— НАМ НУЖЕН ПЛАН, — сказала Яз.
Слабая точка света превратилась в далекий круг неба. Яз знала, что у них не так много времени, прежде чем их поднимут на дневной свет, как рыбу, вытащенную из моря железной сетью регулятора. Им оставалось полмили или около того.
— Разве у нас его не было? — спросил Као.
Яз нахмурилась.
— Я не планировала прибыть потратив всю свою силу, имея Квелла с ножом в боку и не имея Турина и его лед-работы. Теперь нам нужно что-то новое, иначе жрецы поймают меня и сбросят всех вас обратно в Яму Пропавших.
— Что ты предлагаешь? — спросил Эррис. — В последний раз, когда я видел небо в месте, в которое мы направляемся, по нему плыли облака. Поэтому я предполагаю, что понятия не имею, чего ожидать.
Яз задумалась.
— Элемент внезапности важен при ведении войны. Разве не так говорят Аксит, Майя? — Она огляделась. — Майя?
Внезапно они все стали искать девочку.
— Майя?
— Я бы сказал, — сухо заметил Эррис, — что Майя согласна с тобой.
— Но где она может быть? — Яз продолжала поиски, раскинув руки, как будто девочка могла стать невидимой. — Это клетка!
Эррис указал вверх:
— Она взбирается по кабелю. Жрецы знают, когда клетка должна быть там. Тогда они будут готовы принять нас. Майя собирается прибыть раньше срока.
— Мы тоже должны! — воскликнула Яз, хотя, даже произнося это, она обнаружила, что ее пугает мысль о том, чтобы тащить себя вверх по сотням ярдов ледяного кабеля.
— Мне кажется, ты должна. — Эррис кивнул. — Они ждут именно тебя. Тебя и Квелла. Тогда, если они тебя заметят, они будут иметь дело с тобой, и, когда мы появимся, они не будут ждать нас.
— Но ты ведь пойдешь со мной, верно? — Яз вдруг поняла, что не знает, что делать, когда снова столкнется с регулятором. — Что я скажу?
Эррис покачал головой.
— Мне нужно вытащить этот нож из Квелла и зашить рану. Нам, вероятно, придется перемещать его быстро, и, если мы сделаем это с лезвием, все еще находящимся внутри него, это нанесет всевозможный дополнительный урон.
Яз моргнула:
— Ты не мог сделать этого во время первой половины нашего подъема?
— Будет много крови, Яз. Как только это будет сделано, нам нужно будет уложить его и согреть как можно скорее, если мы хотим, чтобы он жил.
Яз попыталась представить, как это вообще возможно. Она подавила сомнения и вместо этого посмотрела на кабель, протянувшийся к далекому кругу света.
— Я тоже должен пойти, — сказал Зин. За время их долгого подъема его настроение изменилось от дикого оптимизма, подпитываемого волнением от их побега, до задумчивого признания того, что, хотя они и возвращаются ко льду, небу и ветру, они не возвращаются к своей жизни. Сначала он даже думал, что родители заберут их обратно, что мать откроет свою палатку для двух оставшихся в живых детей, несмотря на суд регулятора и постановления Матери Мазай. Яз старалась быть мягкой. Суд изменил все — теперь мир смотрит на них по-другому. Падение вырвало их из прошлого, и простое возвращение назад не могло этого изменить. Но еще больше были изменения, которые, несомненно, произошли в них во время пребывания внизу. С каждым вызовом квантальная кровь Яз творила свою магию, спасая ее, но и делая из нее что-то новое. С каждым разом она становилась все сильнее и слабее, как будто угрозы, страх и боль сорвали с нее сначала одну кожу, потом другую, открыв под ней другое существо. Зин тоже изменился до неузнаваемости, его скорость теперь стала частью его самого, проявляясь в каждом движении так, как не было до падения. До толчка регулятора Зин был просто быстрым, зато теперь им завладела кровь хунска, и его быстрота стала нечеловеческой. Все эти дары имели свою цену: сила Икта вытекла из их крови, и северные ночи сожрут их заживо.
— Я тоже должен пойти, — повторил Зин.
— Ты не умеешь лазать. — Яз была благодарна, что под рукой оказался простой ответ.
Без дальнейших разговоров Яз вскарабкалась по стене клетки, а затем, с трепетом, дотянулась до того места, где четыре опорных кабеля, которые вели к одинаково расположенным точкам вокруг края клетки, встречались и скручивались в один толстый кабель, тянущийся прямо вверх. Она заставила красную звезду вращаться вокруг нее по медленной спирали, и в последний раз посмотрела вниз, чтобы увидеть, как Зин и Као смотрят на нее. Эррис уже стоял на коленях рядом с Квеллом, склонившись над ним, лица обоих были не видны.
