Сецуко посмотрел на спутанные волосы Мисаки, одолженные хакама и черный меч на ее бедре. Если она и смогла понять, что случилось, она не уточняла. Вместо этого она ткнула пальцем в ямочку на щеке Мисаки.
— С возвращением, милашка.
Мужчины, отреагировавшие на взрыв, вскоре вернулись. Если они считали историю Такеру безумной, их сомнения пропали, когда они нашли кровавые куски литтиги на склоне горы, и они теперь желали услышать историю подробнее.
Но Такеру не успел ответить на их вопросы, Амено Кентаро прошел во двор.
— Мацуда-доно! — сказал он, и Мисаки увидела по его лицу, что что-то не так.
— Что такое?
— Кое-кого не хватает.
— Что? Кого?
— Ребёнка, — сказал мужчина, — пятилетней девочки Гинкава Юкими.
Юкими была одной из детей, осиротевших после атаки Ранги. Ее молодой отец и дяди умерли, пытаясь удержать северный переход. Ее мать, одна из кузин Юкино Дая, погибла от бомбы при авиаударе.
— Проверьте дома, — сказал Такеру. — Соберите людей и обыщите гору — только мужчины, — добавил он, — и только воины. Кузнецы, монахи и женщины останутся у своих домов, пока мы не убедимся, что на горе нет союзников убийцы.
— А родители девочки? — спросил один из волонтёров. — Где они?
— У нее нет родителей, — сказал Такеру, — но ее семья — все мы. Отец Гинкавы Юкими умер, защищая эту деревню. Ее мать была кузиной Молнии Дая, из той же ветки семьи Юкино, что и моя мать. Этот ребенок — наша кровь. Она принадлежит всем нам, и наш долг — найти ее.
— Думаете, ее забрал тот же, кто взорвал бомбу? — спросил один из Амено. — Или у него были сообщники, забравшие ее?
— Не знаю, — Такеру взглянул на Мисаки, думая, что у нее были идеи, но она была растеряна, как он.
А если убийца не пришёл один? А если были другие литтиги? Она вдруг представила, как незнакомец надевает лицо матери или отца Гинкавы Юкими. Если мужчина с татуировками увидел и запомнил черты Мамору, он мог сделать так и другими жителям Такаюби. Такеру и Мисаки чуть не повелись на иллюзию, а растерянный ребёнок не мог не поверить.
— Человек, с которым встретились мы с моей женой, использовал иллюзии, чтобы выглядеть как наш сын, — сказал Такеру. — Моя жена уже встречала его тип суб-теонита. Она объяснит, как понять, что видишь иллюзию.
Мисаки сказала людям выглядывать мерцание света, как блики на поверхности воды.
— Будьте осторожны с теми, кто не говорит, — добавила она. — Литтиги не могут имитировать голоса. Пока члены ваших групп обмениваются словами все время, вы будете в порядке.
Мужчины стали устраивать поиски, а Такеру послал Сецуко собирать женщин и детей, чтобы он сосчитал их еще раз, а Мисаки могла рассказать им всем, как видеть сквозь иллюзии литтиги.
Когда все ушли, Такеру сел на колени у дома Мацуда и опустил ладони на снег.
— Что вы делаете? — спросила одна из женщин.
Такеру закрыл глаза.
— Я поищу Гинкаву Юкими.
Он стоял неподвижно почти ваати, и Мисаки пришлось рассказывать растерянным жителям и волонтерам, что он делал. Некоторые из них смотрел с недоверием, но они не сомневались в способностях Такеру, даже если они казались странными. Когда он открыл глаза, он хмурился.
— Отзывайте мужчин, — тихо сказал он.
— Что? Почему, Мацуда-доно?
— Нарушителей уже нет на горе, как и Гинкавы Юкими.
— О чем вы? Она мертва?
Такеру покачал головой.
— Я не ощутил тела в снегу или в озере, а если бы она был на камнях, наши разведчики уже нашли бы ее. Ее уже нет на горе.
— Кто-то забрал ее? — спросила одна из женщин, прижимая к груди свою маленькую девочку. — Зачем кому-то это делать?
Теории носились по деревне остаток вечера. За прошлую неделю люди Такаюби начали собирать все запасы еды в останках гостиной Мацуда. Весной половина комнаты, что уцелела, не будет годиться для обитания, но сейчас лед Такеру превратил ее в неплохую столовую, ледяная часть служила как холодильник, а деревянная половина была открыта для деревни, чтобы они могли там готовить.
Каждую ночь Мисаки собирала женщин, и они готовили вместе в нескольких больших кастрюлях. Без электричества для жарки или уцелевших рисоварок было удобнее готовить еду сразу для всей деревни. Этой ночью множество женщин появились помочь с ужином, почти половина женщин Такаюби. Некоторые пришли поговорить. Некоторые пришли для общества. Все помогали руками.
— Думаете, так правительство пытается запугать нас? — спросила Маюми, передав Мисаки черпак, который она просила.
— Опасно такое говорить, — сказала Мисаки. — Осторожнее с тем, кто может услышать. И я в этом сомневаюсь.
— Но, Мацуда-доно, вы предположили, что Император мог послать убийц…
— Знаю, — сказала Мисаки, — но есть особые тактики, которыми тираническое правительство запугивает подданных. Во-первых, они показывают себя — солдат в форме, а не чужаков в странных костюмах. И я думаю, если бы это была попытка запугать, похитили бы ребенка с живыми родителями. Это… — это делали ямманки с баксарианцами, чтобы держать их в узде, но Мисаки решила, что уже достаточно обвинила Империю в измене, не втягивая в грязь ближайших союзников.
Она покачала головой.
— Если они хотели усилить психологический удар, они не выбрали бы сироту.
— Но она была не просто сиротой, — возразила оскорблённо Фуюхи. — Она была ребёнком Такаюби, нашей кровью. Как сказал твой муж, она принадлежала всем нам.
— Но правительство этого не поняло бы, — сказала Мисаки. Она сделала паузу, мешая суп, держа над пузырьками горсть специй. С жаром от кипящей воды на коже она вспомнила то, что ей говорил Робин давным-давно на крыше, когда она спросила, стоило ли спасать северных эндеров из Ливингстона.
Все в этой части города были подавлены или брошены силами теонитов, на какие полагается весь мир. Но они не сдаются. Они устроили тут себе жизнь и культуру. Это не идеально, но стоит защиты, даже если правящие теониты и политики с полицией решили иначе.
Она не ожидала, что поймет ту часть Робина, не думала, что эти слова будут иметь для нее столько смысла.
— Мацуда-доно? — сказала Фуюхи. — Ты в порядке?
— Да, — Мисаки разжала ладонь, бросая специи в суп. — Просто вспомнила кое-что… — она покачала головой. — Не важно. Смысл в том, какими были полковник Сонг и его люди. То, как наша деревня работает, как мы заботимся друг о друге, они не понимают. Это не похоже на действия правительства по запугиванию людей.
— Думаете, это ранганийцы? — спросила Фуюко.
— Не знаю, — сказала Мисаки, — и я не знаю, почему вы, леди, думаете, что у меня есть все ответы. Вы знаете, что я — домохозяйка, а не шпион, да?
Фуюко пожала плечами.