Оказалось, что пес гораздо лучше умеет падать, чем лазать. Тем не менее, он очень хорошо толкал и сумел пробиться через верхнюю половину насыпи, значительно выровняв ее и разбросав битый камень на дюжину ярдов вдоль туннеля.
После этого он продолжал идти впереди, периодически принюхиваясь и принимая нисходящий вариант почти каждый раз, когда предлагался выбор. Звезды стали очень редкими и далекими друг от друга, маленькими островками света среди безжалостной тьмы туннелей, прорытых среди корней горы. Иногда было невозможно увидеть следующую точку света, прежде чем та, что была позади, исчезала из существования. В таких случаях Квелл собирал всю свою храбрость и верил в пса.
Хотя население было немногочисленным уже рядом с комнатой, в которой жил Валак, здесь оно, казалось, отсутствовало полностью. Ровные, правильной формы коридоры сменились извилистыми, вырубленными вручную туннелями. Однажды они нашли брошенную кирку — железное лезвие было вставлено в рукоятку из досок. Позже железную тележку на колесах, сильно проржавевшую. Квелл поднял один из маленьких черных камней, разбросанных вокруг нее. В отличие от темного камня, из которого были вырублены туннели, этот был совершенно черным — настолько черным, что испачкал его руку. И легче, чем должен быть камень. Квелл сжал его и сумел расколоть пополам.
— Уголь, — сказал он псу. Камень, которым питались черви во льду и который поджег Турин, чтобы растопить проход на поверхность. Путь к свободе, которым он сам не смог воспользоваться. Квелл покачал головой при воспоминании о том, что Турин остался внизу. Этот человек заслуживал лучшего. И все же Квеллу не нравилось, как он смотрел на Яз, так что, возможно, боги сделали мудрый выбор.
Они наткнулись на еще больше угля, когда пес забрался глубже. Раздавленные куски усеивали пол каждого туннеля. Многие пещеры, казалось, были вырублены только в погоне за этим материалом. Кое-где по стенам проходили черные швы, трудно различимые на фоне темноты природного камня. Квелл предположил, что эти жилы были слишком скудными, и жрецы решили утруждать себя их добычей.
Несколько раз они слышали отдаленные звуки ударов кирки о камень. Однажды грохочущий звук, поднимающийся вверх по крутому склону, возвестил о чем-то приближающемся. Квелл поспешил обратно к узкой расщелине в стене, мимо которой они прошли ярдов двадцать назад. Пес, который не смог бы поместиться, даже если бы сложился, просто склонил голову и подобрал ноги. К тому времени, когда появился тот, кто должен был прийти, Квеллу показалось, что пес снова превратился в железный куб, который он впервые увидел в комнате Валака.
Квелл услышал голоса, и в туннеле стало светлее. Он плотно прижался к камню и спрятал лицо.
— Что это? — Мужской голос. — Вы трое, положите его на тележку.
— Но уголь…
— Уголь меня не волнует. Скиньте его! Что меня волнует, так это то, как нечто подобное попало сюда. Кто его оставил? Откуда он взялся? — Несколько мгновений спустя Квелл услышал кряхтение, а потом: — Он слишком тяжелый, аколит, мы не можем его поднять.
— Бесполезные! А ну, все вместе.
Снова кряхтение и пыхтение.
— Прижмитесь к нему спиной! Любая слабина, и я отправлю вас всех к Матери Джеккис для исправления.
Это, казалось, мотивировало их, и в течение долгих мгновений единственными звуками были напряжение и вздохи.
— Он слишком тяжелый!
Аколит испустил шипящий вздох:
— Гексан, беги вперед, расскажи Хессиксу, что мы нашли. Джоррик, оставайся здесь и охраняй его. Остальные, со мной.
