Квеллу никогда раньше не было холодно на южном ветру, но в первый раз он оказался под ветром с влажными мехами, тонкими досками, защищающими его от льда, и куском холодного железа, воткнутого в бок.
Као и Зин тоже дрожали, когда встали по бокам Эрриса, согнувшись под ветром. Однако Эррис, несмотря на непрочную одежду, ставшую жесткой от льда, казался невозмутимым. Он без жалоб тащил Квелла на своих самодельных санях, причем их темп задавал самый медленный член группы, Зин, обычно самый быстрый из всех.
Черная Скала неумолимо приближалась, и Квелл, который видел ее несколько раз, хотя никогда не смотрел ближе, чем из Ямы Пропавших, поразился, насколько она была больше, чем он когда-либо себе представлял. Невероятно, невозможно огромной.
Солнце висело низко в небе, глядя на них с западных склонов горы, на которые оно только недавно забралось. Их тени тянулись сзади, неохотно следуя за ними. На восточных склонах тонкие струйки дыма вырывались из скал под острым углом, после чего их рассеивал ветер, и эти несколько признаков скрытой промышленности были единственным намеком на то, что Черная Скала населена.
Квелл снова поежился и попытался представить, какой прием ждет их под горой. Жрецы были хранителями трех племен. Клеем, который удерживал многие кланы вместе в их свободном, но прочном мире. Правда, клетку сбросили. Но, возможно, это был просто очень быстрый спуск. Слабость Као и Зина была очевидна. Их ссылка в подземелья была милосердным вторым шансом, продиктованным суровыми реалиями жизни на льду. Принятие этих жестоких истин было неотъемлемой частью взросления, но это принятие не делало тебя жестоким. Он любил Зина как младшего брата, которого у него не было. Но какая жизнь теперь ждет его с Икта?
Когда им показалось, что им осталось пройти около четверти мили, прежде чем они встретят скалу, поднимающуюся сквозь лед, Эррис остановился:
— Как вы думаете, где вход?
— Мы все равно должны подойти к нему, верно? — спросил Као.
— Мы хотим спасти Яз, как она спасла нас, — сказал Зин. — Мы должны попытаться найти вход, за которым они не наблюдают, и…
— Если мы в ближайшее время не войдем внутрь и не найдем помощь для Квелла, он умрет. — Эррис повернулся и посмотрел на Квелла. — Ты знаешь, как туда попасть?
Квелл покачал головой:
— Когда мы вышли из шахты, мы были уже ближе к горе, чем когда-либо былал я. Если мы движемся в том же направлении, что и жрецы, которых ты прогнал, тогда они найдут нас. Они собираются вернуться, ты же знаешь. Это жрецы Черной Скалы. Они всем заправляют. Они не убегают.
— Он прав. — Као поднял руку, чтобы прикрыть глаза, и посмотрел из-под нее на подножие горы. — Кто-то идет.
Кто-то оказался отрядом из двух десятков человек. Десять из них носили доспехи — поверх мехов были закреплены железные пластины, мало чем отличающиеся от тех, которые носили Сломанные. Руки в перчатках несли копья, на бедрах висели мечи. И еще было с полдюжины в черных одеждах, которых описал Эррис, — молодые мужчины и женщины с железными посохами. Последние четверо носили накидки с ленточками, которые у Квелла ассоциировались с путешествующими жрецами, посещавшими кланы и распространявшими знания; они проводили церемонии и обменивали железо на лучшее из того, что хранилось в палатках. Две женщины с суровыми лицами, одна седовласая и сморщенная годами, другая — молодая, с грубым лицом и разными глазами. Двое мужчин. Один — молодой, с бледной, как лед, кожей и сеткой голубых вен на лице. И, последний, Регулятор Казик, руки которого были спрятаны под плащом, с обычным кислым выражением лица.
Эррис отступил в сторону, когда жрецы приблизились, позволяя им ясно видеть Квелла на земле:
— У нас есть раненый, который нуждается в лечении.
