Лиам понимал. Им нужно сохранять видимость, прикидываться дурачками. Если ты не можешь напасть на врага лоб в лоб, разумнее затаиться, пока ты не станешь сильнее, лучше подготовленным, собранным.
Он хотел вернуться к Ханне и убедиться, что все в безопасности. Чем меньше Саттер и его люди будут знать об их истинных намерениях, тем лучше.
— Не вопрос, — спокойно ответил Бишоп.
Лиам впечатлился. Для пастора Бишоп отлично умел врать.
— Мы последуем за вами.
Кеслер оглянулась через плечо и одарила их еще одной ослепительной улыбкой. Невинная, обезоруживающая улыбка. Такая улыбка могла бы заставить вас поверить, что за этими блестящими белыми зубами не скрывается расчетливая убийца.
Она не обманула Лиама ни на секунду.
Глава 6
Лиам
День сороковой
Квартал Фолл-Крика к северу от моста выглядел как зона боевых действий.
Пулевые отверстия усеивали автомобили, заглохшие на обочинах и стоящие на парковках. Дыры украшали кирпичные фасады нескольких офисных зданий.
Повсюду валялись стреляные гильзы. В воздухе воняло бензином, порохом и дымом.
Осколочные гранаты выбили окна в магазине «Френдли», аптеке Винсона и пиццерии. Осколки стекла, штукатурки, расплавленного пластика и искореженного металла рассыпались по грязному, утоптанному снегу.
Сорок ополченцев толпились вокруг, большинство из них в черных ботинках и сером камуфляже, все они были вооружены АК-47 и другим длинноствольным оружием. Около половины из них носили бронежилеты военного образца.
Лиам и Бишоп последовали за Рейносо и Хейсом на мост. Лютер и женщина, Кеслер, стояли возле черного полицейского грузовика вместе с Труиттом и Ноа.
Трое заложников со связанными руками сидели, сгорбившись, в кузове грузовика. У одного свежий синяк под глазом и рассеченная губа, двое ранены — один в правое плечо, другой с окровавленными обрубками пальцев.
К грузовику стремительно приблизился Маттиас Саттер еще до того, как нему успели подойти Лиам и Бишоп.
Саттер был крупным внушительным мужчиной в камуфляжной форме, с винтовкой, перекинутой через грудь. Ростом почти под два метра и весом за сто килограмм он состоял из сплошных накаченных мышц.
Глава ополченцев жестом показал на мужчин в грузовике, его бледная лысая голова блестела на солнце.
— Что это, черт возьми, такое?
Ноа пожал плечами.
— Они сложили оружие и сдались.
— Они сдались? — Губы Саттера скривились от отвращения. — Так ты их взял в плен? Они не военнопленные. Они монстры, которые пришли украсть еду у ваших детей и изнасиловать ваших жен. Так и обращайтесь с ними соответственно.
— Это вы чудовища! — прошипел человек с окровавленной губой. — Вы…
Саттер крутанулся на пятке, поднял свой АК-47 и выстрелил мужчине между глаз. Выстрел взорвался в неподвижном воздухе. Мужчина упал на дно грузовика, уже мертвый.
— Эй! — закричал Бишоп.
Ноа вздрогнул. Кеслер смотрела в землю. Лютер напрягся.
Рейносо выглядел больным. Труитт ошеломленно смотрел на них. Он бросил взгляд на Ноа, словно ожидая, что начальник полиции остановит расправу, сделает что-нибудь.
Но Ноа ничего не сделал. Он позволил этому случиться, как и всему остальному.
Второй мужчина отчаянно взвыл. Саттер не дал ему сказать ни слова. Он переместился и выстрелил в него тоже. Тот упал боком на сидевшего рядом с ним парня, который струсил и попытался слиться с бортом грузовика.
— Ты не можешь так поступать! — заорал Бишоп, его лицо побагровело от возмущения.
— Я только что это сделал, — процедил Саттер. — Они убили моих людей. Они умрут за это. Точка.
— Эй, послушайте, — проговорил Хейс, положив одну руку на свой табельный пистолет в кобуре. — У нас есть протоколы. Мы не будем просто…
— Теперь будем. — Прежде чем кто-либо успел отреагировать, Саттер выпустил два патрона в грудь третьего заложника, молодого парня с козлиной бородкой и в очках, который выглядел так, будто ему самое место в колледже. Больше нет.
Лютер и Кеслер испуганно уставились на красные брызги на снегу. Труитт открыл рот, чтобы что-то сказать, затем повернулся и зашагал прочь. Рейносо последовал за ним, качая головой в отвращении.
— Это неправильно, мужик. Это неправильно.
Лиам изо всех сил старался сдержать свой гнев. Саттер и его люди — настоящие убийцы, но говорить им об этом сейчас или вмешиваться в происходящее опасно — если не равносильно смертному приговору.
Ополченцы значительно превосходили их числом. Кроме того, они уже находились под прицелом Саттера.
Лиам искусен, но он все равно только человек. Он не мог расправиться с сорока бойцами, не угробив себя и Бишопа.
Как только Рейносо и Труитт ушли, Саттер набросился на Лиама.
— О чем, черт возьми, ты думал? Лютер говорит мне, что ты позволил некоторым из них уйти.
— Мы вернулись, — сказал Лиам. — Те, кто убежал, не представляют угрозы.
— Ты не имел права решать! — разъяренный Саттер направился к нему. — Я отдаю приказы, а не ты!
— Я тебе не подчиняюсь.
Его бледно-голубые глаза, утонувшие в мясистом лице, устремились на Лиама. Он смахивал на большого тупого вышибалу, но это далеко не так. В этих устрашающих глазах светилась расчетливая злоба и холодное желание убить.
Саттер судорожно сжал винтовку в руках.
Лиаму хватило и этого предупреждения. Не раздумывая, он выхватил пистолет и прицелился в голову Саттера.
По меньшей мере десять человек Саттера направили оружие на Лиама.