- Абсолютно.
- Жаль.
- И мне жаль.
Тоня пребывала в недоумении ещё большем. А он молчал, не зная, как объяснить ей, что в тот самый момент, когда раздался первый хохот и посыпались аплодисменты, безразличие накатилось на него и раздавило. Врата стояли открытыми, но войти в них ему представлялось абсурдным. Ещё один мимолетный роман, флирт с судьбой.
Тёща тоже удивлялась.
- Я всегда знала, что ты талантлив. Терпения тебе не хватало, усидчивости. А нам с Ирочкой не хватило ума, чтобы подобрать к тебе заветный ключик.
- Самокритика?
- Дурак тот, кто не признает своих ошибок.
И дважды тот, кто их повторяет. Угрюмов не сказал этой фразы вслух. И не уверен он был, к кому именно она относилась.
По ящику давали документальный про спорт — готовили советского телезрителя к июльскому марафону. Женщины нашли себе занятие, развлекая Ольку настольной игрой. Бросали кубики, двигали фишки, учили ребёнка считать до шести. Искоса наблюдая за тем, как им весело и хорошо вместе, Угрюмов вдруг отчетливо осознал, что он здесь совершенно лишний.
Раздалась трель телефона.
- Петенька, возьми, пожалуйста, трубочку.
- Алло!
- Петька, ты? Здорово, что я на тебя наткнулся. А то эта старая карга все мозги мне прокомпостировала бы. Ты не занят?
Лёша был трезв и серьёзен.
- Нет. Говори.
- Давай встретимся, а?
- Когда?
- Сейчас.
- Где?
- У Ирки. Ты только своим соври что-нибудь.
- Ладно. Жди.
Очень удачно подвернулся Лёша. Даже если ему опять нужна ссуда.
- Кто это был?
- По работе. Я прогуляюсь тут недолго.
Он подошёл к вешалке, одел куртку. Тоня очутилась возле него.
- Можно с тобой?
- Нет. Я быстро.
Она не стала спорить, лишь чмокнула его в щёку и убежала обратно к своей странной компании.
***
Лёша заботливо ждал его у входа на кладбище. Крепко, как старому другу, пожал руку.
- Спасибо, что не отказал.
- Что за честь мне?
Лёша отвёл в сторону глаза.
- Тошно, понимаешь? Кошки скребут. По душам бы поговорить.
- Тогда, может, сначала в магазин?
- Не боись! Всё предусмотрено! - Лёша потряс в воздухе пакетом с изображением Моны Лизы. - И закуски взял, как полагается. Я ведь твой должник.
- Да ладно!
Войдя в оградку, Лёша встал перед могилой и поклонился:
- Привет, любимая! Как ты там?
Затем они сели на скамеечке и разложили провиант. Лёша не обманул: в пакете оказалась поллитровка «Столичной», хлеб, огурцы, шпроты, классический плавленный сырок, минералка, две хрустальных стопочки.
- Ну, давай. Помянем для начала.
Выпили молча.
- Ты настоящий мужик, Петька, - сообщил Лёша. - Как бы ты ни пытался это прятать. Говорю тебе сразу, пока трезвые, чтобы ты потом не подумал, что, мол, пьяный базар. Понимаю, что пользы тебе от моих излияний немного. Ты уж прости. Мне выговориться надо.
- Чего уж. Только налей по второй.
- Это можно.
Булькнула жидкость и они выпили, опять не проронив ни слова.
- Её уж год, как нет. А я по утрам просыпаюсь и вижу, как она одевает халат, как причесывается, завтрак мне готовит. Ленку часто в постели другим именем называю.
- И как она к этому относится?