Среди ненавистных качеств врага не последнее место занимают его достоинства.
Ж. Ростан
Намерийский хребет пылал в огне развернувшегося на его склонах сражении. Бои кипели на территории больше трехсот тысяч квадратных километров, и целый ряд приграничных крепостей оказался втянут в водоворот сражений и маневров. Гарнизонные силы рейнсвальдских феодов, использовавших этот горный хребет как естественное укрепление на границах колоний, отражали постоянные атаки рассеянной ядерной бомбардировкой орды ратлингов, продолжавших, несмотря на все потери, фактически самоубийственное наступление. Орудия крепостей и выведенные на передовую бронетанковые части били прямой наводкой по заранее размеченным маршрутам подхода, намертво перекрыв ущелья и тоннели. Им вторил непрерывный рев и стрекот пехотного вооружения, когда пешие и мотострелковые части добивали уцелевших тварей прицельным огнем.
Двухметровые крысолюды, тощие, облезлые, с уродливыми мордами, покрытые оспинами и ожогами, сжимая в длинных кривых ручках с обломанными когтями примитивные грубые тесаки или же непонятно из чего собранные винтовки, атаковали волна за волной, практически не останавливаясь. На ходу пожирая трупы собственных сородичей, вереща и топча друг друга, они в исступлении кидались прямо на амбразуры и минные поля, заваливая телами каждый проход и успевая лезть вперед быстрее, чем их уничтожали. Именно в этом и была их основная угроза — безумная смелость и безразличие перед лицом смерти вместе с огромной численностью, позволявшей переживать даже самые ужасные потери. Орда, насчитывавшая миллионы особей, за считанные часы сметала целые города, превращая густонаселенные территории в безжизненную пустыню и оставляя после себя лишь груды токсичных отходов и обглоданные добела скелеты. Однако рейнсвальдские феодалы имели твердое намерение не пропускать их дальше, остановив здесь любой ценой.
— Снижаемся до высоты тридцати тысяч. Подготовить орудия нижней полусферы для ведения прицельного огня одиночными залпами. — Приказал капитан флагмана ударной группы Карийского бароната, сверившись со строкой приказов на планшете. — Передавать всем канонирам указанные координаты позиций противника в режиме реального времени. Связь с наземными войсками сохраняется четкая?
— Так точно, господин капитан, сигнал ясный. Мы постоянно принимаем сообщения от штаба наземных войск, — доложил один из операторов, приподняв голову, закрытую шлемом нейроинтерфейса. То, что они находятся в боевом режиме уже больше трех суток, не прерываясь даже на еду и сон и держась на одних только стимуляторах, выдавала только растущая щетина. — Поступают координаты. Прикажите пересылать сразу комендорам?
— Так точно. При выходе на высоту тридцати тысяч открывать огонь по целям без приказа, по усмотрению наводчиков, — приказал капитан, посмотрев на один из обзорных экранов, где в эти минуты выводилось изображение с камер нижней полусферы. Вид горных склонов, усеянных пятнами пожарищ и освещенных прожекторами оборонительных рубежей, производил весьма тягостное впечатление. И лучше всего выделялись быстро вспыхивавшими взрывами склоны горы Иссари с номером триста пятьдесят восемь, где в эти минуты шли самые отчаянные бои. Там крысолюды наступали активнее всего, укрываясь за тушами каких-то жутких чудовищ, способных выдержать даже попадание из танкового орудия. Оказавшиеся на острие удара силы Третьего карийского экспедиционного корпуса не могли остановить наступающую орду и начали медленно отходить со своих позиций, чтобы не допустить окружения. Им необходима была поддержка, для которой спешно и перебросили ударные эскадры с центрального направления.
Корабли открыли огонь, и основные орудия, установленные в башнях нижней полусферы, медленно вращались, точечно наводимые на толпы крысолюдов или же их чудовищных мутантов, специально выращенных и откормленных местными погонщиками. Наведение происходило с земли, с помощью лазерных указателей или передачи координат по каналам связи, и вниз летели рельсовые или плазменные снаряды крупных калибров, сметавших все живое в зоне поражения. Остальные орудия меньших мощностей обрабатывали шквальным огнем те позиции, где гораздо выше вероятность зацепить своих или в зоны поражения могли попасть долговременные укрепления. Вниз стартовали эскадрильи бомбардировщиков и штурмовиков, на бреющем полете заходившие на стаи ратлингов. Небольшие группы этих тварей атаковали слишком быстро и, прорвав передовые рубежи обороны, успели вырваться вперед, оказавшись вне защиты орудий своей воздушной обороны, а потому превратились в легкие мишени.
Их продвижение остановилось, когда обрушившийся с небес огонь перемолол наступавшие волны крысолюдов. Примитивные механизмы и боевые мутанты буквально испарились под орбитальной бомбардировкой, а ничейная земля перед позициями превратилась в инфернальный пейзаж воронок и плавящегося в стекло песка, охваченный плазменным огнем.
