Новости о вторжении Палемской империи я получил куда раньше, чем король. А всё потому, что этом мире, несмотря на множество попаданцев, до сих пор не приняли такие замечательные изобретения, как телеграф или радио.
Сообщения доставлялись по старинке — курьерами. Иногда магией, но такие Дары были очень специфичны и далеко не везде можно было заснуть одарённых с подобными способностями.
Правда, курьеры магического мира были в разы быстрее земных. Так что ждать реакции от королевского дворца долго было не нужно.
Но я ждать и не собирался. Лучший способ не позволить королю, очевидно куда больше меня смыслящему в политических интригах и манипуляциях, прогнать меня с разворачивающегося фронта боевых действий — это прибыть туда до того, как король успеет отреагировать.
Потом меня, возможно, и отзовут. Я не исключал этой возможности. Потому что уж кем Кримзон не был, так это идиотом.
Думаю, у него наверняка закралось бы подозрение в слишком большом совпадении по времени между моим появлением в Золле и вторжением имперцев. Это было неизбежно, и потому я даже не пытался как-то смазать свою подозрительность.
В конце концов тот, кто громче всех кричит о том, что невиновен, в большинстве случаев и оказывается преступником. Я не собирался скрывать это совпадение, я хотел вывернуть его в свою пользу.
Ещё когда был в форпосте и готовился к отправке в Золлу, я начал задвигать телегу о том, что правительство страны слишком безалаберно относится к своей западной границе. Мол, зона, оберегаемая одним-единственным Майигу не может быть стабильной настолько, чтобы махнуть на неё рукой и не держать там никаких гарнизонов.
И землю именно в этом районе я выбрал, объяснив тем, что в случае чего хочу не допустить продвижения имперских армий вглубь территории страны. А по поводу того, что вторжение произошло именно в тот момент, когда появился я, у меня был железобетонный ответ.
Из-за меня же и вторглись. Из-за того, что Золла заполучила свой пятый столп и империя, похоже, больше не могла игнорировать эту свою границу.
Я обсудил это с теми из своих подчинённых, кого знал дольше и доверял больше, и мы сошлись на том, что это действительно здравый аргумент.
Из-за географических особенностей получалось так, что на всего около трёхсот километров границы империи приходились одновременно территории Золлы, огромного и мощного королевства Трёх Праведных, а также куска диких земель с Черепашьей рекой — владениями крайне сильного Майигу, сравнимого с Пятью Великими и Фирсторном.
Даже огромная Палемская империя не обладала бесконечными ресурсами, а ведь они вели войну, по сути, со всем миром. И настолько большие силы, скопившиеся на одном относительно небольшом участке границы — это никогда не будет хорошо.
А когда Золла заполучила ещё одного одарённого уровня восьмой ступени, которых и в самой империи было не так, чтобы много, у палемцев, условно говоря, не выдержали нервы.
С какой бы стороны я ни смотрел на эту версию, она продолжала казаться мне вполне правдоподобной. Более того, хотя я точно знал, что вторжение не произошло бы так скоро, если бы я не утащил за собой Дьюллу, я даже не мог утверждать, что придуманная мной причина не стала реальной мотивацией имперцев.
Да, вероятно где-то там из-за кулис третий сын Палема в полном бешенстве из-за того, что у него украли любовницу, занимался эскалацией этого конфликта и подталкивал войска к наступлению.
Но людям-генералам имперской армии, если откровенно, должно было быть совершенно наплевать на то, что там у Майигу за проблемы с личной жизнью. Они воевали и должны были либо получить выгоду от войны, либо не допустить, чтобы выгоду получил противник.
Так что, как бы Кримзон меня ни подозревал, никаких реальных обвинений мне предъявить он бы не смог. По крайней мере пока не обнаружил бы у меня в особняке Дьюллу, переваривавшую недавно осуждённого на смертную казнь насильника и убийцу.
Да, он мог, по праву короля и тирана, обвинить меня и наказать без каких-либо доказательств. Но я сильно сомневался, что он бы так поступил. Потому что, принимая меня на позицию столпа, он, очевидно, тоже шёл на серьёзный риск.
