Корова ль, бык, мне все равно.
Я - агнец, ты - овца.
Я куриц все люблю равно
Без меры, без конца.
(См. "Остов" или Академия на Глазовской улице", - пародия, перепечатанная в книге М. Баскера и Ш. Греем: Н. Гумилев, "Неизданное и несобранное", стр. 185-186). В первый номер "Острова" вошли стихотворения Гумилева: "Царица", "Воин Агамемнона", "Лесной пожар". Толстой пишет, что второй номер журнала "не хватило денег выкупить из типографии". Считается, что этот номер в библиотеках не сохранился. На первый номер "Острова" появилась в "Весах", № 7, 1909 рецензия С. Соловьева, в которой он писал о Гумилеве, что, по-видимому, он находится под влиянием Леконта де-Лиля. Его влечет античная Греция, еще больше - красочная экзотика Востока. Стих Гумилева заметно крепнет. Попадаются у него литые строфы, выдающие школу Брюсова, напр.:
Узорный лук в углу был согнут,
И, вольность древнюю любя,
Я знал, что мускулы не дрогнут,
И острие найдет тебя.
Попадаются яркие образы, - пишет далее С. Соловьев, - напр., "твои веселые онагры звенели золотом копыт". К сожалению, Гумилев злоупотребляет изысканными рифмами. Так, в трех строфах подряд у него встречается: бронзы бонзы, злобе - Роби, Агры - онагры. А через несколько строф далее идут: согнут - дрогнут, былое - алоэ. В античном стихотворении "Воины Агамемнона" Гумилев не строго античен. Рядом с прекрасным и вполне греческим "вождем золотоносных Микен" неприятно поражает совсем современное: "сказка - в изгибе колен".
Другая известная нам рецензия на "Остров" (написана С. Ауслендором) была опубликована в газете "Речь" в номере от 29 июня 1909 г. Что касается даты издания первого номера, то судить о ней можно по письму Гумилева Кузмину: "Наконец-то вышел первый номер "Острова", - пишет Гумилев. - Я высылаю Вам на днях." В письме Ф. М. Самоненко Гумилев сообщает, что второй номер "Острова" выйдет в конце августа. О содержании второго номера можно судить лишь по рецензиям на него. Гумилев писал об этом загадочно исчезнувшем втором номере в декабрьской книжке "Аполлона" (1909). "Во втором номере "Острова", - пишет Гумилев, - стихи Анненского "То было на Валлен-Коски" и "Шарики". О других участниках "Острова" Гумилев в своей рецензии не упоминает, Однако вслед за его рецензией на той же и на следующей странице напечатан отзыв М. Кузмина под названием "Журнал "Остров" 1909 г., №1 Спб." Судя по этой рецензии, во втором номере "Острова" были напечатана стихи Л. Столицы, "Солнечные песни" А. Н. Толстого, сонет Л. Дмитриевой, стихи Блока, Белого, Эльснера, Лившица, С. Соловьева. "Особенно хорош его "Отрок со свирелью", - заключает М. Кузмин. Что касается Гумилева, то Кузмин посвятил ему в своей рецензии лишь одно предложение: "Н. Гумилев дал изящный сонет, начинающийся с довольно рискованного утверждения; "Я попугай с Антильских островов".
4 Немедленно афишка была превращена в еженедельный стихотворный журнал. - Речь идет о неизученной странице в биографии Гумилева. Известно, что в это время, т. е. после напечатания второго номера "Острова" Гумилев сотрудничает в "Журнале театра", редактором которого был упоминаемый Толстым Б. С. Глаголин, а издателем A. C. Суворин. В числе сотрудников "Журнала театра" были объявлены близкие знакомые Гумилева С. Судейкин, М. Кузмин, М. Волошин.
5 Его младший брат- гимназист. - Здесь Толстой напутал. У Гумилева был только один брат - старший.
