Потребовался остаток дня, прежде чем они, наконец, достигли конца черного льда и обогнули его: чернильный узел льда был окружен серым ореолом, значительно более узким, чем он был дальше на севере. Яз чувствовала злобу, исходящую от духов, запертых внутри. Это снова напомнило ей о Теусе, движущей силе пятен, просочившихся из разрушенных хранилищ Весты. Быть может, если бы Теус не подчинил себе черный лед и не направил бы свою волю к воссоединению своих частей, эта масса зла также не мигрировала бы на поверхность и не начала бы свое медленное путешествие на юг.
— Как ты думаешь, что они ищут? — спросила Куина. — Духи?
— Тела. — Турин вздрогнул.
— Жизнь. Войну. Хаос, — добавил Эррис. — Это еще один признак того, что зеленый пояс все еще существует. Что-то, должно быть, тянет их на юг, и я готов поставить на это все мои деньги. Множество людей только и ждут, чтобы их запятнали.
— Деньги? — спросила Куина.
Эррис улыбнулся и отвел взгляд:
— Вещь, которая у нас была раньше.
Яз вела их еще шесть дней, следуя за иглой. Она спрашивала себя, сколько дней ее жизни прошло, пока она, шаг за шагом, поглощала мили пустого льда. Зокс мог быть машиной, созданной для ходьбы, но Яз подумала, что, возможно, между ними мало разницы. Они оба долго сидели взаперти, в одиночестве собственных мыслей. Тем не менее, что бы ни происходило в голове Зокса, вряд ли он когда-нибудь с кем-либо поделится. Эррис не мог получить от него никаких ответов — к счастью, пес, казалось, преданно помогал им.
Время от времени Яз замечала, что Зокс смотрит на нее одним черным глазом — он мог использовать оба, только когда направлял на цель голову, потому что второй был на дальней стороне головы, и это, по словам Эрриса, делало его больше похожим на овцу, чем на собаку. И в таких случаях, прикованная темным взглядом Зокса, Яз спрашивала себя, что обнаружил холотур, когда попытался вторгнуться в эту железную голову. Что потребовалось, чтобы заставить Аргеса забыть о своей мести и в ужасе бежать?
Что бы это ни было, его скоро придется оставить. Эррис и Зокс, казалось, были связаны в гонке на дно. Они двигались медленнее, день за днем, почти час за часом, их движения становились все менее устойчивыми и менее уверенными. Внешность Эрриса не изменилась, но, двигаясь, он собирал годы: каждый новый день тяготил его еще одним из его столетий, заставляя идти в будущее шагом старика.
Яз давно решила не оставлять никого, но Зокса нельзя было нести или даже тащить. Он был просто слишком тяжелым. Эрриса потащит она сама, если до этого дойдет.
Она изменила порядок их марша, чтобы компенсировать их меняющиеся силы, и на шестой день после того, как они обогнули испорченный лед, именно Турин, Майя, Куина и Яз тянули сани, в то время как Зокс и Эррис задавали темп, который оставлял неясным, кто из них идет медленнее.
— Я что-то вижу. — Майя была самой низкорослой из них, но часто первой замечала перемены впереди. Обычно это был торос.
Яз прищурилась на горизонт:
— А я — нет.
Майя только улыбнулась и пошла дальше.
Через милю Яз тоже увидела. Что-то показалось вдалеке. Что-то в том направлении, куда вела их игла.
Им потребовалось некоторое время, чтобы осознать то, что они видели. Их оценка масштаба продолжала меняться по мере того, как мили проходили под ногами, и все же это, казалось, не становилось ближе.
— Башни, — сказал Эррис.
— Из льда? — спросил Турин. — Или просто покрыты им?
— Из чего еще можно сделать такие большие предметы? — Куина покачала головой. — Но ведь лед не может накапливаться так высоко, верно?
— Это кажется маловероятным, — сказал Эррис. — Даже если основания башен не разрушатся, тогда гравитация должна заставить их течь вниз. Ледник проходит дюжину ярдов в год по довольно скромному уклону.
Но это были башни. Изящные органические башни, напомнившие Яз о разнообразии грибов, которых выращивали Сломанные, а также об их копьях и мечах. Между некоторыми из них тянулись сверкающие мосты, которые, казалось, находились на высоте сотен ярдов.