Неизвестный чужак, без прошлого, без клана, непонятно откуда взявшийся, да и в целом крайне подозрительный. Допустим, за меня поручилась его няня. Но Кримзону было уже за пятьдесят, чёрт побери. Как бы они ни были близки в его детстве, сейчас слов первого Стража никак не могло быть достаточно, чтобы быть уверенным во мне на сто процентов.
Что бы он ни говорил, я не сомневался ни секунды: если бы не это вторжение, меня бы на ближайшие пару лет отправили в какую-нибудь глушь делать ничего. Единственное, для чего я был бы нужен — это формальное увеличение количества сильных одарённых в стране, чтобы получить преимущество на межнациональных замерах писек. Что-то из разряда:
«У нас шесть крыльев, а у вас всего четыре столпа! Так что от той хрени, которую вы потребовали, получите только половину!»
«Брехня, у нас уже пять столпов, а ещё король сам — одарённый восьмой ступени, так что мы сравнялись! Отдавайте всю хрень целиком, а будете и дальше выпендриваться, мы ещё потребуем!»
Становиться дополнительными сантиметрами на метафорической письке мне совершенно не улыбалось. А для того, чтобы избежать этого, нужно было успеть натворить достаточно, чтобы даже подмятые королевским дворцом СМИ не смогли просто замести это под ковёр.
Например, остановить вторжение армии Палемской империи. Армии, которая из-за отсутствия нормального гарнизона на западной границе должна была успешно продвинуться далеко вглубь территории страны, прежде чем её остановили бы подоспевшие подкрепления.
И для того, чтобы это сделать, я, как и все мои подчинённые, старательно готовились последние дни. Правда, к сожалению, успехи в подготовке были куда меньшие, чем мне бы хотелось, и даже меньшие, чем то, на что я рассчитывал, расписывая в голове план минимум.
Откровенно говоря, успехов, по сути, не было вовсе.
Да, Золла была страной, входящей в Большой Союз, её король был на восьмой ступени, а покровительствующий стране бог наверняка был сравним по силе, если не сильнее Пяти Великих. И да, за тридцать с лишним лет правления Кримзон превратил свою страну в отлаженный механизм с почти идеальной системой правления и без единого намёка на антиправительственные движения.
Но это не означало, что всё население Золлы было одинаково сильно и замотивировано. И, при том, что я выбрал лучшее место для того, чтобы оперативно отреагировать на вторжение империи, я в тот же момент выбрал худшее место, где это можно было провернуть.
Запад страны, вытянутый узенький треугольничек, граничащий с огромной пустыней, настолько безжизненной, что там даже монстры не выживали, а потому она не считалась частью диких земель, в Золле выполнял ту же роль, что в теле человека выполнял аппендикс.
Сюда сбрасывалась вся та дрянь, что не пригодилась или даже оказалась вредной, чтобы не мешать работе остального организма и не мозолить лишний раз глаза.
Конечно, это не было похоже на какой-нибудь маргинальный район, где даже днём было страшно оказаться на улице без ножа, а ночью, если приходилось всё-таки выйти, оставалось только молиться за упокой своей души. Кримзон не был настолько ленив.
Даже на этой ненужной, по сути, территории, следили за точно таким же строгим исполнением законов страны, как и в столице. И это, на самом деле, меня по-настоящему восхищало. Потому что я примерно представлял, как может выглядеть страна вокруг тех небольших участков, куда падают лучи софитов.
Ненужным и вредным для страны, отправлявшимся в этот аппендикс, были не преступники. Их вполне оперативно наказывали прямо на месте, и зачастую после этих наказаний куда-то отсылать человека можно было уже в наглухо заколоченном ящике.
«Ненужный» в Золле было синонимом слова «слабый».
Центральная часть страны, где жаркий климат и плодородные почвы создавали едва ли не идеальные условия для жизни, принадлежали тем, кто мог за эту идеальную жизнь побороться. Сильнейшие кланы с одарёнными шестых и седьмых ступеней и крупнейшие предприятия, изготавливавшие лучшие в стране товары.
А чем дальше на запад, чем ближе к пустыне, чем хуже земля, меньше урожаи и сложнее жизнь — тем слабее становились обитатели этих земель.
