— СКОЛЬКО НАМ ЕЩЕ здесь оставаться? — Као расхаживал по пещере, казалось, уже несколько часов. Один шаг, два шага, поворот. Один шаг, два шага, поворот.
— Не знаю. — Турин уже несколько раз давал один и тот же ответ, но, похоже, он не задерживался в голове Као.
— Попробуй сесть, — предложила Яз со своего места.
Као ничего не ответил. Он, казалось, больше боялся тесного пространства, чем охотника снаружи, хотя и его он очень боялся. Яз Као не винила. Никакие мускулы не помогут против железного существа с ножами вместо когтей. Но страх замкнутых пространств не был чем-то, что было известно Икта. Любой, кто не может провести три месяца в палатке, не продержится долго среди ее народа.
Снаружи продолжался скрежет, как и все это время.
— Он, что, прокапывает себе путь к нам? — спросила Майя, широко раскрыв глаза в темноте.
Яз сказала бы «нет», но звуки, казалось, стали громче, как будто зверь действительно продвигался вперед. Безусловно, когда он время от времени протягивал руку, его когти каждый раз скребли камень гораздо ближе к их укрытию. То ли он роет лед с поразительной скоростью, то ли его конечности удлиняются!
— Остальные придут, — сказала Яз. — Куина им расскажет.
— Если только эта тварь не добралась до нее, — сказал Као.
Яз покачала головой:
— Тогда бы Арка уже послала бы кого-нибудь проверить нас. Арка сказала, что надо торопиться.
— Они уже все знают, — согласился Турин. — Тем путем или другим.
— Значит, они придут, найдут нас и… — Яз все еще удивлялась, что на них напала масса железа, которая перевесила бы весь металл, принадлежащий даже самому большому из кланов. Ее жизнь скоро может оборваться из-за когтистой груды сокровищ неисчислимой ценности. — И как же вы побеждаете этих тварей?
— Никак. Мы прячемся, и в конце концов они уходят.
— А если нет?
— Тогда кто-то их отвлекает. Но в конце концов они всегда уходят, и, если ты доберешься до длинного склона, они почти никогда не последуют за тобой мимо ворот.
— Тогда… почему же никто не отвлек этого? — спросила Майя. Теперь, когда они попали в настоящую беду, ее голос звучал совершенно спокойно, никаких признаков нервной девочки с широко раскрытыми от испуга глазами.
Турин помолчал немного, а потом, словно решив быть честным, сказал:
— Мне кажется, они пытались отвлечь его, но он просто хочет нас больше, чем их. Иногда такое случается. Это одна из причин, почему среди Сломанных так мало людей с седыми волосами.
Као перестал ходить.
— Я должен выбраться, — пробормотал он себе под нос, как будто к нему пришло внезапное озарение. — Надо выбраться. — Он упал на четвереньки и пополз к щели.
— Не глупи. — Турин схватил мальчика за плечо и попытался оттащить назад. Он почти ничего не мог поделать с силой Као, но мальчик все равно набросился на него, отбросив Турина назад к стене маленькой пещеры.
Яз встала между Као и щелью как раз перед тем, как он успел войти:
— Эта тварь разорвет тебя на части!
Као не подал виду, что услышал ее. Каким-то образом страх оказаться в такой тесноте заглушил страх перед охотником. Со сдавленным криком он вскочил на ноги и потянулся, чтобы схватить Яз, словно намереваясь отшвырнуть и ее. Прислонившись к стене, она схватила его за запястья. Мальчик зарычал и попытался вцепиться руками ей в плечи. Он был выше шести футов ростом, его руки бугрились мускулами, а сила пугала.
— Что? — Као с усилием крякнул и надавил еще сильнее.
Яз стиснула зубы, тяжело дыша, и удержала его там, где он был, руки всего в нескольких дюймах от того, чтобы сомкнуться на ней. В главной пещере раздался страшный грохот.
— Как… ты… это… делаешь? — Изумленный, он ослабил давление.
Позади них раздался болезненный смех. Турин снова вскочил на ноги, держась за бок:
— Она — Икта. Северяне — совсем другая порода.
— Слушай! — Яз отпустила запястья Као. Второй сильный грохот раздался снаружи вместе с неземным воем, более леденящим, чем любой, когда-либо издаваемый ветром. Свет потускнел; до них не доходило ничего, кроме слабого свечения окружающего льда.
— Обычно так не бывает. — Голос Турина прозвучал рядом с ней, ближе, чем она думала. — Даже когда охотники забираются в город, они держатся окраин. Я никогда не слышал, чтобы какой-нибудь заходил так далеко. Мы практически в поселке.
Яз пожала плечами, пытаясь скрыть свое беспокойство.
