Сознание возвращалось тяжело, внутри черепа крутились адские жернова, ныла грудь и спина. Попытка открыть глаза вызвала сильную вспышку головной боли, так что я остался лежать, борясь с тошнотой. Изредка доносились какие-то звуки. Кусками прорывался женский диалог:
— Спаси… Отдам… Нужен.
— …сил.
— Как…
— …на.
— …надо! …с ним… ты сильнее.
— …орошо.
Наступила тишина, я не стал напрягаться дальше, по знакомым голосам поняв, что нахожусь среди своих, и позволил себе спокойно уснуть.
Следующее пробуждение прошло легче. Боль в голове исчезла, хотя осталась слабость и, конечно, сводящий от голода желудок. Открыв глаза, я увидел над собой грубо сколоченный потолок и, повернув голову, оглядел незнакомую комнату.
Возле кровати, с толстым томом по алхимии на коленях, откинувшись на спинку кресла, дремала Фиона. Скрипнув кроватью, я сел, опираясь на подушку, и посмотрел на обмотанную бинтами грудь и руки. Судя по боли, на ногах не лучше.
Это как меня так? Вроде сражался… На этой мысли губы сами раздвинулись в довольной улыбке. Как же я соскучился по этой силе! А потом? Точно, взрыв. Меня подорвал смертник.
Память пробуксовывает, взрывы в упор явно не прошли даром. Рядом раздался протяжный зевок, и прозвучала равнодушная констатация факта:
— Ты всё-таки не смог удержаться.
— Как бой? — в первую очередь поинтересовался я.
Спорить или что-то доказывать нет смысла. К тому же, я действительно не смог удержаться от искушения, как только появился достойный повод. Хотя сражение можно было провести и без меня с саблей наперевес. Наверное.
— Вы победили. После того, как тебя ранили, сражение длилось до ночи, но вы победили.
— Как ты тут оказалась? — поинтересовался, устраиваясь удобнее в постели.
— Знала, что не удержишься от скверны, если бой пойдёт плохо. Выехала сразу, как пошёл слух о намечающейся большой битве.
— Я так предсказуем? — тяжело вздохнул, пытаясь сосредоточиться на ощущении энергии.
— Ты достиг слишком большой силы, используя скверну. Это был просто вопрос времени, когда не удержишься, — пожала плечами Фиона.
— Даже не стала выжигать заразу?
Внутри клубилось привычное облако заражения, залечивая повреждения, разливаясь по венам ощущением силы и мягко давя на сознание привычной яростью и жаждой насилия.
— Не имеет смысла. Удаление скверны из твоей ауры принесёт больше проблем, чем пользы. Деградация организма начнётся сильно раньше, и проживёшь ты чуть больше, но полной развалиной.
Я поморщился и коротко спросил:
— Сколько?
Она пошевелила пальцами, и перед нами появилась иллюзия. На меня смотрело исхудавшее лицо мужчины лет сорока, волосы с сильной проседью, морщины.
— Так ты выглядишь сейчас и будешь выглядеть отныне. Много скверны ушло на восстановление самых сильных ран, и регенерация дала сбой. Твои десять лет уменьшились вдвое.
Я поднял перед собой руку и сжал кулак, чувствуя, как отзывается на вспышку злости скверна, наполняя тело силой, и равнодушно ответил:
— Да и хер с ним!
— Совсем никаких сожалений? — подняла бровь бывшая богиня магии.
— Пять, десять… Ярко жил, быстро сгорел. Так бывает, — отмахнулся я. — И ещё не вечер, всегда есть варианты.
— Возможно. Ты везучий, — почти незаметно улыбнулась Фиона.
— Что у меня с ранами? Когда смогу работать?
— Тебя посекло осколками, несколько из них пробили доспехи, сильно приложило самим взрывом, и ты много вреда нанёс связкам и мышцам до этого, тело отвыкло от подобных нагрузок. Но через пару дней будешь в порядке.