6 ...его влекла туда встреча с Д. Речь едет о Елизавете Дмитриевой, в замужестве Васильевой, но более известной под одним из ее псевдонимов Черубина де Габриак. Толстой здесь опять напутал: его не могла туда влечь "встреча с Д", так как в Коктебель к Волошину он поехал вместе с нею. В письме к Волошину, написанном в мае 1909 г., он сообщает: "В Коктебель я думал выехать числа 27-го, вряд ли раньше, может быть позже". Гумилев с Дмитриевой, по хорошо документированной датировке Бакстера и Греем, приехали в Коктебель 30 мая 1909 г., уехал же он в начале июля. По дороге в Коктебель 26 мая Гумилев уже был в Москве и пытался встретиться с Брюсовым. Сохранилось письмо последнего с выражением сожаления о том, что Гумилеву не удалось застать Брюсова дома.
7 "Капитаны" - были напечатаны в первом номере "Аполлона", вышедшем 25 октября 1909 г.
8 Здесь же он вызвал В. на дуэль. Дуэль состоялась в начале двадцатых чисел ноября. О Гумилеве и Черубине см. в настоящем издании воспоминания Гюнтера и Волошина.
9 Шервашидзе Александр Константинович, князь (1872-?) - театральный художник, сотрудник "Аполлона".
10 Зноско-Боровский Евгений Александрович (1884-1954) - секретарь редакции "Аполлона" - драматург, критик, театровед, шахматист. Умер в эмиграции. О Гумилеве он написал несколько рецензий, печатавшихся в "Литературных и популярно-научных приложениях "Нивы". В рецензии на "Колчан" (ЛиПНПН, № 7, 1916, стр. 456-458) он писал: "Красною нитью проходит по всей этой книге отрицательное отношение к неясному, расплывчатому приятию мира, к нечеткой, приблизительной фиксации мысли и образа, ко всему недоговоренному и подразумеваемому. Слово, до конца верное определяемому им понятию, правдивая, вплоть до прозаизма подлинность рисунка - вот что хотят провести в современную поэзию акмеисты и адамисты. Многое в этом кредо имеет хорошее, ясное, светлое будущее. Молодая поэзия наша - в громадном количестве своих представителей - действительно заблудилась на туманных дорогах всяких нездоровых западнических течений, и вернуть ее на ясный, солнечный, трезвый путь - более чем желательно. Но нельзя даже во имя художественной правды так явно пренебрегать заветами старой лирики, как это делают подчас акмеисты, сознательно равнодушные к музыкальной стороне своих произведений, вплоть до употребления некрасивых, грубо-прозаических слов, неправильных ударений, нарочитых пересеканий ритма и т. д. Все эти недочеты, впрочем, у автора "Колчана" почти отсутствуют, во всяком случае, по отношении внешности. Его холодный, умный стих строго отчеканен, хотя чаще вне музыки и чувства, вне творческих бездн и фетовских высот. Н. Гумилев прежде всего рассудочен и уравновешен, в творчестве его философ всегда берет верх над лириком, почти не оставляя последнему места. Стихи его тем не менее несомненно интересны и широкой культурностью мысли скорее европейского, чем славянского склада, и красивой четкостью отделки".
11 Кузмин Михаил Алексеевич (1875-1936) - поэт. Тема взаимоотношений Гумилева и Кузмина - одна из важнейших для истории поэзии серебряного века остается слабо изученной. Гумилев посвятил Кузмину стихотворение "В библиотеке", вошедшее в книгу "Жемчуга". Как критик Гумилев писал о Кузмине часто: в статье "Жизнь стиха"; упоминает его имя в рецензии на альманах "Смерть"; в статье "Поэзия в "Весах"; в отзыве на книгу "Стихотворения" рано умершего Ю.Сидорова. В рецензии на "Антологию" книгоиздательства "Мусагет" Гумилев называет некоторые стихотворения Кузмина "классически безупречными". В 1912 г. он пишет рецензию на вторую книгу стихов Кузмина "Осенние озера", и года за два до того (также в "Аполлоне") - заметку о прозе Кузмина. Помимо того, имя Кузмина встречается и в других рецензиях Гумилева: на книги Вс. Курдюмова, Г. Иванова, А. Короны, на французскую антологию русской поэзии и др. Четыре письма Гумилева Кузмину были опубликованы в кн.: Н. С. Гумилев, "Неизданные стихи и письма". Париж, 1980. В кн. под ред. Баскера и Греем "Неизданное и несобранное" перепечатана из приложения "Нивы" рецензия на "Осенние озера", подписанная инициалами Н.Г. Редакторы этой книги считают, что эта рецензия написана Гумилевым. В вышедших в Вене "Гумилевских чтениях" (1984) опубликована некогда печатавшаяся в газете "Речь" (22 мая 1908) рецензия Гумилева на "Осенние озера" Кузмина.