Оказалось, что из-за отсутствия двух из их числа оставшиеся шахтеры могли сдвинуть свой груз угля не лучше, чем поднять куб. Аколит, который, по мнению Квелла, должен был сам идти вперед, если бы не был вовлечен в перетаскивание тележки с углем, будучи не в состоянии отозвать посыльного, отозвал горняка, сторожившего куб, и с большим усилием они подняли груз вверх по склону.
Вскоре Квелл и пес снова остались в почти полной темноте, и только мерцание далекой звезды вело их вперед. Пес развернулся и побрел к свету. Теперь он казался более уверенным, постепенно набирал темп и реже принюхивался.
Еще дважды они слышали звуки кирки и лопаты рядом, а затем собака резко свернула с главного прохода в гораздо более узкий туннель, который вел более круто вниз. Земля под ногами была покрыта толстым слоем угольной пыли, эхо приносило грохот кирки. Воздух тоже стал пыльным, и сквозь него пробивался свет полудюжины маленьких звезд, висевших среди железных стоек, поддерживающих крышу.
Квелл последовал за псом, стараясь дышать не слишком глубоко. Их появление осталось незамеченным из-за скопления почерневших фигур, размахивающих кирками у угольного пласта. Квелл подумал, что он, вероятно, мог бы крикнуть приветствие, и все равно они не услышали бы его из-за шума. Пес ускорил шаг, теперь почти прыгая, отбросив одну стойку и сбив другую в сторону, когда он бросился к ближайшему из шахтеров, фигуре, такой же черной, как уголь, который он вырубал.
Мужчина развернулся на середине взмаха, опустился на одно колено и положил руки по обе стороны от тупой головы пса, склонив свой лоб, чтобы коснуться его морды. Неподалеку один из двух герантов прекратил свою работу и повернулся, чтобы изумленно посмотреть на них. Плоть вокруг его глаз была бледнее, чем угольно-черная кожа, создавая любопытный, почти комичный контраст.
Квелл осторожно двинулся вперед, рассматривая упавшую стойку как возможное оружие.
— Квелл! — крикнул герант.
— Као? Это ты, Као?
Као подошел, когда другие шахтеры начали отворачиваться от своей работы. Он обнял Квелла за плечи огромной рукой.
— Приятно видеть хоть кого-то чистым! Ты ходишь! Пришел присоединиться к нашей смене? — Он оглянулся на пса. — И что, черт возьми, это за штука?
— Устройство технического обслуживания. — Человек рядом с псом поднял глаза, и Квелл понял, что это Эррис. — Это часть города, полуавтономная.
— Что он говорит? — прошипел Квелл Као.
Мальчик пожал плечами, с удивлением обнаружив, что ему выпала роль эксперта.
— Но что это такое? — снова спросил Као, уже громче.
Эррис усмехнулся. Даже его зубы почернели от угольной пыли.
— Помощник. В эти дни они в основном ждут инструкций и сохраняют свою функцию. Но они все еще получают сообщения из города. — Он встал, погладил пса по голове и подошел к тому месту, где стояли Квелл и Као. Остальные шахтеры с удивлением наблюдали за происходящим. — Этот учуял меня на тебе. — Эррис указал в сторону Квелла. Сквозь разрезанные шкуры все еще виднелась темная полоска его кожи по краям шрама, где была ножевая рана. — Это его разбудило. Затем он отправился на поиски.
— Почему город заботится о тебе? — спросил Као.
— Город думает? — Квелл моргнул. — Нет, забудь об этом. — Он поднял руку, предупреждая любой ответ. — Почему ты все еще здесь? Где Яз?
— Жрецы велели нам остаться, — ответил Као, как будто это все объясняло. Квелл предположил, что в значительной степени так оно и было. Као был воспитан в уважении к суждениям жрецов, как и он сам. — Это грязная работа. — Као нахмурился, затем просиял, хлопнув себя по животу. — Но они хорошо нас кормят! И куда мы пойдем? — Бормотание согласия поднялось от других шахтеров на этот последний вопрос. Слово жрецов распространилось по льду. Ни один клан не примет их, если Черная Скала объявит их вне закона.