Кажется, она немного не договаривает о степени тяжести этих ран. По ощущениям, у меня всё тело — сплошной синяк. Но это и не удивительно, с учётом того, сколько раз за бой меня приложило взрывной волной. Обычный человек после такого на всю жизнь останется инвалидом, даже если выживет. А я ничего, буду нормально жить.
Осталось решить ещё одну проблему, и я решил не затягивать, поинтересовавшись:
— Где Элеонора?
— Занимается похоронами и помощью пострадавшим в сражении.
— Мы много потеряли?
— Половину ранеными и убитыми, точнее сказать можно будет позже.
Я лишь сглотнул комок в горле, но ничего не сказал. То, что мы победили при таком превосходстве врага в численности — уже само по себе удивительно. Чудо, обеспеченное огнестрельным оружием, а ещё больше стойкостью и ненавистью бойцов к врагу. Но сейчас я спросил другое:
— Мне бы поесть…
— Жди.
Поднявшись, она вышла, а я остался полулежать на подушках, обдумывая ситуацию. Мы победили, и теперь можно начать расширять подконтрольную территорию. Но делать это нужно как можно быстрее, так, чтобы благородные не успели отступить, используя тактику выжженной земли. После увиденного живого щита, не сомневаюсь, что они именно так и сделают.
Максимально ослабить нас, уничтожая население, отступить в горы, набраться сил, вернувшись при малейшей возможности, едва начнутся проблемы в государстве «черни». В возникновении таких проблем очень быстро они не сомневаются. Уж сколько я говорил с пленным благородным, его уверенность не пошатнулась.
Правда, я так не считаю. Принцесса мне много чего рассказала, что творят местные аристократы, в попытках удержать бунт. И сейчас, как только мы соберём урожай, сможем принимать беженцев и, в целом, помогать остальным землям.
В первую очередь нужно отбивать железные рудники. На это силы должны найтись, и географически довольно удобно — на север, вверх по течению реки от Бродно. Дальше можно будет подумать и о том, чтобы, наконец, сесть и вспомнить всё, чему учат в школе и что когда-либо слышал.
Впрочем, многое пока упирается в то, сможет ли Густав с помощью Фионы закончить работу над своим двигателем. А там и поглядим, что можно тут придумать.
Пока же, я, выкинув из головы все проблемы, с удовольствием поел принесённую бывшей богиней кашу. Судя по тому, как вкусно вышло, ею же и приготовленной. Поблагодарив женщину, уснул опять.
Очнулся в намного лучшем состоянии. Тело больше не болело, а в комнате за столом разместилась Элеонора. Судя по кипе листков перед ней, она разбиралась в своих старых записях о переписи населения.
Увидев, что я проснулся, подошла, и, сев на кровать, стала молча сверлить меня раздражённым взглядом.
— Зато мы победили! — поднял я перед собой руки.
— И сколько тебе осталось после такой победы? Год, два? Зачем, Бьёрн? Ты не мог обойтись без скверны?! — последние слова она уже кричала, вцепившись мне в руку.
Я только вздохнул и крепко её обнял.
— Ну что ты, маленькая? Всё будет хорошо!
— Как? Чудес, не бывает! — ухватившись за меня, сквозь слёзы всхлипнула она.
— Как вариант, я могу переписать память в другое тело.
— Разве ты не говорил, что тогда это будешь уже не ты, а кто-то другой с твоей памятью?
— Это если не вырастить ему мозг заново, уничтожив старый.
— Это невозможно…
— Для магии нет ничего невозможного! Главное — приложить достаточно силы.
— Как будто в наше время это возможно! Иначе Фиона не сидела бы в лесу с катастрофы!
— У меня есть мысли, как обеспечить нас любым количеством силы, дай только срок.
— Ты меня просто успокаиваешь, — оторвав лицо от моей груди, подняла покрасневшие от пролитых слез глаза принцесса.