Кузмин также неоднократно писал о Гумилеве, далеко не всегда доброжелательно. Например, в рецензии на "Чужое небо" он пишет: "Нам кажется, что эта третья книга (на самом деле это была четвертая книга - В. К.) не составляет собою книги, как "Жемчуга" того же автора. Это зависит не от небольшого ее объема... а от недостаточной выраженности перемен и эволюций, совершающихся с поэтом. Если бы он оставался таким же, как в "Жемчугах", объединив случайно написанные стихотворения в небольшую книгу, никто бы не мог задаваться вопросом о том, достаточно ли характеристична эта книга, которая определялась бы первой, достаточно выраженной, но дело в том, что в книге "Чужое небо" Гумилев от "Жемчугов" отошел, но ни к чему определенному еще не пришел. Он "пуст" - вот все, что можно про него сказать, хотя уже намечаются черты, по которым можно гадать, какою будет его следующая книга, более определенная, нежели изданная "Аполлоном". Большая свобода формы, более прочувствованная лирика, стремление к большой простоте, освобождение от романтического эстетизма. При сохранении всей крепости стиха и выдержанности форм нам кажутся показателями очень симптоматическими не только для одного Гумилева... Кажется, и от Гумилева, судя по "Чужому небу", можно ожидать его "Зеркала теней", которое удивит, пленит и разочарует поклонников бывшего его экзотизма. Что он при всех своих переменах не утратит заостренной и крепкой формы, порукой почти все пьесы нового сборника" ("Лит. и популярно-научные приложения "Нивы", январь 1913, стр. 161-162).
Упоминание имени Гумилева имеется в дневнике Кузмина, который все еще не опубликован, кроме некоторых фрагментов, появившихся в "Литературном наследстве", т. 92. Например, в записи от 4 апреля 1911 г. читаем: "Были Гумилевы, Толстые, Аничков, Верховский, Чулков, Мандельштам. Читали много. Николай Степанович остался у нас ночевать". Имеется также сведение о поездке Гумилева с Кузминым в Киев в конце ноября или в начале декабря, сразу после дуэли, о которой говорит в настоящем очерке А. Н. Толстой. Гумилев и Кузмин останавливались у Экстеров. В апреле 1911 г. Кузмин приезжал в Царское Село к Гумилеву. Кузмин привез с собой поэта Всеволода Князева - познакомить с Гумилевыми. Еще одна информация, касающаяся взаимоотношений двух поэтов: 29 сентября 1920 г. в Доме Искусств состоялось чествование М. А. Кузмина. Сначала приветствие от Союза поэтов произнес Блок. Затем от коллегии редакторов издательства "Всемирная литература" взял слово Гумилев. Содержание его речи до нас не дошло.
О взаимоотношениях двух поэтов некоторые сведения содержатся в "Записках об Анне Ахматовой" Лидии Чуковской. "Одни делают всю жизнь только плохое, - записывает Чуковская слова Ахматовой, - а говорят о них все хорошо. В памяти людей они сохраняются как добрые. Например, Кузмин никому ничего хорошего не сделал. А о нем все вспоминают с любовью". В другом месте в тех же "Записках": "У нас, у Коли, например, все было всерьез, а в руках Кузмина все превращалось в игрушки... С Колей он дружил только вначале, а потом они быстро разошлись. Кузмин был человек очень дурной, недоброжелательный, злопамятный. Коля написал рецензию на "Осенние озера", в которой назвал стихи Кузмина "будуарной поэзией". И показал, прежде чем напечатать, Кузмину. Тот попросил слово "будуарная" заменить словом "салонная" и никогда во всю жизнь не прощал Коле этой рецензии" ("Записки об Анне Ахматовой", т. 1, Париж, 1976, стр. 150).
