РАЗГОВОР С ЭУЛАРОМ заставил каждого из падение-группы примолкнуть, их мысли обратились внутрь. Даже Као казался подавленным, а Куина потеряла свою обычную быстроту, превращавшую каждое движение в рывок. Она опустилась на колени рядом с Яз и пробормотала.
— Он сказал мне, что все мы все жертвы нашего детства, даже хорошего, потому что оно сделало нас такими, какие мы есть, и редко кто не будет этим разочарован. Что дало этому старику право говорить со мной так, будто он меня знает? — Она казалась сердитой, но расстроенной, словно эти слова имели для нее какое-то особое значение.
Яз пожала плечами.
— Люди становятся такими, если живут достаточно долго, чтобы поседеть. Они думают, что видели все и у них есть ответы на все вопросы. Но они очень далеки от нашей жизни и забывают, что у всех нас разные пути. — Она встретилась взглядом с Куиной. — Может быть… или, возможно, у него все-таки есть сила, и мы должны прислушаться.
Куина кивнула и наполовину повернулась, чтобы уйти, все еще обеспокоенная:
— Когда регулятор толкнул меня, я решила, что умерла. Я знала, что это произойдет. Я была слишком быстрой. Другой. Каждую ночь я чувствовала холод, сколько бы мехов ни стащила. Я думала, что скоро умру. Даже после падения какое-то время я думала, что, должно быть, умерла, и это то, что называют адом.
— Что заставило тебя передумать? — Яз усмехнулась. — А ты могла бы устроить ад получше?
Куина повторила ее улыбку.
— Мне кажется, Запятнанные подобны аду на нашем пороге. Но это… — Она махнула рукой в сторону освещенной звездами пещеры. — Здесь, внизу, интересно. У меня были ожидания относительно моей жизни с кланом, но я никогда не ожидала увидеть что-то другое. Я ожидала, что всю жизнь буду смотреть на лед. Каждый день одно и то же. Долгий белый вид на белый-на-белом горизонт. И он исчез. Ветер исчез. Предсказуемость исчезла.
— Безопасность исчезла, — сказала Яз.
— Верно. Но этот мир исполнил мое желание, о котором я и не подозревала. Не эти пещеры, а возможность перемен. Мысль о том, что я понятия не имею, какой будет моя жизнь завтра или в следующем году.
— Но ты бы вернулась? — спросила Яз, исследуя собственный разум на предмет каких-либо сомнений.
— Черт возьми, да. За один удар сердца, — фыркнула Куина. — Но вернулась бы другая я. Уже, даже спустя всего один день. — Она пошла прочь, нацелясь на Петрика. Эти двое были ровесниками, и Яз уже заметила, что они проводят время в компании друг друга.
Яз вернулась к своим мыслям. Регулятор хочет, чтобы она вернулась, но его сообщение не говорило ей, как уйти. Или, возможно, оно говорило, но Хетта решила не передавать эту часть послания. Неужели она действительно хочет вернуться? Если ей удастся вернуть Зина, и если регулятор позволит вернуться и ему… не убьет ли его лед? И жизнь для нее будет состоять в служении жрецам, она станет их частью и будет заперта, как в клетке, в Черной Скале, забудет о клане. Что лучше — быть заключенной в жречество, стать частью системы, которая бросает детей в Яму Пропавших? Или получить свободу пещер вместе со всеми трудностями и опасностями, которые им сопутствовали?
В КОНЦЕ КОНЦОВ Петрик привел их обратно к Озеру Кузнецы, и, выслушав доклад о последних событиях, Арка попросила его остаться.
Яз присоединилась к остальным в хижине кузнецов, чтобы понаблюдать, как красавец Кайлал и его друг Эксар своими молотками превращают железо в звенья цепи. Позже падение-группа смотрела, как молчаливый Иксен и костлявая женщина сортировали недавно очищенный металл по типу. И, наконец, они увидели, как кузнец герант и несколько его учеников превращают стальные пластины в куски доспехов.
