ТУРИН УЖЕ СОБИРАЛСЯ прокомментировать странное понижение голоса Эрриса и повышение тона Мали, когда позади него быстро разгорелось красное свечение, и несколько железных штуковин засвистели в воздухе вокруг него. Одна прошла прямо над головой и ударилась в стену туннеля немного впереди. Кирпичная кладка разлетелась на пыль и обломки там, куда она попала, но сзади раздался более мощный взрыв, едва не расплющивший его.
Турин выставил руку, и, когда он начал поворачиваться, мимо него проплыла багровая звезда огромных размеров. Он быстро развернулся, в ушах звенело, и поразился, увидев Мали, застывшую на середине шага, очевидно, когда она убегала от него. За ней, к его еще большему удивлению, золотая звезда осветила не туннель, который он помнил, а участок, разрушенный каким-то ужасным взрывом. И там, под золотой звездой, среди неподвижного вихря глаз Наблюдателя, стояла Яз в рясе послушницы, а за ее плечом стояла священница Крей, тоже застывшая на мгновение.
— Яз! Берегись! — Турин потянулся к жрице своей лед-работой, намереваясь впечатать ее в стену. Но красная звезда отодвинулась, и в следующее мгновение все вокруг закричали, посыпались кирпичи.
— Беги! — Эррис пронесся мимо него. Впереди Мали снова двигалась, подбегая к Яз и священнице, которые с невероятной скоростью оказались в другом месте.
Турин не нуждался в поощрении со стороны Эрриса. Потолок над ним рушился. Кирпич скользящим ударом попал ему в плечо. И, словно угрозы быть похороненным заживо было не достаточно, он чувствовал позади себя ауру какой-то звезды, гораздо более могущественной и ужасной, чем любая, которую он видел раньше — она разрывала его разум невидимыми когтями.
Зная, что скорость его ног не может сравниться со скоростью Эрриса, Турин использовал свою лед-работу, чтобы пролететь сквозь дождь обломков. Он стал могущественнее, чем когда-либо прежде, сила толкала его вперед, как стрелу, обгоняя Эрриса. Он прикрыл голову, насколько мог, обеими руками и, пролетая мимо Мали, схватил ее своей лед-работой. Они оба промчались мимо Яз. Присутствие большой золотисто-белой звезды заставило его двигаться дальше, но Турин мысленно толкнул священницу, отшвырнув ее в стену, подальше от Яз.
Турин заставил себя и Мали остановиться в дальнем конце разрушенной секции и обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как туннель, в котором он стоял, исчез в оглушительном обвале, всепоглощающее облако пыли взметнулось в его сторону. Последним проблеском, который он успел увидеть перед тем, как туннель поглотила тьма, был ныряющий Эррис, два шара света мчались за ним по пятам — один ядовито-зеленый, другой темно-красный, как начинающее светиться железо.
Целую вечность Турин ничего не мог видеть и не издавал ни звука, боясь задохнуться от необходимого вдоха. Грохот падающей земли и камней быстро превратился в глубокие звуки оседания огромного веса, шум, который скорее ощущался, чем слышался, приправленный падением случайных кирпичей. Турин притянул Мали к себе и обнаружил ее руку на своем горле прежде, чем она поняла и вцепилась в него с яростью, присущей только людям, заблудившимся во тьме.
Вернулся рассеянный свет и осветил пыль, одну пыль. Снова медленно появились три большие звезды — сначала золотая, затем неестественно зеленая и, наконец, малиновая, чей свет был совсем не похож на свет красной звезды, появление которой положило начало этому внезапному и маловероятному повороту событий. Затем стали видны глаза Наблюдателя, за ними — три фигуры. Двое, стоявшие вместе, должны были быть Эррис и Яз. Та, кто стонала и использовала стену, чтобы медленно встать на ноги, была Крей.
— Яз! — Турин шагнул вперед, не сводя глаз со священницы. Он начал было предупреждать ее, но осекся, задохнувшись от пыли.
