Жара.
То, что окружало меня, можно было описать одним-единственным словом.
Я, да и на самом деле вообще никто из тех, кто исследовал пустыню к северу от Золлы, не мог объяснить, в чём дело. Но в этих песках без единого признака жизни что обычному человеку, что одарённому высокой ступени, что сверхвыносливому существу типа меня было одинаково невыносимо жарко.
И, более того, то же самое испытывали даже Майигу. Из-за чего эта пустыня так и не получила своего бога-покровителя, а потому не считалась частью диких земель. Это была буквально мёртвая территория, на которой невозможно было жить, и которую было практически невозможно перейти.
Именно этой репутацией мы с Арконом и решили воспользоваться. Взяв с собой полторы тысячи самых выносливых и стойких бойцов, я, покинув лагерь Рауля, двинулся на север. А зайдя в пустыню на несколько километров, повернул к западу, с расчётом незаметно обойти войска империи и, выйдя из пустыни, ударить им во фланг.
Несмотря на то, что план казался простым и предсказуемым, из-за той самой репутации непроходимой зоны, пустыню, согласно отчётам разведки, палемцы не слишком-то стерегли. И шансы на успех у нас были немаленькие.
Единственное, что требовалось — это не сдохнуть от жары.
С моих подчинённых пот тёк ручьём, несмотря на то, что они сняли броню, которую волочили за собой на верёвках, и обмотались белоснежными тряпками. И это при том, что было ещё максимально раннее утро и солнце, только-только поднимавшееся из-за горизонта, пекло куда слабее, чем могло бы.
Три километра, на которые в других обстоятельствах не потратили бы и пары минут, мы шли почти десять. А после того, как завернули к западу, пёрли по адской сковородке ещё почти два часа, чтобы достаточно углубиться за линию фронта.
К концу, когда оставалось только выбраться из пустыни и атаковать имперцев, все, в том числе и я, уже были откровенно вымотаны. И внушительные запасы воды, которую мы не только пили, но и активно обливались ей с ног до головы, вообще никак не спасали.
Маги-целители могли уменьшить мучения обычных бойцов, но на меня с моим уровнем силы обычное исцеление уже не действовало. К тому же из-за густой шкуры я не мог нормально по-человечески потеть и перегрев ощущался ещё более отвратительно. Благо, моя выносливость в целом была выше и я вполне мог держаться.
Тем не менее, рвались в бой все до единого. Вернее, они рвались поскорее выбраться из этой пустыни. И я не собирался останавливать их или как-то препятствовать, самому не терпелось прекратить этот кошмар.
А потому, поднажав, уже через семь минут мы выскочили с территории пустыни, разом ощутив живительную прохладу ранней весны. К сожалению, времени на то, чтобы насладиться этой прохладой, у нас не было. Максимально быстро восстановив боевой строй и дождавшись, пока все наденут свою броню, мы, даже не переведя нормально дыхание, устремились в атаку.
К счастью, расчёт был произведён почти идеально. Место, где мы выбрались из пустыни, находилось всего в паре километров к северо-западу от левого края левого крыла войск империи, укрытое от их взглядов небольшой россыпью холмов.
И хотя нас успели заметить, для того, чтобы качественно подготовиться к нашему появлению, у палемцев уже не осталось времени. Тем более что оставшиеся в лагере Рауля части моей специальной армии с самого рассвета, то есть уже почти как час, продолжали давить на левое крыло империи, полностью перетягивая всё внимание противника на себя.
В школе на уроках истории нам иногда рассказывали про какие-то особо важные сражения. И, когда я слышал о том, что какая-то армия проиграла из-за того, что её атаковали в тыл или во фланг, я каждый раз недоумевал: чего сложного просто развернуться?
В войске ведь не один человек, который технически не способен сражаться лицом к лицу сразу с двумя противниками, нападающими с разных сторон. Можно ведь просто отдать приказ тем воинам, которым не повезло столкнуться с врагом, развернуться и вступить в бой. Тем более что они всё равно ничем не заняты, пока сражаются бойцы на передовой.
Но за последний месяц я успел на крайне наглядных примерах понять, почему такой манёвр невозможен. И не только в земных войнах, где все солдаты — обычные люди, но даже в Тейе, где минимум для участия в войне Золлы с Палемской империей — это третья ступень.
Объяснение, на самом деле, было довольно простым. Любое войско, было в нём сто человек или сто тысяч, обязано было иметь вектор. Двигаться, атаковать или защищаться — не важно, но общее для всех людей направление обязано было существовать.
Оно было необходимо для сохранения целостности войска, чтобы в пылу битвы люди не потерялись и не превратились в беспорядочное месиво. Оно требовалось для поддержания единства и боевого духа, чтобы воины могли чувствовать себя частью огромного общего, а не просто сборищем частностей. В конце концов, без единого направления резко осложнялся контроль над войском, и в критический момент приказы могли просто не дойти куда нужно.
Если войско не имело направления, оно превращалось в толпу. Если у войска было сразу несколько направлений — то это было не одно войско, а несколько отдельных, по одному на каждое направление.
