Страх — это глубочайшая бездна, в которой гибнут люди и народы.
Автор неизвестен
Аяк бежала по древним развалинам, ориентируясь на все еще пробивавшийся источник радиосигнала и надеясь только на то, что успеет добежать раньше, чем появится враг, напавший на конвой. Повторявшееся сообщение доходило плохо, с перебоями и помехами, но все же сигнал постепенно усиливался с приближением к указанной точке и самому передатчику. Среди обломков и возвышавшихся над ними выветренных остовов зданий, в окружающей тишине, любое эхо, усиливаясь и искажаясь, расходилось на многие километры, отражаясь от старых стен и изломанных скал. До ушей доходили приглушенные звуки выстрелов и взрывов, гул двигателей и лязг гусениц тяжелых танков, хоть и непонятно было, откуда доходят эти звуки, путая, с какой стороны стоит ждать опасности и что может случиться в следующие несколько секунд. Жестокий разгром и беспощадность врагов, гибель всех товарищей и бесплодные попытки спастись подломили девушку изнутри, и теперь страх пробирал до самых костей, хотелось уже просто выбраться из этого кошмара, забиться в угол и рыдать.
Сжав зубы, она продолжала бежать, забыв даже о том, что кроме других людей и солдат противника здесь могут оказаться и дикие твари, не менее опасные для одинокого путника, чем засевшие на своих позициях снайперы.
— Вы где?! — Чуть ли не в истерике выдохнула Аяк в общий эфир, пытаясь определить, куда бежать дальше. Здесь полуразрушенный коридор древнего здания выходил в большой двухярусный зал с высохшим бассейном в центре. Оттуда вели и другие двери, но девушка чувствовала, что еще немного — и она просто заблудится среди этих бесконечных лабиринтов этажей и переходов.
Легенды о древних зданиях ходили среди многих искателей и путешественников, рискованных настолько, чтобы в одиночку передвигаться по пустующим развалинам Пустошей. Многие, имевшие за плечами большой опыт таких переходов, любили попугать новичков или же просто делиться воспоминаниями. Аяк от таких путников, иногда останавливавшихся в караване, и раньше слышала истории о призраках и неупокоенных душах, продолжавших бродить среди каменных стен, голодных и вечно жаждущих тепла настоящего живого тела. Рассказывали они истории и про то, что на самом деле древние развалины не такие уж и бездушные, как считается простыми обывателями. Старые здания, забытые и заброшенные, сохраняли в себе память обо всех событиях, когда-либо происходивших в их стенах. Все они постепенно превращались в нечто большее, становясь настоящей душой этого места, способной по своему желанию как помочь забредшему путнику, так и, наоборот, запутать его и заставить плутать. Истории казались выдумкой, но Аяк чувствовала присутствие здесь кого-то еще, внимательно следившего за одинокой девушкой, близкой к тому, чтобы заблудиться в пустошах. Противное ощущение чужого взгляда, внимательно смотревшего ей в спину, никак не покидало девушку. И потому в первую очередь Аяк требовалось успокоить нервы, но как раз это у нее никак не выходило.
— Кто на линии? — Ее голос все же пробился через все помехи, услышанный кем-то на другой стороне. Нервный мужчина, засекший ее вызов, сам, казалось, готов был разорвать контакт в любую секунду. — Кто на линии, немедленно назовитесь или мы отключим канал!
— Аяк, машина номер девяносто восемь! Нас подбили, я одна из выживших. Об остальных ничего не знаю, но, думаю, все погибли! — Сердце подпрыгнуло как ужаленное, что ей наконец-то получилось зацепиться за протянутую хрупкую соломинку спасения. Девушка прижала гарнитуру к уху, оглядываясь по сторонам. Старые и истлевшие стены со всех сторон давили на нее, высокие колонны и остатки барельефов в спектре ночного визора отбрасывали странные и уродливые тени, пугающие и ни на что не похожие. — Двигаюсь на ваш сигнал. Вы далеко?
— Аяк? Святое Небо! Ты спаслась! Продолжай ориентироваться на сигнал, мы забились в каком-то внутреннем дворе, куда их танки не пролезают. Вроде как смогли отбиться, но они могут появиться снова в любой момент! Так что быстрее! Мы не можем слишком долго ждать! Смотри, чтобы старый небоскреб с высокой башней все время оставался справа. На открытое место не выходи, у них всюду снайперы.
— Скоро буду, — выдохнула девушка, окрыленная надеждой. Тот высокий небоскреб, выделявшийся в режиме ночного зрения на фоне неба, она успела запомнить с самого начала. Слишком он возвышался на фоне остальных окружающих развалин, почти не поврежденный, и оставался самой высокой точкой над всей окружающей территорией. Получалось по первым прикидкам, что ей оставалось совсем немного до спасения, а сигнал пробивался так плохо не из-за расстояния, а из-за толстых бетонных стен, глушивших радиоволны. В последний раз оглянувшись, девушка подняла взгляд наверх и тут же с испугу отшатнулась.
Прямо над ее головой, забравшись на обломок декоративной арки, сидело нечто, отдаленно напоминавшее человека, в бесформенном рваном балахоне и заросшее черными волосами. Из всего лица получалось разглядеть только оскаленный рот с неровными треугольными зубами и лишенные зрачков глаза. Сидевшая в засаде тварь словно ее разглядывала и изучала, но один этот взгляд испугал до дрожи. Аяк моргнула, и наваждение в тот же миг исчезло, не оставив после себя даже облачка дыма. Сколько она потом ни всматривалась в остатки арки, ничего похожего там уже не появлялось.