— Отчасти. Я ведь тоже хочу жить, Эля.
— По тебе не скажешь: в первых рядах бросился на армию врагов с саблей в руке, — потерев глаза, с иронией хмыкнула она.
— Взбесили они меня сильно, — пожал плечами.
— Или тебе просто очень хотелось вернуть силу скверны, — недоверчиво покачала головой девушка.
— Не без этого, — не стал спорить. — Ты же понимаешь, что после того, что было, я чувствовал себя бессильным инвалидом? Это не жизнь, а постоянное сожаление о потерянной мощи.
Я вздохнул и попробовал перевести тему:
— Что в городе нового? Что войска?
Она неожиданно усмехнулась и, оперевшись подбородком на кулак, огорошила:
— У меня будет ребёнок.
Я застыл. И лишь на губы наползла непрошенная дурацкая улыбка, и я, в лёгком шоке, воскликнул:
— Лучшая новость за этот год!
Она улыбнулась и, поднявшись, прошлась из угла в угол, в который раз обдумывая изменившиеся перспективы. Я же стал медленно разматывать бинты, местами отдирая их с присохшей сукровицей.
— Давай помогу!
Подскочив, принцесса стала сматывать бинты у меня с торса. Лишь, всё же, поинтересовавшись:
— Что дальше, Бьёрн?
— Будем бить аристократов, отбирать земли и крестьян. Через два года полностью завоюем острова. К тому времени, надеюсь, получится сдвинуть мои проекты, те же лампы, которые мы сможем продавать на континент. Да и у меня ещё идеи есть, не пропадём.
— Идеи, сравнимые с оружием? — подняла бровь девушка.
— Вполне, — уверенно кивнул я.
— Надеюсь, их можно так же быстро пустить в дело, как и порох, иначе казна останется пустой, — вздохнула она.
— Дай мне немного времени и всё получится.
С неприятным треском отошёл последний бинт, и, откинув его в кучу подобных, принцесса хмыкнула:
— Опять шрамы. Только недавно всё поправил. И опять… — она провела ладонью по моей щеке и грустно спросила: — Ты таким и останешься, да? Постаревшим?
— Прости.
— Главное — живой, — бледно улыбнулась она в ответ.
— Меня так просто не убить! — уверенно воскликнул я, надевая штаны и пытаясь встать с кровати.
Пошатнувшись от внезапного головокружения, но потом, опираясь на стенку, я вышел на улицу, где Элеонора, посмеиваясь, несколько раз окатила ледяной водой, смывая коросту и свернувшуюся кровь с тела.
Фыркнув, потёр лицо, дошёл до туалета и вернулся в дом продолжать отдых, так как до конца я ещё не восстановился.
Уже на следующий день обговорил дальнейшие действия войск со Свеном, и мы с женщинами отправились в Бродно.
Новость о том, что у нас будет ребёнок, полностью меня расслабила. Я сидел в повозке, лениво поглядывал по сторонам, положив руку на плечо дремлющей принцессе и ни о чём не переживал. Что-то я уже оставлю после себя, даже если ни одна идея о продлении жизни не выстрелит.
— Ты слишком счастливый для человека, которому осталось совсем немного, — нарушила тишину сидящая напротив нас Фиона.
— Ты просто завидуешь, — благодушно отмахнулся я.
— Чему? Глупости, которая уменьшила твою ценность вдвое, испортив мой труд? — с лёгкой долей презрения усмехнулась бывшая богиня.
— Тому, что у меня будут потомки, конечно, — фыркнул.
Она скрипнула зубами, стеганув злым взглядом. Но отвечать не стала. Фиона не любит врать и изворачиваться. При этом, детей она иметь может. Правда, настолько не соотносит себя с людьми, что не воспринимает это чем-то необходимым. Бывшая богиня считает, что выше всех этих человеческих страстей. Хотя я уже не уверен, ведь не просто так она злится, верно?