— В последнее время такое случается со мной постоянно. — Охотник пугал ее меньше, чем Хетта, хотя, казалось, одолеть его было еще труднее. Почему-то голод Хетты пугал ее больше, чем железные когти и шипы.
— Ха. — Турин фыркнул. Они стояли лицом друг к другу, всего на расстоянии двух ладоней, но все еще недостаточно близко, чтобы разглядеть выражение лица друг друга.
— Это прекратилось. — Майя пригнулась и заглянула в щель. — Он исчез!
Као наклонился, чтобы присоединиться к девушке, но Яз отвернулась от Турина и с ворчанием оттолкнула Као.
— Это может быть трюк. Мы ждем!
Као выпрямился, но передумал снова испытывать свою силу против ее. Яз была этому рада. Руки болели. Ей всегда говорили, что Икта сильнее южных племен, но она думала, что это означает только то, что они лучше переносят холод. Однако какой бы сильной ни были Икта, Яз знала, что еще пара лет роста — и Као сможет без труда отмахнуться от нее.
— Что там происходит? — Она адресовала вопрос Майе, все еще лежащей на животе и выглядывающей наружу.
— Я вижу только лед. Выход заблокирован. Но я слышу, как копают.
— Чудовище?
— Я так не думаю…
Все четверо ждали, пригнувшись и прислушиваясь к хрусту льда, более тихому и менее яростному, чем раньше.
— Привееет? — Снаружи послышался женский голос.
На этот раз никто не встал на пути Као, когда он бросился к щели и начал извиваться подо льдом.
Остальные последовали за ним, Турин пополз последним. Множество рук протянулось, чтобы помочь им выбраться из массы колотого льда, насыпанного у основания стены. Яз поднялась и обнаружила, что ее окружают десятки Сломанных, массивных герантов, заставляющих своих соседей казаться похожими на детей. Арка вывела ее из-под обломков, пока остальные помогали выбраться Турину. Куина, которая была среди них, взяла на себя заботу о Майе, вычесывая обломка льда длинных каштановых волос. Там был и Пом со своей звезда-жезлом, другие тоже несли огни, некоторые держали маленькие звезды в стеклянных чашах на концах длинных шестов. Их предводитель, Тарко, стоял среди них, торопливо совещаясь с несколькими своими людьми, которые бросались бежать, как только получили приказ.
— Вот это! — Пом шагнул вперед, пока Турин стоял, стряхивая сверкающие сколки со своих шкур. — Вот это получается, когда играешь с пятнами! Теус придет за всеми нами. Его силы растут, а мы сидим сложа руки и позволяем ему планировать наше уничтожение! Мы оставляем ему выбирать, когда повести Запятнанных против нас. — Пом обвиняюще указал на Турина. — Вместо войны, чтобы уничтожить их вид и вернуть озера, мы захватили одного из них и попытаемся его очистить. Напрасная трата камней и потеря хорошего воина.
— Этот хороший воин была моей матерью! — взревел Турин, и вокруг него колотый лед начал извиваться, как будто какая-то огромная змея двигалась прямо под его поверхностью. — Мне не нужен какой-то ходок по поверхности, выживший после падения, чтобы говорить мне…
— Мир! — громыхнул Тарко. Его голос раскатился так же глубоко, как стон льда. — Не Запятнанные привели охотника в наши пещеры. Запятнанные не ходят в город.
— И охотники не заходят так далеко на нашу территорию! — крикнул Пом, вызвав одобрительное бормотание за спиной. — Но все же у нас на пороге охотник, который пришел следом за вернувшимся Турином. Мы бросили вызов порядку вещей, вопреки воле многих здесь присутствующих, и теперь мы видим цену. Запятнанные победят нас, и быстрая смерть — это все милосердие, которое мы можем от них получить.
Тарко потер обеими руками затылок, словно пытаясь снять напряжение. Он выглядел усталым, близким к изнеможению, но ответил размеренным голосом:
— И что ты хочешь, чтобы я сделал, Пом? Вернуть Турина Запятнанным? Оставить его охотнику? Я думал, ты рвешься в бой. Сегодня мы прогнали охотника. Когда еще Сломанные одерживали такую победу?
На этот раз бормотание предназначалось Тарко, и оно было громче.
— Я поставил дозор на длинном склоне, — продолжил Тарко, — и мы узнаем, если охотник снова появится у нас. Но мы показали, что здесь, по крайней мере, у нас есть хоть какая-то защита от них. — Он кивнул сам себе, посмотрел на своих людей и махнул им рукой. — А теперь каждый к своей задаче. Лед не прокопает сам себя.
