Несколько томительных часов он провел в непрекращающемся ожидании следующей службы. То, что постоянно тревожило раньше, больше не приходило на ум. В голове Андрей прокручивал кадры пережитой благодати и, сам того не замечая, он стал вплетать в размышления о своей жизни те понятия, которые еще недавно считал смешными. Ему не хватало терпения дождаться объявления на сбор на очередную службу — он сидел на полу, затем на скамье, переместился на нары, походил по ячейке и часто смотрел на часы, удивляясь тому, как медленно иной раз может течь время.
— Да не суетись ты, браток, — успокаивал его знакомый, — скоро все будет. Минут тридцать всего осталось. Посиди, наберись сил.
Однако это «скоро» не наступило. В коридоре послышались шаги и вскоре дверь в ячейку полностью распахнулась, явив в проходе трех вооруженных чернобожников. Андрей как раз вышел из туалета и застыл напротив нар, застигнутый врасплох. Он сразу понял, что пришли за ним. Один из пришедших оскалился, подошел и со всей силы ударил Андрею в живот, отчего тот скрючился, но упасть на пол ему не дали — двое других тут же подхватили его под руки и буквально поволокли куда-то. Удар был такой силы, что все внутри сжалось, и Андрей долгое время чувствовал боль от любой попытки пошевелиться. Когда острое чувство в животе стало слабеть, он тут же стал жалеть о том, как вел себя в библиотеке. Тогда это казалось смелым и оригинальным, но, зная, кто его тащит и зачем, Андреем сначала овладело раскаяние, затем отчаяние
Его протащили по нескольким лестницам и коридорам и бросили на пол в комнате, где стены, пол и потолок были полностью выкрашены в черный цвет. Послышался звук ключей и открываемого замка. Его снова взяли под руки и затолкали в клетку, рассчитанную на одного человека, в которой нельзя было ни сидеть, ни нормально стоять — была она узкая и низкая. Держась за ушибленное место, Андрей загнанным взглядом посмотрел на пленителей — один, видимо, старший стоял напротив и скалился, а двое его подчиненных стояли чуть позади с серьезным видом.
— Сегодня примем новых послушников, — произнес старший, — а завтра избавимся от шпионов и предателей, — закончив, он улыбнулся еще шире, представляя себе казнь.
Андрей огляделся вокруг — помещение было аналогично тому церковному, из которого Андрею удалось бежать. Там тоже были потолочные краны с крюками, на которых вешали людей или целиком клетки, которых в этом помещении было несколько штук. В углу стояла еще одна большая, рассчитанная человек на десять. Как и в церковном гараже, здесь была яма в полу, но шире — Андрей догадался, что ее увеличили под размер одиночной клетки. А к яме вели трубы с огромного бака из толстого металла в углу. Он сразу вспомнил разговор с Михаилом и его передернуло.
— Ну что, уродец, — сказал главный, — ты там, скорее всего и окажешься. Посмотрим, что с тобой сделает целая бочка Его слез.
— А что я сделал? — негромко спросил Андрей.
— Ты нам сам расскажешь, что ты сделал, — затем начальник обратился к подчиненным. — Досмотрите его вещи.
Один из подчиненных отошел к столу возле стены, где уже лежал вещмешок Андрея, и стал выкладывать и осматривать все предметы оттуда. Когда сумка оказалась пуста, он потряс ей, чтобы окончательно проверить.
— Что там?
— Концентрат, противогаз, фонарь и все.
— Ты уверен?
Старший подошел к столу, оттолкнув подчиненного и сам все осмотрел.
— Действительно.
Затем приблизился к Андрею и, продев руки сквозь решетки, стал лазать по карманам.
— Стой, не двигайся, урод! — приказал чернобожник и вскоре достал из одежды пленника талон из комнаты хранения и сложенное в несколько раз письмо Михаила. Талон он отдал другому подчиненному. — На, сходи в гостевую оружейку, забери его вещи.
Когда младший убежал, старший развернул сложенную бумагу и стал читать послание сыну, при этом довольно ухмыляясь и бросая злой взгляд на пленника.
— Тебе для ванной, — он мотнул в сторону ямы, — даже говорить ничего не надо. Этой писулькой ты уже сам все объяснил, — он помахал бумагой. — Хотя с тобой будет время поработать, расскажешь нам еще что-нибудь интересного.
Андрей хотел было оправдаться, что письмо не принадлежало ему, но он вовремя одумался и лишь опустил взгляд. Вскоре поняв, что терять ему было нечего, он слегка осмелел.
— А что такого? — поинтересовался Андрей.
— Что? — не понял чернобожник.