— Такой была Веста… — выдохнула Яз, наклоняясь к упряжи саней.
Эррис кивнул. Он показал Яз, как когда-то выглядел город Пропавших, хотя здесь был другой, целый, но сделанный скорее из льда, чем из камня и стали.
— Как вы думаете, это сделали для нас? — спросила Яз.
Майя и Куина оглянулись, подняв брови.
В ответ Яз уставилась на них.
— Ну, либо это сделали недавно, либо они стоят здесь боги знают сколько времени, и до нас никогда не доходило ни слова об этом. Возможно, никто никогда их не видел. — Мысль о том, что целый ледяной город с башнями высотой в несколько миль, мог находиться здесь, не обнаруженный поколениями, казалась одновременно и возможной, и пугающей, напоминанием о том, как мало людей ходят по льду. Если здесь нет моря подо льдом, и город не лежит на пути, пересекающим покрытую льдом землю между двумя морями, тогда не было никаких причин для любого клана когда-либо проходить этим путем. Возможно, никто никогда этого не делал, и ни один человек не видел этого города, хотя он мог простоять тысячу лет.
Они пошли дальше, Эррис впереди с Зоксом, Яз и остальные сзади, таща сани на длинных ремнях упряжи. К тому времени, когда они достигли теней ледяного города, стало ясно, что они продолжали неправильно понимать его масштабы. Яз была уверена, что многие башни будут возвышаться даже над Черной Скалой.
Когда они подошли еще ближе, верхушки башен начали ловить свет заходящего солнца, зажигаясь своим собственным красным огнем. Шпили были от десяти ярдов до нескольких сотен ярдов в ширину. Они поднимались на головокружительную высоту, и Яз почувствовала себя ничтожной. Изящные строения были столь же разнообразны, как грибы в роще, они вздувались и расширялись, бросая вызов ветру. Лед, из которого они были сделаны, был белым и покрытым инеем, не давая возможности увидеть, что находится внутри.
Небо за шпилями приобрело цвет старого синяка: на востоке назревала буря. Было бы хорошо укрыться до того, как она до них доберется.
Эррис остановился:
— Есть еще кое-что.
— Вижу, — выдохнула Майя в упряжи, когда они поравнялись с ним. — Нас кто-то ждет?
— Стержень-корень! — сказала Куина.
Яз с сомнением посмотрела на Эрриса. Она едва могла разглядеть далекую точку на льду возле первой из башен, но, если у Стержень-корня и было здесь тело, почему он уже не вышел к ним? На самом деле, зачем они ему вообще понадобились?
Эррис ничего не сказал, только продолжал смотреть еще несколько мгновений. Он убрал пальцы со лба и покачал головой:
— Один человек, четыре собаки.
— Собаки? — спросила Куина. — А сани есть?
— Давайте выясним. — Эррис пошел дальше, его мышцы все так же пронзительно жаловались, как и последние несколько дней.
— Мне это не нравится. — Рука Майи легла рядом с тем местом, где под ее одеждой лежал нож.
— Может быть, мы выменяем у него больше еды и мехов. — В голосе Турина прозвучала надежда.
— Может быть, он видел зеленый мир! — Куина ускорила шаг, опередив Эрриса.
Яз ничего не ответила. Часть ее была согласна с осторожной Майей. Но игла привела их сюда. Когда она консультировалась с ней несколько часов назад, она указала им в этом направлении, и теперь перед ними лежал город. Сначала игла привела их к морю, а теперь к городу.
Они приблизились, и теперь Яз могла разглядеть незнакомца, неподвижно стоящего на ветру, с двумя собаками с каждого боку, тоже неподвижными.
— Мне это не нравится, — На этот раз Куина повторила слова Майи. — Почему собаки не двигаются?
— Хорошо обучены? — У Яз не было опыта общения с собаками. С ними работали только Куина и Майя.
— Собаки так не стоят, — сказала Майя.
Мужчина тоже был на удивление спокоен. Яз спросила себя, быть может он и собаки каким-то образом умерли и мороз превратил их в статуи. Икта умирали так, стоя. Но собаки?
Куина остановилась:
— Я голосую за то, чтобы обойти.
— Не говори глупостей, — сказал Турин. — Мы проделали весь этот путь… ради этого! И это первый человек, которого мы увидели за последние месяцы.