Собрание, казалось, закончилось. Толпа начала медленно рассеиваться, Сломанные уходили по трое и по четверо, одни молчали, другие оживленно переговаривались между собой под аккомпанемент доносившегося сверху кап-кап-кап и отдаленного стона движущегося льда.
— Что произошло? — удивленно спросил Турин у Арки. — Как вы прогнали охотника?
— Лед-работа Тарко, — ответила Арка.
— В Тарко, как и в Турине, течет кровь марджал? — спросила Майя.
— Хоть кто-то обратил внимание. Тарко — самый сильный лед-работник среди нас. — Арка одобрительно посмотрела на девушку, и Майя просияла. — Он отломил от потолка кусок побольше Хетты и бросил его на охотника. Это привлекло его внимание. Второй, казалось, причинил ему боль. Во всяком случае, после этого он отступил. — Она указала на дальний конец каверны, из которого шли выходы в другие пещеры. — Пошли.
Яз проигнорировала женщину, продолжая глядеть на Турина. Его мать погибла, пытаясь спасти его, возможно, в тот же день, когда упала Яз. Это объясняло его печаль. И он был запятнан, но его спасли. Она нуждалась в его помощи, если хотела спасти Зина. Поднялось чувство вины, старое чувство вины Икта, которое всегда тянуло вверх свои когти, когда она думала о себе, а не о других. Она смотрела на Турина как на человека, который мог бы стать ее другом. Или даже больше. Но это были сны, такие сны, в которых ты видишь как умираешь на льду и вредишь клану. Турин был средством вернуть Зина. Это и была ее главная цель. Никто не знает Запятнанных лучше, чем тот, кто жил среди них.
— Мне очень жаль твою мать.
Турин нахмурился, чувствуя себя неловко.
— Здесь никто долго не живет. Но мне будет ее не хватать. Очень сильно. — Он помолчал и добавил: — Мне жаль твоего брата.
Казалось, сказать больше нечего. Иногда все твои слова имеют неправильную форму, и ни одно из них не подходит к молчанию, оставшемуся после разговора. Яз отвела взгляд от Турина, ее желудок сжался в холодный узел. Зин будет отравленным и безумным, когда она найдет его. Ей придется сделать все то, что было сделано для Турина. Это знание разъедало ее. Каждая новая вещь, которую она узнавала, только крепче привязывала ее к Сломанным. Она нуждалась в них, и, хотя каждый инстинкт подсказывал ей, что нужно немедленно уйти и увести брата в безопасное место, разум велел ей оставаться, слушать и учиться.
— Как… — Но Арка уже вела остальных обратно к поселку. Яз поспешила догнать ее. — Как сделать так, чтобы тот, кто запятнан, снова стал нормальным? И что это за город? И почему ты не можешь просто обрушить на охотников лед?
— Потому что в подземном городе потолок сделан из камня, — сказала Арка. — А с остальными вопросами придется подождать, пока я поем. Может быть, Икта и не нуждаются в еде, но я умираю с голоду.
— Еда! — Као произнес это так, словно вспомнил о потерянной любви. — Да, черт побери.
АРКА ПОВЕЛА ИХ к поселку, мимо бараков, в беспорядочное нагромождение хижин и более крупных строений, отличавшихся друг от друга как видом, так и назначением. Они выглядели так, словно были сделаны из выброшенных кусочков более крупных и сложных предметов, как детская кукла, которую отец Яз сделал для нее, когда она была маленькой. Эта мысль ужалила ее, и она спросила себя, что сейчас делают ее родители, что делает Квелл, и как далеко они сейчас от нее, на свежести ветра.
Она огляделась и с отвращением фыркнула. В поселке отсутствовал порядок — в отличие от лагеря Икта, — вокруг было грязно, и пахло… пахло восхитительно! Яз снова фыркнула. Арка привела их к одному из самых больших зданий, и, когда она открыла дверь, волна тепла прокатилась вместе с самым чудесным ароматом. Все пятеро из падение-группы внезапно почувствовали себя такими же голодными, каким себя провозгласил Као. Они, не теряя времени, расположились вокруг платформы, которую Арка назвала столом, на предметах, которые она назвала стульями, предназначенных для того, чтобы они могли сидеть, будучи на одном уровне со столом. Яз спросила себя, чем плохо сидеть на полу, но не стала жаловаться.
Вошла женщина средних лет с темными волосами, падавшими странными завитками, неся огромную чашу, которая, казалось, была сделана из железа, почерневшего от огня снаружи и дымящегося изнутри, источник чудесного аромата. Яз была поражена как кудрями женщины, так и тем, что металла здесь было так много, что из него можно было делать миски для хранения еды.