И в самом кончике аппендикса, на выбранных мной территориях, где из-за почти круглогодичной жары и редких дождей даже самые устойчивые культуры росли с большим трудом, средняя сила кланов уступала таковой даже в Тхалсе.
Сильнейшие одарённые, главы местных кланов, встретившие сначала моих подчинённых, а потом и меня, были лишь на четвёртых ступенях. А главный костяк этих кланов составляли одарённых вторых, редко третьих ступеней.
Я не сталкивался с таким уже пару месяцев и успел напрочь забыть, насколько когда-то сильными мне казались ребята вроде Салара, наследника Вирго. Третья ступень, гений клана, сука! Да сейчас любой из моих подчинённых мог в одиночку сравнять с землёй все кланы региона до единого.
При этом почти все главы кланов, с кем я разговаривал, совершенно искренне считали, что всё в порядке и так и должно быть. Их не то, что не волновало то, что они — это самые отбросы в стране и что даже с магией они после выплаты налогов едва сводят концы с концами. Не волновало то, что в стране, где они жили, такой уровень силы считался даже не дном, а дном дна.
Не волновало их даже то, что их детям, и детям их детей, если они вдруг окажутся по-настоящему амбициозными и замотивированными, будет технически невозможно пробиться. Ведь сила клана и всех его членов была тесно завязана на силе бога-покровителя, и без стабильного всеобщего роста сил бог банально не сможет раздавать бо́льшие объёмы Дара.
Но больше всего меня бесило даже не это. Едва ли не в бешенство я пришёл, когда попытался объяснить главам местных кланов о потенциальной угрозе со стороны империи, а в ответ получил уверенное: «Мы, конечно, слабы, но если эти палемцы вторгнутся, наш великий король нас защитит!»
Услышав такое, я пару секунд сидел, просто глядя на сказанувшего эту чушь. А потом понял, что он не только был совершенно серьёзен, но и даже после моего многозначительного взгляда ничего не осознал.
После чего я на всякий случай поинтересовался у присутствовавшего тут же представителя королевского дворца, какие у меня имеются полномочия на вверенных мне землях. И, получив ответ, что я могу распоряжаться землями и людьми на них как захочу, пока это не вредит стране, я в ту же секунду снёс идиоту, посмевшему сказать эту чушь, голову.
Я никогда не был ярым патриотом, и никогда бы не потребовал того же от других. То, что ты родился на некой территории — это не твоя ответственность, а того, чья эта была территория. Ровно также, как родители не имели никакого права заявлять детям что-то вроде: «Я тебя родил, так что ты должен меня слушаться!»
Это не так работало и детский аргумент: «Я не просил меня рожать!» — вызывавший во всех виденных мной мамах и папах какой-то животный гнев, на самом деле был вполне справедлив.
Тем не менее, было кое-что, что я ненавидел куда больше беспричинных требований послушания и каких-то компенсаций от родителей или государства.
Нахлебничество.
Одно дело, когда ты маленький ребёнок, не способный никак о себе позаботиться, но при этом вынужденный как-то отрабатывать само своё существование. И совсем другое, когда ты здоровый лоб, сидящий на шее у родителей, не желающий ничего делать и во всём рассчитывающий на мамку.
Допустим, эти идиоты были согнаны в самую дальнюю точку страны за свою слабость, тут им не за что благодарить Кримзона. Но сидеть на жопе ровно, используя эту самую слабость в качестве причины для того, чтобы продолжать нихрена не делать и без зазрения совести пользоваться всем тем, что получили от короля?
Честно, мне очень хотелось прибить и всех остальных собравшихся глав кланов. Они ведь наверняка думали точно также, просто им повезло иметь чуть менее длинный язык. Однако геноцид верхушки власти региона всё-таки не был хорошей идеей, тем более прямо перед вторжением.
Как бы эти суки ни были мне противны, под их контролем находились десятки тысяч простых жителей, ни в чём не повинных. И если бы из-за моей вспышки гнева во время атаки империи кланы замешкались бы со спасением и эвакуацией гражданских, это была бы непростительная ошибка.
Тем не менее, и рассчитывать на них я, разумеется, не собирался. Так что единственное, что я сделал в рамках подготовки к потенциальному вторжению — это приказал проверить и обновить, если нужно, убежища для мирных жителей, а также убедиться, что к этим убежищам можно будет достаточно быстро добраться всем, кто в этом будет нуждаться.
