В эту минуту Света как раз вышла из метро и быстрым шагом направилась к памятнику Лермонтова. Выглядела она спокойно, хотя внутри у нее все дрожало, но не от страха, а от напряжения. Сергей сидел на скамейке и даже не посчитал нужным встать, когда она подошла. Едва разжимая губы, он произнес:
– Привет. Принесла?
Произошедшая с Сергеем перемена на миг заслонила все остальное. Он словно на десять лет постарел за эти несколько дней, отметила Света. Лицо стало жестким и каким-то изможденным. На скулах появился болезненный румянец, а в глазах – неспокойный блеск. Таким Света никогда его не видела. «Может, он заболел?» – подумала она. Впрочем, ей было все равно, как он выглядит и что с ним происходит. Сочувствия к нему она не испытывала. Да и какое, спрашивается, может быть сочувствие у жертвы к мучителю?
– Ну, чего молчишь? – Сергей похлопал рукой по скамейке, предлагая присесть рядом с ним.
Света отказалась. Ей не хотелось терять преимущество, которое он, сам того не понимая, предоставил ей. Сейчас она смотрела на него не только сверху вниз, она смотрела на него свысока.
– Нет, я не принесла денег и не принесу, – ответила Света и перешла в наступление. – Я пришла сказать тебе, что лафа кончилась! Все, Крылов! От меня ты больше не получишь ни копейки.
– Что такое? – Каштановые брови взлетели вверх. – Бунт на корабле? – Сергей вытащил руки из карманов кашемировой куртки и наконец-то поднялся на ноги. – А как же мальчик Марк? Знаешь, мне бы не хотелось, чтобы обожание в его глазах вдруг сменилось чувством горечи. Тебе это нужно?
– Делай что хочешь. Мы больше с Марком не встречаемся. – Света перевела дыхание, потому что последние слова дались ей нелегко, и закончила: – Так что сам понимаешь, твои угрозы потеряли всякий смысл.
– Что-то не слишком в это верится. По-моему, ты мне на перепонки давишь.
– Была охота! Просто я решила, что дружба с Марком мне слишком дорого обходится. Не ты ли учил, что расставаться нужно легко, что тем, кто овладел этим искусством, живется намного легче.
– Усвоила, значит.
– Вот именно.
Сергей зло прищурился. Несколько секунд он ошарашенно молчал, чувствуя, как на глазах рассыпается тщательно продуманный им план, и вдруг на его лице возникла хищная ухмылка.
– Надеюсь, ты понимаешь, что мне легко это проверить?
Света красноречиво повела плечом.
– Проверяй, если больше нечем заняться! – И, заметив его растерянность, тут же поспешила воспользоваться ею: – И вот еще что, Крылов. Если ты еще хоть раз подойдешь ко мне ближе, чем на пушечный выстрел, или позвонишь, я сообщу в милицию, что ты занимаешься вымогательством. Не сомневайся, я это сделаю!
В понедельник перед уроками Света вернула двести долларов Ольге.
– Спасибо, не понадобились.
– Выкрутилась, значит?
– Ага! Камушек расшатала.
«Боюсь только, как бы стена не обвалилась». – Она невольно нахмурилась от того, что это пришло ей в голову.
– А чего ж такая кислая, раз все образовалось? – пристала Ольга, небрежно запихивая деньги в нагрудный карман джинсовой рубашки с красивой замшевой отделкой.
– Мы с Марком вроде как поссорились, – нехотя ответила Света.
– Вроде как или поссорились? – придирчиво уточнила Ольга, любившая во всем точность.
– Сама пока не пойму. – Света досадливо поморщилась.
– Да-а-а, – протянула Ольга. – Нескучная у тебя жизнь, подруга, прямо как в кино.
– К сожалению, это не кино.
– Чепуха, – принялась успокаивать Ольга. – Вся жизнь – классный сериал. Главное, правильно выбрать себе роль!
– А что, Красовская, тебя опять сниматься пригласили? – спросила неизвестно откуда появившаяся Говердовская. – Чем ты их только берешь, этих режиссеров? Может, поделишься опытом?
И столько яду было в ее голосе, что Светка выпалила не раздумывая:
– Слышишь звон, да не знаешь, где он! Чего вообще за наезды? Чем беру? А ты чем берешь? Папочкой или попочкой?
Даже на говорливую Ольгу это произвело впечатление. Она открыла рот и тут же его закрыла. А у Светы лицо стало красное, как будто ее в кипяток окунули.
– Что, что ты сказала? – прошипела Говердовская ну точно как змея. – А ну повтори, если смелая! Что-то я не припомню твоего папочку в списках спонсоров нашего лицея. А мой, между прочим, шестую строчку занимает.
Но тут Ольга обрела голос:
– Да иди ты, Ирка, со своими рейтингами!
– Куда? – выпятила подбородок Говердовская, метнув взгляд в сторону Ольги. – Ну, куда?
– Куда шла и все без остановок! – осадила та.
– О, святая Ольга, заступница бедных и угнетенных! – подключилась Зверева, подоспевшая на помощь.
– А ты, Людка, помолчала бы, глядишь, за умную сойдешь!
И началось…
Света не придала этой перепалке большого значения. Сколько раз уже они вот так воевали, но не зря же говорят, что по другую сторону войны всегда мир или хотя бы перемирие. И потом, если честно признаться, сейчас ее волновали совсем другие вещи. Например, вопрос: почему на практике все выглядит не так замечательно, как в теории?
Перед глазами вновь возникла картина ее ухода из кафе. В дверях она обернулась, чтобы еще раз взглянуть на Марка. Он на нее не смотрел. Сидел с мрачным, сосредоточенным лицом, уткнувшись взглядом в чашку, как будто там, на дне, можно было узнать ответы на все вопросы. Света и сама чувствовала себя потерянной и несчастной. Все вышло совсем не так, как она представляла себе, прокручивая в голове предстоящий разговор и разыгрывая его в лицах. Единственное, чего она боялась, отправляясь на это свидание, так это показать свои истинные чувства к Марку. Обмануть его было совсем непросто. Хотя иногда он становился удивительно близоруким. Вот как в этот раз. Он воспринимал ее слова как обычный девичий каприз. Что бы она ни говорила, как бы ни убеждала, все ее доводы разбивались о его возражения, как волны о скалы. Испугавшись, что ссоры не миновать, Света решила спасаться бегством. «Мне пора. Я пойду, ладно?» – сказала она. И услышала ироничный ответ: «Мне почему-то кажется, что от меня уже ничего не зависит».
Так они и расстались в этот вечер. Но Света все же надеялась, что пройдет какое-то время, Марк успокоится и все образуется. Ведь в любви не бывает идеальных отношений. Все ссорятся, мирятся. Обычное дело. Вот Туся с Толиком недавно брали тайм-аут, а там все было намного серьезнее, и ничего, обошлось. Чувства после этого только крепче стали. А у них с Марком вовсе не ссора, а так, размолвка, которую Света непременно уладит.
Ну что еще тут можно сказать? Аргументы Светы, конечно, не выдерживали никакой критики, попросту говоря, были притянуты за уши, но она с упорством, достойным лучшего применения, продолжала цепляться за них.