И что обычным людям, что одарённым, находящимся в строю со взглядами, устремлёнными вперёд и только вперёд, чисто психологически было невероятно трудно изменить своё направление. А поперёк направления войска его ряды были крайне хрупки и неустойчивы.
Армия империи на северном участке фронта насчитывала более двадцати пяти тысяч человек. В войске левого крыла, которое мы атаковали, было около семи тысяч.
Тем не менее, полторы тысячи, которые я вёл за собой, врубившись в семитысячное войско, за каких-то десять минут разнесли стройные ряды имперцев. При том, что мои люди были вымотаны из-за жары и затяжного безостановочного марша от моей ставки почти через весь фронт к северному региону.
И дело было вовсе не во мне. Вернее, не только во мне. Да, я сыграл огромную роль в прорыве сквозь ряды палемцев. Как острие огромного меча, я раздвигал войско противника, взмахами своего молота отправляя в полёт десятки человек.
Здесь не было никого, кто мог бы мне противостоять, хотя бы попытаться меня остановить. Командующий левого крыла пал от первого же удара моего молота, не успев даже начать отступление. Единственное, за чем мне реально нужно было следить — это за тем, чтобы мой ударный отряд не слишком от меня отставал.
Тем не менее, как бы я ни был силён и как бы ни был велик, я всё равно оставался лишь чуть большей точкой посреди множества точек. Главную работу по превращению левого крыла имперского войска в небольшие неорганизованные кучки людей сделали именно следовавшие за мной бойцы.
Построившись клином, они продолжали раздвигать ряды палемцев, деля левое крыло на две несвязанные и неспособные оказать друг другу помощь части. А всё ещё напирающие спереди отделения моих и Рауля сил не давали им перегруппироваться.
Из семи тысяч мы вряд ли убили даже треть. Но войско левого крыла благодаря этому манёвру и смерти командира практически перестало существовать. Да, потом они могли собраться обратно в лагере. Но до тех пор, пока этого не произошло, армия империи на северном поле сражения лишилась, считай, четверти своих сил.
И этим нужно было пользоваться. Я не собирался удовлетворяться одним только левым крылом.
Центральное войско имперцев, сражавшееся с центральным войском Золлы, находилось примерно в пяти километрах впереди нас, за небольшим лесочком. И, к сожалению, они, скорее всего, уже о нас знали. Застать врасплох ещё и центральное войско нам бы не удалось.
Тем не менее, пока левое крыло палемцев было децентрализовано и находилось в состоянии хаоса, я мог объединиться с правым крылом войска Золлы. Оставив минимум людей, которым нужно было лишь не давать имперцам собраться в единую структуру, мы могли преодолеть лесочек и ударить центральное войско опять же во фланг.
Также просто, как было только что, разбить палемцев у нас бы уже не получилось. Но, объединив усилия с центральным войском Золлы и начав давить с двух сторон, у нас были все шансы обратить имперцев в бегство. А если бы удалось убить вражеского главнокомандующего, то миссию по возвращению занятой палемцами территории за линией фронта можно было бы считать выполненной.
Потратив минут десять-пятнадцать на грамотное слияние с частями правого крыла армии Золлы, мы выдвинулись в сторону центрального войска. Однако ещё до того, как мы подошли к разделявшему два поля боя лесочку, я увидел приближающиеся с той стороны многочисленные ауры.
Несмотря на то, что по прогнозам Аркона и стратегов Рауля два центральных войска с учётом подкреплений из моей особой армии были почти равны по силе, имперцы сумели отправить нам навстречу довольно внушительные силы. По самым грубым подсчётам надвигавшихся на нас палемцев было около четырёх тысяч человек.
Это всё ещё было меньше, чем пять с половиной тысяч одарённых, собранных мной для атаки на центральное войско империи. Но быстро и с лёгкостью прорваться и по плану ударить центральное войско во фланг теперь уже не представлялось возможным.
Тем не менее, оттянув от центрального войска целых четыре тысячи одарённых, мы всё равно могли обеспечить победу на центральном поле боя. Просто не так, как рассчитывали изначально.
Так что поначалу я лишь удивился неожиданному манёвру имперцев. Но когда сзади до меня донеслись отзвуки новых мощных аур, я понял, что всё будет далеко не так просто, как я рассчитывал.
Что именно произошло, я понял почти сразу. Похоже, имперские стратеги не просто так ели свой хлеб. Уж не знаю, на каком именно моменте это было спланировано, но палемцы сумели поставить ловушку размером с целое поле боя и успешно заманить меня в неё.
Вероятнее всего, прознав о том, что я иду на подмогу Раулю и помня о том, какие рискованные и сложные миссии я проворачивал, когда был командиром отряда смерти, имперцы сумели угадать мою задумку с пустыней. И заранее посадили в засаду, судя по пестрящим аурам, ещё четыре тысячи человек, чтобы уже меня поймать в клещи.
Оставалось два вопроса. Первый: откуда они взяли так много свежих войск, при том что разведка не сообщала ни о чём подобном? И второй: почему я не заметил их, когда от пустыни мы неслись к левому крылу имперского войска?