Что именно это было, девушка так и не поняла, но повторения дожидаться ей не хотелось совершенно. Осенив себя святым знаком, она поторопилась выбежать из зала, направившись по коридору, проходившему ближе всего к источнику сигнала. Мощность сигнала, то падающая, то снова начинавшая расти, указывала, в какую сторону бежать, снова и снова сворачивая на очередной развилке или груде обломков. Коридоры полуразрушенных зданий, наваленных друг на друга, словно в гигантской песочнице, в итоге выводили на остатки подвесной улицы, когда-то проходившей высоко над уровнем земли. Треснувшее полотно дороги огибало просевший остов небоскреба и уходило в высотную застройку, где постепенно спускалась обратно к уровню земли. Большая часть тротуаров и магистралей давно засыпана обломками и остовами древних машин, так и застрявших в бесконечных пробках, сгнивших до состояния бесформенных кусков железа. Расчищенные проходы с раскиданными по сторонам грудами ржавых обломков указывали на недавно прошедшую здесь технику, и Аяк побежала по этим следам, ориентируясь на все тот же небоскреб, едва различимый в канале ночного визора.
Девушка торопилась как могла, но все же старалась держаться в укрытии, помня о возможных снайперах. На поверхности за пределами здания сигнал усилился, и ориентироваться стало проще. Аяк, присев на колено под укрытием старого корпуса небольшого грузовика, сверилась с экраном коммуникатора на левой руке и убедилась, что идет правильно. Сигнал становился четче, если повернуться в сторону тянувшихся дальше следов. И там же в зоне видимости появлялись следы недавно прошедших боев. Уходившие этим путем остатки конвоя добивали уже с воздуха или наводя артиллерийские удары, так что среди обломков еще горели и чадили дымом остовы разбитых грузовиков и бронетранспортеров. Обгоревшие тела ее соплеменников лежали на земле среди обломков, изуродованные огнем настолько, что уже было и не узнать никого.
Аяк пыталась не думать о том, как много народа погибло на этом пути, но душу против воли захлестывала волна отчаяния. Глупых надежд она не лелеяла, понимая, что с подобным врагом им сражаться не по силам, это были отряды крупного государства, с вооружением и техникой, недоступной никаким кочевникам. От них можно только бежать, но вот скольким из всего племени получится вырваться, страшно представить.
Боевые квадрокоптеры бароната уничтожили несколько разрозненных групп, пытавшихся пробиться по этому пути, и только единичным машинам удалось прорваться к безопасному пока месту. Дальше по дороге один из высотных комплексов сходился в замкнутый атриум прямо на перекрестке подвесных дорог. Осевшие и накренившиеся стены закрывали внутренний двор от атак сверху, а спускаться слишком близко к полотну дороги пилоты квадрокоптеров, чьи машины не обладали мощным бронированием, не рисковали. Легкая авиация отступила, а артиллерия пока не получала приказов уничтожить это участок, и потому на некоторое время воцарилась тишина, нарушаемая только долетавшим издалека эхом.
Единственный свободный проезд перекрывал один из легких джипов с развернутым в сторону дороги автоматическим гранатометом. Стрелок сразу навел орудие на показавшийся из темноты силуэт, но, успев узнать в прицеле знакомую фигуру, так и не выстрелил.
— Эй! Давай быстрее сюда! Мы уже сейчас отправляемся! — Стрелок замахал бежавшей девушке рукой, призывая поторопиться. — Больше нельзя ждать!
Аяк, не останавливаясь, проскочила мимо джипа, оглядываясь по сторонам. На небольшом пятачке земли между полуразрушенных стен сбилось около десятка тяжелых грузовиков и даже пара бронемашин. Обожженные, с пробоинами и поломанными колесами, едва выбравшиеся из-под обстрелов, они производили жалкое впечатление. Остатки огромного конвоя, забившиеся в угол, последние выжившие, все еще отказывавшиеся сдаться и просто умереть. Водители и уцелевшие техники пытались привести свои машины в порядок, заставить двигаться все, что вообще имеет колеса. Спешно латая дыры и меняя поврежденные диски, они порой вытаскивали из обломков других машин нужные запчасти, с руганью пытаясь подогнать их под нужное место, пока гражданские бинтовали раны и считали потери.
Пахло гарью и кровью. В каждой уцелевшей машине полно раненых, многие из которых вряд ли переживут ближайшие пару дней, поскольку мобильному госпиталю прорваться не удалось. Где-то кричали дети, кто-то стонал от боли, а кто-то уже срывался на истерику. Трупы погибших складывали отдельно в дальней стороне, прикрывая окровавленными тряпками, времени не было даже на то, чтобы их толком похоронить. Только кто-то все же выделил пару канистр с топливом для костра, который собирались разжечь, когда остатки конвоя тронутся в путь. Новый столб поднимавшегося дыма мог привлечь ненужное внимание.
Один из немногих уцелевших офицеров пытался организовать какой-то порядок и распределить спасенные припасы по всем машинам, но его почти никто не слушал. Жители конвоя были куда более сплоченными и организованными, чем обычные поселенцы, из-за постоянных опасностей, преследовавших их в пути, но и они теперь находились в состоянии, близком к панике.
— Когда отправляемся? — Аяк, заметив офицера, первым делом подошла к нему. Время на приветствия терять тоже уже нельзя.
— Сразу, как только вернутся разведчики, — огрызнулся тот, но, заметив броню девушки и узнав ее, чуть успокоился и объяснил ситуацию. — Мы вляпались по уши. Они глушат наши частоты и локаторы, так что мы немы и слепы. И понятия не имеем, где сейчас их основные силы и выжил ли хоть кто-то из наших. Как только разведчики скажут, что маршрут безопасен, сразу же выдвигаемся…
— Надо прямо сейчас! Если нас обнаружат, то уйти уже не дадут! — оборвала его девушка. — Перебьют прямо здесь как в загоне!
— Мы не можем лезть вслепую! — отмахнулся офицер. — Один раз уже полезли! Теперь хоть кого-нибудь бы вытащить отсюда!
Их прервала яркая вспышка, и почти сразу же за ней последовал звук взрыва, на секунду всех оглушивший. Внедорожник, закрывавший проход, снесло с места прямым попаданием, бросив пылающий остов внутрь двора, на толпившихся там людей. Тех, кому повезло, снесло сразу, превратив в кровавые брызги на древнем дорожном покрытии. Кому повезло меньше, раскидало с оторванными конечностями и переломанными костями. Валяясь на дороге, они кричали от боли, но остальные уже не обращали внимания на раненых. Все, кто мог держать оружие, бросились к проходу, где снова появился противник.