Город встретил нас шумом и приветственными криками на улицах. Я шёл, улыбаясь и смотря на лица вокруг. Люди счастливы, кружит голову победа, да и еда стала потихоньку появляться в достаточном количестве.
— Долгих лет освободителям!
— Наследника!
— Слава императрице!
На последнем крике из толпы я повернулся к легонько порозовевшей принцессе.
— Значит, сразу императрица?
— Не знаю, что они несут, совсем не разбираются в титулах, — глядя в сторону, буркнула она, быстро переводя тему: — Обрати внимание, после появления «вонючих полей», в городе дышать легче!
— Скорее, теперь легче дышать рыбе в реке, — фыркнул я.
В городе, как-никак, работает канализация. Просто теперь стоки идут не в реку, а вывозятся в селитряницы. Впрочем, многие дисциплинированно сливают ночные горшки в телеги, ездящие по городу. Народ после перенесённых лишений вообще довольно собранный, проглядывает некая гордость, уверенность в своих силах.
Людей можно понять: несмотря на понесённые потери, город выстоял, отбился от армии благородных и пошёл в наступление, разбивая раньше внушающих ужас «высших» в поле. Как тут не начать гордиться?
Дом встретил нас запахами еды, суетой и праздничными ужином. Лишь Эрна сжала губы в тонкую линию, увидев моё постаревшее лицо и просканировав на скверну. Но портить праздник вопросами и переживаниями не стала. Только обняла да провела ладонью по местами седым волосам. Хорошая она и, главное, умная.
Под утро, когда я вышел из спальни выпить воды, встретил сестру, раскинувшуюся на стуле и водящую пальцем по столу, выводя для тренировки некоторые сложные рунные построения. Увидев меня, она, всё же, поинтересовалась:
— Оно действительно так нужно было?
— Не знаю. Но удержаться на моём месте никто бы не смог. Будешь обвинять в глупости? — поморщился, присаживаясь напротив за стол.
— Пф-ф, нет. Просто интересно, а есть ли у тебя план на этот случай?
Я почесал в затылке и усмехнулся:
— Целых три возможных варианта.
— Один из них — твоя преждевременная смерть? — прищурилась она.
— Это четвёртый.
— Что-то не верю я тебе, братец…
Она тяжело вздохнула и замолкла, продолжая рисовать пальцем по столу. Разговор этот, готовый пойти по кругу, мне надоел ещё с принцессой. Так что я просто произнёс:
— У Элеоноры будет ребёнок. Мой.
Она вскинулась, воскликнув:
— А скверна?
— Мы успели, пока я был чистым.
— Так вот почему… Но ты же не мог знать…
— Я надеялся. В крайнем случае, Фиона смогла бы очистить меня ещё раз, пусть и с последствиями. А проиграй мы битву, пришлось бежать с островов. В покое благородные нас не оставили и пришлось принимать скверну всё равно, просто чтобы спасти принцессу и ребёнка. Так зачем доводить до поражения?
— Если считать так, то может быть…
Её слова были полны сомнения. И, так-то, совершенно справедливо. Мне самому всё это напоминает оправдания наркомана, рассказывающего, зачем ему всенепременно нужна доза. Но когда ты сам этот самый наркоман, всё начинает играть глубинными смыслами…
Усмехнувшись этой мысли, на её вопросительный взгляд спросил:
— Ты бы отказалась на моём месте от силы?
Она фыркнула и, отмахнувшись, уверенно ответила:
— Нет, конечно. Если вопрос всего нескольких лет, то какая разница? Лучше прожить их львицей, чем овцой.
Я рассмеялся. Всё же, есть в нас немало общего. Пожелав сестре хорошей ночи, отправился обратно в спальню.
Завтра нужно будет дойти до Густава, посмотреть, что там есть. Попробуем ускорить работу односельчанина. На ужине его не было, Эрна говорит, что он сейчас и ночует в каморке возле кузниц.