Корабли зависли над склонами горы, и от их обстрела, казалось, весь горный склон трясся и готов был расколоться, от выгоравшего воздуха в зоне поражения тысячи тварей умирали из-за резкого перепада давления, истекая кровью. Даже их исступленный фанатизм не мог выдержать подобного, когда казалось, будто все силы природы поднялись и обратились против тебя. Вопя в первородном ужасе, крысолюды бросали все и бежали назад, на ряды наступавших следом тварей, еще не успевших пережить подобное потрясение. Отступающие ломились через их ряды, смешиваясь и пытаясь протолкнуться, из-за чего вспыхивали драки. Ратлинги, тут же забывая о врагах, сцеплялись друг с другом, с криками и визгами раздирая податливую плоть зубами и когтями.
— Капитан, поступило подтверждение с поверхности. Большие силы противника уничтожены, наступление остановлено. Наземное командование отправляет запрос на перенос огня дальше на позиции ратлингов для закрепления успеха. Есть сообщения о довольно серьезной противовоздушной обороне на тех участках, так что возможны потери в личном составе и единицах техники. — Оператор докладывал все тем же спокойным голосом, хотя система жизнеобеспечения все равно увеличила его дозу успокоительного, не позволяя волноваться. — В настоящее время сканеры дальнего действия фиксируют большое количество живой силы противника, готовящиеся для повторной атаки. Наш успех на этом направлении временный…
— Всей эскадре! Поворот и сохранение прежнего строя. Приготовить орудия нижней полусферы для площадной бомбардировки. Целей не даю, выжечь все! — Скомандовал капитан после секундного раздумья. — Бомбардировщикам и штурмовикам переделать приказать вернуться обратно в ангары. Ими рисковать сейчас не стоит. Посмотрим, на что вообще эти твари способны.
Ратлинги во многом были поразительными существами, и каждое новое столкновение с ними ставило в тупик даже самых талантливых ученых и генералов королевства, пытавшихся понять, как в подобном обществе может соседствовать и первородная дикость, и высокие технологии, собираемые буквально на коленке. Наиболее популярным было объяснение, что у этих существ есть некое подобие генетической памяти, что передается из поколения в поколение. И именно это позволяло ратлингам фактически на ощупь собирать тяжелые орудия, скорострельные установки и жутких мехов, громадных, бессмысленных, но смертоносных. Уточнять только стоило, что технологии крысолюдов нередко оказывались для них опаснее, чем для противников, склонные взрываться без видимых причин или же разваливаться прямо на поле боя. Однако шквал зенитного огня, пусть зачастую и бесполезного, не способного сбить находившиеся столь высоко корабли, заставлял даже опытных пилотов авиации держаться подальше.
— На поверхности в наступление переходит Пятый моторизированный корпус штурмовой пехоты при поддержке Двадцать второй бронетанковой дивизии и двух сводных групп механизированной поддержки, — доложил другой оператор, получив новые данные с земли. — Наземный штаб докладывает, что ксеносы начинают локальное контрнаступление на левом фланге. Наша задача остается прежней.
— Открывать огонь, как только выйдем на расстояние выстрела, — приказал капитан корабля, вызвав на командный пульт данные об эскадре под своим командованием. Небольшая, но очень мощная ударная группа в составе трех крейсеров и восьми фрегатов при сопровождении почти десятка эсминцев могла устроить натуральный филиал ада на земле ураганным огнем изо всех орудий, особенно, если имела полное господство в воздухе. При всех своих необычайных способностях, ратлинги так и не смогли поднять в небо даже самые примитивные летательные аппараты. — Однако целитесь внимательнее, где-то могут оказаться и наши силы.
Повторный обстрел снова обрушился на орду крысолюдов, но в этот раз не было ни наведения, ни отдельно указанных целей. Карийский флот прошелся по всей территории, выжигая все на пути и оставляя после себя только раскатанную в спекшееся стекло пустошь. Тысячи и тысячи ратлингов, собиравшиеся среди скал для новой атаки, были уничтожены, не успев даже ничего сделать. Комендоры успели разглядеть в орудийных прицелах массы примитивной техники и мехов, по которым ползали крысолюды, готовя их к выступлению. Словно в первой волне планировалось просто обозначить позиции противника, а потом уже снести все бронированными силами.
Нехарактерное для этих существ поведение. Здесь прослеживалась тактика, а подобное мышление противоречило самой их природе. Голодные стаи продолжали лезть вперед, пока либо не перемалывали противника, либо не уничтожались. Ничего другого от ратлингов не ожидалось. Капитану стало не по себе, хотя откуда у него появились такие мысли, он не смог бы сказать все равно. Успех был полный, корабли смели всю наступавшую орду, и все, что теперь ратлинги могли — это в панике бежать, сломленные техническим превосходством человека.
— Запросите наземный штаб и подтвердите уничтожение противника на этом рубеже, — приказал капитан, пока локаторы все еще выискивали скопления целей. Одиночные выжившие встречались, каким-то чудом не погибнув под ковровой бомбардировкой, но никакой опасности не представляли. Более того, они считались слишком незначительными, чтобы открывать по ним огонь. Это дело пехотных групп, что подойдут позже.