— Они уже здесь! — чей-то истерический голос породил новые крики страха среди гражданских, уже не знавших, куда деваться.
Аяк подхватила кем-то оставленный автомат и тоже бросилась к проходу, откуда уже доносилась стрельба. В конце улицы, на пределе дальности маломощных визоров кочевников, показалась цепочка стрелков. Тяжелобронированные солдаты, прикрываемые штурмовыми щитами, двигались вперед, ведя огонь короткими очередями. Один из них присел на колено и опустил щит, а напарник, державшийся за его спиной, взвел гранатомет на плече, после чего раздался новый выстрел. Реактивный снаряд прошел выше и ударил в каменный потолок над головами защитников. Посыпались обломки, и древние межэтажные конструкции треснули. Перекрытие просело и начало разваливаться, куски бетона и камня посыпались вниз. Еще живые бойцы побежали во все стороны от осыпающихся стен, и в этот момент их сбивали автоматические очереди. Тяжелые пули вырывали из тел куски плоти с костями, легко прошибая примитивную броню, и стоило только высунуться, как человек превращался в решето.
Гул приближавшейся авиации Аяк даже не сразу услышала из-за грохота стрельбы. Только когда бомбардировщик завис над ними, девушка заметил угрозу сверху. Яркие точки в безликом черном небе вырвались из его корпуса, из открывшихся с обеих сторон люков, дождем обрушившись во двор по кривым траекториям, огибая препятствие и точно нацеливаясь на людей. Только маленький ребенок, оставленный кем-то в куче тряпья, в последние секунды счастливо смеялся, пытаясь поймать ручонкой одну такую звездочку, полетевшую в его сторону.
Взрывы бомб оборвали последние надежды. Аяк только успела проклясть тот день, когда они встретили проводника, обещавшего безопасный проход через земли. Авиабомбы детонировали, даже не долетая до сбившихся внизу людей и машин, и все внизу охватило ревущее плазменное пламя, моментально выжигая воздух. Легкие обожгло, а горло перехватило железной хваткой удушья. Следом взрывались охваченные огнем боеприпасы и грузовики, а те, кто не погиб сразу, умирали в жутких муках, сгорая заживо и задыхаясь.
Аяк, обожженная и полуослепшая от пламени, успела подползти и спрятаться за каменными обломками, судорожно кашляя и пытаясь сделать хоть один вздох, но воздух словно состоял из одного только дыма и пепла, что резал и колол обгоревшее горло. Рев пламени заглушал все остальные звуки, а привыкшие к полумраку глаза нещадно слепили яркие блики. Мимо ее укрытия пробежал человек, охваченный пламенем, но не успел он сделать и нескольких шагов, как отлетел назад, получив в грудь несколько попаданий.
Тристанские пехотинцы вошли внутрь, зачищая территорию и добивая последних выживших. Их светофильтрам не могло помешать яркое пламя, а датчики сердцебиения позволяли обнаружить даже тех, кто еще пытался спрятаться. Аяк ничего не могла сделать, пока солдаты добивали ее товарищей, и только закрылась рукой от яркого фонаря, когда один из тристанцев обнаружил ее укрытие. За лучом света получалось различить только ничего не выражавшее керамитовое забрало с пятью маленькими, бледно светившимися линзами визоров. В руках солдат бароната держал ручной пулемет, направленный в девушку. Стоило ей только дернуться, как стальная подошва прижала ее к каменным обломкам, не давая пошевелиться.
— Да будьте вы все прокляты! — в отчаянии, чуть не плача, закричала Аяк в безликое забрало шлема, пытаясь оттолкнуть от себя стальной сапог. В следующую секунду раздалась пулеметная очередь, превратившая девушку в кровавые клочья.
— Сектор зачищен, — безликим голосом доложил робот ударной группы, подключив канала связи с командиром-человеком. — Сопротивление подавлено. Выжившие ликвидированы.
***
Кольцо закрылось. Группы тристанских бронетанковых и пехотных подразделений легко рассекали и уничтожали раздробленные и изолированные друг от друга очаги сопротивления самыми жесткими и эффективными способами. Презентация возможностей сухопутных армий бароната шла с блеском, казавшимся излишним в таких условиях. В ход шли системы артиллерийского и залпового огня, тяжелые танки и штурмовые мехи, вооруженные модульными орудиями последнего поколения. Сверхтяжелые «Викинги», впервые выпущенные с секретных полигонов бароната, широкими траками раскатывали целые кварталы, словно сухопутные крейсера, уничтожая целые группы дикарей единственным залпом своих орудий.
Именно эти танки и стали главной частью устроенного представления, казавшиеся слишком громоздкими и неуклюжими для условий плотной городской застройки. Их огневая мощь поражала. Орудия главных калибров, установленные в центральной башне, сносили развалины древних небоскребов, превращая толстые бетонные стены, пережившие тысячелетия запустения, в мелкое крошево, а вторичные добивали то, что каким-то чудом умудрялось уцелеть.
Приглашенные гости с удивлением и любопытством рассматривали эти боевые машины, впечатленные детищем военного гения Рейнсвальда.
«Викинги» действительно не подходили для ведения боев в городских условиях, но и создавали их совершенно для других целей. Эти сверхтяжелые танки с дополнительными башнями и высоким корпусом никогда не предназначались для ведения автономных боев, а рассчитывались как мобильные средства поддержки наступающих танковых порядков. С орудиями, способными представлять серьезную угрозу даже для воздушных кораблей на низкой орбите, «Викинги» доминировали на поле боя, не имея серьезных соперников по огневой мощи или защите, а действенных способов их уничтожения пока что не было разработано, кроме бомбардировки силами воздушного флота. На тестовых обстрелах их бронирование выдерживало даже налеты бомбардировочной авиации, а установленные системы воздушной защиты позволяли эффективно отбиваться от таких атак выставлением силовых щитов и огнем скорострельных зенитных систем.