Наконец, со звоном в ушах и потом, струящимся по мехам, Яз и остальные последовали за Аркой из пещеры. Яз поймала себя на том, что ей не терпится уйти. Чтобы освободить Зина от пятен, ей понадобятся звезды такого размера, которые Сломанные вряд ли рискнут использовать для кого-то, кто никогда не был частью их сообщества. Такие звезды были только в городе. Эулар так и сказал.
Арка выстроила их в ряд и окинула критическим взглядом их короткую шеренгу.
— Мы спустимся в город. Боюсь, что после ваших недавних… переживаний он покажется вам слишком спокойным. Во время моих последних десяти вылазок в город я не видела никаких пятен и только один раз мельком видела охотника. Так что вы меня уже побили, и это только за сегодняшний день! В любом случае мы не пойдем глубоко. Ровно настолько, чтобы дать вам представление об этом месте. — Она пошла вперед, махнув им рукой, чтобы они следовали за ней. — Держите глаза открытыми. Говорят, беда не ходит одна.
Яз шла сзади вместе с Турином. Петрик замыкал колонну.
— Как так получилось, — спросила она, — что Хетта охотилась за кем-то в туннелях и была готова напасть на нас всех, хотя всего за день до этого я пронзила ножом ее ногу и руку? Я знаю, что она жесткая и… ну… безумная, но я видела, как Икта неделями восстанавливаются после намного меньших травм.
— Может быть, Икта медленно исцеляются. — Турин изобразил свою полуулыбку. — Но ведь должна же быть какая-то цена за то, чтобы не чувствовать холода? И за то, чтобы быть до смешного сильными.
Сзади заговорил Петрик:
— Запятнанные полны демонов. И некоторые из этих демонов приносят не только проклятия, но и дары. Хетту и раньше оставляли умирать, а неделю спустя она кого-то убила. Нам приказано в следующий раз отрубить ей голову. На всякий случай.
Яз пошла дальше, думая о Хетте, о ее размерах, свирепости и о том, как она съела Джейсина. Турин сказал, что ее заставили это сделать дьяволы под кожей, но трудно ненавидеть черное пятно, а не женщину, которая пыталась убить тебя.
Несколько раз у Яз возникало сильное ощущение, что за ней следят, преследуют по пещерам. Но, оглянувшись через голову Петрика, она видела лишь мрак и тени, разделенные далеким сиянием звездной пыли. Ей было трудно представить Хетту в роли тайного следопыта, хотя раньше ей удалось застать их врасплох.
АРКА ВЕЛА ГРУППУ через пещеры, густо заросшие грибами; огромные заросли грибов бесшумно росли в свете и относительном тепле широких полос звезда-пыли. Яз показалось, что грибы — бежевые, коричневые, пурпурные и розовые — подражают оттенкам льда над ними, их приглушенная палитра воспроизводит сияние звезд.
В нескольких местах среди рощ грибов можно было увидеть собирателей, работающих поодиночке или тесными парами. Яз пробиралась между грибами, некоторые из которых были круглыми и выгнутыми, как вырезанные ветром ледяные шары, некоторые — вогнутыми, с перистыми ножками, а другие — высокими, тонкими и плоскими. Као сделал какое-то замечание по поводу последних и хихикнул, но Яз пропустил его слова мимо ушей.
По мере того как воздух становился холоднее, а пещеры темнее, грибные рощи начали редеть и исчезать. За одной из последних ухаживал герант, такой огромный, что вся падение-группа остановилась, чтобы посмотреть. Арка подозвал человека, и тот, волоча ноги, подошел к ним с мешком на плече, его заплатанные меха свободно болтались вокруг него, достаточно большие, чтобы служить палаткой для всех остальных.
— Это Джерриг, — сказал Арка, — давно работающий собиратель. Когда вы будете есть сегодня вечером, скорее всего, это будет то, за чем ухаживал и что собрал Джерриг.
Джерриг улыбнулся им. Несмотря на грубость его лба и подбородка, за ними скрывалось что-то робкое, а глаза, выглядывавшие из-под бровей, казались стеснительными. Мужчина был примерно десяти футов ростом, мускулистый, хотя и размягченный слоем жира, и все же он, казалось, нервничал из-за детей вдвое ниже его ростом и только что упавших. Не говоря ни слова, он открыл свой мешок, чтобы показать им то, что собрал. Десятки круглых грибов, со шляпкой не меньше двух кулаков, и все красновато-коричневые или пурпурно-серые.