***
За холмистой грядой, скрывавшей глубокую расселину от действия корабельных сканеров, ратлинги возбужденно верещали и подвывали, глядя на уже практически готовую установку для запуска ракеты с украденной боеголовкой особой мощности. Даже для их примитивного мышления было понятно, насколько ужасающую мощь она хранит, но ее использование до них дошло далеко не сразу. В итоге получился примитивный, но невероятно мощный носитель, собранный прямо на месте в некоем подобии шахтной установки из украденных балок, рельсов и кусков металла, спаянных и склепанных буквально вручную. Здоровые мутанты, вылепленные мясниками из сородичей и перекаченные наркотиками, вручную загружали активные урановые стержни и секции с твердым топливом под руководством вождя и его ближайших помощников. Здоровая и уродливая тварь была раза в два больше любого другого крысолюда, но добравшаяся до своего положения не столько физической силой, растерзав всех претендентов на своем пути, сколько необычайным для своего вида интеллектом.
Принюхиваясь и дергая порванным носом, вождь посмотрел на темное небо и вспыхивающие там отблески пламени. Корабли людей, контролировавшие воздух и спокойно уничтожавшие его сородичей, даже не спускаясь в зону досягаемости зенитных орудий, казались ему самой серьезной угрозой грандиозным планам. Орде требовалась еда. Очень много еды, даже если какая-то ее часть сегодня погибнет. Смерти сородичей его не волновали совершенно, ратлинги плодились быстрее, чем их успевали убивать, и трупы павших станут такой же пищей. Однако эти вставшие на пути люди были намного сильнее всех, кого Орда встречала прежде, они могли выдержать удар. Требовалось что-то большее, чем просто живая лавина.
Предупредительно заверещали его подчиненные, ползающие по балкам, удерживающим ракету на месте. Он выбирал для работы с ней самых умных и изобретательных из тех, кто обычно работал с техникой. Худее и тоньше остальных, они были увешаны всевозможными деталями и инструментами настолько, что когда уже не хватало лямок на разгрузках, продевали их прямо сквозь кожу. И теперь они все суетились, судорожно пытаясь привлечь к себе внимание. Ракета была готова к старту, а корабли людей находились в зоне поражения. Вождь тут же отдал приказ на запуск.
С радостными визгами и верещанием ратлинги буквально облепили ракету, активируя системы запуска. По большей части они даже сами не до конца понимали, что делают, действуя больше интуитивно, выкручивая вентили охладительных систем и доводя давление в двигательном блоке. Компьютерные системы наведения были слишком сложны для них, но каким-то образом эти крысолюды могли даже правильно настраивать локаторы и определять цели, пользуясь не столько знаниями, сколько подсознательно выбирая правильные решения. Сами они подобному никогда не удивлялись, считая, что все так и должно быть. Разве что только сама аппаратура была такой же ворованной, как и практически все остальное в ракете.
Когда включилась первая пусковая ступень, корпус еще был облеплен работающими ратлингами, некоторые даже возились в соплах, очищая их и сдирая слои ржавчины. Они тут же превратились в пепел в потоке химического пламени, не успев даже понять, что происходит, а еще больше крысолюдей сгорели заживо за считанные секунды, когда волна пламени прошла по всей расселине. Продолжая верещать, остальные полезли наверх, цепляясь за опорные балки и корпус ракеты, когда она уже начала подниматься. Часть конструкции развалилась, и кто-то из них даже успел выскочить, прежде чем все завалило обломками, а кто-то, продолжая истошно верещать, остался судорожно цепляться за обшивку, когда ракета взлетела в небо.
Первая стартовая ступень отвалилась, когда ракета вышла на наивысшую точку своего полета, после чего включилась вторая маршевая ступень, наводясь на цель. Одной запущенной ракеты недостаточно, чтобы уничтожить целую эскадру, но на один из кораблей она все-таки нацелилась, тут же устремившись к нему. Локаторы крейсера почти сразу же обнаружили опасность, и включились защитные орудия. Скорострельные зенитные пушки открыли перекрестный огонь, пытаясь если не уничтожить ракету, то хотя бы сбить ее с траектории, но установленный там навигационный компьютер активировал маневровые двигатели, каждый раз уходя с линии обстрела. Примитивной технологии ратлингов не хватало, чтобы избежать попаданий, но на ракету навесили даже больше брони, чем нужно, и маломощные заряды скорострельных пушек просто не могли быстро ее пробить. Несколько удачных попаданий сбили один из маневровых двигателей, но слишком поздно, чтобы изменить курс. Ракету все-таки захватили под перекрестный обстрел и взорвали, когда до корабля-цели оставалось меньше километра.
Этого должно было хватить, но украденной ратлингами боеголовка оказалась стратегического назначения, применяемая для уничтожения вражеских укрепрайонов и крупных поселений. Ударная волна от взрыва все же прошлась по всему борту крейсера, сминая его как тонкую жесть, десятки отсеков сгорели моментально, находившиеся внутри люди не успели даже понять, что произошло. Другим повезло меньше, оплавленные двери замуровали их внутри, оставив умирать от пожаров и перепадов давления. Целые корабельные секции превратились в мешанину обломков, одну из башен главного калибра вывернуло из своего места, выбросив в открытое воздушное пространство. Крейсер тряхнуло так, что во всех каютах люди летели на пол или хватались за любую опору, лишь бы устоять на ногах.