Бледный мужчина наклонился и что-то пробормотал на ухо Регулятору Казику. Казик взглянул на Квелла, а затем снова перевел взгляд на Эрриса:
— Не припомню, чтобы толкал тебя.
Эррис пожал плечами.
— Я упал давным-давно, и с годами сильно изменился. — Он показал на Квелла голой рукой. — Однако ты должен помнить Квелла. Его ударили ножом. Нож все еще в нем.
Квелл повысил голос, устав от того, что о нем говорят, устал наблюдать с земли, когда ноги поднимаются вокруг него со всех сторон:
— Что ты сделал с Яз?
Регулятор проигнорировал и Квелла, и его вопрос:
— Ты напал на моих аколитов.
— Они напали на меня, — сказал Эррис. — Я защищался. Кроме того, к этому моменту они уже пытались сбросить нас обратно в дыру.
— Возможно, тебе следовало позволить им это сделать. — Регулятор слегка улыбнулся. Эррис не повторил его улыбку. — Незнакомцев привозят к Черной Скале только в цепях. Они остаются под стражей до тех пор, пока их не проверят и не идентифицируют.
— Ты знаешь меня, Казик, — крикнул Квелл. — Я не незнакомец. Ты знаешь и Зина с Као. Ты столкнул их в яму вместе с Яз.
Регулятор скривил губы:
— Квелла мы возьмем. Остальные из вас нарушили соглашение и могут войти в Черную Скалу в цепях или вообще не входить.
Эррис окинул оценивающим взглядом толпу жрецов и их слуг. Казик поднял руку:
— Я слышал, ты настоящий драчун, человек-я-тебя-не-помню, но у тебя есть друзья и здесь, внутри горы, которые могут пострадать за твои действия, так что подумай еще раз.
Эррис сжал губы в ровную линию, все еще размышляя.
— Вот. — Он поднял запястья.
Квелл наблюдал, как двое мужчин вышли вперед и надели на Эрриса тяжелые цепи, закрепив их железным устройством, которое с громким щелчком сомкнулось вокруг звеньев. Еще две пары охранников сняли цепи со своих поясов и использовали их, чтобы сковать сначала Као, а затем Зина. Оба мальчика вздрогнули от обжигающего холода металла там, где он касался кожи.
— Квелл? — Зин посмотрел на него, когда мужчины сковали его.
— Все будет хорошо. — Квелл не знал, что еще сказать. Он мог бы посоветовать Зину бежать, но куда бы тот пошел? Лед убьет Зина задолго до того, как он найдет Икта, а Икта в любом случае не примут его обратно. Цепи были разумной мерой предосторожности для беглецов из ямы, которые были так же опасны, как раненые киты. Кто знает, какая магия вырвется из них в следующий миг? И все же он надеялся, что они не заковали в цепи Яз.
Со стражниками и жрецами со всех сторон Квелла и остальных отвели ко входу в пещеру, такому большому, что казалось невозможным, чтобы они не увидели его с расстояния в милю. Темный камень и черный стены внутри, вероятно, объясняли их слепоту.
Квелл терпел боль и позор, когда его тащили по все более грубому льду, а затем, с бо́льшим усилием, по более гладкой скале. Кордон тел вокруг них уже заслонил ветер, но Квелл все еще чувствовал разницу, когда они вошли в глотку пещеры. Через несколько дюжин ярдов воздух стал почти неподвижен, а ветер на льду завыл от разочарования. Со временем, обещал ветер, он снесет гору.
Регулятор Казик положил руку на плечо бледного человека:
— Приведи ко мне мальчика из Икта, когда закончишь с ним, Валак.
— Да, регулятор. — Мужчина склонил голову. Темные вены, расходящиеся по его лицу, казалось, лежали почти над кожей, и Квелл был уверен, что его собственные вены не похожи на охватывающие пальцы.