Более легкие и мобильные танки, прикрывавшие «Викинги», крушили тех немногих дикарей или же одиночные машины, каким-то чудом ушедшие из-под огня крупного калибра. А позади них шли подразделения из новых роботоризированных полков, добивая последних выживших. Поставленная задача гласила о полной зачистке территории, не допускавшей спасения даже единственного дикаря. И вопрос был не столько в кровожадности или жестокости тристанского командования, сколько в желании показать возможности современных систем вооружения, изготовленных на собственных мощностях бароната. Особенно были впечатлены представители промышленных корпораций, понимая, что Эдвард демонстрирует не только подавляющее военное превосходство своих армий, но и заводские мощности феода, способных обеспечить конвейерное производство подобной техники. Столь серьезные конкуренты могли значительно изменить ситуацию не только на внутреннем рынке королевства, но и на внешнем, изменив соотношение экспорта и импорта.
А на поверхности в ход шли и другие системы вооружения, вплоть до автономно действующих роботов. Их системы, модифицированные с учетом последних прорывов в кибернетике, позволяли творческое мышление в рамках задач операции. Широкое использование боевых роботов, не имеющих дистанционного контроля, всегда представлялось рискованной задачей после событий Наррайского инцидента четыреста лет назад. Тогда кибернетическая армия, состоящая из роботоризированной пехоты и техники, лишилась единого управления после того, как противником были удачно подавлены основные центры контроля. Только вместо того, чтобы отключиться и перейти в пассивный режим, как предполагалось, искусственный интеллект, используя разрешенные алгоритмы автономного мышления, принял общее управление войсками и продолжил боевую операцию, окончательно добив сначала противника, а потом развернув силы против недавних союзников из биологических солдат. Тогда начинавшееся восстание машин удалось подавить, но этот пример был самым ближайшим и наиболее ярким в истории.
Барон внимательно следил за тем, как роботоризированная пехота, не имеющая даже офицеров из людей или общего управления из центра, опираясь только на собственные проработанные алгоритмы, без потерь загоняют пешие группы дикарей, тратя минимальное количество боеприпасов. На территории Известного Пространства по последним данным существовали три полностью роботоризированные цивилизации, сформировавшиеся из лишенного контроля искусственного интеллекта.
Известно было о четырех, но четвертая, ставшая представлять угрозу для государств Цитадели, восемьсот лет назад была уничтожена объединенным Небесным Походом двух десятков государств этого союза, среди которых был и Рейнсвальд. Тогда кровавые сражения привели к тяжелейшим потерям со стороны сил Похода, но разумные роботы были перебиты до последней единицы, а места их городов-заводов превращены в стекло массированными ядерными обстрелами, не оставившими даже отдельных артефактов. Благословление Церкви Неба значило совершенно ясно и точно, что «ни одно из техносуществ, оскверняющих землю, не должно уцелеть, ни одного следа их существования не должно остаться, лишь память как о скверне и извращении образа человеческого останется в анналах истории как пример порицания и напоминания будущим поколениям, дабы не допустить подробного».
Теперь же, глядя на столь совершенные модели роботов, некоторые сомневались, что феоды Рейнсвальда полностью подчинились правилам Церкви, не оставив в своих архивах никаких артефактов искусственных цивилизаций. Такие технологии выглядели слишком совершенными на фоне всего, что использовалось в роботостроении прежде. И мало кто мог догадаться о действительных причинах, почему Эдвард в последние годы так много вкладывал в развитие роботоризированных и кибернетических подразделений, заменявших обычных солдат в специальных операциях.
Тристанский барон, задержав дыхание, смотрел на экраны, где крупным планом выводились боевые роботы разработок его исследовательских институтов при поддержке лабораторий «ТехКо». Эти гуманоидные модели, вооруженные по последнему слову техники и ведущие себя в бою как настоящие люди, впечатляли своими боевыми показателями. Они казались ему будущим. Тем будущим, что может защитить от того, что однажды уже пыталось прорваться в этот мир, устроив бойню в Такийской провинции, и который ценой огромных потерь едва удалось остановить.
Перед глазами снова проносились образы и воспоминания той битвы, когда рейнсвальдские силы, истекая кровью, пытались сделать хоть что-то, подавленные превосходством врага, и могли только отступать, не в силах сдерживать натиск. Тристанский барон, бывший тогда офицером королевской армии, хорошо помнил те первые дни.
***
Он снова видел горящий город с разрушенными куполами и стенами, где среди поднимающихся клубов дыма все еще возвышались башни жилых модулей и остатки защитного купола. Пейзажи разрушенных куполов и видов горящих городских кварталов раскрывались перед ним во всем своем кошмаре, словно напоминание об их слабости и невозможности что-то изменить.
Основные силы королевской армии и подошедших подкреплений ближайших феодов уже были выбиты из центральных кварталов и могли удерживать только отдельные участки на окраинах, подвергаясь непрерывным атакам со всех сторон. Эдвард, державшийся уже только на одних стимуляторах, с импульсным пулеметом в руках сидел около иллюминатора, глядя на открывавшуюся панораму. Их ударная группа составляла первую волну начинавшейся контратаки по позициям неизвестного противника, и в первые ряды командование старалось поставить людей, уже имевших боевой опыт столкновения с ним, по сути бросая людей в ту же мясорубку, откуда они только выбрались.
Тяжело вздохнув, он встал со своего места, хватаясь за поручни под потолком и проходя мимо своих бойцов, не менее уставших и измотанных, бросаемых из одной схватки в другую. Рейнсвальд вкидывал в разворачивавшееся здесь сражение все больше и больше сил и ресурсов, но потери были настолько колоссальные, что солдат все равно не хватало. Поэтому те, кто смогли выжить в первых сражениях, не имели даже возможности нормально отдохнуть после боев, возвращаясь в тыл буквально на считанные часы для ремонта снаряжения и пополнения боеприпасов. Никто уже не задумывался о восстановлении украшений или символики, только некоторые, самые упорные, успевали обновлять клятвенные печати, после чего снова возвращались в бой.
