– Большинство из них, – продолжил Павел, – понятия не имеют, откуда они родом, они даже не подозревают, что их предки жили где-то не здесь. Они создали науку, ремесло, религию, культуру. Цивилизация снова процветает и достигла технических возможностей гораздо более высоких, чем наши предки, когда покидали родной мир. Они и не думают, что можно жить где-то ещё и что произошли не от обезьян или от Адама и Евы…
Павел замолчал, глаза Киры округлились, они смотрели друг на друга. Кольца на его пальце и на её цепочке мелко дрожали и издавали тонкий звон. Так же быстро, как это началось, так и прекратилось.
– Адам и Ева, – повторил Павел.
И тут же кольца снова задрожали и «запели».
– Это подсказка, – сообразила Кира. – Мы должны найти Адама и Еву?
Кольца снова задрожали и зазвенели, на этот раз дольше.
– Дело в именах? – спросил Павел.
Никакой реакции.
– Дело в роде? Род первых переселенцев?
И снова дрожание и «пение».
– Любой род?
Молчание.
– Значит, нам нужен какой-то переделённый род, а иначе даже мы бы подошли под это определение, – констатировала Кира.
Дрожание и «пение». Они были на правильном пути.
– Значит, у нас действительно есть возможность помочь этим…
Павел осёкся, им принесли кофе и пирожное. Когда официантка ушла, Павел продолжил.
– Как ты думаешь, как их звали?
– Кого?
– Эту пару, наверняка у них была красивая история любви, – мечтательно улыбнулся он.
– Или просто идеальные отношения. Красивая любовь – это не трудности и страдания, а уважение и понимание друг друга, а ещё доверие.
– Господи, – Павел восхищённо посмотрел на неё. – Девушка, вашей маме зять не нужен?
– Она, кстати, звала тебя в гости, – вспомнила Кира.
– Серьёзно? – удивился он.
– Да, почему-то наша с тобой встреча и кольца попали в видения, и Видящие тоже всё видели, – ответила Кира.
– Вот как, тогда пора забыть про план затащить тебя в постель, иначе наш секс станет достоянием общественности, – усмехнулся он. – Тяжело быть Видящей, приходится разделять постельные сцены с другими старушками.
– На самом деле всё не так, это не должно было попасть на нить. Но нить почему-то посчитала, что это всё как-то связано, есть предположение, что это из-за того, что кольца закалены Драконьим дыханием. Нить отделяет видения от реальности, а иначе эротические и прочие тайны стали бы достоянием всех, как ты их назвал? А, «старушек». Насколько мне известно, наша Старшая была ещё той оторвой в молодости. Коммуна Хиппи и прочие радости жизни.
Павел засмеялся.
– Вот так старушки!
– Ага, и я бы не хотела это видеть, – Кира засмеялась и пригубила кофе. – Класс. Хотя лучший кофе я пила только в Италии. Люблю кофе.
– Буду знать, – Павел тоже принялся за свой кофе и пирожное. – Но в любом случае надо быть осторожнее.
– Снимать кольца, ложась в постель? – как бы невзначай спросила Кира.
– И выносить их из комнаты, чтобы не подглядывали.
Осень наступила слишком быстро, два месяца пролетели как один миг. Павел и Кира часто встречались, гуляли, ходили в кино, на концерты, обсуждали книги и картины. С ним было о чём поговорить, он был не только внимательным слушателем, но и кавалером. Кира чувствовала себя с ним спокойно, весело и надёжно. Он был так надёжен, что она иной раз удивлялась, как такое возможно, что он держит каждое своё слово. Приближалась середина сентября, и Кира всё больше погружалась в общение с ним, совершенно забывая про всех остальных. Они иногда ездили к Алёне и Илье за город. В комнате, в которой Кира всегда останавливалась, появился диван, на котором спал Павел, когда они оставались на ночь. Детская комната в доме Алёны и Ильи была практически готова к появлению маленькой жительницы, оставалось дело за малым – появление самой обитательницы комнаты.
В середине сентября Алёна поступила в больницу Киры со схватками.
– Рано, – прошептала Кира, когда зашла в родовой зал, где Алёна уже лежала на кресле и кричала что было сил. Рядом с роженицей хлопотала шустрая медсестра, которая и пригласила Киру, сообщив, что время родов пришло. – Ой, врёшь ты всё, не так уж это больно, – Кира надела перчатки и подошла к подруге. Она проверила положения плода и раскрытие, всё было в норме. – Не ори так, а то Илья внизу и так бледный, как полотно.
– Никогда больше ему не дам! – заголосила Алёна.
– Дашь, как миленькая дашь! Знаешь, сколько таких заявлений я тут слышала, а потом каждая второго приходила рожать, – ответила Кира.
– А я не приду, – ответила Алёна.
– Конечно-конечно, тут тебе все верят. А теперь прекрати орать и тужься, – попросила Кира, уловив схватку. – Как мы с тобой репетировали, давай.
Алёна постаралась из последних сил.
– Ой умница, умница, теперь отдыхай, я скажу, когда в следующий раз тужиться.
Алёна смирилась со своей участью, через несколько минут схватка повторилась, Кира велела тужиться, и уже в следующее мгновение на её руки вышел мокрый младенец. Кира похлопала девочку по спине, и она закричала, лёгкие раскрылись, малышка дышала сама. Перерезав пуповину, она приложила её, ещё мокрую и красную от крови, к груди матери.
– Последний раз тужься, – попросила Кира и снова нырнула за ширму.
– Зачем? – возмутилась Алёна. – У меня только один ребёнок.
– Послед, глупая, послед, – повторила Кира.
Через несколько минут всё закончилось. Счастливой и обессиленной Алёне объявили вес и рост дочки, а малышку обтёрли и завернули в пелёнку.
– Пойду папашку поздравлю, а ты отдыхай, через полчаса в палату пойдёшь, малышку тебе туда же принесут.
Кира сняла перчатки и вышла из родового зала. Она спустилась, по дороге снимая медицинскую маску и поправляя чепчик.
Илья стоял в тамбуре и был совершенно белым, его мелко трясло. Увидев Киру, он быстро пошёл ей навстречу.