Но, когда первые ряды засадного войска выскочили из-под прикрытия тех самых холмов, которыми меньше получаса назад воспользовались мы сами, я нашёл ответ сразу на оба эти вопроса.
Забрала у многих имперцев были подняты и неестественно тёмная в моём видении кожа, которая в реальности скорее всего была просто очень красной, а также тяжёлое дыхание и пересохшие губы не оставляли вариантов для разночтений. Как и мы, имперцы решили использовать пустыню.
Видимо, зашли значительно глубже в пески, чтобы мы спокойно прошли по краю, не заметив их. А потом, дождавшись момента, когда мы, окрылённые победой, повернёмся к ним спиной и отправимся к центральному войску, выскочили из засады и поспешили атаковать нас в тыл.
Пять с половиной тысяч против четырёх превратились в пять с половиной против восьми. Не катастрофическая разница, на самом деле, но проблема была в том, что два войска палемцев атаковали одновременно с двух сторон.
Клещи всегда были практически гарантированной смертью для любого войска. И даже если я мог попытаться лично исправить ситуацию, воспользовавшись своей подавляющей силой, разделиться на две половинки я не мог. Одна из сторон обязательно останется без моей поддержки.
К тому же вскоре после появления засадного войска я ощутил со стороны пустыни приближение одной ауры, значительно превосходящей все остальные на этом поле боя. В том числе и мою собственную.
Похоже, логично рассудив, что без моей смерти уничтожение моего войска можно будет назвать в лучшем случае только половиной победы, имперцы решили отправить за мной ещё одного монстра. Раз уж Рей со своей задачей не справился, да ещё и на мою сторону перешёл.
Признаюсь, план палемцев был действительно шикарным. Даже если бы им не удалось убить меня сегодня, настолько сокрушительное поражение в первом же сражении особой армии стало бы сильнейшим ударом её и моей репутации. Имя непобедимого столпа и Нейрагу, крушащего империю по всему фронту, уже сейчас внушавшее ужас во многих палемцев, было бы разрушено.
Вот только я не просто так на полном серьёзе называл Аркон гением стратегии. И сейчас я в очередной раз убедился в том, что этот парень, хотя и был человеком, определённо имел поистине божественный дар.
Он не предугадал, что именно имперцы сделают. Но то, что они захотят подловить меня и уничтожить в первом же сражении, не скупясь ни на какие средства, он мне заявил ещё в тот момент, когда я только рассказал ему о приказе Файкса по поддержке северного участка фронта.
Изначально я намеревался отправить Рея в центральное войско, а Дьюллу — в левое, чтобы помочь уже выдыхающимся бойцам Рауля. Но Аркон убедил меня, что делать этого ни в коем случае нельзя.
В результате подкрепление, которое получили войска северного региона, при всём желании не смогло бы оказать серьёзного влияния на ход сражений. За вычетом тысячи человек отрядов поддержки, полутора тысяч, которые я взял с собой и ещё двух тысяч, оставшихся с Реем и Дьюллой, каждое из трёх войск: центральное и два крыла, получили менее чем по две тысячи бойцов, да ещё и далеко не сильнейших из моей армии. И, разумеется, Рауль этим был крайне недоволен.
Но теперь это решение окупило себя сполна. Потому что ещё до того, как засадное войско палемцев полностью вышло из-за холмов, я ощутил приближающиеся с северо-востока ауры тех самых двух тысяч, которые Аркон сказал мне оставить в резерве.
Время было подобрано просто филигранно. Палемцы уже почти полностью выбрались на открытое пространство и собрались в полноценное войско. Они обрели то самое направление, став опаснее в нападении, но вместе с тем получили и соответствующую слабость.
И отправленное Арконом подкрепление, уже, похоже, не углублявшееся в пустыню, а прошедшее по самому её краю стремительным маршем, наплевав на возможные посты и разведчиком империи, с лёгкостью могло бы атаковать их самих во фланг или тыл.
Получилось что-то вроде слоёного торта. С юга к нам приближались силы из центрального войска империи, с севера — засадный отряд. А уже их самих сзади поджимали резервные части моей армии с Реем и Дьюллой, ауры которых я тоже уже ощущал, во главе.
Прикинув в голове варианты, я закинул молот на спину и повернулся назад, к засадной армии.
— Прорываться через заграждение к центральному войску! - проревел я. — На то, что у вас сзади, не обращать внимания!
Создав под ногами максимально широкие и прочные платформы маны, я с силой оттолкнулся и прыгнул высоко в воздух. Пролетев более чем двести метров, тяжело рухнул за задними рядами войска Золлы.
Диксаг, которого я взял заместителем командира, справится с управлением, да и командир правого крыла армии Рауля, присоединившийся к нам, сможет если что ему помочь. С пятью с половиной тысячами бойцов и должно будет хватить силы справиться с четырьмя тысячами имперцев.
А мне вместе с двумя тысячами одарённых и двумя Майигу достанутся четыре тысячи палемцев из засадного войска, а также владелец неведомой ауры, до сих пор не показавшийся из-за холмов.
И на этот раз я был серьёзно настроен сожрать своего врага до последней косточки.