Противоположное мнение об этих взаимоотношениях находим в воспоминаниях В. Петрова о Кузмине: "Впрочем, литературные разногласия, пишет искусствовед Петров, - не всегда переносились на личные взаимоотношения поэтов. Гумилев сердечно любил Кузмина как человека и, мне кажется, разглядел в нем нечто очень существенное и характерное. У Гумилева была теория, согласно которой у каждого человека есть свой истинный возраст, независимо от паспортного и не изменяющийся с годами. Про себя Гумилев говорил, что ему вечно тринадцать лет. А Мишеньке (т. е. Кузмину) - три. Я помню, - рассказывал Гумилев, - как вдумчиво и серьезно рассуждал Кузмин с моими тетками про малиновое варенье. Большие мальчики или тем более взрослые так уже не могу разговаривать о сладком - с такой непосредственностью и всепоглощающим увлечением".
В той же статье В. Петров приводит слова Ахматовой, подтверждающие ее мнение, записанное Лидией Чуковской: "Впоследствии я слышал от A. A. Ахматовой, что, по ее убеждению, рецензия Гумилева навсегда оттолкнула Кузмина от всей группы акмеистов") В. Петров. "Калиостро", "Новый журнал", 163, 1986, стр. 90).
12 Зимой 10-11 года - Цех поэтов был основан в октябре 1911 г.
13 Он получил три Георгия - Гумилев был награжден двумя Георгиевскими крестами.
14 В шестнадцатом году он был послан в Париж - Гумилев уехал заграницу в 1917 г. и пробыл там один год.
15 "Посредине странствия земного" - название было переменено на "Огненный столп", вышедший в количестве одной тысячи экземпляров в издательстве "Петрополис" в 1921 г. в Петрограде. Книга посвящена Анне Николаевне Гумилевой. Отпечатан сборник был в августе 1921 г., возможно, в те дни, когда Гумилев находился в тюрьме.
С. К. Маковский. НИКОЛАЙ ГУМИЛЕВ (1886-1921)
Печатается по книге Маковского "На парнасе серебряного века", Издательство Центрального объединения политических эмигрантов из СССР, Мюнхен, 1962, стр. 197-222. В подзаголовке этого очерка дата рождения Гумилева ошибочно указана как 1882-ой год. В настоящем издании этот очерк напечатан с небольшими сокращениями.
Маковский Сергей Константинович (15.8.1877-13.5.1962) - историк искусства, художественный критик, поэт, мемуарист, издатель, редактор, организатор художественных выставок. Выступил в печати как художественный критик в 1898 г. В 1905 г. вышел его поэтический сборник "Собрание стихов". В 1907 г. участвовал в создании журнала "Старые годы" и был одним из его редакторов. В 1909 г, основал журнал "Аполлон". Опубликовал восемь книг по искусству, самые известные из которых "Страницы художественной критики" в трех томах и "Силуэты русских художников". Маковский автор девяти сборников стихов и двух мемуарных книг. Его цикл сонетов "Нагарэль" посвящен Гумилеву.
1 В очерке "Николай Гумилев по личным воспоминаниям" Маковский писал, что познакомился с Гумилевым 1 января 1909 г. О выставке, на которой состоялось это знакомство, Гумилев написал небольшую статью, напечатанную в "Журнале театра литературно-художественного общества", № 6, 1909.
2 "Тихие песни" Анненского вышли в 1904 г.
3 Ср. с рецензией на "Романтические цветы" в журнале "Образование", № 7, 1908. Неизвестный автор, подписавшийся Л. Ф., заканчивает свой отзыв о сборнике стихов Гумилева следующими словами: "Книжка опрятная и недурная, но мы не хотим скрыть, что знаки препинания во многих цитированных здесь стихах составляют честь нашу, а не автора".
4 Имеется в виду статья В. М. Жирмунского "Преодолевшие символизм", напечатанная в "Русской мысли", № 12, 1916. Позднее эта статья была включена в книгу Жирмунского "Вопросы теории литературы", Л, 1928.
