Лиам не стал доверять ему больше, чем раньше, но, по крайней мере, он понял мотивы Лютера. Для начала.
— Есть еще кое-что. Не то чтобы это имело значение сейчас. — Взгляд ополченца переместился с Лиама на Ханну. Чувство вины омрачило его лицо. — Саттер велел убедиться, что тайник с таблетками сына Шеридана находится в доме, и проследить, чтобы он сгорел вместе со всем остальным.
Лиам не сводил глаз с Лютера. Он не мог видеть выражение лица Ханны, но мог представить ее реакцию. Внешне она не шелохнулась, даже не вздрогнула.
— Ты уничтожил важнейшее лекарство маленького ребенка! — голос Квинн взвился от ярости. — Лекарство, без которого он умер бы!
— Должен был. — Лютер вернул свое внимание к Лиаму и его М4. — Я сейчас собираюсь достать кое-что из своего нагрудного кармана левой рукой. Это не оружие.
Лиам наклонил подбородок в знак согласия.
Медленно и осторожно, Лютер достал пузырек с таблетками. Он протянул их.
— Это гидрокортизон. Понимаю, что сейчас это не имеет значения, но я планировал передать шефу Шеридану как можно больше. Я был не один, поэтому не смог пронести все, но у меня есть два флакона в этом подсумке и еще два в левом кармане моих форменных штанов.
Лиам изо всех сил старался сохранить нейтральное выражение лица. Если Майло очнется от комы, эти четыре бутылька будут стоить для Ханны дороже золота. Что делало их бесценными для Лиама.
Они не могли выразить своего облегчения — ведь раскрыв правду о Майло, поставят под угрозу всех. Ноа не останется в стороне; он обрушит на их головы все ополчение.
— Положи все это на пол.
— Предполагалось, что это будет жестом доброй воли, — сказал Лютер. — Чтобы показать вам, что я искренен. Что вы можете мне доверять. — Лютер перевел взгляд с Лиама на Ханну и обратно. — Мне нужно твое слово. Если я помогу вам, в обмен на это мы с отцом останемся здесь. И нас не тронут.
— Ты должен сделать что-то получше этого, — проворчала Квинн.
— Значительно лучше, — согласился Лиам.
— Я могу. — Лютер впервые улыбнулся. Это была не очень красивая улыбка, напротив, острая и хитрая, как у барракуды. — Я могу дать вам то, что необходимо для окончательной победы над Саттером.
Глава 52
Лиам
День пятьдесят четвертый
Лиам и Бишоп лежали под массивным дубом, держа оружие в руках. Их лица покрывала черная краска. В прохладном воздухе дыхание превращалось в пар.
Около полуночи снег наконец перестал идти. Облака, образовавшиеся после метели, рассеялись за последний час. Землю освещала полная луна, а ветер продолжал трепать замерзшие ветки, заставляя трещать и шуметь появившуюся на них наледь.
Линия елей отгораживала их от цели примерно в десяти ярдах к востоку. Белый трехэтажный дом в самом центре «Винтер Хейвена», располагался недалеко от главной дороги перед тем, как она разветвлялась на несколько тупиков.
Лютер утверждал, что здесь находится склад оружия.
Если это правда, то кража оружия у ополченцев из-под носа могла бы дать им преимущество, необходимое чтобы уравнять шансы и покончить с Саттером и его людьми сегодня вечером. Возможно, налета на оружейный склад будет достаточно для победы.
Прежде чем затаиться для разведки у дома, они сделали широкий круг вокруг участка, дважды возвращаясь назад и проверяя возможные засады. Через каждые несколько ярдов они останавливались и прислушивались, ловя малейший звук и движение.
Пока что разведданные Лютера казались надежными.
Они оставили его связанным и с кляпом во рту рядом с Виггинсом под бдительным присмотром Квинн и Ханны. В нижнем белье ему будет неудобно, но, по крайней мере, он жив.
Лютер предусмотрительно захватил с собой запасную форму и куртку для Лиама, чтобы тот мог слиться с толпой. Он не рассчитывал на второго человека, поэтому Лиам приказал ему раздеться до трусов и пожертвовать одежду Бишопу.