— Что такого я там написал, что заслужил вон это, — он тоже дернул головой, указывая на яму.
— Что написал?! — удивился чернобожник. — Так давай я тебе зачитаю!.. — он вновь обратился к бумаге и стал выборочно цитировать письмо. — «Чернобожники — слабые и сломленные люди», «Черный Бог — самозванец и никакой не бог, а простой человек, которому повезло пережить погружение в черную слизь», «их благодать — это всего лишь распыленная в воздухе слизь», — он дочитал до конца послание и на последней цитате стал кривляться. — «дорогой мой сын, одумайся. Последуй за этим человеком, чтобы мы снова были вместе». — он поднял взгляд. — «то от кого, кстати? Не ты ведь писал?
— От друга.
— От какого? Как зовут?
— От близкого, — Андрей проигнорировал второй вопрос.
— Ну ладно, — послышался злорадный смешок, — скоро ты будешь более разговорчивым.
Старший чернобожник подошел к столу с инструментами и стал демонстративно точить ножи, иногда поглядывая на Андрея, которого передернуло от явного намека. Вскоре вернулся второй подчиненный с автоматом и подсумками, положил их рядом с вещмешком и опустился на железный стул рядом со своим товарищем. Они с безразличным видом сидели возле выхода, пока их старший наполнял помещение лязгом металла. Так прошло несколько минут, за которые Андрей успел растерять остатки смелости и вновь отдаться во власть страха и упадочничества.
Послышался тихий сигнал терминала связи. Отложив инструмент, старший чернобожник подошел к аппарату и щелкнул клавишами. Послышалась чья-то тихая речь из динамика.
— Да, — непривычно учтиво отвечал чернобожник, — да, он здесь. Привели его в комнату пыток. Нет, ничего не говорил. Мы пока с ним не работали. Ничего интересного не нашли кроме письма. Он не говорил, но, кажется, кандидату в послушники. Написано «Саша». Да, конечно, — в следующий момент, в голосе послышалось волнение, — Он сам придет сюда? Я понял… Да… Понял.
Щелкнув клавишей для окончания сеанса, чернобожник медленно повернулся к Андрею, затем обратился к подчиненным.
— Дальше я один, возвращайтесь в келью.
Те переглянулись и без лишних слов направились к выходу. Оставшись наедине с Андреем, чернобожник задумчиво приложил ладонь к подбородку, бросая на пленника странный взгляд.
— Тебе выпала честь… Уникальная возможность… — он подбирал слова. — Увидеть вблизи… Поговорить… Мы сейчас увидим и поговорим с Ним. — он буквально выдохнул последнее слово.
— С кем? — грустно спросил Андрей.
— С Черным Богом, — лицо его выражало благоговейное слабоумие.
— То есть с его сыном? — наивно поинтересовался мужчина.
— На яму ты себе уже заработал, — непонятно усмехнулся чернобожник, — поэтому за такое кощунство тебя нет необходимости осуждать.
Он стал быстро ходить по комнате, наворачивая круги. Иногда он останавливался возле столов и трогал ножи, гвозди, вещи Андрея, но тут же их откладывал и продолжал шагать. В томительном для чернобожника и пугающем для Андрея молчании прошло еще минут десять.
Когда дверь открылась, старший вздрогнул и отошел на несколько метров к столам, чтобы стоять одинаково далеко и от Андрея, и от входа. Внутрь зашел мужчина в длинном черном одеянии с символом чернобожников на груди и, взглянув на него. Андрей даже успел разочароваться, приняв того за верховное божество. Однако тот открыл нараспашку дверь и согнулся в поясе. Другой чернобожник тоже поклонился. Через несколько секунд свет из коридора померк — в дверном проеме показался великан. Под два метра ростом и широченный в груди он закрывал своим телом почти весь проход. Передвигая крепкими мускулистыми ногами, он без всякой спешки зашел внутрь, каждым своим движением показывая силу. Андрей округлил глаза, рассматривая вошедшего — он был абсолютно голый и весь черный. Руки, ноги, грудь, живот, лицо, губы, глаза и даже волосы отдавали чернотой, которой могли позавидовать безлюдные области гигахруща. И сложен он был так, словно сошедший с плаката по анатомии человек без кожи, но раза в два больше — каждая мышца выделялась на черном теле отблеском или сиянием. Смотря снизу вверх на вошедшего, Андрей не мог назвать его про себя ни человеком, ни даже существом. Он действительно был богом. Черным Богом.