5 В шестидесятые годы Ахматова просмотрела сборники Гумилева и отметила стихи, в которых, с ее точки зрения, говорилось о ней, хотя формально эти стихи ей посвящены не были. Таких стихотворений в общей сложности насчитывается двадцать два. При чтении подборка этих стихотворений, подготовленных к печати Э. Г. Герштейн и опубликованных в "Новом мире", № 9, 1986, возникает ряд хорошо обоснованных сомнений. Например, легко усомниться в обоснованности мнения Ахматовой относительно стихотворения "Семирамида", формально посвященного "Светлой памяти И. Ф. Анненского". Воспоминания Ахматовой о Гумилеве фрагментарны и эгоцентричны. Обычно они представляют собой краткие упоминания в мемуарной прозе Ахматовой или упоминания в беседах с Л. Чуковской. В печати она избегала называть имя Гумилева гораздо чаще, чем это требовалось условиями времени. Например, в своей автобиографии, написанной за несколько месяцев до смерти, вспоминая о влиянии Анненского, Ахматова говорит: "Когда мне показали корректуру "Кипарисового ларца" Иннокентия Анненского, я была поражена и читала ее, забыв все на свете". Корректуру "Кипарисового ларца" показал ей Гумилев - за несколько дней до их свадебного путешествия. Имя Гумилева в этой автобиографии упоминается лишь один раз - причем не только по цензурным соображениям. В 1965 г., когда писалась эта автобиография, поэзия Гумилева в СССР еще не была реабилитирована, но упоминание его имени в разных контекстах встречается в печати буквально тысячи раз. Например, в 1965 г. вышли в свет "Записные книжки" Блока под редакцией Вл. Орлова - одного из официальных советских гонителей Гумилева. Тем не менее имя Гумилева в этой книге встречается более сорока раз, и оно не было вычеркнуто ни самим Орловым, ни цензурой. Причем речь идет о книге, изданной поистине массовым тиражом - сто тысяч экземпляров.
"Ахматовой (насколько помню), - пишет Маковский, - он посвятил открыто всего одно стихотворение". Маковский имеет в виду "Возвращение" (Я из дому вышел, когда все спали), вошедшее в "Колчан". "Открытыми" посвящениями Ахматовой можно считать и два акростиха Гумилева, опубликованных Георгием Ивановым в вышедшем под его редакцией посмертном сборнике Гумилева. Анне Андреевне Горенко Гумилев посвятил сборник "Романтические цветы"; ей же (Ахматовой) посвящен второй раздел книги "Чужое небо", а также три новеллы под общим названием "Радости земной любви" ("Весы", № 4, 1908). Дебют Ахматовой состоялся в журнале "Сириус", издаваемом Гумилевым (1907). Гумилев также написал для "Аполлона" большую рецензию о второй книге Ахматовой "Четки".
6 Других данных для точной датировки этого стихотворения, кроме воспоминаний Маковского, в литературе о Гумилеве не имеется. Гумилев вернулся в Петербург после своей второй поездки в Абиссинию в конце марта 1911 г. Стихотворение "Из логова змиева" было напечатано впервые в июле того же года. Датировка Маковского чрезвычайно проясняет содержание этого стихотворения.
7 Ср. с автобиографией Ахматовой: "Весну 1911 года я провела в Париже, где была свидетельницей первых триумфов русского балета". И в другой своей автобиографии: "Весны 1910-11 годов я провела в Париже. Модильяни".
8 Маковский здесь не совсем точен: Ахматова к этому времени напечатала свои стихи, по крайней мере, в трех журналах. - См. "Русские советские писатели. Поэты. Библиографический указатель", т. 2. М., "Книга", 1978, стр. 153.
9 В "Аполлоне", № 4, 1911 было напечатано четыре стихотворения Ахматовой: "Сероглазый король", "В лесу", "Над водой" и "Мне больше ног моих не надо".
10 Сын Гумилева и Ахматовой родился 1 октября 1912 г.
11 В упомянутой выше (примечание 5) публикации Герштейн из этих трех стихотворений включено только "Эзбекие".