— Я спрашивал его. — Квелл указал на Эрриса. — Ему все равно, что говорят жрецы. У него нет клана.
Эррис медленно посмотрел вниз, и, когда Квелл последовал его примеру, поднял одну скованную лодыжку, гремя цепью, которая соединяла ее с другой.
Квелл покачал головой:
— Цепи тебя не удержат.
Эррис скривил рот. Он наступил одной ногой на цепь и стал поднимать другую, пока одно из звеньев не сдалось с отчетливым треском:
— Ну, эта не может. Это правда.
— Тогда почему? — настойчиво спросил Квелл.
Эррис встретилась с ним взглядом.
— Потому что я не понимаю это место так, как ты. Эти жрецы — не мои святые люди. У меня нет клана, как ты говоришь. Если я отправлюсь на охоту за Яз, они попытаются остановить меня, и это плохо кончится для них или для меня. Я не уверен, что Яз поблагодарила бы меня, если бы я появился у ее двери с длинной вереницей трупов, усеивающих мой путь отсюда туда. Даже если бы я был готов пробить свой путь к ней. Поэтому я решил отдать ей должное и позволить самой решить эту проблему. — Он повернулся и пошел за киркой. — Ты мог заметить, что она очень способная. — Он размахнулся и погрузил кирку в шахту в угольном забое. — Я уже начал думать, что у нее, возможно, было достаточно времени, хотя… И, как бы я ни любил выламывать один вид черного камня из другого…
— А еще есть Наблюдатель, — сказал Као.
— И он?.. — спросил Квелл, не уверенный, что действительно хочет знать.
— Хуже, чем охотники, — сказал Као. Другие шахтеры кивнули в ответ.
Квелл кивнул, его сердце упало:
— Я спрашивал себя, почему, если регулятор создал охотников, здесь никого из них нет…
Эррис выдернул кирку, обрушив уголь весом в несколько человек, взметнулось облако черной пыли:
— Потому что звезда пустоты увеличивает все звезды вокруг себя, и по мере того, как ты удаляешься все дальше, становится все труднее строить такие вещи, как охотники. Но здесь, глубоко под горой, мы на самом деле не очень далеко от подземного города. На самом деле я бы нисколько не удивился, если бы туннели где-нибудь соединялись с ним.
— Итак… — Квелл попытался восстановить инерцию предыдущего разговора. — Пора уходить и искать Яз. Верно?
— Верно, — одновременно ответили Эррис и Као. Остальные переглянулись.
— Так как же нам уйти, чтобы этот Наблюдатель нас не увидел? — спросил Квелл.
— Слишком поздно для этого, — пророкотал другой шахтер-герант. — Это его глаза. — Он махнул грязной рукой в сторону потолка.
— Что там? — Квелл уставился на камни и тени, но звездный свет ничего ему не показал.
— Звезды, — ответил герант. — Вот эти. Те, что в туннеле. Все звезды.
— Фокус в том, — сказал Эррис, проходя мимо них к главному проходу, — чтобы подняться выше. Как только мы уйдем достаточно далеко от звезды пустоты, он не сможет нас преследовать.
— Насколько далеко? — спросил Квелл, направляясь туда же, пес последовал за ним по пятам.
— Ну, это зависит от размера звезды, использованной для его создания, и от мастерства, с которым он был собран.
Квелл поглядел мимо Као и собаки на черную линию шахтеров:
— Вы не пойдете?
— Они боятся Наблюдателя, — сказал Као в ответной тишине, когда шахтеры покачали головами.
— Да пребудут с вами Боги во Льду, — сказала одна женщина, чей клан было невозможно определить под угольной пылью.
Квелл остановился и встретился с ней взглядом:
— Как выглядит этот Наблюдатель?
Као фыркнул:
— Никто из них никогда не видел его.