Арка подняла руку:
— Запомните две вещи. Первая: не трогайте горшок, он вас обожжет. Здесь подают горячую еду. Мадин принесет миски. Вторая: это Мадин. Она готовит еду. Никогда не расстраивайте ее, а то получите для еды что-нибудь неприятное.
Арка подняла руку.
Мадин по-матерински улыбнулась, показывая, что эти слова — ложь, поставила горшок на стол, затем резко повернулась и, прищурившись, сердито посмотрела на Майю, которая подскочила и чуть не упала со стула. Смеясь, Мадин пошла за мисками.
— Да, и третье: это ложки. — Арка продемонстрировала металлический совок.
В горшке было то, что Арка назвала тушеными грибами. Яз уставилась на дымящуюся и сложную груду… кусочков… в странной чашке перед ней:
— Но что это?
— Тушеные грибы, — повторила Арка. — Ешь. Это хорошо. — В доказательство своих слов Арка зачерпнула дымящийся кусок и положила его в рот.
— Но… разве они не обожгут меня? — Яз чувствовала, как от этого вещества поднимается жар.
— Нет. — Као произнес это слово как-то странно, пытаясь вместить его в большой рот, одновременно быстро втягивая и выдыхая воздух. — Это хорошо.
Яз, Майя и Куина присоединились к Турину, Као и Арке, которые уже ели. До сих пор Яз ела только рыбу — свежую из моря или холодную, на пути от закрывающегося моря к открывающемуся. Икта ели свою дорожную еду замороженной. Как и все остальные племена, насколько она знала.
Тепло было восхитительно само по себе. Яз не могла сказать, были ли ломтики грибов такими вкусными от тепла, или они были бы такими вкусными даже холодными, но она точно знала, что обожженный рот — небольшая цена. Она ела с самоотверженностью, почти такой же, как у Као. Она никогда не пробовала ничего столь насыщенного вкусом, такого сложного, аппетитного и слегка соленого.
На дне миски — Яз собрала всю силу воли, чтобы замедлить ход, — она обнаружила маленькие кусочки, которые показались ей знакомыми, хотя гораздо более вкусными, горячими и пропитанными темным соком тушеных грибов:
— Это рыба!
— Да, — кивнула Арка. — Ты не можешь жить слишком долго на одних грибах. Без рыбы и соли ты заболеешь и умрешь. Печень рыбы содержит большую часть того, что нужно для жизни.
— И где вы берете рыбу? Где вы берете соль?
Арка серьезно посмотрела ей в глаза:
— А где вы берете железо?
— Я… мы вымениваем его у жрецов.
— И мы вымениваем их у жрецов. — Теперь все их внимание было приковано к Арке, хотя Као, уставившись на нее, все еще набивал себе рот. — Некоторые говорят, что это единственная причина, по которой они нас сюда поместили.
— Но… — У Яз кончились слова.
— Сломанные дети умрут, если остаются на льду. Медленная, жестокая смерть, — сказала Куина. — Для этого и существует яма, чтобы сохранить чистоту линии крови.
Арка пожала плечами:
— Может быть да. А, может быть, и нет. Кто-нибудь из вас когда-нибудь видел, чтобы ребенку — геранту, хунска или марджалу — дали шанс попробовать?
Никто не ответил.
— Они бросают нас сюда, — медленно произнесла Яз, — и мы ищем металл в этом городе, а взамен они дают нам немного соли и рыбы? Мы работаем на жрецов. Рабы в яме?
— И звезды тоже, — сказала Арка.
— Что?
— Мы добываем звезды изо льда и обмениваем их на еду, в которой нуждаемся, а иногда и на шкуры. Хотя в основном для этого мы используем крыс.
— Крыс?
— Крысы похожи на маленьких медведей… но они другие. — Арка отмахнулась от вопроса. — Но да, ты права. Мы — рабы, работающие на жрецов Черной Скалы. — Она поджала губы. — Я впечатлена. Обычно мокрым требуется несколько дней, чтобы понять это, а ты только что выкопала большую часть ответа ложкой из миски с тушеными грибами!
Они закончили есть без дальнейших разговоров, каждый занятый своими мыслями.
— Есть добавка? — Као заговорил первым.
Арка фыркнула.
— Геранты! В три раза сильнее, в пять раз голоднее. — Она покачала головой. — Тебе дали самую большую миску. Потом будет еще кое-что. Мы едим, когда встаем, и снова перед сном.
— Откуда нам знать, когда? — спросила Майя. — Свет здесь никогда не меняется.
Турин нахмурился:
— Ты просто знаешь.
— Ты научишься «просто знать». — Арка направилась к двери, жестом пригласив их последовать за собой. — Это может занять некоторое время, но у вас есть вся оставшаяся жизнь, чтобы учиться.