Яз и Эррис подошли к нему, оба покрытые красноватой пылью. Когда Турин поднял руку в сторону Крей, Яз опустила ее.
— Это Теус. — Она закашлялась. — Я имею в виду, Теус ее одержал.
Турин все еще подозрительно смотрел на священницу, когда Яз неожиданно заключила его в объятия, а затем разведя руки, обхватила и Мали.
— Я скучала по вам! — Она сжала его, и он запоздало ее обнял. — По вам обоим.
Турин не совсем ее понимал. Он мог понять и разделить ее облегчение от того, что они не были раздавлены, но они же виделись вчера. Однако он не стал спорить. Ей было хорошо в его объятиях, ее сила каким-то образом успокаивала и возбуждала одновременно:
— Мы расстались только…
— Это было давно. — Яз подняла к нему лицо, ее белые-на-белом глаза были достаточно яркими, чтобы с такого близкого расстояния он мог разглядеть ее радужку, самый слабый оттенок голубого света. — Есть кое-что, что нужно сделать прежде, чем мы поговорим.
Турин неохотно отпустил ее, обменявшись озадаченным взглядом с Мали, которая казалась менее смущенной, чем он.
— Где Зокс? — Мали выглядела странно в своей новой кирпично-красной коже. Все они так выглядели. Как одно новое племя.
Яз махнула рукой, указывая на разрушенный туннель:
— Везде.
— Он ушел? — Турину нравился пес. Больше, чем нравился. Несмотря на то, что Зокс был сделан из металла и ни разу не произнес ни слова за все время их путешествия.
— Спас меня. — Яз снова закашлялась. — От нее. — Она указала на Крей, которая, спотыкаясь, приближалась к ним, ругаясь и выплевывая изо рта черную гадость.
— Что… что произошло? — Турин не мог задать разумные вопросы. Все изменилось в одно мгновение. Звезды, выскочившие из-под обвала, все еще были слишком близко и мешали ему думать. — Как вы здесь оказались?
— Вас поймала в ловушку время-звезда, — сказала Яз. — Это было целую вечность назад. Недели.
— Недели? — Турин рассмеялся. — Нет, в этом нет никакого смысла.
— Синяя звезда… — Мали кивнула. — Я видела себя старой.
— Видела? — Турин посмотрел на нее сверху вниз и моргнул. — Я просто следовал за Эррисом, а потом… это.
— Как и я, — кивнул Эррис. — Где сейчас время-звезда? Похоронена? — Он оглянулся на груду камней и земли.
Яз указала на большие звезды:
— Вот. Я починила вашу медленную время-звезду при помощи быстрой время-звезды. Теперь у нас есть три корабль-сердца.
К ним подошла Крей, и Турин отступил к Мали. Эта женщина была опасна и хотела, чтобы они все умерли. То, что теперь она была одержима злым духом, не слишком утешало. Турин носил Теуса в своем сознании, как бессознательно, так и находясь под его контролем, и от этого воспоминания у него все еще мурашки бежали по коже, но любая мера сочувствия, которую он мог бы испытывать, была раздавлена тем, что священница пыталась сделать с ними и с этим миром.
Уродливое лицо Крей посмотрело на него, оскалив сломанные и окровавленные зубы:
— Следи за собой, мальчик. Я нахожусь на рынке в поисках лучшего тела, и с таким ограниченным предложением твое может быть лучшим из возможных.
Яз встала между ними, повернувшись спиной к Крей:
— Нам нужно забрать Куину. Тогда я объясню наше положение и то, что нам нужно делать дальше.
ТУРИН ПОДНЯЛ КУИНУ из глубин шахты, которая оказалась частью настоящего подземного города, давным-давно построенного Пропавшими. Куина поднималась к ним, в волнении размахивая руками и ногами, пытаясь одновременно пожаловаться на свое долгое заключение и задать дюжину вопросов.