— Наблюдательный, — ответила женщина. — И только те, кто пытаются убежать, могут увидеть Наблюдателя.
Квелл покачал головой. Он видел всевозможные ужасы с тех пор, как последовал за Яз в Яму Пропавших. Еще один не помешает ему добраться до нее. А потом… ну, тогда они увидят, на чем стоят.
Они дошли до большего туннеля, и Эррис повел их налево, так уверенно, словно плыл на носу своей собственной лодки по Горячему Морю с гарпуном в руке, а не шел, покрытый угольной пылью, после того, как боги знают как долго работал для жрецов в этой грязной дыре.
— Ты знаешь дорогу к Яз? — спросил Квелл.
— Я знаю дорогу в те места, где побывал, — сказал Эррис. — Начать с самого начала было бы неплохо. Или ты знаешь, где она и как туда добраться?
— Значит, ты никогда ничего не забываешь? — Квелл почувствовал себя необъяснимо сердитым. — Твоя идеальная память выведет нас из этого лабиринта?
Эррис остановился, обдумывая вопрос, как будто он был задан по доброй воле, а не из-за детского гнева.
— Это сложно. Память — платформа, на которой мы собираем себя. Мы — линзы, через которую мы видим прошлое, совместный вес того, что́ и как мы выбираем, чтобы помнить. Эйдетическая память сделала бы каждого из нас просто продуктом событий, ничем не отличающимся от суммы их частей. И поэтому у меня есть своя собственная, подверженная ошибкам, изменчивая, предвзятая память, как и у всех остальных. Но наряду с этим у меня есть доступ к совершенной записи всего моего опыта. Но с этим я должен проконсультироваться, как с книгой. Это не покушается на то, кто я есть.
— Он знает слишком много слов, — пробормотал Као у плеча Квелла.
Со своей стороны Квелл ничего не ответил, просто пошел дальше, обремененный непривычным стыдом. Этот, казалось бы, совершенный человек, которого Яз так высоко ценила, пробудил в нем худшее — сделал его непохожим на Квелла. Квеллу было больно так не соответствовать тому, кем он себя считал. На следующем перекрестке он молча пошел за Эррисом.
Хотя единственное описание, полученное от шахтеров, не было подробным, оно, по крайней мере, оказалось точным. Наблюдатель оказался очень наблюдательным. Эррис, Квелл, Као и собака прошли всего триста ярдов от угольного пласта, сделав всего два поворота, прежде чем из темноты впереди донесся безошибочный звук железных когтей по камню, от которого у них от страха сжались желудки.
Перед ними простирался туннель, испещренный точечками света, уменьшающимися вдалеке. Один за другим они начали исчезать, бесшумно подмигивая. И скрежет, скрежет, скрежет когтей становился все ближе.
— У нас могут быть неприятности, — сказал Эррис.
— Собака может помочь? — предложил Квелл. Он заметил недоверчивый взгляд Као. — Ты удивишься!
— Устройства для технического обслуживания долговечны и хорошо переносят грузы, но они не предназначены для сражения, — сказал Эррис. — Я не уверен, что они даже поймут эту концепцию.
Звуки железа по камню приближались, теперь их сопровождал звон цепей.
Као начал пятиться:
— Нам нужен какой-то свет, который он не сможет погасить.
Квелл решил, что им надо намного больше. В битве среди руин города он видел, как охотник Пома без видимых усилий раскачивал на цепи трех герантов. И это был не особенно крупный охотник.
— Останемся здесь, — сказал Эррис. — Все равно свет идет только от звезд. Бегство нам не поможет.
Пока он говорил, все звезды перед ними, кроме одной, начали гаснуть в своих клетках, затем полностью погасли, как и звезды позади них; они оказались изолированными на островке света. В ответ Эррис произнес то, что показалось Квеллу короткой цепочкой бессмысленных слов. В следующее мгновение звезда, висевшая над головой Квелла, тоже быстро погрузилась в темноту, но через мгновение глаза пса вспыхнули белым, более истинным цветом, чем любое пламя.