Дверь скрипнула и чернобожник возле двери, не разгибаясь, закрыл дверь, погрузив помещение в абсолютную тишину. Словно загипнотизированный Андрей смотрел в глаза Чернобогу, пытаясь отыскать там зрачки, но на фоне остальной черноты это было невозможно. Великан тоже рассматривал заточенного в тесную клетку жалкого пленника и вдруг улыбнулся, показав черные же зубы. Внезапно оба чернобожника устремились к выходу и вскоре скрылись за дверью. Хотя черные губы не двигались, теперь и Андрей услышал его голос — такой же глубокий и сильный, как те трубы из молитвенного зала.
— Человеческие эмоции давно стали мне в основном чужды. Но когда увидел тебя в церкви, я, признаться, обрадовался.
— Меня? — сдавленно прошептал Андрей.
— Тебя, — великан еще шире улыбнулся. — Гигахрущ населяет бесконечность людей. Думал, совпадение, просто похож. Но нет, это ты.
— Наверное, вы перепутали, — лепетал пленник.
Черный Бог, улыбаясь, молча смотрел на Андрея.
— Вселенная сама притягивает нужных людей друг к другу, — он выдержал паузу. — Так расскажи — зачем ты так стремился попасть к нам?
Андрей не мог оторвать взгляда от гипнотических черных глаз. Он почему-то продумывал ответ и каждое слово, хотя все было и так очевидно. Чернобог улыбнулся.
— Понимаю. Пришел сюда за своим сыном, — слова заставили Андрея вздрогнуть. — Любимый сын пропал. И ушел к чернобожникам. Только сам ты этого не видел. А с чего взял, что он у нас?
— Ликвидаторы сказали, — послышался тихий ответ.
— Ликвидаторы, — повторил Чернобог. — Послушники дьявола. Запутывают паству, уводят у вселенной, — он остановился на несколько секунд. — И вновь я переживаю человеческое чувство. Интерес. Я не помню, когда испытывал это в последний раз. Как ты думаешь, зачем они тебе это сказали?
— У меня сын пропал. Коля, — не думая, отвечал Андрей. — Они сказали, что он к вам ушел. Подался в чернобожники.
— Но у нас нет твоего сына, — с улыбкой в голосе ответил великан, — и никогда не было.
— Как?.. Мне же сказали… Вы уверены?
Послышался грозный раскатистый смех.
— В словах Чернобога нельзя усомниться, — словно вспоминая стих, произнес тот. — Кто усомнился, потонет в грехе, — он сделал паузу. — Любого другого я бы тут же раздавил за такой вопрос. Но тебя прощаю. По старой памяти.
— Но мне же сказали…
— Воля богов человеку непостижима, — перебил его Черный Бог. — Когда боги лишь играют людьми, те рассуждают о благодати. А ты даже себя самого не помнишь.
— Помню, — искренне удивился мужчина. — Андрей меня зовут.
— И кто же ты, Андрей? Откуда пришел? Кем будешь?
— Я на трубопрокатном работаю, сам с блока…
Его перебил смех, заполонивший все сознание, будто смеялись внутри головы одновременно из настоящего, будущего и прошлого. Ничего кроме смеха он не чувствовал.
— Какой страстный интерес ты во мне пробудил и тут же его растоптал. Ничего святого, Андрей Викторович, ничего святого! — гремел голос в голове. — А я уж надеялся, что мы поговорим о делах минувших.
— О каких? — преодолевая чужой смех в голове, выдавил из себя Андрей.
— О сотворении вселенной, — голос улыбался. — Что ты там просил в библиотеке? Свитки о бесконечности? Возрасте вселенной? — в голове вновь загрохотал смех.
Андрей сначала мотнул головой, пытаясь погасить причину шума в голове, но, понимая всю бесполезность этого, принялся кивать головой.
— А письмо ты, значит, принес… — великан не договорил, ожидая услышать мысли пленника, — сыну Михаила. Нашего дорогого предателя, которого уже почти поймали. Нет, до пищеблока он не дойдет. И что там в письме?.. Забрать Александра обратно, — вновь послышался смех. — Умиляет, как, казалось бы, умный человек может в это поверить. Ладно Михаил. Его разум отравлен долгими гигациклами в ликвидаторах и алкоголем. Но ты? Самосбор никого не щадит. Даже лучших из лучших.
— Где мой сын? — прошептал Андрей.
— Твой сын во вселенной, — улыбаясь ответил Черный Бог.
— Что это значит? Где конкретно? — его почему-то передернуло от холода.
Черный великан молча смотрел на пленника с ничего не выражающим ликом. Затем он повернулся к двери, где показался чернобожник в длинном одеянии — тот в глубоком поклоне лишь на секунду возник в проеме и сразу закрыл дверь.
