Не зная об ином.
Осенний ветер - грубым
Полетом тучи рвал,
По водосточным трубам
Холодный дождь бежал,
И мчался он со злостью
Намокший ус крутя,
Расщипленное тростью
По лужам колотя
Особенное сходство заметно между последней строфой у Г. Иванова и следующей строфой у Гумилева:
Я из дому вышел со злостью,
Но он увязался за мной,
Стучит изумительной тростью
По звонким камням мостовой.
"Изумительная трость" в пародии становится "расщепленной" и загадочный лирический герой Гумилева - в пародии Иванова - бешено колотит своей тростью по лужам. Поводом для написания пародии явилась, вероятно, последняя строфа в стихотворении Гумилева:
И стал я с тех пор сумасшедшим.
Не смею вернуться в свой дом
И все говорю о пришедшем
Бесстыдным его языком.
Отсюда у Иванова строки:
Одно другого хуже
Проклятья посылал.
6 В первоначальной публикации (в "Аполлоне", № 9, 1912) стихотворение "Памяти Иннокентия Федоровича Анненского" кончалось строфой:
То муза отошедшего поэта,
Увы! безумная сейчас.
Беги ее: в ней нет отныне света
И раны, раны вместо глаз.
Стихотворение в журнальном тексте носило подзаголовок "По случаю второй годовщины смерти, исполнившейся 30-го ноября". На основании этого подзаголовка обычно и датируется это стихотворение. Летом 1911 г. Гумилев вновь пережил увлечение Анненским, но выводы из этого увлечения были для Гумилева мало вдохновляющими. Это переосмысление Анненского сказалось в цитированной выше заключительной строфе его стихотворения. Подбирая а 1915 г. свои стихи для книги "Колчан", Гумилев написал заново заключительную строфу:
Журчит вода, протачивая шлюзы.
Сырой травою пахнет мгла,
И жалок голос одинокой музы,
Последней - Царского Села
Знаменательно, что это стихотворение в "Колчане" идет первым по-видимому его взгляд на Анненского опять претерпел изменение. Отношение это было двойственным " приятие и отталкивание. О расхождении с эстетикой Анненского отчетливо сказано в одном стихотворении Г. Иванова, который с Гумилевым познакомился а 1912 г. и с промежутками, порой длительными, встречался с ним вплоть до лета 1921 г.
Я люблю безнадежный покой,
В октябре - хризантемы в цвету,
Огоньки sa туманной рекой,
Догоревшей зари нищету...
Тишину безымянных могил,
Все банальности "Песен без слов",
То, что Анненский жадно любил,
То, чего не терпел Гумилев.
7 Ахматова утверждала, что "Пятистопные ямбы" - о ней. См. "Стихи и письма. Анна Ахматова. Н. Гумилев." Публикация, составление, примечания и вступительное слово Э. Г. Герштейн - "Новый мир" № 9, 1986.
8 Б. Эйхенбаум был первым, кто отметил в печати духовную силу стихов Гумилева о войне. Его "военные стихи, - писал Эйхенбаум в феврале 1916 г. в "Русской мысли", - приняли вид псалмов об "огнезарном бое". ...Не замечательно ли самое стремление поэта - показать войну как мистерию духа?"
9 Речь идет о неоконченной повести Гумилева "Веселые братья", опубликованной в книге "Неизданный Гумилев" под ред. Г. П. Струве, изд. им. Чехова, Нью-Йорк, 1952, стр. 159-200.
10 Не точно цитируется предисловие Г. Иванова к составленной им книге Н. Гумилев "Письма о русской поэзии". Предисловие датировано им самим: сентябрь, 1922 г. Он пишет: "Если бы жизнь Гумилева не прервалась, и он написал бы задуманную им теорию поэзии, мы бы имели наконец столь необходимую нам "L'art poetique". Но теперь русские поэты и русские критики еще долго будут учиться по этим разрозненным письмам своему трудному "святому ремеслу". И образ Гумилева, поэта и критика, навсегда останется в русской литературе прекрасным и возвышенным образом, к которому так хорошо могут быть обращены Пушкинские стихи:
С Гомером долго ты беседовал один.
Тебя мы долго поджидали.
И светел ты сошел с таинственных вершин
И вынес нам свои скрижали""