Павел только покачал головой.
Кира сделала ещё несколько шагов вперёд и резко остановилась. Горячая вязкая субстанция обволокла её руку. Тонкая пластичная мембрана пространства выгнулась и снова вернулась на место. Кира подпрыгнула на месте и взвизгнула.
– Нашла!
Павел резко взвился на ноги, хватая длинную толстую палку, до этого скрытую в примятой пшенице. Он подбежал к Кире и воткнул палку в землю в том месте, на которое она указывала.
Упрямая женщина, которая всеми силами идёт к своей цели. Она победила, добилась своего!
Кира снова уставилась в книгу.
– Согласно этим записям мне нужно, – Кира почесала макушку, – даже не представляю, как это сделать, – она зачитала выдержку из книги. – «Вдоль по истинному азимуту* следовать на свет маяка». Бредятина. Компас бы. И причём тут маяк? Он на той стороне должен быть или на этой? Проще написать нельзя было?
– Может, это не нужно буквально понимать? – предположил Павел.
Кира задумчиво нахмурилась, уставившись на отмеченное пространство.
– Я была между, – прошептала Кира, а громче сказала. – Если восстановить хронологию событий, то сначала я вышла из машины, испугалась за Андрея, что он останется один, пожалела о том, что не дождусь тебя.
– А твоя жизнь? Ты за себя не испугалась?
– Я думала, что умру, видела этот взрыв несколько раз в своих видениях, успела смириться, – она пожала плечами с таким равнодушием, словно собственная жизнь для неё ничего не значила. – Меня буквально разрывало между желанием остаться и мыслями о том, что я больше не увижу тебя, что мне не удалось попрощаться, как следует.
– Если предположить, что истинный север это наш сын…
– А ты объект?
– Да, – кивнул Павел. – То проход между.
– А кто тогда маяк?
– Тот чудик, что поджёг себя.
– Мне кажется, он не был чудиком. То есть, конечно, был, но я всё больше склоняюсь к тому, что это не было случайностью.
– Думаешь, его подослали?
– Уверена.
– Но ведь я всех уничтожил, я точно знаю, что они все были там.
– Никогда нельзя быть абсолютно уверенным во всём, – парировала Кира.
– Ладно, предположим. И кто бы это мог быть?
– Не знаю.
– Даже предположений нет?
– Кто-то из Старейшин, кто точно, неизвестно. Просто они не думали, что я «шагну» в другой мир.
– А может быть, тебя заставили шагнуть в другой мир, – Павел задумчиво посмотрел на жену.
– Кто? Кому это выгодно? И какой мотив?
– Разлучить нас с сыном, единственным Драконом, обращающимся с рождения.
– Без меня его растить довольно хлопотно. Зачем им такие проблемы?
– Не знаю, – выдохнул Павел.
– Так, мы отклонились, – проговорила Кира. – Азимут.
– Да, – кивнул Павел. – А что, если нам неизвестен объект?
– Тогда нужен маяк, – согласилась Кира. – Как объект. Стоп!
Кира упала на колени и, достав из кармана накидки карандаш, принялась чертить на полях книги систему координат.
– Смотри. Вот наша точка, в которой нахожусь я, это угол, ноль. Здесь у нас истинный север, назовём его Андрей, он находится в моей системе координат, в моём мире, переместиться к нему я не могу, потому что мы уже находимся в одном мире.
– Понял, тогда я – маяк, тот самый объект, к которому тебе надо переместиться, потому что мы в разных мирах, и ты можешь переместиться только ко мне.
– Тогда проход можно открыть, если хотеть одновременно остаться и с истинным севером, и с маяком.
– Сейчас мы поменялись, получается: Андрей – маяк, а я – истинный север.
– Именно, – подтвердила Кира.
– Это половина дела. А дальше что делать? Я золотой Дракон, теоретически тоже способен открывать порталы. Теоретически мой истинный север – это Самри и его защита, маяк – Андрей. Он мой сын, моя кровь и плоть, но, родная, я никогда его не видел, не держал на руках, не растил. Достаточно ли моего желания увидеть его и тоски по нему, чтобы открыть портал? Достаточно ли сильна моя эмоциональная связь с ним?
– Я буду там, – Кира серьёзно посмотрела на мужа. – Ты же не думал жить на два мира? День здесь, двенадцать – со мной и сыном? Время здесь не равно времени на Земле, ты ничего не теряешь.
– Снова будешь говорить про слабоумие и отвагу, если я отвечу? – осторожно спросил Павел.
– Буду, – подтвердила жена.
– Я не подумал. Первая битва с мертвецами произвела на меня слишком большое впечатление, и я принял решение, что здесь я полезнее, к тому же нападение может случиться, когда я там.
– Ты же говорил, что с некоторой погрешностью их появление можно предсказать?
– Можно, но не точно, к тому же никто не знает, что у них в голове. Последнее нападение было гораздо раньше и более неожиданно, чем прошлые.
– Ты просто не хочешь, – Кира поднялась на ноги и снова принялась изучать пространство перед собой.
Злость и обида на мужа клокотали в ней, как раскалённая лава. Истинный север, как же! Этот север не хотел возвращаться домой, он хотел сложить голову в войне, которая уже проиграна четыреста лет назад. Хорошо говорить о храбрости и чести, когда над головой мирное небо. Кира мысленно дала себе оплеуху за малодушие. Его цели можно было понять, он не хотел быть героем, он просто хотел защищать, быть на передовой, приносить пользу Земле здесь, на поле битвы, не отсиживаться в уютном доме, в постели жены, когда его собратья гибнут. Кира мысленно выругалась. Её истинный север хотел быть храбрым, хотел приносить пользу. А её маяк остался один. Тоска по нему разъедала изнутри. Беспокойства о том, что Алёна бросит Андрея, не было, она видела, как подруга воспитывает её сына, как близка с ним, но ему нужна родная мать. Она практически видела его, слышала его звонкий смех, чувствовала тепло его ладоней.