Лютер имел достаточно высокий рост, но был уже Лиама в плечах, однако Лиам смог натянуть форму. Бишопу пришлось труднее. Он напоминал огромный холодильник, слишком высокий и широкий для всего, что могло бы подойти к стройной фигуре Лютера.
Он взял у Лютера жилет и надел куртку, но с трудом. Она трещала по швам и не застегивалась. Впрочем, неважно.
С первого взгляда, ночью и издалека, их легко можно принять за ополченцев. И Лиам не собирался давать никому времени на разглядывание.
Лиам прижал приклад M4 к щеке и осмотрел местность через прицел. Как обычно, болела поясница, горели ребра, хотя в доме Виггинса он проглотил несколько таблеток ибупрофена. Он проигнорировал дискомфорт и сосредоточился на передней части дома.
Наружное освещение не горело, но переднее окно с правой стороны ярко светилось. Любой человек, находящийся внутри и пытающийся выглянуть наружу, вряд ли сможет рассмотреть что-то в ночи.
По словам Лютера, в доме находилось четыре охранника. Очевидно, они проводили большую часть ночи в столовой, курили и играли в покер. Один из них должен был проверять периметр двора каждые тридцать минут. Судя по последнему часу наблюдения, они этого не делали.
Охранник открывал дверь, отходил на несколько шагов, оглядывался по сторонам и спешил обратно в дом к своей карточной игре. Никто из охранников не проявлял особой бдительности или внимания к окружающей обстановке. На них не было ни бронежилетов, ни очков ночного видения.
Со своей точки обзора Лиам мог различить фигуры двух человек через переднее окно — оба сидели, предположительно в столовой. Они не двигались, наклонив головы, словно рассматривали карты.
По другую сторону стола, вне поля зрения, вероятно, сидели один или два человека. Скорее всего, но он не мог быть уверен.
Лиаму не хватало тепловизоров и очков ночного видения. Воздушной поддержки. Целой команды позади него.
Тем не менее он обязан справиться. Он много раз импровизировал в полевых условиях. Его этому учили.
Вдалеке послышался гул снегоходов, нарушив тишину. Патруль ехал по наезженной оленьей тропе в десяти ярдах за домом на юге. Лиам и Бишоп прятались вдоль западной стороны.
Данные Лютера совпали с наблюдениями самого Лиама. Во время своего короткого пребывания в «Винтер Хейвене» он делал мысленные заметки, изучая расписание патрулей, протоколы безопасности и слабые места.
В дополнение к охранникам склада оружия, шесть укрытий располагались на деревьях вокруг внешнего кольца домов, по охраннику со снайперской винтовкой в каждой башне.
Патрули ополченцев сосредоточились на периметре поселка, главной дороге и передних воротах. Два патруля по два человека в каждом — один пеший, другой на машинах, со сменой каждые четыре часа: в полночь, четыре и восемь утра.
Снегоходы объезжали внешний периметр примерно за десять минут. Пеший патруль придерживался дорог и совершал полный круг примерно каждый час, в зависимости от того, насколько холодной выдалась ночь и как быстро охранники хотели идти.
Патрули предпочитали не сходить с улиц, не проверяли отдельные дома. Они ленились и были плохо дисциплинированы.
Остальные ополченцы спали в своих постелях, готовясь к утренней атаке. К нападению, которое, по замыслу Лиама, никогда не состоится.
Лиам и Бишоп ждали, пока стихнет шум двигателя. Между пешим и машинным патрулями промежуток в восемь минут. Достаточно времени для того, что им нужно сделать.
Лиам достал свой тактический нож «Гербер МК II», наточенный до бритвенной остроты. Бишоп снял с предохранителя HK45 Тактикал, который Лиам забрал у одного из убитых ополченцев после засады.
Бишоп накрутил глушитель. Крупный Аттикус был на удивление быстр, его движения отличались практичностью и эффективностью. С глушителем HK45 больше походил на короткую винтовку, чем на пистолет.
— Я знаю, что уже спрашивал тебя раньше, — произнес Лиам. — Мне просто нужно убедиться, что с твоей совестью не возник никаких проблем.