— Мамору, — с предупреждением сказала Мисаки, — не нужно сейчас переживать из-за мелких технических…
— Это не мелочь. Они не показывают видео. Все фотографии можно подделать…
— Мамору, — сказал Такеру. — Родной город твоей матери серьёзно пострадал. Вырази уважение.
— Это уважение? — Мамору указал на экран. — Они не скажут правду о том, что случилось с теми людьми. Разве это уважение, Тоу-сама?
Мисаки было не по себе. Она посмотрела на Такеру и поняла, что не знала, как он отреагирует. Она не говорила такое ему в лицо. Она не была дурой.
— Мамору, в-вряд ли ты знаешь, о чем говоришь, — она пыталась исправить ситуацию. — Его величество говорит нам, что нам нужно знать. Не так важна прямая правда…
— Я хочу знать, что думает Тоу-сама, — Мамору посмотрел на Такеру.
— Думаю… у тебя лихорадка, — сказал Такеру после паузы. — Котецу Ацуши болел на прошлой неделе, теперь заразился ты. Тебе плохо?
Он давал Мамору шанс отступить, этот шанс разумный человек использовал бы под весом этого ледяного взгляда. Но Мамору, похоже, сошел с ума.
— Я в порядке, Тоу-сама, — сказал он без колебаний. — При всем уважении я просто хочу знать, что ты думаешь о том, что правительство тебе врет.
Лицо Такеру почти не изменилось, только складка между строгими бровями стала глубже. Мисаки ничего страшнее еще не видела.
— Это мальчишка Кван, да? — мрачно сказал он. — Он вложил глупые идеи в твою голову.
Мамору вдохнул и посмотрел в глаза отца.
— Разве важно, откуда идеи, если в них есть правда?
— Что он тебе говорил?
— Многое. Он говорит, что ураганы, о которых сообщает правительство, не естественные шторма, а атаки Ранги.
Тревога Мисаки стала чистым страхом.
— Тогда он или лжец, или идиот, — отмахнулся Такеру. — Ранганийцы не так сильны, чтобы так навредить, особенно в местах как Ишихама и Йонсом, где им противостоят сильные воины.
Но он ошибался. Ранганийский Союз был — и всегда был — сильнее и хитрее, чем были готовы признать правящие кайгенцы. Эта наглая ложь уже стоила им двух третей империи.
Здания, поврежденные фонья, выглядели не так, как дома, пострадавшие от бури. Может, потому в новостях не показывал сцены катастрофы? Потому они не показывали настоящие материалы?
— Кван Чоль-хи говорит, что император не хочет, чтобы мы знали, какими сильными стали ранганийцы, чтобы мы не паниковали, чтобы мы остались тут и умерли, защищая этот берег.
— Ты звучишь зло, — ровно сказал Такеру. — Наш долг — защищать Кайген, что бы ни говорил нам император.
— Но… разве это не делает нас пушечным мясом?
— Это делает нас пушкой.
Мамору запнулся.
— Но… это не… если император даже не говорит нам…
— Не важно, что говорит или не говорит Император, — сказал Такеру. — Это не меняет факта, что мы тут лишимся жизней ради империи. Мы — Меч Кайгена.
— Ты говоришь так — и все говорят — но меч — просто орудие.
Такеру встал и ударил Мамору по лицу.
Мамору был удивлен. Не стоило удивляться.
— Ты не будешь так говорить в моем доме. Ясно?
— Да, Тоу-сама. Прости.
— Я думал, что растил воина, но твои слова показывают неведение и слабость ребенка.
— Тоу-сама….
— Меч воина не изо льда или металла. Это его душа, его фокус, убеждения. Это делает Шепчущий Клинок, и потому ты никак не можешь его создать.
— Да, Тоу-сама, — голос Мамору дрогнул от стыда. — Понимаю…
— Если понял, ты больше не будешь произносить такой позорный бред. Империя зависит от нашей силы, а не сомнений. Мы должны быть сильнее страха. Пока мы не сломаны, Меч Кайгена не сломается, Империя устоит. Только слабак позволяет себе сомневаться в этом. Ты — слабак?
— Нет, Тоу-сама.
— Посмотрим, — холодно сказал Такеру. — Бери меч. Я буду в додзе, — и он ушел из комнаты.
Мамору потрясенно поднял руку к лицу, но не коснулся щеки, где его ударил Такеру. Он поднес пальцы ко рту, словно не мог поверить в то, что оттуда вылетело.
— Я сказал это, — он посмотрел на Мисаки огромными от ужаса глазами. — Я сказал это отцу.
— Да, — Мисаки сама была потрясена.
— Я дурак, Каа-чан?
— Возможно, — Мисаки улыбнулась сыну, хотя страх сжимал ее внутри. — Теперь сделай, как говорит отец. Защити свою глупость.
— Он меня убьет?
— Если так, тебе лучше умереть, как мужчина, на ногах.
Кивнув, Мамору встал, расправил плечи и вышел из комнаты.
— Слава Кайгену! — закричал за ним Джали Бан-хьян. — Да здравствует император!
ГЛАВА 9: СРАЖЕНИЕ