— Спасибо, Джерриг. — Арка коснулась его руки, и мужчина снова улыбнулся, прежде чем вернуться к своим обязанностям.
— Он, что, не может говорить? — Као фыркнул.
— Может, — сказала Арка. — Но он мудрый человек и часто предпочитает молчать.
Она повела их дальше, оставив пещеры с растущими грибами далеко позади.
ПЕЩЕРЫ СТАНОВИЛИСЬ ВСЕ темнее, звезды то ли были извлечены, то ли отсутствовали из-за капризов льда. Их шаги звенели в морозном воздухе, и темнота не отзывалась эхом. Арка замедлила шаг, ведя по памяти. Яз напрягла зрение, пытаясь разглядеть что-нибудь в сгущающемся мраке. Кто-то шел за ними, шел за ней, она была уверена в этом, что-то кралось по их следу. Внезапный стон льда заставил ее вздрогнуть. Остальные тоже вздрогнули от этого звука, все они были на взводе.
— Что-то здесь не так… — Арка остановилась.
Что-то действительно было не так. Темнота сидела вокруг них, голодная и выжидающая. Лед, спутник Яз все годы ее жизни, ощущался не так. Он всегда был безжалостным, неумолимым, жестоким, как ветер… но сейчас он был другим. Холодная злоба.
— Я… я могла бы сделать немного света. — Голос Яз показался ей самой тонким и надтреснутым, слабым вызовом тишине, которая повисла между ними.
Никто не ответил. Рядом с Яз Майя вздрогнула и съежилась. Яз потянулась к карману, куда положила звезду Пома. Все сопротивлялось ей, как будто чувство безнадежности, охватившее их, сгустило сам воздух в веревки, связавшие ей руки. Тем не менее она заставила себя протянуть руку вперед, еще медленнее, погружаясь в глубину кармана, ища пальцами, уверенная, что они ничего не найдут. По крайней мере, ничего хорошего.
Когда рука Яз сомкнулась вокруг звезды, по ней словно пронесся чистый ветер, очищая разум. Она вытащила звезду наружу и напомнила ей о том, как та когда-то светила. В одно мгновение мраморно-голубое сияние превратилось в яростный, неумолимый свет.
Когда она была на поверхности вместе с Икта, долгую ночь освещали настоящие звезды, не давая тепла, но их красное сияние мягко пробивалось сквозь темноту, унося детали, скрывая морщины и пятна. Звезда-свет Яз нес в себе отпечаток суровости, делал каждое лицо резким, подчеркивал любой дефект, очертил шрамы Арки черным и сделал что-то гротескное из маски ужаса Турина.
— Ярче, — прошептала Яз, и тьма улизнула, отступая по туннелям в соседние пещеры.
Остальные встряхнулись, сбрасывая с себя охватившую их немощь.
Као, Майя, Куина и остальные в замешательстве озирались по сторонам, но Турин посмотрел вверх, охотясь.
— Вот! — Он указал дрожащей рукой.
— Неужели? — Арка тоже это заметила.
Яз это показалось тенью. Тенью на льду над ними. Только не было ничего, что отбрасывало бы такую тень.
— Лед… серый? — Ей потребовалось мгновение, чтобы понять. — Лед серый!
Проследив за пятном по своду пещеры, она увидела, что оно сгущается и темнеет, пока не исчезает во мраке следующей.
— Назад! — Арка повернулась и, раскинув руки, повела их к другой пещере.
— В чем дело? — спросила Куина, глядя на пятно, но отступая.
— Пятно, — сказал Турин.
— Ты не знала, что оно здесь? — спросил Као Арку, бледную в свете Яз. — Ты вела нас туда?
— За всем этим стоит Теус. Я это знаю. — Турин медленно пятился, словно крепко держась за каждую частичку себя. — Пятно может распространяться. Оно может двигаться. Не быстро, но быстрее, чем движется лед.
— Это произошло из-за какой-то трещины во льду или из-за смещения теплового потока, — сказала Арка. — Я не думаю, что Теус…
— Ты не знаешь, на что он способен! — почти прокричал Турин.
