Но если ты читаешь это, то ты все еще по тому адресу в Такаюби. Если так, ты в опасности. Я не знаю, что за информацию тебе дает правительство Кайгена насчет состояния Ранги или возможности войны, но, говорят они или нет, вы в серьезной опасности. Бери семью и покидай Такаюби как можно быстрее.
И если ты переживёшь грядущие недели, если сможешь, ответь письмом по этому адресу, чтобы я знала, что ты в порядке.
Ньяма тебе. Миллион раз ньяма тебе.
Нами, пусть это не будет наш последний разговор.
Твоя верная подруга,
Гуан Я-ли
Мисаки словно стала камнем.
— Что это? — Такеру прочел шок на ее лице. — Что там говорится?
— Прошу, Такеру-сама, присядь, — тихо сказала она.
— Что?
— Тебе нужно это услышать.
Сидя напротив мужа, Мисаки перевела письмо вслух. Такеру слушал без эмоций.
— И кто такая Гуан Я-ли? — спросил он.
— Сказала же, подруга из школы, — ответила Мисаки, тщетно надеясь, что Такеру не будет давить сильнее.
— И где она родилась?
Гуан было распространенной фамилией в Наминдугу. Было много Гуанов на севере Кайгена, как и в Ранге, но…
— Я-ли — ранганийка.
— Тогда письмо нужно уничтожить и забыть, — спокойно сказал Такеру. — Ее словам нельзя доверять.
— Она была близкой подругой… — возразила Мисаки.
— Ты несешь чушь, Мисаки. Даже если Гуан Я-ли была твоей подругой, откуда женщине знать о планах ранганийских военных? Это невозможно.
— Возможно, — Мисаки старалась подавить возмущение. — Когда мы с Я-ли закончили обучение, ее сестра стал генералом ранганийской армии.
Такеру издал презрительный звук, и Мисаки скрипнула зубами.
— Ее сестра? Что это за шутка над военными?
Мисаки игнорировала слова мужа.
— Я-ли знала бы, и, что бы ты ни думал, она не врала бы мне. Не об этом. Я понимаю, что ты не хочешь верить на слово ранганийке, но дело не в ней. Казу, лорд Цусано, предупреждал нас, по-своему.
— Твой брат сказал лишь, что нам нужно отправиться на Джунгсан.
— Это звучало странно. Он явно хотел нам что-то сказать.
— Это было совпадением.
— При всем уважении, Такеру-сама, я знаю своего брата. И я знаю эту женщину. Думаю, ранганийцы что-то планируют.
— И что с того? Если ранганийцы придут, они погибнут, — он говорил с той же глупой уверенностью, какая была у всех в Такаюби. — Это Меч Кайгена. Попасть сюда — значит умереть.
— Красивые слова, — сказала Мисаки, — но ты не видел, что за пределами.
— Не важно, — сказал Такеру, вставая и нависая над женой. — Империя полагается на нас, что мы сдержим угрозу с запада, и мы делали это безупречно векам.
— Знаю, — Мисаки осталась на коленях, надеясь, что, если она сдержится и будет говорить тихо, она заставит его увидеть правду. — Ты и другие мужчины — великие воины, но не армия. Этот полуостров — не крепость теонитов, каким он был, когда ранганийцы напали в прошлый раз.
— Возможно, — признал Такеру, — но будет куда хуже, если мы уйдем. Ты не думала, что твоя старая подруга могла пытаться уговорить тебя на измену?
— Что?
— Она знает, кто твой муж?
— Да.
— Тогда это хороший план, да? — сказал Такеру. — Заставить тебя покинуть полуостров с семьей, может, всей семьей Мацуда, когда мы нужны Империи больше всего. Ранганийцы хитрые.
«Что ты знаешь о них? — хотела рявкнуть Мисаки. — Ты никогда не встречал их», — но она сдержала гнев. Женщина не говорила так со своим мужем.
— Вряд ли она хотела такого… — начала ровно Мисаки, но Такеру снова прервал ее:
— Я не хочу слушать дальше, о чем ты думаешь! — его голос стал выше в редкий миг гнева. — Ты не понимаешь ничего в том, о чем говоришь. Не важно, врет ранганийка или говорит правду. Убежать, когда мы нужны стране, это измена, и я не буду такое слушать. Мы — Меч Кайгена. Если мы позволили ему заржаветь, то мы заслуживаем умереть на нем вместе с врагами.
— Включая твоих сыновей? — осведомилась Мисаки. — Твоих малышей?
— Да, — Такеру говорил без иронии или колебаний. — За кем ты замужем?
Мисаки сжала кулаки. Теперь нужно было попросить у мужа прощения, опустить стыдливо взгляд. Но она встала и посмотрела в глаза Такеру. Гнев пятнадцати лет наполнил ее грудь за миг, поднял ее голову и расправил ей плечи.
— Я забираю мальчиков.
— Что, прости?
— Я беру сыновей и отправляюсь на Ишихаму к родителям, — решила она, и слова вылетели из ее рта.
— Не смеши. У твоих родителей уже нет дома. Это они должны приехать к нам…
— Ты можешь поехать с нами, если хочешь, — сказала Мисаки, — но я забираю их.