— Итак, парни. Наша новая задача сейчас — высадиться на крыше жилого модуля под номером Стагма-сорок, после чего развернуть там периметр и укрепиться до подхода новых подкреплений. После чего, как предполагает командование, мы продолжим развивать успех… — Он говорил спокойно и не торопясь, внимательно оглядывая своих бойцов. В такие слова после всего пережитого сложно поверить, но, как офицер, Эдвард должен быть твердым и вселять уверенность в остальных. — Не стоит рассчитывать, что все будет просто, но отступать мы не имеем права. Даже по самым приблизительным меркам в зоне боевых действий еще множество гражданских, и мы обязаны им помочь. Так что делаем свою работу, но без лишнего героизма.
Три сотни воздушных транспортов приближались к городу, гудя реактивными двигателями и сопровождаемые перехватчиками, уже вылетевшими вперед. В их задачу входило подавление возможной обороны от угроз с неба, которую противник вполне мог успеть организовать. Эти существа приспосабливались к любым применяемым к ним атакам невероятно быстро и вполне могли успеть что-то выставить и против налетов авиации. Подготовленные для боя с наземными целями перехватчики двигались рассыпным строем, тщательно сканируя все пространство перед собой. Некоторые звенья спустились ниже, в мешанину городской застройки, чтобы поддержать еще сражавшиеся там подразделения, только выводя защитные дефлекторные щиты на максимальную мощность. Среди высотных зданий, в дыму пожарищ и без четкой связи, глушимой по всем каналам, пилоты серьезно рисковали, едва ли не намеренно подставляясь под возможные удары.
Прежде у противника не было зафиксировано воздушной поддержки, но эта информация десятичасовой давности внезапно успела устареть. Навстречу появившимся перехватчикам поднялись летающие твари, взмахивающие широкими кожистыми крыльями с растянутыми перепонками. Медленные и неуклюжие по сравнению с верткими перехватчиками, они числом превосходили в несколько раз силы королевства, а в условиях городской застройки имели больше преимуществ, чем в открытом воздухе. Налетая со всех сторон, они либо просто шли на таран, либо старались ухватиться за обшивку машин, разрывая броню необычайно крепкими когтями. Слишком медленные для дефлекторных щитов, эти существа проникали сквозь такую защиту без всякого сопротивления.
Уродливые и жуткие твари, отдаленно напоминающие гуманоидов, только с длинными конечностями, усеянными когтями, и слепыми мордами с широкой зубастой пастью, они, расправив крылья, сотнями срывались с крыш и стен зданий, вереща и завывая. Еще работавшие короткие частоты, пробивавшиеся через помехи неизвестного происхождения, наполнились криками пилотов о многочисленных целях. Многие сообщения замолкали или обрывались прямо на середине, когда твари буквально облепляли перехватчики и те теряли управление, падая или врезаясь в стены зданий.
— Группа прикрытия атакована и больше не может выполнять поставленные задачи! — сообщил пилот по частному каналу связи с офицерами. — Безопасную высадку никто не обеспечивает! Какие будут приказания?
— Продолжать движение прежним курсом! — приказал Эдвард практически сразу же, не давая никому успеть испугаться. — У нас есть поставленная задача! Всем машинам перестроиться и сгруппироваться! Свяжитесь с перехватчиками и передайте приказ отступать обратно, пусть прикрывают транспорты!
— Кто отдает приказания? — Это был голос командира ударной группы, пробивавшийся с командного центра. Усиленные сигналы, посылаемые с наземных установок, еще могли пробиваться сквозь помехи, но и их радиус действия оставался ограниченным. На таком расстоянии голос командующего был едва слышен. А окончания отдельных слов и вовсе пропадали в постоянном шипении и треске.
— Майор королевской армии Эдвард Тристанский! Я нахожусь непосредственно на одном из транспортов! Мы все еще контролируем ситуацию и можем высадиться!
— Майор! Вы не руководите операцией и не отдаете себе отчет в том, что происходит! — отрезал командующий офицер, не желая тратить время на споры. — Высадка слишком опасна в таких условиях, и мы не можем потерять весь оперативный резерв в ставшей бессмысленной попытке снова зацепиться в центре города! Всем транспортам! Мой прямой приказ…
— Генерал! — Эдвард решился оспорить приказы старшего по званию, но тот внезапно перестал отвечать. На частоте остались только помехи, где уже не слышно было ни единого членораздельного звука. — Генерал! Генерал, вас не слышно! Каковы будут ваши приказания?! Генерал!
Сигнал все так же не проходил, и связи с командование вообще больше не было ни на одной из частот. Эдвард пытался пробиться сквозь помехи еще несколько секунд, а после, оставив эту задачу на отрядного радиста, переключился на короткие частоты, связавшись с остальными транспортами и остатками прикрытия.
— Говорит майор Эдвард Тристанский! Связь с командованием потеряна, наши задачи остаются неизменными. Для успешного их выполнения принимаю руководство операцией и всю дальнейшую ответственность на себя!
Транспорты продолжали движение, войдя в черту города и поднявшись выше, чтобы не повторить ошибку перехватчиков и не оказаться под ударом с нескольких сторон. Более медленные и неповоротливые, они не могли не привлечь внимание тварей внизу, и вскоре к ним устремились летающие монстры, закручиваясь словно в воронку, желающую всех поглотить.
— Всем транспортам! Сохранять прежний порядок! Активировать все защитные системы! Открыть все люки по периметру корпуса! — скомандовал Эдвард, зашедший в кабину пилотов и теперь своими глазами наблюдавший за происходящим. На фоне пылающих пожаров с языками пламени в несколько этажей высотой, воздух словно рябью шел от множества мелькавших там крылатых врагов. Будущий тристанский барон только судорожно вздохнул, а после закрыл забрало шлема. — Всем бойцам! Приготовиться к отражению атаки! Зарядить оружие, боеприпасы не экономить!
У тяжелых транспортов люки открывались по всему периметру корпуса, обеспечивая максимально быструю выгрузку всех солдат, но в первые секунды не все сразу сообразили, зачем убирать единственную защиту между бойцами и атакующими тварями, да еще и на такой высоте. В открывавшиеся проходы дул лютый ветер и вместе с ним рев двигателей, закладывавший уши даже через защиту слуха шлемов. Солдаты вскакивали со своих мест, на ходу заряжая штурмовые винтовки и разрядники, сразу же занимая позиции у ближайших люков. Те, кому не хватило места, оставались рядом, готовые в любую секунду заменить выбывших из строя.