Наконец она выбралась через отверстие люка, выглядя такой разъяренной и такой похожей на послушницу, что Турин чуть ее не уронил. На Язе ряса выглядела как костюм. На Куине — как вторая кожа. Монахини даже укротили ее волосы.
Со своей фирменной быстротой Куина врезалась в Турина в то же мгновение, когда он ослабил свою ментальную хватку на ней. На какое-то безумное мгновение ему показалось, что на него напали и что, как и Крей, Куина одержима каким-то злым духом. Но нет. Она обняла его достаточно крепко, чтобы выдавить воздух из его легких.
— Когда ты успела стать такой сильной? — Смущенный, хотя и странно довольный, он попытался высвободиться. Яз сказала им, что с тех пор, как они покинули монастырь, прошли недели, Турину казалось, что прошло всего несколько дней, а яростные объятия Куины утверждали, что прошли месяцы.
Куина отпустила его, сияя глазами, ее улыбка была достаточно широкой, чтобы показать все зубы:
— Я тренировалась с монахинями. Сейчас я могла бы уложить Эрриса!
Турин поймал себя на том, что улыбается ей в ответ. Она тоже почему-то выглядела старше, хотя он не был уверен, исполнилось ли ей шестнадцать.
— Эррис! Мали! — И Куина проскочила мимо него, пытаясь обнять обоих остальных сразу. Она обняла Эрриса, потом отпустила и закружилась вокруг Мали, держа руку послушницы обеими руками.
— Теперь я могу говорить на твоем языке! — И с этими словами она начала нести тарабарщину, которая на самом деле звучала довольно похоже на зеленый язык.
ТУРИН СИДЕЛ У входа в шахту вместе с остальными, пока Яз рассказывала о событиях последнего месяца, большую часть которого, как оказалось, она провела в том же вневременном состоянии, что и он, Эррис и Мали, благодаря своей странной связи с послушницей. Эррис также рассказал Яз и Куине об успешном извлечении Стержень-корня или, по крайней мере, той его части, которая была необходима для укрепления ковчега.
Из рассказа Яз Турин узнал, что старая монахиня с большими глазами была убита в городе. Он видел ее лишь мельком, но это, казалось, стало личной трагедией для Куины, которая склонила голову в безмолвных слезах, и для Мали, которая глубоко вздохнула, словно пораженная внезапной мучительной болью и борющаяся с желанием закричать. Сеус узнал, что Яз является ключом к ковчегу, и перешел от попыток ее убить к попыткам заставить ее работать на него. Турин и другие теперь рассматривались как потенциальные заложники ее сотрудничества, или, если не получится, Сеус будет счастлив убить их, чтобы соблазнить Яз переходом в реальности, где они все еще живы. Турин не находил утешения в мысли, что, если Сеус убьет его, замену можно будет найти в каком-нибудь другом, почти идентичном мире: это звучало как «симуляции», которыми Эррис ослепил Яз еще в Весте. Поддельные миры, которые обманывали чувства, но в то же время не имели какой-то фундаментальной ценности, присущей этому миру. Турин знал, что, если его попросят отстаивать свою точку зрения, ему не хватит слов. Это подсказывали ему чутье и сердце, а не логика.
— Итак, — сказал Эррис, когда у Яз закончились слова. — Если ты хочешь беспрепятственно попасть в ковчег, мы должны проложить дорогу через сотню или более этих наемников, двух превращенных в оружие Зоксов, Эулара, если он окажется поблизости, всего остального, что у них есть, а затем аватара Сеуса?
Яз кивнула:
— Или я притворюсь, что согласна, и пойду туда одна.
— И что потом? — Мали выглядела испуганной.
— Попытаться затащить Стержень-корня в ковчег до того, как Сеус сможет войти, а затем надеяться, что Стержень-корень сможет удержать его, — сказала Яз.
Эррис покачал головой:
— Стержень-корень сказал, что он мог бы усилить оборону, если бы оказался внутри, но я не думаю, что он это сделает с широко открытой дверью и форой в полсекунды.