— Когда боги играют… — послышалось в голове.
Медленно ступая по бетонному полу, Черный Бог подошел к терминалу и совсем по-людски щелкнул клавишами. Андрей никак не мог понять, чем его завораживала эта сцена. Великан молча работал с клавиатурой, слышались тихие сигналы из писклявых динамиков. Он совсем по-человечески мотнул головой и посмотрел через плечо на пленника. Закончив с терминалом, он выключил экран и приблизился к Андрею. Глядя снизу вверх, пленник испытал очередную волну страха, робости, волнения при виде этого нечеловеческого великана с вытесанными из черного бетона черепом, скулами, широкой грудью.
— Сама вселенная требует от меня сохранить тебе жизнь, — послышалось в голове.
— Почему? — выдавил Андрей.
— Если боги благосклонны, они сами тебе это объяснят.
Дверь открылась и в комнату вошли те двое чернобожников — один остался у двери в поклоне, а второй с опущенной головой обогнул по дуге своего верховного владыку, трясущимися руками открыл клетку и так же быстро отошел к стене. Андрей медленно выполз из клетки, опасаясь слишком приблизиться к Черному Богу. Он сделал несколько шагов в сторону, глядя в пол.
— Я дарую тебе жизнь, — послышался спокойный голос. — Собирай свои вещи и беги отсюда, не оглядываясь. В третий раз ты от нас не уйдешь. Я тебе это обещаю, Андрей Викторович.
Пленник еще несколько секунд стоял на том же месте, а потом его словно подтолкнули и он мелкими шажками побежал к столу и принялся собирать свои пожитки в вещмешок, нацепил на себя пояс с подсумками, перекинул на спину пустой автомат и взялся за бумагу с посланием к сыну Михаилу. Держа ее в руках, он обернулся к Черному Богу, который все так же стоял посреди комнаты.
— А можно… — робко начал Андрей. — Можно Сашку забрать?
— Сашка с вами не пойдет, — послышался спокойный ответ.
— Можно он хотя бы прочитает письмо от отца?
— Я позволю тебе это. Только потому что ты напомнил мне, что такое умиление чьей-то наивной глупостью.
Чернобожник, открывший клетку, тут же побежал к выходу и скрылся за дверью. Не прошло трех минут, как на она вновь открылась и в комнату вошел молодой парень — сын Михаила — и застыл, глядя на свое божество с открытым ртом. Затем молча повернулся к Андрею и взял письмо. Морщась и кривя рот, тот быстро прочитал послание своего отца и покачал головой.
— Мне противно, — пробормотал Сашка, — что я — его сын. Мне даже бумажку эту противно держать, — он выпустил письмо из рук, уронив его на пол.
Великан неслышно для других обратился прямо к будущему послушнику, отчего тот расплылся в благодатной улыбке, опустился в глубоком поклоне и устремился к выходу. Андрей аккуратно подобрал письмо и, скомкав, убрал его в карман на животе.
— А все же можно, — он не знал, позволительно ли было ему говорить, — можно Сашка пойдет с нами? Он — еще ребенок, ничего не понимает.
Внезапно все присутствующие в комнате люди схватились за голову, почуяв резкую раздирающую боль. Словно стих зазвучали громоподобные строки.
— В словах Чернобога нельзя усомниться! Кто усомнился — потонет в грехе!
Комнату наполнил душераздирающий крик, бульканье, хрипота. Подкошенный жуткой болью, Андрей упал на пол. Корчась от страшных мучений, Андрей приоткрыл глаза и увидел, как недалеко от него чернобожник давился собственной кровью и держался за глаза, из которых текла густая алая жидкость. Внезапно он вытянулся словно струна и обмяк. Под ним увеличивалась темная лужа. Другой чернобожник в рясе дрожал, прижимаясь лбом к полу.
— Беги, Андрей Викторович, — вещал спокойный голос, — и молись, чтобы никогда меня больше не встретить.
Пленник вскочил на ноги, стараясь не смотреть на мертвеца, и засеменил к двери. Живой чернобожник с перекошенным от мучений лицом встал и открыл ему дверь. Уже в проеме Андрей остановился, вновь услышав пугающий голос в голове.
— А на твой вопрос я все же отвечу. Наша вселенная — ровесник твоего сына.
Андрей медленно повернулся и посмотрел Черному Богу прямо в бездонные черные глаза, которые пугающе блеснули. Словно ужаленный, он натянул ремень автомата и быстрым шагом, переходящим в бег, бросился по коридорам и лестницам к выходу из собора в сопровождении стражника.