Взмолившись Богам в Небе, Яз взялась за замерзший кабель. Она с усилием крякнула, подтягиваясь, затем обхватила кабель ногами и начала подниматься. Время, проведенное в подземном городе с Аркой, а затем дни, проведенные в одиночестве, научили ее всему, что касается подъема по кабелям, за исключением, возможно, того, что делать, когда они покрыты льдом и настолько холодны, что после первых десяти ярдов ты перестаешь ощущать пальцы.
Она была благодарна, что за долгое путешествие на поверхность к ней вернулось достаточно сил, чтобы подняться. Но все равно она продвигалась очень медленно. Однако, как бы медленно она ни продвигалась, каждый раз, когда она подтягивалась вверх, расстояние между ней и клеткой увеличивалось.
Яз не ушла бы далеко, если бы не то, что Майя опередила ее, и, как у многих марджалов, у девочки был небольшой талант к лед-работе, достаточный, по крайней мере, чтобы сломать ледяную оболочку кабеля в тех местах, за которые она хотела держаться. Яз пользовалась этими свободными местами и продолжала карабкаться, пока ее руки не начали дрожать от напряжения, и она не почувствовала, что ладони принадлежат незнакомцу. Посмотрев вниз, она с удивлением увидела, что клетка полностью исчезла в темноте.
Круг неба над ней казался больше и ближе, чем когда-либо, унылый кроваво-белый, не дающий надежды на тепло. Она почти ожидала увидеть темную фигуру Сеуса, протянувшуюся через небеса, как рука скелета, как это было над замерзшим лесом, где она нашла Элиаса Стержень-корня. Но даже голое небо казалось угрозой.
Во время, проведенное в тесных пещерах и подземном городе, Яз оплакивала потерю открытых пространств, мучительных расстояний ледяных равнин и даже бесконечной песни ветра. Но теперь, неумолимо вытащенная из дыры на дневной свет, Яз обнаружила, что ее пугает та самая широкая пустота, которую она хотела вернуть.
Оставалось совсем немного времени. Она уже видела раму, которая поддерживала кабель. Майя, должно быть, уже достигла поверхности, раньше нее. Яз спрятала звезду в рукав и начала беспокоиться о механизме своего прибытия. До сих пор ей это не приходило в голову, но, похоже, кабель был намотан на какое-то колесо на раме наверху. Если Яз не отпустит кабель, ее руки будут уничтожены. А если она его отпустит, то упадет обратно в шахту и пролетит расстояние, которое убьет и ее, и того, на кого она приземлится.
Яз мысленно отметила свое положение на стене шахты и попробовала спуститься вниз. Она спустилась так быстро, как только осмелилась, но подъем троса все еще опережал ее. Все более отчаиваясь, она попыталась оценить ширину шахты. Можно ли было бы прыгнуть в сторону? Ей придется приземлиться почти полностью на лед, иначе она соскользнет обратно в прорубь. Учитывая ее нынешнюю слабость, казалось маловероятным, что она сможет это сделать. Придется ли ей униженно кричать, чтобы привлечь внимание жрецов, и надеяться, что они смогут остановить кабель вовремя?
Боги в Море! Она была такой идиоткой! Ужас Яз рос с каждой секундой. Круг неба теперь несся на нее, становясь все больше с каждым ударом сердца. Скоро он будет всем миром, время для размышлений кончится, настанет время действовать.
— Майя справилась, — прошептала Яз. Тело девочки не упало мимо нее, не было и россыпи отрубленных пальцев, так что маленькая Майя каким-то образом нашла решение.
Теперь Яз слышала скрип колеса и видела, как оно, вися на огромной железной раме, пожирает кабель ярд за ярдом, направляя его через крутой поворот под углом вниз на лед, где, должно быть, какой-то огромный механизм наматывал его на катушку. Яз спросила себя, сможет ли она дотянуться до кабеля после того, как тот покинет колесо, но расстояние казалось слишком большим, а руки — слишком свинцовыми, чтобы поднять ее.
И, внезапно, она оказалась на одном уровне со льдом, прищурив глаза от света, времени на раздумья не осталось. Колесо было огромным, кабель быстро тащил Яз к нему. С силой, рожденной ужасом, Яз высвободила онемевшую руку и ухватилась гораздо ниже. Вскрикнув от усилия, она приподнялась, изогнула усталое тело и поставила обе ноги на трос между двумя руками. Если ее хватка ослабнет, ее ждет роковое падение. Она подумала, что, возможно, ее вторая рука примерзла к металлу, и это все, что удерживает ее от падения.