Летающие твари, вереща и визжа даже громче двигателей, налетели на транспорты, и по ним сразу же открыли огонь. Дефлекторные щиты могли перехватить энергетические заряды или лазерные лучи, пули или же ракеты, но против столь медленных целей оставались практически бесполезными. Этих тварей могла сдержать лишь броня.
Очереди сверкающих трассеров чертили темное небо, легко пробивая ничем не защищенные тела монстров, а им вторили скорострельные излучатели в боковых спонсонах, выплевывая сотни снарядов за считанные секунды. Пилоты даже не пытались маневрировать, понимая, что так лишь нарушат строй и доставят еще больше проблем, но при виде десятков тварей, бившихся о корпус их машин и пытающихся зацепиться за толстые листы брони, у многих сдавали нервы. С подобным противником никто прежде не сталкивался, и казавшиеся неиссякаемыми полчища тварей заставляли отчаяться даже самых опытных солдат.
Эдвард, как и остальные, просто стрелял во все, что появлялось в перекрестье прицела, не обращая внимания на счетчик боеприпасов. Тварей в воздухе было столько, что начинало казаться, будто никаких патронов не хватит, чтобы перестрелять всех. На место каждой сбитой твари тут же налетало две других, и они, вопя практически на ультразвуке, продолжали биться о транспорты, нависая на них, забиваясь в сопла реактивных двигателей и пытаясь выдернуть солдат из отсеков.
— Их слишком много! Два двигателя повреждены! Мы не можем и дольше удерживать высоту! — почти что паническое сообщение поступило с одного из транспортов. Тяжелый «Хэвкарго» с восемью реактивными двигателями вдоль всего корпуса, два из которых уже горели, оставляя позади длинные шлейфы черного и горячего дыма, сверкавшего в инфракрасном спектре, отставал от остальных все сильнее. Облепленный крылатыми монстрами, буквально раздирающими его на куски, транспорт больше не мог придерживаться общего курса.
— Возьмите вправо, мы сейчас их снимем! — Приказал Эдвард и сразу переключился на внутреннюю частоту отряда, связавшись с пилотом. — Ближе к Зет-пять. Надо снять этих уродов!
Прицельный автоматический огонь сбивал монстров с брони за считанные мгновения, превращая в кровавые брызги, разлетавшиеся во все стороны. Заряды импульсных и репульсорных винтовок пробивали легкие и тонкие тела летающих тварей, практически не теряя убойной силы, и если бы не их количество, эти демоны не представляли никакой угрозы. «Хэвкарго» снова выровнялся и смог вернуться в строй, но тем самым транспорт, на котором летел будущий барон, привлек больше внимания противника, и следующая волна монстров ударила в него. Всего заградительного огня не хватало, чтобы их отогнать. С визжанием и воплями, почти что переходящими в ультразвук, твари накидывались на транспорт, цепляясь когтями за брони и набиваясь в двигатели. Когда взорвался первый из них, машину качнуло, и один из солдат вывалился из раскрытого люка, не удержавшись. Он даже до земли не долетел, демоны еще в воздухе облепили его и разодрали на куски.
Одна из тварей, сложив крылья, влетела, словно снаряд, прямо в люк, вцепившись длинными когтями в грудь первому попавшемуся на пути солдату, раздирая и располосовывая броню с каждым новым ударом. Эдвард развернувшись, выхватил из ножен шпагу и одним движением разрубил тварь по диагонали, от плеча до бедра. Силовое лезвие только ярко вспыхнуло, прожигая себе путь сквозь плоть и кости, ничуть не замедлившись. Демон не успел даже зареветь, развалившись пополам.
— Нужно садиться! — выдохнул будущий барон, не отключая силовой клинок шпаги и давая крови окончательно прогореть. — Чем быстрее, тем лучше!
— Почти долетели! — сообщил пилот. — Будем садиться на крыше того здания…
Последние слова фразы пропали в грохоте взрыва и реве перегруженных двигателей, когда совсем рядом с ними, облепленный летающими демонами и все еще отстреливающийся изо всех орудий, очередной «Хэвкарго» устремился к земле, теряя на ходу сдираемые куски обшивки и оставляя длинный, тянущийся след смолянистого дыма. Эдвард судорожно вздохнул, а после этого пробил шпагой морду еще одной твари, сунувшейся в люк.
— Садимся, пока и нас не сбили!
Уцелевшие машины конвоя постепенно спускались к остаткам городской застройки, пробиваясь через все новые волны демонов, которых, как всем казалось, вообще невозможно сосчитать. Из каждой щели, из каждого окна или пролома вылетали все новые и новые противники, прыгая в воздух и раскрывая широкие кожистые крылья. Прямо по курсу уже возвышались развалины жилого модуля, с рухнувшими верхними уровнями, где теперь торчали обломки опорных конструкций и балок с остатками внешних стен и внутренних переборок. Секции модуля словно провалились друг в друга, оставляя мешанину переломанных плит и груды обломков.
Жилые модули серии «Стагма» строились как настоящие вертикальные города, полностью автономные и самодостаточные, не имеющие необходимости во внешнем защитном куполе. Даже на фоне одной только его уцелевшей части «Хэвкарго» казались совсем крошечными, словно мошки рядом с титаном, пока подлетали все ближе к устоявшим после разрушений остовам верхних уровней. Километровые статуи колоссов, поддерживавшие одну из внешних открытых террас, все еще стояли, покрытые множеством сколов от постоянных обстрелов. На их могучих плечах в тени удерживаемых платформ скопилось еще больше летающих тварей, теперь словно всеми силами пытаясь не допустить транспорты до террас.
«Хэвкарго», неся все большие потери, прорывались через эти заслоны и опускались на каменные плиты сразу возле внешних оград. Некоторые машины из-за не совсем точных расчетов пилотов, проводимых второпях, сбивали установленные там статуи, задевая днищем или двигателями. Несколько транспортов, добравшихся до места посадки буквально на последнем издыхании, просто падали на плиты террассы, не успев даже выпустить посадочные опоры.