— Ты прав. Не знаю. — Арка подняла руки, как бы умиротворяя его. — Я знаю только то, что порча может распространяться. — Она провела их в туннель, ведущий прочь. Потом остановилась, чтобы пересчитать тех, кто прошел мимо нее. — Но это почти никогда не происходило…
Турин последовал за Яз прочь из пещеры, бросив последний взгляд через плечо и содрогнувшись:
— Сегодня произошло много вещей, которые никогда не происходили.
Хотя она и уходила, что-то дергало Яз и вызывало невыносимый зуд в затылке, ощущение, что за ней наблюдают. Она развернулась, превращая свет звезды в луч. Потребовалось усилие — маленький осколок боли дал о себе знать глубоко в голове, — но звезда засияла так, как она просила, и послала свое сияние в пещеру, из которой распространялось пятно.
— Арка! — Там, выставленные напоказ, словно с них сорвали черную простыню тьмы, стояла горстка оборванных фигур, покрытых грязью, застывших от внезапного вопроса света.
— Запятнанные! — Турин выкрикнул предупреждение. Но Запятнанные уже начали отступать, спасаясь в безопасность теней.
Самый маленький из них задержался на мгновение, бросив злобный взгляд через плечо, черные глаза сверкали, рот искривился в гримасе ненависти. И за один удар сердца, прежде чем он отвернулся и побежал за остальными Запятнанными, Яз узнала своего брата.
— Зин! — Она бросилась в погоню, не думая о своей безопасности, зная, что никогда не сможет догнать брата.
Турин повалил ее на землю, и они немного поборолись, прежде чем она отшвырнула его и он ударился о ближайшую ледяную стену. Яз поднялась на ноги, но Зина уже не было. Даже звук его шагов затих вдали, и в наступившей на мгновение тишине послышался стон Турина.
— Ты остановил меня! — Она помогла ему подняться, ее гнев боролся с беспокойством, что она могла причинить ему серьезную травму.
— Они пытались заманить тебя в ловушку. — Турин поднялся, держась за бок.
— Это был мой брат! — крикнула Яз.
— Это был демон, который носит твоего брата, как ты носишь шкуру. — Турин поморщился и выпрямился. — Они бы заперли тебя в черном льду и запятнали.
К ним присоединилась Арка, остальные следовали за ней.
— Это правда. По крайней мере, ты знаешь, что он жив. — Она виновато пожала плечами. — Хотя для него было бы лучше, если бы это было не так.
Яз стряхнула с плеча руку, которую неуверенно положила Куина. Ее гнев все еще тлел, хотя она знала, что они правы. Зин был жив, и она не могла изгнать из него пятно. Ещё нет.
— Пошли. — Она направилась обратно тем путем, которым вела их Арка, стремясь добраться до этого города.
Даже в туннеле Яз чувствовала, что за ними следят, как будто пятно змеилось за ними по льду, а Запятнанные следовали по пятам. Искаженное ненавистью лицо Зин возвращалось к ней всякий раз, когда она останавливала взгляд на каком-нибудь клочке тени. Турин, безропотно ковылявший рядом, был единственным доказательством того, что брат остался за этими запятнанными демонами глазами целым и невредимым.
Ощущение, что за ними наблюдают, вернулось так сильно, что, когда они вошли в более широкую комнату и пересекли ее, Яз обернулась, попросила свою звезду посветить еще раз и преобразовала ее свет в луч, который достиг того места, где они вошли. Показались три фигуры и тут же отпрянули. Двое с копьями, а за ними кто-то еще, огромный. Им не хватало рваных подергиваний Запятнанных.
Арка обернулась как раз вовремя, чтобы мельком взглянуть. Ее лицо застыло в шоке. Она заговорила быстро и тихо, в то время как остальные смотрели на темную пасть туннеля, в который отступила троица:
— Это был Пом, я в этом уверена. Был ли там герант? Да. Это, должно быть, Бексен, его телохранитель. Другой, вероятно, Джалла, воин-хунска из его группировки.
— Что они делают? — спросила Яз. — Зачем им преследовать нас?