Лязг наполнил ее уши. Колесо заставило ее мчаться к нему на высоте добрых двадцать футов надо льдом, достаточно высоко, чтобы поднять всю клетку. Напрягая каждый мускул, Яз изо всех сил упиралась ногами, отчаянно цепляясь за трос. Напряжение быстро нарастало. Колесо было на ней, ее замерзшие пальцы мчались к сужающемуся зазору между железным ободом и кабелем. Яз попыталась отпустить кабель и обнаружила, что не может. Она увидела, как ее рука скользнула за нижнюю часть колеса, в нескольких дюймах от увечья. Она закричала с усилием, напрягла ноги и внезапно освободилась. Сила швырнула ее наружу, чернота шахты разверзлась под ней. Она ударилась о скользкий, наклонный лед на краю шахты, там, где угольный ожог его растопил. Она бы соскользнула обратно в дыру, но инерция понесла ее дальше — она перекатывалась и скользила, пока не остановилась на сыром льду. Без ветра, который теперь давил ей на спину, она бы никогда не добралась. Боги на Небе любят ее. Хотя она лежала там, чувствуя свое тело как один огромный синяк и не зная, сколько костей осталось целыми, Яз не могла найти в себе силы поблагодарить их. Она поднесла правую руку к лицу, испугавшись, что сумела отпустить кабель только потому, что лишилась пальцев. Но нет, они все еще были там, измученные, но целые.
Яз приподнялась, стиснув зубы от острой боли во всем теле. Падение затуманило ее зрение, но она смогла заметить, что звезда выкатилась из рукава и лежит в нескольких ярдах перед ней, тускло светясь на льду. Она не была уверена, что́ причинит ей больше боли: притянуть к себе звезду или ползти за ней. Поразительно холодный ветер вцепился в нее когтями, ледяные пальцы мгновенно нашли путь сквозь влажные шкуры, чтобы украсть каждый последний клочок тепла из тела.
Она сплюнула кровь на лед и поползла. Лязг колес сопровождал ее продвижение. К тому времени, как она сомкнула онемевшую руку вокруг красной сферы, зрение Яз достаточно прояснилось, чтобы видеть окружающее. Пустой лед простирался перед ней, миля за милей, пока не встречался с небом в белой бесконечности. Обхватив звезду обеими руками и благодарная за ее тепло, она с трудом поднялась на ноги, как пятидесятилетняя старуха.
Яз ожидала увидеть Черную Скалу. Она тряхнула головой, чтобы избавиться от тумана, который наполнил ее, когда она ударилась о лед. Какая-то кость в шее протестующе закричала, почти заставив эхо вырваться из ее рта. Осторожно, наклонившись к ветру, она повернулась всем телом, держа голову неподвижно, чтобы избежать дальнейшей боли. Показалась гора, Черная Скала, поднимающаяся изо льда, как наконечник огромного копья, вонзенного снизу. Она повернулась еще немного, и в поле зрения появилась подъемная рама, а затем и кабестан, который представлял собой еще один железный каркас, выше человеческого роста, заполненный большими многозубыми колесами. Пять фигур в черных шкурах жрецов стояли по обе стороны, поворачивая большие ручки, хотя рядом с ними могли поместиться еще многие, чтобы помочь, если бы груз был тяжелее.
Казалось невозможным, чтобы они не увидели ее, но, по-видимому, их работа полностью занимала их, и какой бы метод они ни использовали для оценки хода процесса, он говорил им, что клетка не прибудет еще некоторое время.
Ветер уже заставил ее дрожать. Перемены, произошедшие с ней в пещерах Сломанных, сделали ее возмутительно уязвимой. Она сгорбилась, желая больше тепла от своей звезды, и стала поворачиваться дальше.
Давно ожидаемый вид регулятора заставил ее вздрогнуть и перестать поворачиваться. Он стоял в пяти ярдах от нее, сгорбившись от ветра, и длинные обрывки его плаща развевались вокруг него. Символы, выжженные на его лице и скальпе, теперь были знакомы — стена с надписями Пропавших выгнала его из подземного города и оставила на нем свой след.
— Яз. С возвращением. И, как я вижу, ты принесла мою звезду.
Легкой улыбки на губах регулятора было достаточно, чтобы разжечь ее гнев.
— Ты бросаешь детей в эту дыру, чтобы они стали твоими рабами! — Давно сдерживаемое возмущение вырвалось у нее изо рта. — Ты тратишь их жизни в темноте, и только ради железа, которое дает тебе власть над моим народом! — Яз поймала себя на том, что обвиняюще тычет пальцем.
Вместо того, чтобы устыдиться, регулятор запрокинул голову и рассмеялся.
— Это довольно мелодраматично, юная Икта. — Он уставился на нее белыми-на-белом глазами. — Я слышал, там, внизу, тепло и довольно хорошо освещено. И большинство из них не дорабатывают до естественной смерти. Их забирают охотники!