Тут, неожиданно, мне повезло. Убежища были частью государственной инфраструктуры, контролируемой правительством. Так что за ними местные были вынуждены следить, вопреки всему нежеланию, чтобы не получить от проверяющих по шапке и не быть обвинёнными в измене.
Так что по крайней мере в случае чего от сражений с имперцами пострадает минимально возможное количество гражданских. Однако в остальном меня ждало разочарование за разочарованием.
Качество местных кузниц и квалификация кузнецов были такими, что чинить доспехи большинства моих подчинённых не представлялось возможным. А три четверти хранилищ с продовольствием, те, что находились в ведении не государства, а кланов, не были почти никак защищены. В случае чего палемцы вполне могли сжечь их и спровоцировать голод во всём регионе.
Но больше всего меня расстроило то, что на призывной пункт, открытый моими ребятами в главном городе региона, почти никто не пришёл.
Понятно, что было глупо ожидать, что с таким отношением старшее поколение всерьёз решится на противостояние войскам империи. Но я надеялся, что хотя бы среди молодого поколения найдутся те, кто решит если не побороться за страну или свой клан, то хотя бы попытаться чего-то достичь.
Сменить бога и перейти в другой клан, чтобы получить бо́льшую силу, было невозможно. Но отличившихся в бою солдат, при наличии у них образования и какого-никакого варящего котелка в Золле вполне могли повысить до штабных офицеров. А это какой-никакой, но социальный лифт, на котором в идеале можно было подняться аж до позиции министра.
Я не рассчитывал на патриотов или идейных персонажей, но я думал, что даже в этой жопе мира найдутся амбициозные ребята. Хрен там.
Пришло всего около ста пятидесяти человек. Больше сотни из них из них — около-бомжи, кто-то вообще даже не одарённый, явно позарившиеся на обещание денег и бесплатной кормёжки. Ещё человек сорок — скорее просто отчаявшиеся ублюдки, явившиеся просто потому, что исчерпали все альтернативы в жизни.
Этих персонажей я бы не взял с собой в бой даже в качестве пушечного мяса. И только десяток добровольцев принадлежал примерно к той категории, что я хотел увидеть. Я даже пришёл посмотреть на них лично, потому что они для меня выглядели как какие-то редкие зверьки из красной книги.
Молодые парни и одна девушка из местных кланов, у которых на лицах читались р энтузиазм и отвращение к той трясине, в которой они жили до сих пор и из которой никак не могли выбраться.
Десяток из более чем двухсоттысячного населения региона. Максимально разочаровывающе.
С одной стороны, это могло бы стать вызовом для меня. Миссия во развитию территории, превращению самой слабой области страны в сильнейшую. Так обычно ведь бывает в книгах.
Но с другой стороны, и эта позиция была мне в миллион раз ближе, с какой стати я должен был этим заниматься? Потому, что я получил эти земли от Кримзона? Потому, что спровоцировал наступление имперцев? Потому что без меня они бы в итоге деградировали в обезьян обратно?
Это всё была такая чушь. Эти люди не хотели, чтобы им помогли стать сильнее. Они хотели, чтобы сильные пришли и решили все их проблемы. А я не был ни разу добрым самаритянином, чтобы спасать тех, кто этого не хочет.
Пусть поработают по-настоящему, возможно впервые с момента своего рождения, чтобы защитить мирных жителей. Пусть хотя бы так покажут свою полезность. И возможно, тогда я найду в себе частичку сострадания.
А пока что для меня эти апатичные и тупые бараны были не более, чем бесполезным балластом. Ведь у меня так-то были свои планы и свои амбиции, в отличие от планов и амбиций Кримзона никак не связанные с управлением страной или налаживании политической системы.
В итоге, после того, как мы получили информацию о вторжении и собрались меньше чем за час, навстречу армиям Палемской империи выдвинулись шестьдесят шесть человек, считая меня и новобранцев из призывного пункта. Против, по докладам, двадцатитысячной армии.
И всё время, что мы бежали вперёд, с моего лица не пропадала довольная улыбка.
Армия Палема, жди меня!