Так что утром после завтрака, отправился к обители повелителей железа, полный самых разных мыслей и идей. Что и как можно упростить в двигателе, переделать, где-то перевести на магию. Но на подходе меня огорошил знакомый звук. А уже ближе и очень знакомая вонь выхлопных газов.
Я влетел в кузницы и широко открытыми глазами уставился на стучащий монструозно выглядящий движок, размером со стол. Более того, четырёхтактный. Я рисовал и так, и так, но раньше Густав занимался двухтактным, и намного меньших габаритов.
Оглядев усмехающихся мастеровых, повернулся к односельчанину, невозмутимо протачивающему отверстие в барабане будущей винтовки на присоединённом к мотору через ремни сверле. Подскочив к движку, нашёл взглядом подравнивающую пилочкой ногти Фиону, да только и смог, что воскликнуть:
— Как?!
— Покажете ему, уважаемая? — усмехнулся Густав.
На что она демонстративно щёлкнула пальцами, и по щедро нанесённым на двигатель и насос рунным цепочкам пробежала волна энергии. А, следом, в воздухе развернулась иллюзия.
— Офигеть…
Над изделием висела его полупрозрачная копия, в реальном времени отображающая текущее состояние агрегата. Более того, иллюзия настолько подробная, что показывала износ каждой гачеки, клапана, состояние смазки и даже, судя по изменению цветов иллюзии, температуру в каждом цилиндре. Двигатель работал очень хорошо. Даже на слух никаких особых стуков или ещё чего.
Но сколько же там было рун… Я удивлённо поднял брови, увидев, как один из мастеровых подсыпает в воздухозаборник двигателя раздробленные в пыль кристаллы маны. Через мгновение от двигателя ударило волной энергии. Совсем небольшой, почти всё перехватывалось рунными контурами. Я с удовольствием впитал силу и, присев рядом на стул, опустошённо пробормотал:
— Это же невозможно, так быстро…
Им потребовалось полтора месяца, чтобы собрать двигатель. Я окинул глазами топливный насос, занимающий почти две трети движка. Но, не важно, оно работает!
— Ты был неточен: к качеству топлива он очень даже критичен! Алхимики ругаются, сложно его готовить, — вырвал меня из раздумий упрёк Густава.
— Я думал, будет убогая маломощная пыхтелка. А не вот это! Но как? Как? В нём же дури на сотню лошадей! Это невозможно!
Фиона покровительственно усмехнулась, переглянулась с Густавом, и они одновременно произнесли:
— Для магии нет ничего невозможного!
— Но ведь не за месяц…
— Да всем было интересно, что получится, Бьёрн. Ковать одни и те же стволы, а также измельчать и сушить порох никому не интересно. А тут есть простор для творчества, все работали.
— Особенно, когда оказалось, что при достаточной мощности машины и хорошем топливе она способна раскладывать кристаллы на ману, — дополнила моего односельчанина бывшая богиня.
— Значит, мана больше не дефицит? Кстати, я алхимикам ещё кое-что привёз.
Я осторожно достал из кармана упакованный в десяток слоёв ткани маленький мешочек, отсыпал из него пару крупинок на наковальню и, ударив сверху молотом, подорвал.
— Вот, эта штука работает у благородных порохом. Мы сможем её использовать, хоть и немного по-другому.
— Давай сюда! — раздался позади требовательный возглас Эрны.
— Вроде, думаю, смогу понять, как такое делать, — немного растерянно произнёс я, протягивая ей мешочек.
— Вот через пару дней, если у нас не выйдет, подскажешь, — отмахнулась сестра.
Я остался стоять с пустыми руками, оглядывая собравшихся, начавших обсуждать, как можно приспособить соль к капсюлям. А Эрна и вовсе хмыкнула:
— Иди воюй, брат. Это у тебя получается лучше всего.
Я прищурился, проигнорировав иронию в её тоне, оглядел двигатель и спросил:
— Сколько вам нужно времени, чтобы сделать ещё один?