Самыми серьезными оказались повреждения двигателей, вызвавшие цепную неуправляемую реакцию, способную дойти до самого реактора, которую удалось остановить только опущенными противовзрывными заслонками и блокировками целых отсеков. Однако у корабля уже не хватало мощностей, чтобы и дальше удерживать свое положение в воздухе так близко к Поверхности. Уцелевшие двигатели выдавали едва ли тридцать процентов необходимой тяги, и крейсер, чадя столбами черного дыма пожаров по всему корпусу, стал медленно заваливаться на левый борт, все ниже к земле. Остальные корабли эскадры, находившиеся на большем расстоянии, а потому и пострадавшие намного меньше, теперь сближались словно птицы к раненому собрату, но не могли ничем помочь. Здесь не помог бы даже полностью оснащенный инженерный фрегат поддержки, такие повреждения невозможно починить в воздухе. Крейсер был сбит.
А внизу, глядя на падающий с неба корабль людей, бесновались и ликовали орды ратлингов, хорошо видя столбы горячего дыма и пламени в небе. Их вождь тоже наблюдал за происходящим, также возбужденный своим успехом, но старавшийся хотя бы внешне сохранять спокойствие и не уподобляться своим подданным. Он сдерживал своих менее терпеливых военачальников, пока точно не стало ясно, куда падает корабль. Это не так далеко от позиций людей, но все равно на тех территориях, которые крысолюды уже заняли. Приняв у одного из рабов, слабого и забитого ратлинга, свой топор, вождь поднял его над головой и взревел, привлекая всеобщее внимание, и махнул в сторону сбитого крейсера. Вторая волна Орды пришла в движение, и сотни тысяч тварей, продолжая верещать, повизгивать и кричать, бросились бежать в том направлении по одному только его приказу. Вождь собирался захватить корабль и снова поднять в воздух. Его ноздри уже раздувались и дрожали в предвкушении подобного.
***
— Доложить о повреждениях! — скомандовал капитан, крепко схватившись за перила, чтобы не перелететь через них во время очередного рывка. Часть систем освещения перегорела из-за резкого перепада напряжения, и оплавившиеся кабели все еще коротило, осыпая помещение мостика снопами ярких искр. Пришлось подключать аварийное освещение, чтобы хоть что-то можно было разглядеть, но большая часть вычислительных корабельных систем еще работала, передавая данные о происходящем в остальных секциях. Данные поступали крайне пугающие, не оставляя практически никаких надежд на спасение корабля. — Мне нужно знать, что с реактором!
— Главный корабельный реактор поврежден, — сообщил один из операторов, не замечая стекающей из-под шлема по лицу капли крови. Подключенным к корабельным системам членам экипажа пришлось гораздо хуже многих остальных. Перепады напряжения били по нейроинтерфейсу мощными разрядами даже несмотря на предохранители и структурные отводы. Для кого-то это оказалось смертельным, нервная система просто не выдерживала, и люди умирали прямо на рабочих местах. Сколько именно операторов погибло, никто не знал, хотя капитан со своего места видел несколько тел, все еще подключенных к кораблю, но не шевелящихся. Однако те, кто еще мог что-то сделать, всеми силами пытались спасти положение.
— Прямой связи с пультом контроля реактора нет, по вторичной сети докладывают о серьезных повреждениях в третьем и пятом блоках, запрашивают разрешение на аварийный сброс плазмы. Во втором блоке произошла утечка, никаких данных оттуда не поступает, активирована система блокировки неуправляемой реакции.
— Мощность? — Капитан тяжело вздохнул, оглянувшись на те из обзорных экранов, что еще работали. Часть камер была уничтожена во время взрыва, и на мониторах только волнами шли помехи, либо вообще ничего не выводилось, кроме символа потерянного сигнала. Изображения, что еще хоть как-то выдавали камеры, ничего хорошего не показывали. Крейсер кренился все сильнее, несмотря на усилия рулевого и инженеров удержать равновесие. — Сколько еще можно выжать?
— Не более двадцати процентов даже при выведении работающих блоков на максимальную мощность. Повреждения систем охлаждения могут привести к полному отказу всех систем. Ремонтные бригады уже выдвинулись для аварийных работ, но на некоторых участках им преграждают путь пожары и завалы. — Операторы докладывали спокойным и монотонным голосом, словно не понимая, что фактически подписывают кораблю смертный приговор.
— Не дайте нам упасть. Необходимо посадить корабль каким угодно путем!
— У нас есть запрос на подключение канала видеосвязи. Разрешить? — Доложил оператор, не обращая внимания, что у него в плече торчит кусок внутренней обшивки, в момент взрыва разлетевшейся по внутренним помещениям как настоящая шрапнель. На комбинезоне уже расплывалось кровавое пятно, но, поддерживаемый стимуляторами системы жизнеобеспечения, он все еще работал, пытаясь помочь в меру своих сил. — Запрос с «Резинанта».
— Естественно, — капитан кивнул и отдернул мундир, пытаясь представить, как сейчас выглядит. Одно плечо было обожжено, когда сверху упали куски плавящейся обшивки, а на левой стороне лба остался глубокий и все еще кровоточивший порез, замотать который бинтом никак не хватало времени. — Выведи изображение на капитанский пульт.
