— Это немного жутко, Такеру-сама.
Такеру не улыбнулся в ответ. На его лице все еще была боль, и для Мисаки это было в новинку, был тяжело смотреть на это, даже если это длилось уже какое-то время.
— Я знал, что тебе было больно после потери тех детей, — сказал он, — как моей матери было больно перед ее смертью. Но, признаюсь, к моему стыду, я не знал, что делать. Я все еще не знаю…
— Ты говоришь со мной, — сказала Мисаки. — Я хотела, чтобы ты говорил со мной, чтобы я не была одинока.
Такеру покачал головой.
— Я думал, что если попытаюсь быть ближе к тебе, ты оттолкнёшь меня. Я думал, что если заговорю с тобой, это станет ссорой.
— Но есть вещи хуже ссоры, — сказал Мисаки. — Я не против капли ссор. Я не могу терпеть молчание.
— Тогда я худший муж в Кайгене.
— Нет… — мягко сказала Мисаки. — Я могла бы тоже нарушить молчание, — но ей не хватило смелости.
Она злилась на Такеру за то, что он относился к ней, как к кукле, но сама не была лучше. Она относилась к нему как к глыбе льда в форме человека, не учитывая, что тот лед мог появиться по человеческим причинам.
— Прости, что я оставил тебя в молчании на все это время, — сказал Такеру. — Я не знаю, понимаю ли я это… но я рад, что мы сразились сегодня.
Мисаки кивнула.
— И я.
Мужчины, как Мацуда Такеру Первый существовали только в легендах, потому что, конечно, настоящие люди не могли закончить проблемы королевства взмахом меча. Бой Мисаки и Такеру не наделил их магически любовью и пониманием. Он не исцелил боль, оставшуюся без Мамору. Но это было чем-то, началом заживления. Это было первым знаком, что все могло стать лучше.
Когда Мисаки и Такеру легли на футон вместе, волна их холода потушила огонь в лампе, оставив серо-белую смесь света луны и теней. Тьма не угрожала кошмарами, ведь Мисаки уже не был одна. Казалось естественным, когда Такеру придвинулся и коснулся ее… а потом он замер.
— Что такое? — прошептала она.
— Ты ненавидишь, когда я тебя касаюсь, — сказал он, не обвиняя, а констатируя факт. — Ты всегда это ненавидела.
Мисаки не пыталась отрицать это.
Она не знала, могла ли заставить себя полюбить его прикосновение, но она прильнула и потерлась щекой об его пальцы. Она обняла его. Холодный. Ну и что? Она была такой же. Она устроилась ближе, опустила голову на его плечо. В нем не было горячей искры, от которой кипело ее желание, но когда она закрыла глаза, кошмаров не было.
В объятиях мужа, в звуке его ровного дыхания она впервые за месяц спала крепко.
ГЛАВА 29: УЧЕНИК
На следующей неделе полковник Сонг вернулся, в этот раз со старшими, губернатором Широджимы и представителями армии Яммы. Глупый переводчик Сонга, Чу Кьюн-тек, представил их на неловком диалекте Широджима:
— Я представляю вам генерала Чун Чан-хо, лейтенанта Бек Джин-кю и вашего губернатора Ло Дун-су. Думаю, вы уже встречали полковника Сонга Бьюн-ву.
Такеру вежливо поклонился каждому.
— И я прошу принять представителей наших союзников Яммы, генерала Бурему Кенде, генерала-лейтенанта Лансану Вагаду и их переводчика и советника джали Сейду Тираму, — с ямманками был второй джасели, младше первого, в одежде проще. Мисаки могла лишь догадываться, что он был учеником настоящего джасели — относительно новым, судя по возрасту и волнению, но его не представили.
— Рад знакомству, — сказал Такеру ямманкам на кайгенгуа, и джали Тирама перевел его слова на ямманинке. — Спасибо, что прибыли, — а потом в стиле ямманок Такеру взял генерала Кенде за руку.
Мисаки репетировала с Такеру приветствие таджаки, убедив его пучиться у нее, пока оно не стало естественным. Теперь Такеру немного лучше был готов к гостям издалека. Мисаки хотела, чтобы ямманки ощутили, с кем имели дело. Это сработало. Она заметила удивление на лицах таджак, когда их пальцы коснулись пальцев Такеру, а их губы коснулись его костяшек. Такеру был холоднее и осязаемо сильнее представителей Императора, и ямманки уважали силу.
— Ты, конечно, устроишь нас в своем доме, Мацуда, — сказал генерал Чун.
— Да, — сухо сказал Такеру. — Конечно.
«Чудесно», — подумала Мисаки. С каждым важным чиновником в их комнате в полуразрушенном доме Мацуда не будет места для самих Мацуд. Мисаки и Сецуко, конечно, должны будут подавать чай и еду, и они не могли сдаваться, но семье придется спать в другом месте.
— Вы хотели что-то добавить, Манга… то есть, Короя? — спросил младший джасели.
Короя. Мисаки удивлённо моргнула, поняв, что вопрос был направлен к ней. Это было уважительное обращение к женщине-воительнице. Неуместный вопрос говорил о невинности джасели, в Ямме муж и жена были равными, все важные дела решали вместе. Это был его первый раз в Кайгене, раз соотношение полов его путало.
А еще он чуть не назвал Мисаки Манга Короя — титул женщины правящего клана. В другой стране благородная семья, как Мацуды, имела бы статус манга коро, но в Кайгене официальным манга коро был только дом Императора. Кайген был не как Ямма, где многие сильные семьи могли показывать силу и бороться за трон, если хотели. Император Кайгена не хотел, чтобы другой род захватил власть над Империей, даже над кусочком.
— О, не переживайте, — ответила вежлив Мисаки. — Я тут, чтобы поддержать мужа.
Это было преуменьшением, но Мисаки улыбалась. Она научилась в дни, когда шпионила, что необычный джасели был как плохо охраняемое сокровище. Джасели были ценнее денег, ведь у них была информация.
— Сецуко, мне нужна твоя помощь, — сказала Мисаки, когда военные и их переводчики устроились в доме Мацуда.
— Конечно.
— Мне нужно, чтобы ты сыграла хозяйку на время вместо меня.
— Куда ты?
— На небольшое приключение, — Мисаки хрустнула шеей. — Посмотрю, так ли я умна, как была.
— Я увижу свою племянницу? — так Сецуко стала звать Сираденью, когда Мисаки объяснила, откуда появился маленький меч, и что он назывался «Дочь Тени».
— Нет, — Мисаки рассмеялась. — Но я возьму твоего племянника, — она вытащила Изумо из выдвижного ящика — они оставят эту комнату гостям — и укутала его, привязав к себе.
— В приключение? — Сецуко выглядела заинтересованно.
— Он милее меня, — сказала Мисаки, — и так я не выгляжу опасно. Разве не так, малыш? — она коснулась носа Изумо.
— Что…
— Я расскажу, когда вернусь… если будет, что рассказывать. Надеюсь, будет много.
* * *
Мисаки ждала в тенях за домом Хиори, вне видимости с тропы, ведущей по деревне. Ученики почти всегда получали задания от мастеров. Юный джасели выйдет со временем, один, и у нее будет шанс.
Когда она услышала шорох его шагов и стук его зубов в идеальном весеннем воздухе, она вышла из-за дома и «случайно» врезалась в него.