— Приготовиться! Первыми на выход дроиды! — Эдвард отступил от люка, перезаряжая штурмовую винтовку и уже на ходу прикидывая следующие шаги десантной группы. С такими потерями уже не шёл разговор о том, чтобы продолжать наступление, но можно было хотя бы попытаться продержаться до следующей волны подкреплений. Второй раз нападение в воздухе уже не будет столь же неожиданным, и флот выставит против этих тварей более серьезные силы.
Четыре тяжелых штурмовых дроида в деактивированном состоянии находились на каждом транспорте, обычно первыми покидая отсек и принимая на себя большую часть вражеского огня, если высадка происходила прямо на поле боя. Оснащённые модульным вооружением и штурмовыми щитами с генератором отдельного дефлекторного поля, роботы могли выдерживать огромное количество попаданий вплоть до выстрелов из пехотных противотанковых систем, обеспечивая практически безопасную высадку остальных сил.
В тот момент, когда «Хэвкарго» уже спускался, в корпус угодил энергетический заряд, появившийся словно из ниоткуда. Мощный взрыв разорвал броню, практически переломив машину пополам. Салон, забитый солдатами, моментально превратился в бойню, когда острые осколки броневых плит разлетелись во все стороны, словно снаряды пробивая солдатскую броню.
Бойцу, стоявшему впереди, кусок металла снес голову, забрызгав кровью забрало Эдварда. Будущий барон почувствовал, как пол уходит из-под ног, и попытался хоть за что-нибудь ухватиться, но под руку попался только кусок чьего-то вырванного плеча. Весь мир перевернулся перед глазами. Он только испугаться успел, выпав из разваливавшегося транспорта вместе с другими, через несколько секунд неконтролируемого падения спиной приземлившись на камень. От боли в глазах потемнело, а ощущения были такие, словно все кости в теле превратились в труху. Внутренний интерфейс брони светил тревожным красным светом, система жизнеобеспечения перешла на аварийный режим, впрыскивая в кровь дозы лекарств и медицинских нанитов.
Эдвард судорожно втягивал воздух, чувствуя боль в легких и противный металлический привкус во рту, но все же заставил себя подняться. Его винтовка выпала из рук при падении, но шпага оставалась в ножнах, ее будущий барон и вытащил, с ходу рубанув первую из тварей, что бросилась на него. Рогатый человекоподобный монстр, ростом под два метра, лишился когтистых рук после первого выпада и дико заревел, но вторым ударом наследник вогнал силовое лезвие ему в грудь. Брызнувшая кровь залила нагрудник, дымясь в холодном воздухе.
Жуткие твари, больше похожие на самые мерзкие из порождений ночных кошмаров, атаковали солдат прямо в зоне высадки, выбираясь из руин жилого модуля. Одни были похожи на людей гуманоидным строением, но зубастые и когтистые, с жуткими кривыми рогами или с лишними конечностями. Другие выглядели как зомби со снятой кожей, сочащиеся кровью и гноем, но вооруженные трофейным рейнсвальдским оружием. Десантники королевской штурмовой пехоты всеми силами старались перестроиться и закрепиться возле севших транспортов, но их уже теснили.
Новый энергетический разряд вспыхнул прямо в одной из групп десантников. Черные молнии, словно щупальца, появились из возникшей пространственной дыры, пронзая тела людей и выгибаясь под всеми возможными углами. Попавшие под удар несчастные заживо запекались в собственных доспехах, крича в жутких предсмертных муках.
Эдвард взмахом клинка перерубил еще одного демона, а потом ударом кулака проломил голову ближайшему зомби, вложив всю силу электронной мускулатуры доспеха. В следующий миг дыхание сбилось, а ноги стали как свинцовые, едва получилось сделать новый шаг, словно сила гравитации моментально выросла в несколько раз, прижимая к каменным плитам террасы.
Перед глазами все плыло, ощущения были такие, словно в кровь накачивали наркотики, тормозившие реакцию. Из носа и ушей пошла кровь, будущий барон чувствовал, как капли стекают по коже, оставляя красные следы. Второй шаг сделать уже не получилось, тело и доспехи стали настолько тяжелыми, что Эдвард упал на одно колено, тяжело дыша и пытаясь хотя бы распрямиться, но неизвестная сила все равно прижимала его к земле. Один из монстров, выглядевший, словно освежеванный, с бугрящимися мышцами, одним пинком повалил его на спину, и у наследника бароната не хватило сил, чтобы встать. Он видел, как солдаты королевства падали вокруг, захваченные теми же силами, не способные даже удержать собственное оружие. И как их потом добивали твари, беспомощных раздирая на куски голыми руками.
«Будущий барон… Наследник феода… Последняя надежда своего отца…» — его голова чуть не взорвалась, когда в ней зазвучал сухой старческий голос, буквально сочившийся ядом и ненавистью. — «Такой гордый, такой наивный… Еще не подозревающий, что весь твой мир идет по пути разрушения и должен сгореть в великом пламени…»
Эдвард едва смог заставить себя перевернуться и привстать, пока каждое движение отдавалось в голове тупой ноющей болью и позывами рвоты. Перед глазами все кружилось, краски смазывались и становились ярче, как под влиянием стимуляторов сознания. Но он видел перед собой высокий силуэт в темной угловатой броне, будто составленной из острых осколков черного стекла, и именно с этим существом голос и ассоциировался.
«Вы слабы, ваши потуги жалки. Этот мир даже слабее, чем можно было предполагать. Ваши души уязвимы, ими легко управлять. Вы все здесь умрете».
Говоривший протянул руку, и словно по одному его желанию сразу несколько транспортов вспыхнули из-за взорвавшихся топливных баков. И еще пытавшихся защищаться солдат, и наседавших на них монстров охватило огнем, сжигая корчившиеся фигуры за считанные секунды.