— Контр-капитан Деннор? Рад видеть вас живым. — У пульта проявилось изображение командующего офицера фрегата «Розинант» из его же группы. Лейб-капитан Цоффорд был намного старше его самого, но из-за упрямого характера и столь же упорного желания постоянно оспаривать решения начальства так и не смог подняться выше по служебной лестнице карийского флота, хоть и имел все подходящие для этого задатки. С короткой белой бородой и широкими бакенбардами, он практически всегда появлялся на людях с зажатой в зубах небольшой сигарой. Перебросив ее из одного конца рта в другой, Цоффорд кивнул вместо принятого в подобных случаях приветствия. — Судя по тому, что показывают датчики моего корабля, ваш крейсер получил свое. Мы снижаем высоту, чтобы прикрыть вашу эвакуацию. Вы сможете сесть или нам готовиться подбирать спасательные капсулы?
— Лейб-капитан, мы сделаем все возможное, чтобы посадить крейсер как можно мягче. Сейчас вам передадут координаты возможного места падения. Мы пытаемся выровнять курс, но все равно должны оказаться за пределами наших позиций. Пока не могу отдать более точные распоряжения касательно дальнейших действий эскадры… Неизвестно, что произойдет во время падения… возможно, и спасать будет некогда… В самом плохом случае командование примет контр-капитан Оссер, он уже и будет принимать решения касательно возможной эвакуации остатков экипажа и самого корабля. Пока что постарайтесь сделать все, чтобы прикрыть зону нашей аварийной посадки… Матерь Земная! — выругался Деннор, когда корабль снова тряхнуло и вибрация по корпусу усилилась. Освещение замигало не несколько секунд и едва восстановилось, но лишь частично. На пульты операторов стали приходить новые сообщения о повреждениях и потери сигналов отдельных секций. Три уровня палуб в кормовой части просто перестали отвечать и больше не выходили на контакт, как операторы ни пытались, а что там произошло, оставалось только гадать.
— Контр-капитан, мы уже занимаемся зачисткой рассчитываемой зоны падения. Однако хочу предупредить, что наши противники также активизировались. Локаторы дальнего действия фиксируют новые стаи ратлингов, передвигающиеся вне пределов досягаемости нашей основной наземной артиллерии. Дальнобойные орудия уже ведут огонь, но их недостаточно, чтобы рассеять ксеносов. Будьте готовы, что на земле станет еще хуже.
— Однажды вы сообщите мне хорошие новости, Цоффорд, но это явно будет не сегодня, — капитан крейсера приложил руку к сердцу. — Однако спасибо и за такое предупреждение. Рассчитываю на вашу поддержку.
— По возвращении будете должны мне пиво, контр-капитан. Конец связи, — Цоффорд тоже приложил руку к сердцу и поклонился прежде, чем отключил канал связи. Деннор тоже кивнул, но задумался, как ему теперь вообще следует поступать. Несмотря на предупреждение, ситуация лучше не стала.
— Высота пять тысяч. Мы продолжаем снижаться, — сообщил один из операторов. — Нижние палубы предупреждены о возможных разрушениях. Все, кто способен передвигаться, переправляются на верхние уровни. Идет примерный расчет вероятных повреждений при посадке…
— Активировать все маневровые двигатели! Постарайтесь выправить корпус! — скомандовал Деннер, оглядываясь на экраны, которые еще передавали картинку с камер. — Если врежемся носом, нас сомнет как бумагу!
Корабль взревел всеми двигателями, пытаясь если хоть не удержаться в воздухе, то хотя бы выровнять свое положение, из-за чего в и так разбитом корпусе начали разваливаться поврежденные секции, не выдержавшие новых перегрузок. Противно звучали сигналы аварийных систем, сообщавших о повреждениях по всему кораблю, и на пульте вспыхивали новые и новые красные метки. Туда сразу же отправлялись рабочие команды сервисных роботов и инженеров, они блокировали поврежденные отсеки, восстанавливали линии передачи энергии и сети связи, тушили пожары и закачивали в отсеки воздух. Некоторые из иконок повреждений гасли, но на их месте вспыхивали все новые и новые, разрушения были слишком обширные, корабль удавалось удерживать лишь от того, чтобы рассыпаться на части прямо в воздухе.
— Высота три тысячи! — Сообщил оператор. — Мы еще контролируем падение, маневровые двигатели на предельной мощности, угол пятнадцать градусов…
— Убедитесь, что эвакуация всех отсеков нижней полусферы завершена. После сразу же приступить к активации всех противовзрывных систем. Заблокировать все, что можно, заглушить системы подачи электроэнергии и сбросить всю плазму из реактора. Дальше спускаемся только на аварийном запасе.
— Принято. Уровень опасности красный, по предварительным расчетам пострадает больше восьмидесяти процентов корпуса корабля. Выживший экипаж эвакуируется в наиболее безопасные внутренние отсеки, на своих местах остается только вахтенная смена у корабельных систем первой важности…
— Две тысячи. Маневренные двигатели могут отказать в любой момент, перегрузка более двухсот процентов. Маневренные двигатели в левой нижней части сферы не отвечают, угол семнадцать градусов, мы теряем контроль.
Корабль снова начал заваливаться на левый борт, когда с левой стороны произошло несколько новых взрывов. Двигатели не выдерживали и перегружались, и вместе с ними разлетались в клочья целые отсеки. Как только плазма была сброшена, к реактору подключили аварийные батареи, но восстановить прежний уровень энергии уже не могли. Уменьшение тяги привело к тому, что крейсер накренился еще сильнее и быстрее устремился к земле, уже нависая над ней всей своей громадой. Трехсотметровая статуя крылатой и обнаженной фурии задиралась все выше, пока операторы и рулевой пытались посадить корабль горизонтально, но прямо на ходу от корпуса отваливались целые куски с внешними декоративными украшениям, арками и статуями, башенками внешнего обзора и зенитными установками.