— Быстро! — Арка уже двигалась. — Если они преследуют нас здесь, недалеко от города, ничего хорошего от них ждать не стоит. Они здесь не для того, чтобы защищать нас от Запятнанных. Это уж точно, черт возьми! — Арка заставила их бежать трусцой. — У Пома всегда была хрупкая гордость. Ты была не права, давя на него, Яз. Он умеет говорить, этот Пом. У него много слушателей, и он хочет занять место Тарко. Ты заставила его выглядеть слабым, так что он должен что-то сделать, чтобы вернуть эту силу обратно. — Она торопливо повела их по узкому извилистому туннелю, из тесноты которого до Яз доносился ее голос. — В тот день, когда он сделает свой ход, будет кровь. Пом из тех, кто скорее сломает что-нибудь и завладеет осколками, чем увидит, как кто-то другой держит это целым. И я не позволю ему начать с нас!
Яз поспешила дальше, и только Петрик отделял ее от преследователей. Каждую секунду она ожидала, что из темноты вылетит копье. Она видела что-то в глазах Пома, пустоту, которая напомнила ей ветер и заставила подумать, что он способен на все, если считает, что одержит верх. Она надеялась, что Зин будет держаться от него подальше. Что-то подсказывало ей, что Пом, возможно, и не очень хороший воин, но она была уверена, что ему нравится убивать, когда все шансы на его стороне.
Теперь Арка вела их в быстром темпе, все они были настороже, больше не доверяя льду, пока, наконец, не вышли на длинный склон.
— Вот, — сказала Арка. — Пятно никогда не придет сюда. Уж это точно, по крайней мере. И здесь земля мусорщиков. Ни один воин не захочет встретиться с нами здесь. Может, они и воины, но все равно боятся охотников. — Тем не менее, она оглянулась туда, откуда могли появиться Пом и остальные.
— Что здесь? — Майя, казалось, больше благоговела перед склоном, чем боялась погони.
Арка улыбнулась и жестом указала вперед:
— Вы смотрите на то, по чему ходили Пропавшие.
Было очевидно, что склон не мог быть творением природы, но как люди или кто-либо другой могли сделать такую длинную, широкую и гладкую поверхность, Яз не могла сказать. Она также не могла объяснить, почему лед просто не смыл ее.
Свободный ото льда склон вел вниз с каменистого холма с ровным уклоном, иногда врезаясь в каменную основу, иногда поднимаясь над ней на основании из другого вида камня. Примерно на полпути вниз стояли две черные колонны, каждая выше человеческого роста. Яз решила, что они содержат собственное тепло и что наступающий лед, который стер город, просто таял вокруг них, оставляя их невредимыми в тепловых пузырях.
По обе стороны от спуска мерцали ледяные стены, пылающие звездной пылью, редкие яркие звезды мерцали среди созвездий. Пещера, в которую вел склон, была огромной, в сто раз больше, чем самая большая из тех, которые показывала им Арка. Ярче всего сияла западная стороны, где стены блистали украденной льдом добычей, — сверкающие остатки города, полного звезд. Было ясно, что лед когда-то проложил себе путь через город Пропавших, который стоял здесь задолго до того, как первые четыре племени людей посадили свои корабли в этом мире. Теперь остались только ободранный камень и странные шрамы.
— Красиво, — выдохнула Майя рядом с Яз.
— Да. — Лед сиял миллионами оттенков. Воздух здесь был морозным, таким же холодным, как и в маленькой пещере Эулара на окраине, на дальней стороне территории Сломанных. Постоянный звук капающей воды затих, а затем исчез; Яз и не заметила, как он прекратился Затих даже сам лед — ни отдаленных стонов, ни потрескивания, только морозная тишина. Яз обнаружила, что тишина более прекрасна своей редкостью, чем даже кружащиеся чудеса, которые ее взгляд видел на стенах. Покой, который задерживал дыхание в легких. Святой, наверное. После жизни, прожитой, наклоняясь к ветру, она могла вообразить, что тишина является домом для собственных богов.
В это мгновение, стоя под огромным воздушным потолком пещерного города, Яз решила, что это и будет ее новая жизнь. Она и Зин останутся со Сломанными. Она не даст отнять у нее эту жизнь.