— И у тебя нет четырех корабль-сердец, — прохрипел Теус, на губах Крей появилось еще больше крови. — Это первый шаг.
— Потому что ты просто хочешь попасть внутрь. — Турин обнаружил, что теперь вдвойне легко ненавидеть Теуса, когда он прятался за глазами Крей, а не Зокса. — Тебе все равно, что будет потом!
Теус усмехнулся:
— Ты забыл. Яз по глупости умудрилась почти уничтожить важную часть меня. Я не могу использовать ковчег, пока не получу ее обратно. На это могут уйти годы. Может быть, десятилетия. Я хочу, чтобы ковчег был открыт, но мне нужно знать, что тот, кто им управляет, позволит мне воспользоваться им, когда я буду готов.
— Он думает, что сможет заключить сделку с Сеусом. — Турин посмотрел на остальных. — Вы же знаете, что ему нельзя доверять!
Яз нахмурилась.
— Теусу нужен Коридор и люди в нем. Часть его сейчас ждет на пороге смерти. Единственный способ вернуть этот фрагмент — найти кого-то в этом районе, кто достаточно близок к смерти, чтобы он мог… заразиться. — Последнее слово оставило неприятный привкус у нее во рту.
— И тебе это сказал он, верно? — Турин рассмеялся. — Изобретательная ложь.
— Да, сказал. Но Сестра Сова согласилась, что это правда. — Яз скрестила руки на груди.
Турин чувствовал, что спорить с суждением мертвой монахини бесполезно.
— Итак, что нам делать? — Яз оглядела группу.
— Ты не пойдешь туда одна! — Турин чувствовал себя глупо, пытаясь защитить ее. Она неделями заботилась о себе в этом новом мире, пока он делал полшага. Она пережила близкие встречи с Эуларом и его священницами, магами, даже с Сеусом. И все же теперь он в состоянии действовать, и будь он проклят, если увидит, как она идет в объятия врага без него. — У тебя есть корабль-сердца. Никто не может приблизиться к ним, кроме тебя. Ты можешь прогнать любое количество этих пеларти.
Яз скривила губы:
— Даже два трудно перемещать. Я попробовала сдвинуть одновременно те три, что у нас есть. Все равно что тащить семейные сани в одиночку. Пока я буду бороться с ними, кто-нибудь обязательно проткнет меня копьем.
— Но ты нужна им живой! — сказал Турин.
— Если станет ясно, что я не собираюсь помогать Сеусу, какой бы ни была цена, он может вернуться к старому плану: убить меня и продолжать грызть защиту, пока, наконец, не войдет.
— Итак, мы берем одно корабль-сердце и отпугиваем им пеларти, — сказала Мали.
— Тогда Сеус просто использует червя, чтобы похоронить корабль-сердца, которые я оставлю позади.
— И мы даже не знаем, как добраться до ковчега, — сказала Куина.
— Теус? — Яз повернулась к священнице, которая лежала в изгибе стены — ее легко можно было принять за труп, если бы не медленное хриплое дыхание.
Теус покачал головой Крей:
— У меня были планы подземного города, а не на этой старой канализации. И эти планы были в памяти Зокса, а не в моей. В любом случае, твой следующий шаг — четвертое корабль-сердце. Без него невозможно открыть ковчег. Ты сможешь решить, как его использовать, как только оно будет у тебя.
ПО МЕРЕ ПРОДОЛЖЕНИЯ разговора Турин почувствовал покалывание в области левой ключицы. Его пальцы были там, исследуя область, прежде чем он понял, что делает. «Эй!» Он отдернул руку. Что-то его ужалило.
— Что? — Теперь Куина и остальные смотрели на него.
Чувствуя себя глупо, он вытащил из воротника своего запачканного наряда иглу, содержащую ту часть Стержень-корня, которую тот выбрал для защиты ковчега. Она снова завибрировала между его большим и указательным пальцами:
— Это. Гудит.