Эдвард едва смог встать на колени, чувствуя, что голова в любую секунду может лопнуть. Из глаз шли кровавые слезы, оставаясь на ресницах, и весь мир будто задернуло красной пеленой. Он не мог в эти минуты даже шпагу нормально поднять, упорно отказываясь выпускать оружие из рук и пытаясь снова встать на ноги, не желая умирать на коленях. От одного движения руки это нового, невиданного прежде врага его сердце будто сжали ледяные пальцы, глубоко впиваясь в плоть. Больше даже вздохнуть не получалось, он раскрыл рот, тщетно пытаясь хотя бы закричать.
«Вы слабы. Я вижу. Я вижу, что вы ни на что не способны. Все закончится быстро. Жатва будет недолгой».
Боевой робот со штурмовым щитом, заляпанным слоем крови и рваных внутренностей, с низким гуденьем прорвался вперед, выстрелом из модельного дробовика на правом наруче снеся голову ближайшей твари и всем весом смяв еще пару ближайших, отчего во все стороны полетели брызги. Штурмовая машина, выглядевшая так, будто только что выбралась из разделочного цеха, крушила все на своем пути, разряжая во врагов остатки боезапаса. Удар штурмовым щитом буквально снес вставшего на его пути монстра, и следующий выстрел дробовика пришелся уже в существо, положившее всю королевскую пехоту одним движением. В стороны полетели осколки стекла, а из появившейся дыры в броне пошел черный, вьющийся и быстро растворяющийся дым.
С руки существа соскользнул новый виток молний, но они только порвали выставленный щит. Робот дважды выстрелил из дробовика по новому врагу, каждый раз вышибая новые брызги стекла во все стороны, а после врезавшись в него со всей силы, сминая собственным весом. Его противник от такого удара отлетел на несколько шагов, врезавшись в стену, и ужасное чувство, давившее на сознание, исчезло в ту же секунду. Эдвард почувствовал, как в его теле снова забилась жизнь, а сознание прояснилось, он снова смог подняться и схватиться за оружие.
«Это ничего не изменит!»
Новый ментальный удар был несколько слабее прежних, словно существо не могло сконцентрироваться. Однако боевой робот, определив самого опасного противника, уже не останавливался. Заговорил импульсный пулемет, всаживая в стеклянное тело заряд за зарядом и каждый раз прошибая его насквозь. Эдвард зашатался, снова услышав этот голос, но теперь уже смог удержаться на ногах, чувствуя одновременно целую гамму эмоций, от удивления до холодной ненависти к такому врагу, о существовании которого до сего момента никто и не подозревал.
Новая пулеметная очередь расколола и снесла твари голову, последний напуганный и полный бешенства вопль прервался на самой высокой ноте, и чувство чужой воли в голове будущего барона исчезло. Боевой робот, убедившись в уничтожении цели, только щелкнул автоматикой перезарядки модульного вооружения и повернул бронированную голову с промятым лицевым щитком в сторону Эдварда, считывая данные его доспеха и убеждаясь в безопасности офицера. А сам человек на мгновение даже забыл о том, что находится посреди поля боя, глядя на полностью кибернетическую машину, лишенную всего человеческого, на которую совершенно не влияла ментальная мощь врага.
***
И теперь, стоя в безопасности на борту космической станции, подконтрольной Тристанскому баронату, Эдвад Тристанский, молодой барон могущественного феода, передернулся от одного только воспоминания о том чувстве беспомощности и отчаяния при виде существа, которое он до сих пор не мог назвать человеком. Того, кого он поклялся снова убить.
Случайность помогла тогда избежать ему смерти. Случайность в лице машинного мышления, искусственного интеллекта, лишенного человеческих слабостей, а потому неуязвимого для силы той твари. Случайность, которую Эдвард потом обратил в преимущество, и которое, как он чувствовал, однажды снова может понадобиться.
— Барон… Прошу прощения, если отвлекаю… — Знакомый голос раздался под самым ухом, и Эдвард обернулся, увидев представителя Остезейского союза при своем дворе, Линка Де Кессерилда, высокого и стройного выходца воздушных городов союза. С острыми чертами лица и неподвижным взглядом он производил впечатление вечно грустного человека, но в действительности чувство юмора ему было не чуждо. Просто улыбаться не любил, особенно на людях. Как и любой другой остезеец, он прежде всего ценил время и деньги, и в эти минуты, на банкете вместе с остальными гостями, Линк ощущал себя ничем не занятым бездельником. Облокотившись об перила рядом с бароном, он болтал в воздухе бокалом с остатками вина. — Вы слишком мало времени уделяете гостям, чтобы считаться радушным хозяином. Как только дело доходит до банальной пьянки и дешевых разговоров, вас не видно и не слышно. А многие из них хотели бы поболтать с вами именно на такие ничего не значащие темы… Барон, вы меня вообще слушаете? Вы слишком задумались…
— Наблюдаю… — Эдвард потер пальцем переносицу и изобразил улыбку. — В конце концов, не зря же все это представление устроено.
— Да, представление эффектное. Роботоризированная пехота. И «Викинги». Они поражают разум, особенно несведущий. Вы ходите по краю, уважаемый друг. Эти технологии могут посчитать и за запрещенные…
— Вряд ли кто-то будет этим заниматься. А эти технологии… Они обеспечат нам выживание в будущем. В будущих войнах… — Эдвард все еще думал о своем, но остезеец его понял, пусть и не так, какой смысл изначально вкладывался в эти слова.
— Роботы? Сильно сомневаюсь. Обычные солдаты дешевле и эффективнее. Роботы, конечно, впечатляют, но их массовое использование…
— Роботы порой могут выжить там, где не сможет ни один живой солдат. Об этом нужно помнить…
— Я буду надеяться, что нам не придется отправлять солдат туда, откуда они никогда не смогут вернуться. Все-таки они денег стоят… — Линк распрямился. — Барон, может, вы все-таки составите мне компанию? Я банкир, а не солдат. Все эти сцены с избиением дикарей наводят на меня тоску. В отличие от вашего замечательного вина… И думаю, вам самим следует хоть на несколько мгновений расслабиться…
— Возможно, вы правы… — Эдвард кивнул. — Выпить стоит…