— Почему мы остановились? — Као оглянулся через плечо и двинулся вперед. У него был такой вид, будто он вот-вот свистнет, пытаясь вызвать эхо, но мрачный взгляд Арки отвлек его на другой вопрос. — И где город?
— То, что осталось, находится под землей в туннелях и комнатах, вырубленных в камне. — Арка указала на середину пещеры. — В этой области есть множество путей вниз.
— А как насчет охотников? — спросила Куина.
— Они, как правило, находятся глубоко внутри комплекса, бродят там, где есть то, что можно собрать, и именно там они находят мусорщиков, на которых охотятся. Если они пытаются охранять одни входы, мы используем другие. Но один охотник сегодня уже вышел наружу, так что мы будем идти осторожно. — По мере того как они спускались по длинному склону, Арка начала указывать на места на полу пещеры. — При первых же признаках охотника мы бежим и прячемся. Мы не все прячемся в одном месте. Чтобы спрятаться, нужно проникнуть глубоко. Вы уже видели, какой у них предел досягаемости. Лучшие места отмечены фиолетовыми пятнами. Это те, на которые я вам указываю. Но любое укрытие лучше, чем ничего.
— Охотники сделаны из металла, — сказала Яз. — Почему они преследуют нас? Могут ли они есть мясо?
Арка помолчала, прежде чем ответить.
— Никто не знает. Они уносят своих жертв, и мы больше их не видим. Даже их костей. — Она глубоко вздохнула. — Именно излишняя самоуверенность приводит к тому, что тебя ловят. Они забирают лучших из нас. Тех, кто копает глубже и собирает мусор дольше всех. Тех, кто начинает думать, что они слишком хороши в сборе мусора, чтобы когда-нибудь попасться. Тех, кто противостоит им, когда они бродят по нашим пещерам. — Она нахмурилась, словно на нее нахлынуло болезненное воспоминание. — Но охотники, конечно, не единственная опасность в городе. Я знаю мусорщиков, погибших из-за обвалов, странных механизмов, газа, взрывов… или просто потерявшихся и не сумевших найти дорогу назад. Там, внизу, очень большое место. Гораздо больше, чем то, что вы видите здесь. Мир ниже нашего; точно так же, как мы — мир ниже ледяных кланов.
Когда они приблизились к двум воротным столбам, на Яз стало давить. Сначала ментальное давление, нежелание продвигаться вперед, а затем физическое, когда сам воздух давил на нее. Никто из остальных, казалось, этого не чувствовал.
Яз продолжала идти, даже когда два черных столба поглотили ее зрение, превращая все вокруг в ничто, пока не остались только они и она. Оба, казалось, стали высотой в сотню футов, в тысячу, выше самой Черной Скалы, и, по мере того, как они росли, расстояние между ними уменьшалось, лишая ее возможности двигаться вперед.
— Ты в порядке? — спросила Куина рядом с ней. Девушка потянулась, чтобы положить руку на руку Яз, по-птичьи быстро, осторожно, но контакт прервался, как только установился.
— Д-да, — соврала Яз. Она обнаружила, что идет, спотыкаясь, в самом конце группы. Стиснув зубы, она уперлась взглядом в пол под ногами и сосредоточилась на следующем шаге. Она не могла позволить им оставить ее здесь, на милость Пома. И то, что ей было нужно, чтобы спасти Зина, лежало там, в городе под городом.
Даже с опущенной головой она могла видеть в своем сознании воротные столбы, огромные и неприступные.
— Я могу… — Каждый шаг давался все тяжелее, давление нарастало вместе с вибрацией в костном мозге, которая быстро превратилась в боль. Яз даже не знала, почему она борется с этим и скрывает борьбу. Она чувствовала, что у нее, должно быть, течет кровь — из глаз, из носа и с кожи. Нельзя сражаться так упорно и не истекать кровью.
Зин! В городе были звезды, которые спасут его. В это мгновение она увидела, как он падает, почувствовала, как прыгает, и поняла, почему сражается. Ради брата, но не только из-за него. Это было нечто большее. Она сражалась против… против всего, против системы, которая бросала детей в яму, против мышления, стоящего за ней, против самого льда. И вдруг боль и давление исчезли, и она упала.