Некоторые стражники исчезли, когда Казик и старшая из двух жриц попрощались и ушли. Квелла притащили в боковую комнату, которая была намного меньше и с более низкой крышей, чем вход. Эррис и мальчики последовали за ними, подгоняемые своими похитителями. На потолке к камню была прикреплена доска, похожая на те, на которых лежал Квелл. Слой звезда-пыли, каким-то образом нанесенный на доску, обеспечивал знакомое свечение. Воздух здесь был теплее, и мальчики расслабились.
Теперь их сопровождали два жреца: бледный мужчина, Валак, и женщина с чертами лица геранта, но нормального роста. Она изучала их одним карим глазом и одним голубым, оба холодные. В пещере стояли стол, стулья и несколько сундуков, все из материала, который, должно быть, был добыт Сломанными в городе Пропавших.
Валак сунул белую руку в один из сундуков и достал оттуда костяную шкатулку, которую поставил на стол. Все остальные отступили на шаг или два, когда он поднял крышку: из нее вырвалась смесь ярких цветов и осветила жреца снизу; отброшенные тени сделали из него нечто зловещее.
— Меня зовут Отец Валак. Это, — он указал на женщину, — Мать Крей. Мы ожидаем от вас послушания во всем. Ваши боги остались за пределами этой горы. Внутри есть только Скрытый Бог. И мы — его голос.
Он провел рукой над шкатулкой, и свечение почти погасло. Он достал первую звезду, держа ее между большим и указательным пальцами, осторожно, как человек, опасающийся, что она может его обжечь. У звезды был тот успокоившийся, небо-за-облаками вид, который Квелл видел у Яз раньше, — серебристое свечение.
— Я думаю, ты первый. — Валак поднес звезду поближе к Эррису. Мать Крей двинулась за Эррисом, как будто хотела поймать его, когда он попытается убежать, но он остался стоять, как ни в чем ни бывало.
Жрец нахмурился, как будто ожидал чего-то, затем перешел к Зину, который отстранился. Даже когда Зин пытался отступить к страже, звезда в руках Валака засияла ярче, серебряный свет стал чем-то острым, что пронзило кожу Квелла. Двое охранников держали Зина за руки, стараясь не подходить к звезде. Крей, однако, схватила его сзади за шею жестокой хваткой, не обращая внимания на ауру звезды.
— Мне больно! — выдохнул Зин.
Крей крепче сжала руку, усмехаясь.
— Еще немного… — И Валак приложил камень к узкой груди Зина, где он вспыхнул самым яростным светом. — Впечатляет. — Валак отступил как раз в тот момент, когда казалось, что Зин вот-вот закричит. — Полностью проснувшийся хунска прайм, по крайней мере. Вполне возможно, полно-кровка.
Жрец снова успокоил звезду. Он поднес ее к Као, а затем к Квеллу, ни один из которых не вызвал в звезде ни малейшей реакции. Крей двинулась за ними обоими, но держала руки при себе. Валак заменил звезду и выбрал другую, на этот раз приглушенно-зеленую. На Зина она не оказала никакого влияния, но когда жрец приблизил его к Као, нежный зеленый цвет стал глубоким и проникающим изумрудом. Потребовалось четверо охранников, чтобы помочь Крей удержать мальчика на месте, когда звезда коснулась его кожи.
— Тебе еще предстоит немного вырасти, молодой человек. — Валак заменил звезду, не беспокоясь ни об Эррисе, ни о Квелле. — Герант прайм.
— Ч-что это значит?
— То, что он и сказал. Ты станешь больше. Больше, чем полукровка, меньше, чем полн-кровка. — Мать Крей обошла его сзади, умудрившись каким-то образом изобразить уродливую улыбку. — Ты будешь ценным активом в шахтах.
— Шахтах?