Гнев Яз перерос в ярость, которая ярко пылала, подпитываемая тем же глубоким чувством несправедливости, которое преследовало ее все время, пока она была в яме, и лежало в основе многих ее действий за последние несколько дней. Ее рука потянулась к ножу из кинжал-рыбы на бедре, и, обнаружив, что его нет, она начала наступать на мужчину с голыми руками, готовая размозжить ему голову звездой. Казик бросил Джейсина в яму только для того, чтобы передать сообщение, отправив испуганного маленького мальчика в лапы такого монстра, как Хетта. Он бросил поколения Джейсинов в эту дыру, разрывая их молодые жизни на части, чтобы добавить комфорта к своей собственной. Красная дымка заполнила зрение Яз, как будто она принесла с собой из черного льда собственного дьявола.
— Моя, мне кажется. — Регулятор указал на звезду в поднятой руке Яз, и та без предупреждения рванулась к нему.
— Нет! — Яз сумела держать звезду, хотя первый рывок чуть не вырвал ее плечо из сустава. Собрав остатки сил, она откинулась назад и обеими руками вцепилась в звезду, которая тянулась к жрецу. Теперь из шахты доносился новый шум, глубокий гудящий звук от кабеля, быстро нарастающий по высоте, признак того, что клетка почти прибыла.
Регулятор зарычал, его лицо исказилось от напряжения.
Яз почувствовала, что ее ноги скользят. Она добавила к сражению мышцу в своем сознании. Яркая боль расцвела за ее лбом, она почувствовала вкус крови за стиснутыми зубами, но, медленно, она подчинила звезду своей воле. По лицу Казика пополз ужас. Недоверие к тому, что его одолевает простая девушка, едва пробудившая свой талант. Он удвоил усилия, и Яз боролась с ним.
Все мысли о побеге покинули ее. Она снова двинулась вперед, звезда поднялась и горела ярче и багровее солнца:
— Ты чудовище, старик, и я собираюсь покончить с тем, что ты здесь делаешь.
Слева от нее раздался негромкий мужской голос, скрипучий от старости:
— Ну, мы не можем этого допустить, не так ли, регулятор Казик?
Звезда, пылавшая в руке Яз, погасла. Не просто потускнела, но стала холодной, дымчато-серой. Ее песня прекратилась. Ее сердцебиение остановилось. И в одно мгновение она стала такой тяжелой, что Яз уронила ее, раздавив лед там, где звезда приземлилась.
Яз неуверенно повернулась, пытаясь вывернуть шею, чтобы увидеть, но не смогла этого сделать — она бы упала в обморок от боли. Она не могла сказать, был ли жрец, который появился в поле зрения, когда она повернулась, там все это время, наблюдая за ее борьбой, или он каким-то образом материализовался из воздуха. Он стоял худой и сгорбленный от возраста, одетый в черные шкуры и капюшон от ветра, ниже Казика, хрупкий от старости.
— Привет, Яз. — Он откинул капюшон. — Я говорил тебе, что ты будешь агентом перемен.
Эулар, чьи тонкие седые волосы развевались на ветру, смотрел на нее безглазыми глазницами и грустно улыбался.
— Однако ты неправильно понимаешь назначение ямы. — Его улыбка была такой же нежной, как и в пещерах, почти доброжелательной. — Нас больше всего интересует не железо и даже не звезда-камни, а Сломанные.
— Но… Ты? — Яз стояла, полностью ошеломленная.
— Ты привезла с собой Теуса? — спросил Эулар.
— Теуса? Нет! Я его уничтожила. — Яз переводила взгляд с Казика на Эулара, все еще не в силах понять.
Эулар кивнул.
— Жаль. Знаешь, однажды город сказала мне, что очень давно один из Пропавших предсказал, что Прометеус — наш сломанный 'Теус — станет величайшим из их рода. Та, кто сделала предсказание, была частью фракции, которая отвергла технологию. Они называли себя ведьмами и колдунами, но она видела будущее лучше, чем любой из них. Она сказала, что он «принесет огонь», что бы это ни значило. Но в конце концов ее убедили — или заставили — подняться вместе с остальными и оставить ненужные части. — Старик сжал губы в тонкую линию. — Уничтожила, говоришь? — Он покачал головой. — Ну, что делать.
Яз услышал скрежет приближающейся клетки, теперь уже совсем близко.
— Я не понимаю…
— Спи, — предложил Эулар.
Усталость, которую Яз так долго сдерживала, ошеломила ее. Она утонула в черном море. И последним голосом, который донесся до нее, когда она опустилась на лед, был голос Эулара, хотя его слова были адресованы не ей.
— Отнеси ее домой, Казик. — Пауза. — О, и пусть сбросят клетку.
Больше книг на сайте - Knigoed.net