— Включить тормозные системы на полную мощность! — Выдохнул капитан, когда до поверхности оставалось меньше тысячи метров. Все уцелевшие к этому моменту двигатели сработали на полную мощность, пытаясь замедлить падение, но на считанные секунды, реактор просто не успевал выдавать достаточное количество энергии. После чего произошло столкновение.
Корабли воздушного флота строились с расчетом, что никогда не будут садиться прямо на поверхность, из-за чего просто не имели никаких приспособлений для подобного, кроме систем аварийного торможения. Удар об землю смял носовые секции, с легкостью разрывая многослойное бронирование, оставшиеся башни нижней полусферы, палубы превратились в мешанину металла и керамита, раздавленные весом самого корабля. Все, остававшееся там к этому моменту, было уничтожено в мгновение ока, пульт повреждений тут же вспыхнул множеством красных сигналов, сообщая о потерянных отсеках, ревели сирены, и весь корабль трясло и раскачивало, словно при гравитационном шторме.
Непонятно даже, когда все закончилось. Просто в какой-то момент грохот прекратился, и весь мир словно замер, только слышен был треск пожаров и тревожные сигналы продолжали рвать воздух.
— Доложить о повреждениях! — Приказал капитан, схватившись за рассеченный лоб. Отлетевший обломок опорной балки ударил по голове, содрав клок кожи. Мысли кружились в безумном танце, никак не выстраиваясь в нормальный порядок, но вбитые буквально в подсознание установки и мыслительные тренировки позволяли держаться на ногах не хуже системы жизнеобеспечения, вливавшей в кровь лекарства и стимуляторы. — Все системы, какие еще работают, в защитный режим!
Уцелевшие операторы, еще на что-то способные, докладывали о многочисленных повреждениях и разрушениях по всему корпусу. При падении крейсер превратился в нагромождение обломков, практически не осталось целых отсеков, а потери экипажа только по предварительным подсчетам были больше половины. На корабле продолжались многочисленные пожары, которые практически некому было останавливать, но хотя бы реактор удалось защитить и не допустить неуправляемой реакции. Он все еще работал, выдавая необходимое количество энергии для работы второстепенных орудий и зенитных батарей, теперь перенаправленных в сторону земли.
— Локаторы ближнего действия частично работают, — доложил один из операторов, не обращая внимания на то, что при каждом слове изо рта капает кровь. — Фиксируют множественные цели. Это ратлинги, господин…
— Активировать все работоспособные орудия, защитный огонь. Уничтожать каждую тварь, что попытается приблизиться! Всему экипажу объявить боевую тревогу, раздать оружие и приготовиться к попытке абордажа! Объявить тревогу! И передайте, что продержаться необходимо только до прибытия подкрепления.
— Так точно, господин…
Стаи ратлингов приближались со всех направлений, сбегаясь к упавшему кораблю как к самой желанной добыче. Сверху по ним били другие корабли эскадры, рассеивая самые крупные скопления и выжигая тысячи тварей, но все равно не могли перебить всех. По тем, кто успевал проскочить под огнем фрегатов, били зенитные орудия павшего крейсера, прокладывая крупнокалиберными снарядами кровавые просеки в их рядах, но кто-то все равно успевал добраться до борта. Проникая внутрь через многочисленные пробоины по всему корпусу, ратлинги разбегались по всему кораблю, восторженно визжа и вереща, разыскивая все, что могло оказаться хоть сколько-то ценным, или же в поисках выживших в безумном стремлении добраться до свежей крови. Самые голодные вгрызались в лежавшие тела мертвых членов экипажа, с визгом вырывая друг у друга куски плоти и тут же сплетаясь в драках за мясо.
Выжившие, пользуясь тем, что знают каждый сантиметр корабля, успели возвести баррикады из обломков и всего, что попадалось под руку, закрепившись на позициях и прицельным огнем уничтожая зажатых в узких коридорах ратлингов. Они дрались отчаянно, отступать было некуда, но еще оставалась надежда на приближающиеся подкрепления, способные переломить ситуацию. После произошедшего практически все понимали, что крейсер ни за что нельзя отдавать ратлингам. Одни только Небеса знают, какие технологии они смогут украсть и потом воспроизвести. И потому даже если сдавали какие-то помещения, то перед этим бойцы экипажа старались уничтожить там все хоть сколько-нибудь ценное.
Ратлинги же, почуяв кровь, лезли вперед, не обращая внимания на потери и наполняя коридоры пронзительным крысиным визгом, от которого уши закладывало. Эти твари пугали многих даже не столько своей кровожадностью и жестокостью — солдаты в пустошах на Поверхности и не такое видели — сколько своим видом, вызывавшим первобытные страхи, спрятанные глубоко в душе. Слишком похожие на крыс, с ощерившимися мордами и налитыми кровью глазами, они лезли вперед прямо на стволы автоматов и пулеметов, изуродованные оспинами и шрамами. Перед этой массой живой волны пугались даже самые опытные и старые солдаты.