Куина выхватила иглу из его рук со скоростью мысли. С хунска-ловкостью она крутанула ее вокруг пальцев, провела по руке и каким-то образом закрутила так, что игла забалансировала на кончике большого пальца. Внезапно вращение прекратилось, словно стрелка сама установила себя в определенном направлении.
— Может быть, она указывает путь к ковчегу? — предположила Мали.
Игла с жужжанием соскочила с кончика пальца Куины.
— Мы должны разведать путь вперед, пока Яз работает над четвертым корабль-сердцем. — Куина снова взяла иглу.
— Разделиться было бы плохой идеей, — возразил Эррис. — К чему такая спешка?
Куина бросила на него прищуренный взгляд:
— Ты можешь высасывать всю необходимую тебе энергию из подземного города, но некоторые из нас должны есть! Я внизу уже целую вечность, и я голодна.
— Голодна до смерти? — Турин говорил полушутя, но пустой желудок действительно казался плохой причиной для того, чтобы мчаться навстречу опасности.
— В последний раз ты ел несколько недель назад, но твой желудок об этом не знает. — Куина скрестила руки на груди. — И, если вы не заметили, для нас больше нет безопасного места на поверхности. Мои друзья в монастыре имеют дело с армией императора и инквизицией. Городская стража и половина магов нас преследуют. Насколько нам известно, у Сеуса есть шпионы, наблюдающие за нами, шпионы, которые передадут ему наши планы. Госпожа Меч учит, что никогда нельзя позволять врагу найти опору. Надо бить первым и бить быстро. Не давать ему перегруппироваться. Не давать ему думать. Не давать ему время. Не…
— Хорошо! Хорошо! — Эррис не смог сдержать ухмылки на своем лице. — У нашей боевой монахини, похоже, есть несколько веских аргументов. Возможно, было бы неплохо знать, куда идти, когда Яз будет готова двигаться. Если нести с собой четыре корабль-сердца действительно так сложно, как она думает, мы могли бы выбрать прямой маршрут.
— Очевидно, я ухожу. — Куина воткнула иглу в край воротника своей рясы.
— Я тоже пойду. — Турин хотел бы провести время с Яз, но, если она собиралась работать со звездами, он не смог бы подойти достаточно близко для любого разговора, который не был бы громким, и ей, вероятно, нужно было сосредоточиться. Проводить время с Куиной тоже было хорошо, и она, по крайней мере, нуждалась в нем.
— И я. — Теус медленно поднялся на ноги, его рот искривился в беззвучном рычании от боли в ранах.
— Нет! — Турин рефлекторно возразил, прежде чем понял, что не хочет, чтобы Теус оставался с Яз.
— Ты бы предпочел, чтобы я выбрал их, когда мое нынешнее тело умрет? — Теус взмахнул рукой, чтобы охватить Яз и Эрриса.
— Ты не пойдешь с нами, Эррис? — спросила Куина.
Эррис покачал головой:
— Кто-то должен прикрывать спину Яз, пока она работает над последним корабль-сердцем. И я более терпим к звездам, чем вы все.
Турин не смог придраться к логике, хотя и отметил, что даже Эррис избегал подходить слишком близко к корабль-сердцам.
— Мы должны идти, — сказала Куина.
— Но… — Турин хотел, чтобы воссоединение продлилось подольше. — Мы бы могли…
Живот Куины громко заурчал, как по сигналу. Она посмотрела на него сверху вниз:
— Я уже им сказала.
Мали кивнула:
— Она права, Турин. Чем дольше мы ждем, тем больше времени у Сеуса, чтобы узнать, что мы задумали.
— Мы сами не знаем, что мы задумали! — Турин поднял пустые руки, чтобы показать, как мало им приходится работать.
— Что бы мы ни решили, нам нужно знать, как туда добраться. — И с этими словами Куина ушла в темноту.
Мали и Турин обменялись взглядами и стали ждать.
Мгновение спустя до них донесся голос Куины:
— Но нам понадобится свет.