, она подключила к работе язычок и ротик.
— А вы не такой, как о вас говорили, — улыбнувшись, застенчиво произнесла светловолосая.
— А каким же меня рисуют другие? — пытаясь не кончить, спросил я.
— Злым, алчным, невоспитанным, садистом и бабником, что постоянно насилует девиц и даже во сне мучает их своей порочной ментальной магией. — «Было бы неплохо, конечно, но силы постоянно насиловать кого-то у меня, к сожалению нет. Тем более уж по ночам». — Но сейчас я вижу, вы очень порядочный и заботливый человек, что не оставит путника голодным и не бросит нуждающегося в беде. — В момент, когда я запустил руки под стол, загнав свой член служанки по самое горло и кончил, так неуместно проговорила про все эти хорошие качества монахиня. Взгляд её смущённых глаз опустился на талию, точно так же, как и её левая ладонь легла на место, где я ту прихватил во время падения.
— Позвольте вашу руку, — приклонившись, попросила светловолосая. Я в спешке обтерел ту от слюней Бьянки, вытянув из-под стола. Губы церковницы коснулись моей тыльной стороны ладони, и задержавшись на ней пару секунд, оставив лишь воспоминание на коже, оторвались. — Вне зависимости как вы относитесь к нам, мы, ваше величество, никогда не станем с вами равны. От того прошу, больше не шокируйте нас своей доброжелательностью и ведите так, как полагается человеку вашего статуса. Ну а мы в ответ сделаем всё, что в наших силах для того, чтобы вам за это отплатить. — Всё также держа мою руку в своих точно таких же как и у Бьянки взмокших кистях, проговорила Кэтрин, и после, вновь откланявшись, покинула комнату.
Медленно приблизившись, сестра обошла стол со стороны, а после, взглянув на облизывающую руки смуглую рабыню, едко произнесла:
— Голодным, значит, ты никого не оставишь. Да, братец?