Капитан корабля отослал охрану мостика на передовую, а сам пытался руководить обороной со своего места, разделив все силы защитников на передовые заслоны и небольшой резерв, который перебрасывал на то направление, где больше всего нуждались в подкреплении. Ряды защитников редели, и если ратлинги могли позволить себе потерять без особых проблем десятки тысяч сородичей, то для людей в их ситуации каждый боец становился важной единицей.
— Отступить изо всех внешних отсеков, они слишком сильно повреждены и слишком большие, чтобы пытаться там удерживать позицию. Закрепиться в секциях первостепенного значения, заблокировать все двери и пресекать любые попытки проникновения. Пока есть возможность, сохранять предполагаемые направления для подходов подкрепления. Если нет возможности удерживать его, то разрешаю заваривать двери, — раздавал он указания, пока прибывший на мостик медик бинтовал ему голову. Медицинский отсек по большей части пережил жесткую посадку, но рабочих рук там уже не хватало, раненых было гораздо больше, чем подготовленных коек, и даже медицинские дроны не успевали обрабатывать всех поступающих.
Тяжело вздохнув, Деннор бросил взгляд в сторону оператора связи.
— Есть хоть какой-нибудь сигнал от наших союзников?
— Никак нет. При падении полностью уничтожило радиорубку. Мы попытались подключиться к антеннам напрямую, но не получили ответного сигнала. Весьма вероятно, что они также серьезно повреждены. Правда, подтвердить это мы пока не в состоянии. Датчики не отвечают.
— Проклятье. Что по визуальному наблюдению?
— Есть несколько десантных челноков, запущенных с союзных кораблей. Они сядут прямо на внешнем корпусе. Предположительно, это первая волна подкрепления, штурмовые и абордажные части. Мы все еще пытаемся хоть как-то с ними связаться.
— Продолжайте. Сейчас я рад каждому новому человеку.
***
Квенти Карийский с трудом втянул в себя воздух, глядя на стартующие от причалов орбитальной станции фрегаты и ударные корветы. Рев корабельных двигателей, казалось, готов был разорвать сам воздух, и все вокруг напряглось в ожидании предстоящих событий. Как единственный сын карийского барона, он был будущим наследником, пусть едва и достигшим возраста дворянской правоспособности. В свои четырнадцать лет он получил из рук отца свой первый клинок и право вступить в ряды кадетов Королевской армии, где мог бы отточить свои навыки в училище, а позже и на должности полевого офицера. Однако барон Карийский решил оставить его при себе, сам занявшись его воспитанием, но из-за этого Квенти часто чувствовал себя обделенным, словно лишившимся чего-то важного в своей жизни. Право служить офицером в армии короля — честь, и дворяне должны подтверждать своей службой право на титул, пусть и не обязательно. Ему казалось, что отец просто не хочет его отпускать, потеряв старшего сына и наследника, и потому слишком боясь за младшего, последнего преемника карийского титула. Вместо службы в армии короля он учился командовать людьми в карийских войсках, находясь здесь в должности лейб-полковника, пусть это ничего и не значило на практике. Настоящие приказы отдавали старые и опытные офицеры, всегда его сопровождавшие, а действительно веских причин для тревоги не возникало. До сегодняшнего дня.
Орбитальную станцию Карийского бароната «Плинум-пять», где он находился, перебросили к Намерийскому хребту вместе с сопровождавшей группой флота, чтобы остановить наступление ратлингов. Кто это такие, молодой наследник слышал только по урокам истории, но они представлялись ему не очень серьезными противниками, и почему для этого требовались такие массы войск, первое время никак не мог взять в толк. Однако после первых часов боя уже понял, что все не так уж и просто. Эти твари, несмотря на свой примитивизм, обладали огромным численным превосходством и просто сметали выставленные против них войска, а весь бой напоминал схватку со стаей мошкары. Ничего не стоит прихлопнуть нескольких, но никак не получается нанести удар, способный все изменить.
Теперь же ситуация стала еще страшнее. Эти крысы смогли сбить крейсер, что прежде казалось невозможным. Во всех предыдущих столкновениях с ними воздух полностью контролировали войска королевства, всегда обходясь минимальными потерями среди штурмовиков и бомбардировщиков, иногда попадавших в зону покрытия их примитивных систем воздушной обороны. Потеряв один из тяжелых кораблей, силы флота отступили, не зная, чего еще можно ожидать, и дожидаясь новых сообщений разведки о возможностях ратлингов. Активные действия велись только у места падения крейсера, куда спешно перебрасывались подкрепления для контрудара и его защиты. Все нервничали, и Квенти хорошо понимал этих людей, внезапно столкнувшихся с неизвестной прежде угрозой. Только, в отличие от грузившихся в эти минуты на челноки солдат, ему предстояло остаться на станции и наблюдать за происходящим с безопасного расстояния.
Стоя на мостике под самым потолком ангара, он только и мог, что смотреть на готовящиеся к отправке войска. Вся военная машина бароната пришла в движение, раскручиваясь все быстрее и готовясь наказать дерзких ксеносов, посмевших нанести такой чувствительный удар. Теперь для бароната было делом чести не только спасти уцелевших членов экипажа, но и выжечь всю орду, уничтожить каждую тварь, пришедшую к границам колонии. Квенти хотел быть там, а не снова оставаться в стороне, послушным строгим приказам отца, вдали от настоящего сражения.