Яз обменялась взглядом с Эррисом, затем кивнула. Она уронила упряжь, и веревки позади нее упали на лед. Остальные тоже уронили свои.
— Пошли. — Она пошла впереди.
Чувство дурного предчувствия росло по мере их продвижения, посеянное предупреждениями Майи и Куины, подпитываемое стойкой неподвижностью фигур.
Яз подошла ближе, но все еще не могла разглядеть лица человека, закутанного в меха. Собаки держали головы опущенными, что показалось ей странным, учитывая даже ее ограниченный опыт общения с этими животными. Двигался только их мех, который трепал ветер. Все четыре собаки были с черной масти, большие, но худые. Их мех казался редким по сравнению с мехом тех, кого держали три племени, но на юге было теплее, так что тут не было ничего удивительного.
Расстояние сузилось до шестидесяти ярдов, тридцати, пятнадцати.
— Привет! — крикнула Яз. Она остановилась, ожидая ответа. Майя, стоявшая рядом с ней, держала нож, зажатый в руке.
Ничего.
— Они мертвы? — прошептала Куина.
— Мы должны вернуться, — сказала Майя.
— Вернуться? — спросила Яз. — Аксит вряд ли так поступают.
— Если ты считаешь, что попала в ловушку, лучший способ выйти из нее пораньше — отступить. — Майя сделала шаг назад, держа нож наготове.
— В самом деле? — спросил Турин. — Мы это сделаем?
Яз пожала плечами.
— Если Майя так говорит… — Она тоже начала отступать.
Со вздохом Турин начал пятиться вместе с ней. Куина и Эррис присоединились к отступлению.
Мужчина поднял голову. Теперь Яз увидела, что это человек или когда-то был. Его кожа представляла собой движущийся, переплетающийся узор, окрашенный в черный, красный, зеленый и желтый цвета. Мороз забрал его губы, и обнаженные зубы были багровыми. Один желтый глаз смотрел на них со странным голодом. Другой представлял собой кратер из черной плоти. Одним резким рывком мужчина разорвал тяжелые меха и сбросил одежду на землю. На его обнаженном торсе теснились демоны, не позволяя показаться ни одному клочку незапятнанной кожи.
— Эйдолон! — закричал Турин.
Существо побежало на них сломанной, неестественной походкой.
Эйдолон. Яз вспомнила предостерегающие рассказы Сломанных. Время от времени разум одного из Запятнанных ломался, и вместо обычной горстки демонов они внезапно наполнялись десятками, даже сотнями, пока не становились подобны черному льду, наполненному старым злом. Единственным плюсом было то, что, обладая такой огромной силой, существа могли разорвать хватку Теуса и сбежать из ледяных пещер, блуждая по поверхности и становясь угрозой для тех, кто наверху.
С оглушительным треском из-подо льда появились три толстых, близко стоящих осколка, их острия поднялись на десять или более футов. Пойманный в ловушку между ними, эйдолон извивался, чтобы освободиться, что-то в его безмолвной ярости было более пугающим, чем худший из воплей.
— Бегите! — Турин согнулся, явно ослабленный усилием, с которым он поднял лед.
— Не поворачивайтесь спиной! — крикнула Майя, все еще отступая с ножом наготове.
Яз сделала то же самое, вытащив из мехов свой собственный клинок. Как и Майя, она наблюдала за собаками, ожидая, что они бросятся в погоню. Казалось невозможным, что эйдолон сбежит. Прутья его ледяной клетки были толще, чем что-либо, что может сломать Икта.
Собаки не бросились в погоню. Желудок Яз скрутило, когда вместо этого все четверо стряхнули с себя шкуры, как будто это были свободные плащи. Обнаженная плоть была кошмаром синего, черного и темно-красного цвета, скорее обмороженная, чем наполненная демонами.
Так же бесшумно, как и их хозяин, они бросились не за друзьями Яз, а к эйдолону, прыгнув в промежутки между льдинами. Они не тянули его и не нападали на осколки, удерживающие его. Вместо этого их плоть начала отслаиваться от костей, как будто таяла на сильном жаре. Однако она не упала — скорее потекла к эйдолону, соединяясь с его собственной испорченной плотью, создавая что-то новое.
В этот момент Яз вырвало, и она побежала. Все они побежали.