Но Валак проигнорировал вопрос Као и достал из шкатулки фиолетовую звезду, третью из четырех. Эта, как предположил Квелл, будет измерять талант марджала. Она оставалась невосприимчивой для всех, кроме Эрриса, где беспорядочно запульсировала, ее светящаяся поверхность окрасилась в черный цвет с изменяющейся геометрией.
Валак казался озадаченным:
— Какая-то нереализованная черта марджал? Во всяком случае, не очень сильная.
— Ничего не стоит. — Крей отмахнулась от этого указания взмахом руки. — Еще один для шахт.
Последняя звезда была немного больше трех других и испускала слабый золотистый свет, камень выглядел так, как будто это был шар из жидкого золота в медленном, но постоянном движении, с более темными областями, образующимися на поверхности, прежде чем быть втянутым внутрь циркуляцией скрытых потоков. Охранник достал ее из шкатулки с помощью длинных железных щипцов, и всякий раз, когда звезда приближалась к любому из жрецов, она начинала гореть ярче. Однако, когда он прижимал звезду к плоти заключенных, это не вызывало ничего, кроме чувства глубокого дискомфорта. Квелл в это мгновение почувствовал, что его кожа была не его собственной, а чем-то вроде паразита, который проглотил его, пока он спал. Желание соскрести ее стало почти непреодолимым, прежде чем охранник убрал звезду.
Жрец покачал головой и протянул шкатулку, в которую страж вернул последнюю звезду.
— Как и ожидалось. — Он указал длинным бледным пальцем на Эрриса. — Этого и геранта в шахты.
Эррис медленно покачал головой, на его губах появилась улыбка:
— Что мы будем копать?
— Ты будешь копать то, что тебе скажут копать, — сказала Крей.
— Уголь. — Валак махнул охранникам. — Уведите их.
Когда Као и Эрриса увели — Као протестовал и кричал, что ему нужно вернуться к Голин, — Валак повернулся к Зину. — Отведите этого в изоляторы. Третий уровень. Мы не хотим, чтобы он был слишком близко к сестре.
Крей вернула руку на шею Зина и грубо направила его к выходу, а потом пошла перед ним. Зин отправился без боя, гремя цепями и не возражая. Квелл гордился мальчиком. Икта не жаловались и не тратили свою энергию впустую. Они терпели и действовали решительно в тот момент, когда их усилия могли принести наибольшие результаты.
— И наконец… — Валак посмотрел на Квелла, все еще лежащего на досках, на которых его притащили. — Регулятор сказал, что ты выполнил требуемую от тебя услугу. Так что мы обработаем твою рану.
— А потом отправь меня обратно к Икта с Яз и Зином. — Квеллу хотелось встать с ним лицом к лицу или, по крайней мере, сесть, но он сомневался, что сможет сделать и то, и другое, и решил не тратить свою энергию во имя гордости.
— Сможешь ли ты вернуться к твоему народу, будет зависеть от решения верховного жреца о твоем благоразумии. Девочка и ее брат останутся здесь.
Есть некоторые истины, которые ты уже знаешь, но услышать их вслух — это удар под дых. Квелл знал, что на льду нет места для Зин или Яз, но каким-то образом мысль о том, что эта безумная надежда напрасна, все еще терзала его.
— Мое благоразумие?
Валак кивнул:
— Мы здесь работаем ради будущего всех народов льда. Под этой горой лежит великое благо. Долгожданная перемена почти наступила, но слух о ней не должен распространиться до тех пор, пока не придет время.
Квелл знал, что если жрец даст ему ответ на следующий вопрос, это может привязать его к Черной Скале. Они могут никогда не позволить ему вернуться к Икта. Но Яз была здесь, и ее тоже не отпускали:
— Перемена?
Священник махнул стражникам идти вперед и отвернулся. Квелл почувствовал некоторое виноватое облегчение, не получив ответа. Он держался за бок и напрягся, чтобы не почувствовать боли от движения.
— Война, — последовал запоздалый ответ Валака. — Мы собираемся воевать.