Статуи рыцарей в доспехах, поддерживавшие потолок, молчаливо взирали на то, как в ангаре ряд за рядом, проносясь мимо их постаментов, в небо ряд за рядом поднимались десантные транспорты, перехватчики и бомбардировщики. И сам карийских наследник только и мог, что сложить руки на перилах, уложив их между декоративными наконечниками над рядом щитов с гербами феода.
— Я должен быть там, — упрямым голосом протянул молодой наследник, обращаясь к стоявшему чуть позади сопровождающему офицеру, титулованному рыцарю бароната. Он, как и постоянно присутствующий рядом адъютант, большую часть времени сохранял молчание и, как подозревал Квенти, больше был нужен затем, чтобы выполнять распоряжения его отца и наблюдать за молодым наследником для избегания любых возможных проблем. — Как я могу чему-то научиться, оставаясь вдали от любой возможности применить свои навыки? Это больше похоже, будто я прячусь за спинами подчиненных!
Карийский принц, как отмечали многие, выглядел даже моложе собственных лет. Высокий и стройный, как его старшая сестра, он так и не приобрел еще грубые мужские черты, оставаясь больше похожим на ребенка. Короткие белые волосы и светлая, как у любого здесь, выросшего под искусственным освещением, кожа так и не огрубели под влиянием открытых и опасных просторов Пространства и Поверхности. Чуть курносый, он смотрел на этот мир большими голубыми глазами, отличавшими его от остальных. Все вокруг имели тот природный красноватый оттенок глаз, и только представители дворянских родов могли похвастаться другими цветами.
— Господин, в силу вашего довольно юного возраста весьма рискованно отправлять вас на поле боя. — Ответил офицер, склонив голову. — Вы будете намного полезнее для бароната, находясь здесь и руководя операцией из штаба. В войсках достаточно профессионалов, чтобы успешно выполнить все задачи.
— В войсках всегда достаточно профессионалов, и мне претит мысль их использования исключительно как отметок на тактическом столе. Я должен быть рядом с ними, и должен показать, что не просто по праву рождения принимаю титул барона. Не хочется становиться вторым Анжеем Герским.
Эту истории хорошо помнили, и до сих пор она оставалась напоминанием многим из дворян Рейнсвальда о том, где заканчиваются права одних и начинаются обязанности других. Анжей Герский был герцогом молодого феода, всего лишь несколько поколений назад являвшегося королевской колонией, но получив независимость в качестве признания достижений семьи с наследственным титулом наместника, управлявшей этими землями. Молодой дворянский род на окраинных территориях далеко за пределами метрополии должен был стать примером того, как можно добиться благосклонности короля, правившего тогда Меркила Пятого, но итог оказался совершенно иным. Принявший власть Анжей Герский, внук первого герцога Герского, оказался неспособным к правлению и почти все время проводил в своем дворце, оставив все руководство феодом на своих рыцарей и вассалов. Абсолютно наплевательское отношение ко всему феоду, но постоянное ужесточение требований из-за слишком высоких расходов на личную жизнь привели к тому, что вассалы протерпели его чуть больше года, после чего подняли восстание. В итоге Анжей был арестован, а после и повешен. Король, узнав о произошедшем, провел разбирательство, но, узнав все причины, не только не наказал бунтовщиков, а еще и передал титул герцога главе восстания. А имя самого Анжея было вычеркнуто из всех дворянских книг и предано анафеме, но осталось в передаваемых устно историях как напоминание остальным, передаваясь от одного рассказчика к другому.
— Господин, не стоит относиться к себе столь критическим образом. Никто не посмеет упрекнуть вас в подобном. Солдаты и так гордятся тем, что действуют напрямую под вашим командованием…
— Командуют офицеры штаба, а я просто нахожусь рядом и иногда качаю головой с умным видом, — отмахнулся Квенти. — Не это я себе представлял как военную службу. Сообщите командованию ударной группы, что наследник собирается принять участие в высадке.
— Господин, я настоятельно рекомендую не делать этого… — попытался остановить его рыцарь, не ожидавший подобного ответа. — У вас есть свои задачи в этой миссии, и нарушая их, вы рискуете успехом всей операции. Прошу вас еще раз внимательно подумать об этом решении.
— Пока что я еще дворянин, — заметил Квенти, втянув ноздрями воздух, после чего посмотрел на свою правую руку, закрытую перчаткой из тонкой кожи. Несмотря на то, что необходимости в этом не было, он все равно полевой мундир, привыкая к ощущениям формы на плечах. — И за сказанные слова несу всю ответственность. Я собираюсь лично участвовать в операции.
— Господин, ваш отец…
— Мой отец сейчас в родовом замке! А я здесь! И я имею право принимать решения! — выдохнул Квенти, сжав ладони. — Можете сообщить ему об этом позже, если возникнет такое желание, однако ничего все равно не измениться.
— Господин, вы знаете, что спорить с вами я не смею, — офицер кивнул головой. — Я отдам все необходимые распоряжения, но позвольте тогда следовать за вами.
— Приказ об этом я отдавать не буду, — Квенти покачал головой. — Однако не буду и отказывать. Это ваше собственное решение.