12 Речь идет о статье Гумилева "Наследие символизма и акмеизм". В ней Готье не цитируется. Цитируемое Маковским стихотворение Готье было переведено Гумилевым и опубликовано раньше - в 1911 г. в "Аполлоне". В том же девятом номере за 1911 г. была напечатана статья Гумилева "Теофиль Готье".
13 Цех поэтов возник осенью 1911 г. Гумилев собственноручно написал приглашение нескольким петербургским поэтам, которые и встретились в октябре 1911 г. на квартире у СМ. Городецкого. К тому времени мысль о провозглашении акмеизма у Гумилева еще не вполне созрела. В начале состав Цеха был весьма разношерстным. Полного перечня участников Цеха до сих пор не существует. Сложность составления такого списка, в частности, состоит в том, что не каждый присутствовавший на цеховых заседаниях формально являлся членом кружка. В 1913 г. Гумилев писал Брюсову, что в стоящем совершенно отдельно от акмеизма Цехе в общей сложности 26 членов. Жирмунский в своей книге об Ахматовой приводит "восстановленный ею в рукописных воспоминаниях" список, включающий семнадцать имен, к которому надо прибавить и саму Ахматову, а также двух синдиков - Гумилева и Городецкого и "стряпчего" - Д. В. Кузьмина-Караваева. Кроме них, Жирмунский говорит, что в Цехе бывали Клюев и Хлебников, а на открытии присутствовал Блок. Однако Жирмунский забыл упомянуть бывавших в Цехе Пяста, Грааля Арельского, Верховского, Чулкова, А. Толстого. Новых членов принимали большинством голосов и только в исключительных случаях "без баллотировки". Именно таким образом был утвержден членом Цеха в 1912 г. Георгий Иванов.
14 Журнал "Гиперборей" выходил в 1912-1913 гг. Этот "ежемесячник стихов и критики" выпускался не особенно регулярно с октября 1912 г. по декабрь 1913 г. Всего вышло десять номеров (один из них сдвоенный). Редактором и издателем был М. Лозинский. Однако в каждом выпуске "выходящего десять раз в год" "Гиперборея" указывалось, что журнал издается при непосредственном участии С. Городецкого и Н. Гумилева. В большей степени, чем Лозинскому или Городецкому, журнал был обязан своим существованием Гумилеву. Само его название воспринималось как квинтэссенция гумилевской эстетики: ибо гиперборейцы - это хранители храма Аполлона, мифическая раса вечно юных людей, наслаждавшихся непрерывным солнечным светом. Эта мифологема была наилучшим символом для рельефного выражения идей нарождавшегося акмеизма. Современники воспринимали "Гиперборей" как своеобразное отпочкование от "Аполлона", ибо несколько поэтов одновременно сотрудничали в обоих журналах. Сам редактор "Гиперборея" в то же время был секретарем редакции "Аполлона". Если не считать мало удавшейся попытки издавать журнал "Остров", "Гиперборей", благодаря Гумилеву, явился первым в России периодическим изданием, целиком посвященным модернистской поэзии. Поэтический отдел всегда был главным, а в некоторых номерах "Гиперборея" единственным отделом. Критический отдел занимал подчиненное место и полностью посвящался разбору новейших поэтических сборников. Здесь печатались рецензии Городецкого, Лозинского, Мандельштама, Г. Иванова, но чаще других в критическом отделе выступал Гумилев. Некоторые его рецензии не подписаны, но в них с несомненностью виден стиль Гумилева, его фразеология, встречающаяся в его же рецензиях в "Аполлоне". При журнале возникло издательство того же имени. Под его издательской маркой вышли книги Гумилева "Фарфоровый павильон" и "Мик".
Сергей Маковский.
НИКОЛАЙ ГУМИЛЕВ ПО ЛИЧНЫМ ВОСПОМИНАНИЯМ
Печаталось в "Новом журнале", № 77, 1964, стр. 157-189 с примечанием редактора журнала: "Эта работа о Гумилеве - последняя работа покойного С. К. Маковского..." К этому примечанию нужно добавить, что данный очерк представляет собою новый вариант воспоминаний о Гумилеве, вошедших в книгу Маковского "На парнасе серебряного века" (см. в настоящем издании).