— Хорошего металла на такое больше нет. Но если будет — ещё двадцать дней, — неуверенно ответил Густав, бросив взгляд на Фиону.
— Тогда готовьте его к погрузке на корабль. Он будет нужен мне на рудниках.
— Так они ещё под благородными… — нахмурилась Эрна.
Я пожал плечами и, легонько оскалился, повернувшись к сестре:
— Ненадолго. Как ты говоришь, воевать у меня получается лучше, чем всё остальное.
Не прощаясь, развернулся и вышел на улицу, быстро прошёл полквартала, пытаясь осмыслить увиденное в кузнице.
Оно не укладывалось в голове. Мы с Фионой больше двух месяца револьверы делали. А тут…
Усевшись в тени на лавочку с краю центральной площади, так, чтобы не мелькать на глазах жителей, решил понаблюдать за людьми и подумать. Не верилось, что чуть больше года назад тут всё было залито кровью. А сейчас — вот, рынок. Зазывают торговцы, ходят толстые матроны с большими корзинами, пускаясь в жаркие споры.
Сильны люди, ничем их не сломить. Всегда выживают и пытаются устроиться к лучшему. Но, блин, как они смогли создать этот двигатель? Расчёты, синхронизация деталей, подгонка, проверка… Там же работы на годы!
Солнце перекрыл силуэт, и рядом на лавочку опустилась бывшая богиня магии. А, впрочем, а бывшая ли? После сегодняшнего представления не уверен. Так что негромко поинтересовался:
— До сих пор не верю. Как же так?
— Мы же не дикари, Бьёрн. Многое забыто, да и маги никогда не стремились выносить наружу все свои знания. Но даже концепция атома у нас вполне известна и доказана. Хотя, то, что он может делиться, для меня стало открытием.
— Но, при этом, сотни лет воевали мечами и магией, — фыркнул я.
— А так же мыли руки перед едой, часто мылись и могли вылечить рак. А мощь наших боевых заклинаний поражала воображение!
Я спорить не стал. В конце концов, они смогли уничтожить свою цивилизацию, а на Земле пока нет. Это ведь тоже можно считать мерилом прогресса?
— Не ожидал такого успеха. Приятно, но очень неожиданно. Значит и враги могут выдвинуть то, чего я совсем никак не жду. Видимо, я чего-то сильно не понимаю, раз такие неожиданности возможны. Это опасно.
— Пусть попробуют, — презрительно фыркнула Фиона. — Без трансформации они будут создавать нечто подобное года два, даже имея чертежи перед глазами и переманив всех мастеров. Я делала всю тонкую обработку деталей, и без меня каждую шестерёнку подгонять будут месяц!
Я немного помолчал, обдумывая услышанное. Этот мир не перестаёт меня удивлять. И хорошо, что иногда он удивляет и приятно.
— Знаешь, Бьёрн, самое главное, что открыла для себя, когда ты появился, это понимание, что мир может измениться очень сильно. А каким он может стать, если смешать технологии и магию, не знает никто.
— Ты бы хотела увидеть этот новый мир, Фиона?
— Я живу ради этого, — как само собой разумеющееся откликнулась она.
Ожидаемо. А для меня развитие магии может стать единственным спасением. Так что, как ни смотри, но мы с ней повязаны. Кого-то связывают чувства, а нас одна цель. И кажется, что это намного прочнее, чем эмоции, пусть даже самые чистые и лучшие.
Поднявшись, я повёл плечами и протянул ей руку, мягко спросив:
— Ну что, пойдём менять мир дальше?
Смерив меня ироничным взглядом, она вложила свою ладонь в мою и, поднимаясь, усмехнулась:
— Ты всё-таки настойчиво планируешь выжить, даже если тебе придётся сжечь весь мир в пожаре войны и сломать все его устои…
— Мы, попаданцы, все такие, — улыбнулся я в ответ.