Теперь они увидели, что в нескольких ярдах перед ними стоит Наблюдатель, существо из металла и магии, но столь же отличающееся от охотников, как кинжал-рыба от человека, хотя оба сделаны из плоти и крови. Он был выше любого человека и сутулился, как будто его сделали, не задумываясь о высоте туннелей, в которых он служил; голова представляла собой гладкое яйцо из полированной стали, вокруг которого вращались дюжина и более погасших звезд.
В отличие от охотников, его конструкция обладала симметрией, и каждая часть, казалось, была связана со следующей тайнами механики, а не непреодолимым принуждением сердце-звезды. Звезды охотников заставляли собрание несвязанных частей работать вместе: на самом деле они были немногим больше, чем оживший мусор. Наблюдатель был сформирован лучше. У него было что-то похожее на человеческую форму: металлический торс, увешанный ржавыми цепями, длинные тонкие руки с огромными шарами-шарнирами и другие руки, скорее походившие на пальцы длиной в три ярда; каждый палец заканчивался шипом.
— Бежим! — крик Као дал голос требованиям как головы Квелла, так и его сердца.
Плавающие глаза Наблюдателя загорелись все сразу, более дюжины сверкающих звезд. Эррис двигался быстро, но Наблюдатель был быстрее, ударив его спиной в стену, когда Эррис бросился вперед, пытаясь подойти достаточно близко, чтобы замахнуться киркой. Пес тоже бросился в атаку, но Наблюдатель просто перешагнул через него и ударил назад ногой, неприятно похожей на его руки; нога подхватила пса и ускорила его так, что он покатился в темноту, голова над хвостом, белые глаза бешено вращались.
В следующий удар сердца Наблюдатель схватил Као одной рукой с длинными пальцами, а Квелла — другой, подняв обоих с земли. Квелл со всей силой Икта схватил один из похожих на коготь пальцев, но Наблюдатель этого не заметил.
— Я сдаюсь! — крикнул Као. — Забери нас обратно!
Наблюдатель поймал Эрриса одной ногой, прижав его к земле. Он поднял Као к куполу своей головы, звезды окружили его на своей орбите, окрашивая его ужас сначала в один оттенок, затем в другой. Квелл тоже был напуган, но Као все еще был ребенком, несмотря на свои размеры.
В то время как два пальца заключили Као в стальной круг, руки были прижаты к его бокам, третий поднял острый наконечник иглы и поставил его под подбородок Као.
— Нет, пожалуйста! — Као откинулся назад, вытягивая шею, чтобы избежать шипа.
— Отпусти его! Забери его обратно! — прорычал Квелл, готовый скорее сказать что угодно, чем увидеть…
Наблюдатель ткнул пальцем вверх, и кровавое острие появилось из верхней части черепа Као.
Эррис боролся внизу, выкрикивая яростные «нет». Квелл, однако, обмяк. Бой был проигран. Теперь они все умрут. Смерть Као победила его там, где не могли победить ни угроза, ни вызов.
Рев Эрриса, казалось, стал громче, когда Наблюдатель поднял острый палец с троицы, схватившей грудь Квелла, и направил коготь к его шее. Квелл смотрел вперед, отказываясь замечать опасность. Он умрет, не моля о пощаде.
Рев стал еще громче, поднялся ветер, проносясь вокруг них, хотя они были глубоко под камнями и льдом. Квелл вообразил, что, должно быть, так Боги в Небе забирают душу, когда она покидает тело, — сильный ветер уносит тебя в бесконечность. А затем, на одно короткое мгновение, он увидел стену белой воды, несущуюся к нему, и понял, что Боги в Море тоже пришли за ним. У него не было времени, чтобы поблагодарить, прежде чем вода обрушилась на них и унесла всех, даже Наблюдателя.